Кроме того, во время чтения меня посетила и другая законная мысль: почему Клода Романеля, раненого перед самым входом в аризонскую больницу, повезли в "Скоттсдейл Мемориал", находящийся за добрых пятнадцать километров от места покушения?
Я записал эту интересную мысль в свой откидной блокнот вместе с другой необходимой информацией, любезно предоставленной мне адвокатом Уортингтоном. Романелю было 58 лет, последние 12 из которых он проживал в Скоттсдейле. После того как его оправдали 20 лет назад, он не имел никаких неприятностей с законом. В настоящее время он являлся "порядочным бизнесменом", вице-президентом крупного концерна "Чимаррон Интерпрайсиз". Президентом концерна был богатый местный гражданин Альда Чимаррон. Компания активно занималась строительством, подрядными работами, разработкой полезных ископаемых и производством всякого оборудования (в том числе для баров и ресторанов), а также разного рода благотворительностью.
На отдельном листке мелованной бумаги содержалась разрозненная дополнительная информация. Под крупно напечатанными именами и фамилией "Мишель Эспри Романель" были указаны дата ее рождения, из чего следовало, что 23 апреля ей исполнилось 26 лет, и имена ее родителей: Клода М. Романеля и его жены Николь, которым на момент рождения дочери было 32 и 24 года соответственно.
Бентли также указал номер палаты в госпитале "Скоттсдейл Мемориал", в которой в настоящее время лежал Романель, его номер телефона и адрес в Парадайз Вэлли и упомянул о том, что клиента, вероятно, выпишут из больницы в понедельник вечером или во вторник утром.
Я снял трубку и заказал междугородный разговор с офисом Бентли Уортингтона в Финиксе, в штате Аризона. Подождал не более минуты и услышал бодрый голос адвоката:
- Шелдон, старина, я ожидал, что ты позвонишь.
- Я тоже решил, что ты ждешь моего звонка.
- Как жизнь в благословенной Южной Калифорнии?
- Не так, чтобы очень.
- Брось, дружище, это на тебя непохоже.
- А это вовсе и не я, а какая-то адская смесь Шерлока Холмса, Агаты Кристи и трех ясновидцев. И этот конгломерат должен отыскать девушку, которую когда-то звали Мишелью Эспри Романель, а сейчас, может быть, зовут Мишелью Ветч; которая, возможно, живет в Калифорнии, или в каком-нибудь другом из 49 штатов Америки, если не за границей. И что самое потрясающее: я должен был сделать это еще вчера без единого упоминания ее имени и вообще каких бы то ни было имен. И все это в самых "благоприятных" условиях, когда банда гангстеров, расправившихся с ее отцом, явно возжелает отговорить меня от этого безнадежного занятия, используя в качестве контраргументов ножи, револьверы, бейсбольные биты, базуки и Бог знает что еще.
- Абсолютно точно, Агата ты моя двухметровая! - радостно отреагировал он. - Ты точно усек, что от тебя требуется, и проникся важностью и сложностью стоящей перед нами задачи. Ты всегда все схватываешь на лету, и я не…
- Бентли… Бентли…
- Шелдон… Шелдон… Взгляни на это с моей стороны. Учитывая ограниченность имеющейся в нашем распоряжении информации, а также срочность и конфиденциальность задания я, естественно, не мог поручить это дело рядовому сыщику и выбрал для его выполнения лучшего.
Я сжал трубку в руке и, пошарив глазами по стене, уставился на отражающее меня пятно на стене.
- О'кей, о'кей! Ты что, на самом деле хочешь, чтобы я нашел и доставил тебе ее на подносе?
- Совершенно верно.
- Я хотел спросить тебя об этом документе, который срочно должна подписать эта блудная дочь. Ты пишешь, что согласно ему, дочери в совместное владение переходят определенные активы, а в следующем параграфе говоришь, что они поступают под общей контроль. Может быть, я чего-то не понимаю, но, по-моему, здесь нет никакой разницы, я не прав?
- Нет, Шелдон. Этот документ подразумевает и то, и другое. Но поскольку ты не адвокат, я попытался тебе объяснить все легкодоступным языком, не прибегая к латыни и специфическим юридическим терминам. Короче говоря, этот документ в действительности является доверенностью inter vivos, в которой доверителем выступает Клод Романель, а доверенным лицом - двумя доверенными лицами - сам Клод Романель и его дочь или совладелица Мишель.
- Ну, Бог с ними! Я уже не рад, что спросил.
- …Эспри Романель. Может быть, тебе будет более понятен такой термин как "пожизненная доверенность", хотя это не совсем точно с точки зрения юриспруденции, а посему…
- Стоп! Передохни! А то меня сейчас, действительно, стошнит. Твоя казуистика меня пугает. Поэтому быстро ответь мне еще на один вопрос, который, возможно, не точен, даже нелегален с точки зрения твоей юриспруденции. Ты сказал о значительной доле активов, акций, капитале и прочее. Насколько она значительна?
- Ну, парень, ты же должен понимать, что существует профессиональная этика, определяющая степень конфиденциальности в отношениях между адвокатом и его клиентом.
- Тогда всего хорошего.
- Постой! Не бросай трубку… Ну, скажем, несколько миллионов. Думаю, что не очень нарушу кодекс чести, делясь с тобой этой секретной информацией.
- Миллионов? Долларов?
- Да. Значительного их количества. Многих миллионов. Мелочь в данном случае не в счет.
- Как случилось, что Романель, который не видел свою дочь 20 лет, вдруг решил подарить ей эти миллионы? И почему он вообще не видел ее столько лет?
Бентли объяснил, что случилось так, что вскоре после того, как Мишели исполнилось шесть лет, он просто ушел из дома, оставив жену и ребенка.
- Эту вздорную сварливую старую клячу, как он сам выразился, - пояснил Бентли. - Имея в виду свою жену.
- Кроме шуток? Так и сказал "старую клячу"?
- Ну, он прибавил еще несколько эпитетов и метафор, типа змея, слюной которой можно лечиться от радикулита, мегера, фурия, медуза Горгона и громкоголосая Ксантиппа в едином лице.
- Любит пышные сравнения? И не любит женщин? Наверное, их брак был заключен явно не на небесах.
- Уж это точно. Что касается твоего вопроса о том, почему он вспомнил о дочери лишь сейчас, то по скупым замечаниям мистера Романеля, я пришел к заключению, что в те несколько секунд на стоянке в роковой понедельник он наконец осознал, что является в жизни главным, так как решил, что умирает. Вероятно, это озарение не покинуло его до сих пор.
- Он до сих пор думает, что умирает?
- У меня сложилось такое впечатление.
- Но ты помнишь, что его должны выписать из больницы сегодня или завтра.
- Правильно. Две из его ран оказались поверхностными, а третью - в живот - хирурги успешно заштопали. Вчера вечером мистер Романель позвонил мне и сообщил, что врачи сказали ему, что жизнь его вне опасности, и он скоро сможет покинуть больницу.
- Тогда в чем дело?
- Я и сам задавал себе этот вопрос, Шелдон. И не смог найти никакого ответа.
- В таком случае мне ничего не остается, как только позвонить ему и попытаться добиться от него вразумительного ответа.
- Так ты берешься за это дело?
Я помолчал, думая что же ответить.
- Шелдон? Ты меня слышишь?
- Во всяком случае попытаюсь сделать, что смогу, Бентли. Но не смогу приступить к нему вплотную день-два. Мне нужно еще подбить концы по последнему делу. Делу Эмбера.
- Хм… Эмбер. А, это связано с какой-то Мисс Обнаженной…
- Точно. Обнаженной. "Мисс Обнаженной Калифорнией", а ныне "Америкой"… Для того чтобы закруглить его, мне понадобится пара дней…
- Так не пойдет, Шелдон. Мой, то есть наш клиент требует быстрых результатов. У него какой-то зуд в заднице. Поэтому я обязан сказать ему, что ты приступаешь к этому делу немедленно и выдашь первые результаты не позднее, чем… завтра.
- Видишь ли, в чем дело… Местная полиция настаивает на кое-каких объяснениях с моей стороны… Возможно, я успею раскрутиться с ними сегодня. Поэтому я приперся в свой офис в такую рань. - Я помолчал, мысленно прикидывая свои возможности. - О'кей. Я переговорю с властями, подпишу официальное заявление. На это у меня уйдет время до полудня. Ну, а потом начну наводить справки о дочке Романеля. Только… Бентли, кого и что мне искать? Обычно я расследую конкретные дела, ищу конкретное физическое лицо, имеющее имя, описание внешности, или, ну, хотя бы что-нибудь, за что можно было бы зацепиться. В данном случае я располагаю только именем Мишель. Надеюсь, хоть им то я могу оперировать?
- Естественно.
- Тогда, может быть, дать объявление в газете? Скажем, такого примерно содержания: "Мишель, свяжись со мной, и я принесу тебе на блюдечке многомиллионное состояние…" Вздор какой-то! В этом случае мне остается только отсеять тысяч девятьсот Лжемишелей…
- Прекрасная идея! Дай такое объявление. Укажи в нем свои координаты. Подергай за веревочки. Разузнай, что можно, у своих информаторов. Словом, делай что хочешь, только не сиди на месте, созерцая собственный пуп!
- Бентли…
- Вот теперь это Шелл Скотт, каким я его знаю. Так я скажу мистеру Романелю, что он может рассчитывать на тебя? И ни о чем не беспокоиться, раз за дело взялся великий и ужасный, самый талантливый и оперативный…
- Завязывай, Бентли. Я сам позвоню Романелю как только…
- Великолепно. Поскольку наш клиент все еще находится в больнице и тебе придется звонить через коммутатор, пожалуйста, не называй себя.
- Что? Это еще почему?
- Ну, скажем, для большей секретности. Назовись больничному персоналу… хотя бы Вильямом В. Вильямсом, и мистер Романель будет знать, что это ты. В противном случае он просто не ответит на твой звонок. Понимаешь, Романель не хочет, чтобы твое имя значилось в регистрационной книге или даже осталось в памяти кого-либо из медсестер. На тот случай, если кто-нибудь захочет узнать, с кем контактировал мистер Романель. По вполне понятным причинам он не хочет, чтобы кто-то из его друзей-приятелей знал о том, что он вел разговоры с известным частным детективом по имени Шелл Скотт. Для тебя будет тоже безопасней, если все будет проводиться тайно.
- А… понятно. Но, Бентли, ты меня смущаешь. Кем могут оказаться эти чересчур любознательные "друзья-приятели" Романеля?
- Ну ладно, приятель, - перебил он меня, явно уводя разговор в сторону. - Раз уж ты позвонил, как я и ожидал, задавай свои уточняющие вопросы.
- О'кей! Для начала ответь, что это за прозрачные намеки в статье о том, что наш клиент, якобы, одно время принадлежал к "Арабской группе"? Или участвовал в преступном промысле?
- Наверное, ты имеешь в виду заголовок "Покушение на экс-гангстера" и так далее в газетной вырезке, которую я тебе прислал? Так вот, отвечаю: ни малейшего понятия, Шелдон. Я попытался прощупать на этот предмет мистера Романеля, и тот ответил мне буквально следующее: "Давно это было и быльем поросло. Я начисто все забыл и тебе советую, Чарли". Порой он прибегает к очень сочному метафорическому языку. И несколько зловещему, скажу я тебе.
- Зловещему, говоришь? Так он что, злобная горилла с виду?
- О, нет. Нисколько. Где-то под метр восемьдесят три ростом и очень стройный, поджарый, сейчас даже тощий. Довольно приятен в общении, очень остроумен, но… есть в нем что-то сатанинское. Словом, он ответил, словно отрубил, и мне почему-то расхотелось расспрашивать его дальше о его, похоже, бурной молодости, хотя он и лежал пластом на больничной кровати.
- Что-нибудь, наверное, о тех двух чарликах, что его подстрелили?
- Ничего. Полиции так и не удалось нащупать след.
- Почему Романель обратился именно в твою контору. Вы что, были знакомы с ним раньше?
- Нет, раньше я о нем никогда не слышал, но он, очевидно, слышал обо мне и о высокой репутации, которой пользуется наша фирма. Он позвонил ко мне в офис вчера утром и сказал моей секретарше, чтобы она соединила его с "главной шишкой". Видимо так я теперь называюсь в… некоторых кругах. Романель прямо объяснил мне ситуацию, сказал что за документ мне нужно подготовить и четко объяснил его примерное содержание. Я сказал, что с этим успешно справится любой из моих адвокатов, но он настоял на том, чтобы этим занялся я лично.
- И не объяснил почему? Я имею в виду, что-нибудь кроме того, что ты - очень известный, популярный, выдающийся адвокат нашего времени?
- Нет, он ничего не объяснял. Однако звучал очень убедительно и был чертовски щедр… хм… сверх всякой разумной меры. Как бы то ни было, я подготовил такой документ и лично отвез его в больницу Романелю на ознакомление и подпись. Именно в процессе этого своего первого и единственного визита я и предложил тебя в качестве кандидатуры для экстренного розыска его дочери, если она все еще проживает в районе Лос-Анджелеса. Кстати, ты так и не поблагодарил меня за эту маленькую услугу.
- Которая может вылиться в бо-ольшие неприятности. Но, будем надеяться на лучшее. В любом случае спасибо. И последний вопрос: предположим, мне удастся отыскать эту Мишель Романель, которая наверняка сменила если не имя, то фамилию, мне что, сразу тащить ее к тебе, а не к любимому папочке?
- Ты понял меня правильно. Мистер Романель особо подчеркнул, чтобы она и не пыталась связаться с ним, прежде чем не подпишет вышеупомянутый документ. Так что нам еще предстоит уговорить эту девицу принять десяток-другой миллионов от своего отца.
- Мне необходимо взглянуть на этот документ, и, поверь, не из праздного любопытства.
- Понимаю. Ты его увидишь… как только доставишь ко мне мисс Романель или мисс X, миссис У, кто знает?
- Великолепно. О'кей, Бентли, или, может быть, Чарли? Шишка? Я берусь за это дело. Начиная со второй половины сегодняшнего дня, как только расплююсь с полицией. Только…
- Да? Что-нибудь еще?
- Я только хотел спросить так, чисто гипотетически, если в ходе этого пустячного розыска мне придется покалечить или подстрелить десяток-другой негодяев, Бентли X. Уортингтон согласится лично защищать меня в суде и вытащить меня оттуда без щедрого гонорара?
- Естественно. И потом, клиент покрывает все расходы.
- В том числе и на похороны? Шучу. Все будет о'кей. Пока.
Мы дружно положили трубки. На лежащем передо мной листке дорогой мелованной бумаги был записан номер телефона регистратуры Скоттсдейлского Мемориального госпиталя, и номер палаты на шестом этаже, в которой лежал подстреленный какими-то крутыми ребятами Клод Романель, бывший гангстер. Почему-то мне не очень хотелось звонить ему, но я взялся за дело и у меня были кое-какие вопросы к своему нанимателю, то бишь клиенту. Однако пока что я дал лишь косвенное, опосредованное через адвоката согласие, но, поговорив с Романелем, я уже не смогу включить задний ход. Тогда остается лишь "вперед и с песней", со щитом или на щите. Для меня не были пустым звуком такие понятия как "слово чести", скаутская клятва, просто мужское слово и прочая лабуда.
С другой стороны, я тоже никогда не слышал о существовании некоего Клода Романеля, вплоть до сегодняшнего утра, и этот старый пират заинтриговал меня. Кроме того, передо мной стояла интересная загадка: как отыскать определенного человека, действуя по совершенно новой в частном сыске формуле: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что?
Но, оглядывая свою прошлую частную практику, я мог припомнить пару интереснейших дел, которые начинались с того, что меня неожиданно вырубали ударом по башке. А начинать расследование, будучи без сознания, все-таки гораздо труднее, нежели имея нормально функционирующую голову, руки и ноги и кое-какие исходные данные, как в настоящем случае. Для разнообразия я просто кое-что кое-где почитаю, позвоню по телефону одному, второму, третьему… Вполне возможно, я решу эту проблему с помощью одного указательного пальца. Но, не ковыряя им в носу, а набирая номера телефонов и разговаривая с людьми о том, о сем и… ни о чем.
Приняв такое решение, я как-то разом потяжелел, как будто притяжение земли вдруг увеличилось вдвое. Мои ноги и задница сразу налились свинцом. Куда подевался тот жизнерадостный утренний "стрекозел", готовый порхать по воздуху от избытка оптимизма?
Я придвинул к себе телефон, который весил не менее тонны.
Глава 2
Клод Романель не был похож на человека, в которого трижды стреляли всего неделю назад. Голос его был тверд, уверен, немного хрипловат.
Скучающей телефонистке, соединившей меня с палатой 608 в западном крыле Скоттсдейлского Мемориального госпиталя, я представился как Вильям В. Вильямс, и через несколько секунд в трубке раздался бодрый громкий голос моего клиента:
- Вильямс?
- Он самый. Мне бы хотелось…
- Так значит это ты тот решительный и способный частный детектив Шелдон Скотт, которого…
- Да… это я. И я бы хотел…
- Выдумка с Вильямсом - это так, для подстраховки, чтобы не оставлять следов на случай, если…
- Не оставлять следов? Но кому?
- Наш общий друг Уортингтон расхваливал тебя как самого подходящего для этой работенки человека. Обещал, что ты выполнишь ее точно в самый близкий срок, и я не буду разочарован. Так что вам лучше меня не разочаровывать. Если же этот болтливый сивый мерин надул меня, то я натравлю на него пару моих парней из Техаса, которые кастрируют его без наркоза, а тебя нашинкуют, как для салата. Это так, к слову. Но даже если ты хоть наполовину так хорош, в чем я очень сомневаюсь, даю член на отсечение, ты не нашел еще мою Мишель. Ведь я не ошибаюсь?
- Если ты не захлопнешь пасть, то будешь разыскивать ее сам.
Мне показалось, что на другом конце провода довольно захихикали. Осадив таким образом бесцеремонного клиента, я ответил:
- Нет, Мишель я еще не нашел, так что можешь быть спокоен за свой член. Я даже еще не начал ее искать.
- Так начинай. Чесаться нет времени, а то…
- Может быть, ты в конце концов заткнешься и дашь мне возможность кое-что уточнить?
На этот раз я точно расслышал смешок. Однако Романель замолчал, и я продолжил:
- Я только что разговаривал с Уортингтоном. Теперь мне нужно узнать кое-что от тебя, если ты действительно хочешь, чтобы я занялся этим делом. Прежде всего я бы хотел уточнить, что от меня требуется. Во-первых, ты хочешь, чтобы я разыскал твою дочь. Во-вторых, позаботился о том, чтобы она встретилась с Уортингтоном и поставила свою подпись под документом, который он для тебя подготовил. И, в-третьих, после выполнения первых двух условий мне необходимо доставить твою дочь к тебе домой в Парадайз Вэлли. Я правильно все понял?
- Точно в яблочко. Только из всех твоих "если" и "когда", давай оставим только "когда". И, в-четвертых, усеки, что все это нужно сделать срочно.
- Нет. В-четвертых, предполагается, что я должен выполнить три первых условия за час-полтора, вслепую и со связанными руками.
- Что ты хочешь этим сказать?