Дворецкий коротко кивнул и исчез за дверями. Грейс оборвала свой мелодичный смех и сказала:
- О да, Майклу этот парень понравится.
Соломон прошел следом за ней в солярий. Задняя стена практически вся была стеклянной, за ней открывался отличный вид на мост "Золотые Ворота" и темную воду, подернутую зыбью в том месте, где океан встречался с заливом. Завеса тумана по-прежнему скрывала верхушки оранжевых стоек моста. Они казались лестницами, ведущими в никуда.
Словно в противовес серости за окном комната была обставлена ротанговыми шезлонгами с подушками ярких тропических расцветок. Грейс свернулась клубочком на одном из них, подобрав под себя босые ноги. Соломон сел напротив, осторожно опустив свое большое тело на потрескивающее кресло.
- Когда Майкл возвращается?
- Завтра, - ответила Грейс. - К его возвращению я приготовила большой сюрприз.
- Дворецкого?
- Гораздо более серьезный. - Она широко улыбнулась, но ее голубые глаза остались холодными. - Этот сукин сын будет крайне удивлен.
- Что такое, Грейс? Что происходит?
- Майкл наконец-то получит по заслугам.
Соломону эти слова не понравились.
- Что вы имеете в виду?
- Как только нога моего мужа ступит на американскую землю, его встретит адвокат и вручит ему судебную повестку.
Ого. Соломон промолчал, ожидая продолжения.
- Я развожусь с ним, Соломон. С меня довольно этого дерьма.
- О Грейс, вы не…
- Не пытайся меня от этого отговорить. Я знаю, на чьей стороне твоя верность. Ты скажешь все что угодно, чтобы удержать меня от побега из моего несчастливого дома.
Дворецкий открыл дверь в комнату, вошел. В руках у него был поднос с дымящейся чашкой кофе, сахарницей, молочником и новым бокалом с мартини.
- Быстро, - заметил Соломон, но дворецкий даже не удостоил его взглядом. Поставил поднос на журнальный столик и выскочил из комнаты, прежде чем они успели его поблагодарить.
Соломон поднял бровь.
- Ну не паршивец, а? - проговорила с довольным видом Грейс.
- Кофе, однако, приготовил быстро.
- Ты сначала попробуй. Вероятно, он несколько часов держал его на подогреве.
Соломон сделал глоток. Грейс оказалась права: переваренный кофе отдавал паленым.
- Ну и как?
- Горячий. - Он поставил чашку. - Давайте поговорим, Грейс. Наверняка есть другой выход. Сеансы у специалиста, пробное проживание порознь или…
- Ха! Да мы уже много лет живем порознь. Майкл постоянно разъезжает по делам, предоставляя мне болтаться по этому громадному старому дому и умирать со скуки. Мы с тобой оба знаем про его "дела" в заграничных вояжах. Просто предлог пройтись по бабам.
Соломону с трудом удалось сохранить непроницаемое лицо.
- Ты знаешь, что это правда, - сказала Грейс. - Черт, вся семья об этом знает.
Грейс взяла бокал и сделала большой глоток, не поморщившись, не передернувшись. Похоже, она здорово напрактиковалась.
- Он привозит мне кучу подарков, ведет меня ужинать. Совесть его заедает. Он вел себя точно так же, когда изменял жене со мной. Мне нужно было догадаться. Кто кобелем родился, тот кобелем и помрет.
Она сделала еще один большой глоток. Немного напитка выплеснулось, и Грейс медленно слизнула влагу с руки. Подняла взгляд на Соломона, наблюдая за его реакцией. Он почувствовал, что краснеет.
- Но, Грейс, если вы всегда знали о его поведении, почему вы так долго не подавали на развод? Что изменилось?
- Африка, вот что. Он проводит там много времени и, знаешь ли, занимается там тем, чем всегда занимается. Шлюхами. Ты знаешь, сколько людей там больны СПИДом?
Соломон кивнул, признавая ее правоту.
- Может, я поговорю об этом с Доном? - предложил он. - Он может поговорить с Майклом, приструнить его.
Она пьяно помотала головой и сказала:
- Слишком поздно, Соломон. Я запустила машину. Я наняла адвокатшу, и у нее руки чешутся отхлестать семейство Шеффилдов по его коллективному заду.
- Я уверен, в этом нет необходимости, Грейс. Если нет возможности примирения…
- Нет, - отрезала она.
- Тогда, я убежден, мы можем выработать соглашение. Вы всегда нравились Дону, и он может быть очень щедрым.
Она покачала своей золотистой головой:
- Этого недостаточно. Я хочу причинить Майклу боль, унизить его, помучить, как он мучает меня.
- Но…
- И мелочь на карманные расходы меня не устроит. Я знаю, какого рода соглашение они предложат. Мне этого недостаточно, мне нужно всё.
- Вы не сумеете выиграть, Грейс. Вам не нанять столько адвокатов, сколько работает на Шеффилдов. У них численный перевес. Они так затянут дело, что вы состаритесь и поседеете, прежде чем увидите хоть цент.
- Пусть попробуют. Я доверяю своей адвокатше. Это настоящая фурия. Она замахнулась на всю семью, а не только на Майкла.
Соломон насторожился:
- Как ее имя?
Грейс прищурилась:
- Что? Попытаетесь ее перекупить? По старой шеффилдовской привычке?
- Нет, я…
- Давай попробуй. Посмотрим, чего ты добьешься. Говорю тебе, эта адвокатша действует наверняка. Она свалит всю семейку.
Соломон вздохнул. Весь день изгажен. Поспать сегодня в своей постели не удастся. Придется гоняться за адвокатами да совещаться с братьями Шеффилдами, пытаясь спасти ситуацию.
- Позвони ей, - сказала Грейс. - Ее зовут Лусинда Крус. Тебя она тоже отхлещет по заднице.
Соломон достал из кармана блокнот и записал имя:
- Она здесь, в городе?
Грейс кивнула и осушила бокал. Посмотрела в него, словно бокал ее разочаровал.
- Чарльз!
- Грейс, по-моему, вам больше не нужно…
- Заткнись, милый. Я без тебя знаю, что мне нужно.
Соломон сжал губы.
- Только не надо хмуриться, - сказала Грейс. - У нас пирушка. Ты должен быть счастлив. Ведь это ж предел твоих мечтаний - расшибаться в лепешку ради Дона. Моя адвокатша скоро разворошит весь семейный муравейник, так что Шеффилдам придется здорово побегать, спасая от разоблачения свои бесчисленные секреты. Ближайшие недели ты будешь очень занят.
"Месяцы, - подумал Соломон, - может быть, годы".
Грейс еще раз громко позвала дворецкого, но тот не появился.
- Я найду его, - предложил Соломон, вставая. - Мне все равно пора.
Грейс смотрела на него из-под ресниц, улыбаясь, кокетничая:
- Да не убегай же ты, дорогой. Я посвящаю тебе целый день. Для такого большого мальчика мне времени не жалко. Мы могли бы отлично повеселиться.
Она была совсем пьяна. Соломон подумывал уже попросить слуг уложить ее в постель. Позволит ли она им?
- Вы меня очень расстроили, Грейс, - сказал он. - Лучше было бы обойтись без развода.
- Да не расстраивайся ты, Соломон. Я взрослая девочка. Я знала, за кого выхожу замуж. Я совершила старую как мир ошибку, возомнив, что смогу его изменить. Подобного человека изменить нельзя. Можно только заставить его расплачиваться.
- Я пришлю дворецкого.
Соломон оглянулся, выходя из солярия. Грейс так и сидела в шезлонге, свернувшись клубочком, и смотрела на затянутый туманом мост. В глазах ее стояли слезы.
Соломон нашел альбиноса на кухне. Тот сидел на высоком табурете, поставив ноги в тапочках на перекладину. Перед ним лежала "Кроникл", развернутая на разделе объявлений о найме. Кухарка-азиатка хлопотала у плиты в другом конце помещения. Соломон привлек внимание дворецкого и большим пальцем указал на переднюю часть дома. Коротышка соскочил с табурета и последовал за ним в прихожую.
Соломон достал из кармана пачку стодолларовых банкнот. Подал пять из них дворецкому, который после всего лишь секундного колебания взял их и, сложив, убрал в свой карман.
- Присмотри за ней, - сказал Соломон. - Может, удастся уложить ее в постель, пусть проспится. И перестань без конца подавать ей выпивку в середине дня.
- Она настаивает…
- Тогда хотя бы разбавляй. Дай ей возможность побороться.
Поджав губы, Чарльз кивнул.
- Я буду на связи, - сказал Соломон. - Она говорит о разводе. Здесь скоро будет дурдом.
Чарльз поднял тонкие брови:
- Да тут уж и так дурдом.
- Поверь мне. Это только начало.
Глава 15
С пассажирского сиденья неприметного серого "форда" Барт Логан наблюдал, как Соломон Гейдж шагает по ухоженному газону Майкла Шеффилда к лимузину. Соломон хмурился, почти сведя брови на переносице.
- Похоже, плохие новости, - обратился Барт к Лу Велаччи, развалившемуся за рулем и наполнявшему салон табачным "перегаром".
- Может, он подкатывался к жене, - сказал Велаччи. - Она, похоже, из тех, кто отошьет мужика так, что мало не покажется.
Барт покачал головой. Велаччи ни хрена не понимает.
- Не суди по себе о Соломоне. Он никогда не покусится на женщину из семьи. Он слишком преданный. Прямо святой Бернард. Впрочем, это к делу не относится. Дождись, когда лимузин двинется, и следуй за ним.
- Понял.
Велаччи выпрямился. Это был полный мужчина, и при малейшем движении его обтягивающая нейлоновая ветровка издавала шорох, похожий на шепот. Он потянулся к ключу зажигания.
- Рано еще, болван, - одернул Барт. - Подожди, пока они отъедут. Иначе услышат, что завелся двигатель.
- Да ничего они не услышат. Этот лимузин звуконепроницаемый. И смотрят они в другую сторону.
- Поверь мне. Этот сукин сын постоянно настороже.
Когда лимузин тронулся, Велаччи завел "форд" и отъехал от тротуара. Лимузин свернул за угол, похоже было, что он покидает район Си-Клифф. Стекла были тонированные, но сквозь заднее стекло Барт различал очертания крупной головы Соломона.
- Он вроде говорит по телефону, - заметил Велаччи.
- Вероятно, звонит Дону. Докладывает.
- Почему ты так ненавидишь этого парня? Потому что он близок со стариком?
Барт не ответил, погруженный в размышления о том, что мог Соломон делать в доме Майкла, в то время как Майкл прорабатывал последние детали африканского проекта.
Тихий шофер, которого Барт недавно взял на жалованье, отзвонил ему из Си-Клиффа. Услышав, что Соломон поехал к Майклу домой, главный охранник понял - что-то случилось.
Лимузин свернул на Калифорния-стрит и направился на восток. Барт напрягся, когда Велаччи проскочил на желтый свет, чтобы не отстать. Сзади истерично взревел клаксон.
- А можешь ты и их не упустить, и нас не угробить?
- Успокойся, - отозвался Велаччи. - Здесь все водилы - чайники. Ждут, пока зажжется желтый, пропускают пешеходов и надевают очки от бликов. Черт. Да они и недели у нас не протянули бы.
"У нас", то есть в Нью-Йорке, и Велаччи никому не давал об этом забыть. Без конца повторял, что жизнь там лучше и вообще бьет ключом. Кичливый жирный итальяшка.
- Ну да, конечно, - сказал Барт. - Только в Нью-Йорке и умеют водить машину. Удивительно, как весь остальной мир перемещается с места на место в автомобилях, если не знает, как это делать.
- Да ладно, расслабься. Подумаешь, кто-то посигналил! В Нью-Йорке мы постоянно друг другу сигналим, это просто знак такой. Как рукой помахать.
- Или средний палец выставить.
- Вот именно.
- Я пытаюсь сосредоточиться, - сказал Барт. - Можешь вести без своих острот?
- Конечно, конечно. Черт, да не кипятись.
Легко ему говорить "не кипятись". Он про Нигер не знает. Барт выстраивал эту сделку с тех самых пор, как поступил на работу в "Шеффилд энтерпрайзиз". Три года тайных переговоров с генералом Гомой и обхаживания Шеффилдов, только чтобы добраться до той точки, когда сделка будет вот-вот заключена. Барт работал за большой кусок этого пирога. Получит свою долю, бросит эту проклятую работу и уйдет в постоянный отпуск. И тогда не нужно будет следить за всякими придурками вроде Соломона Гейджа.
- Они сворачивают, - сказал Велаччи.
- Вижу.
Велаччи нажал на акселератор. "Форд" рванул вперед.
- Не так близко, - сказал Барт. - Господи. Он нас засечет.
- Хочешь сесть за руль?
- Нет, я хочу, чтобы ты работал как надо.
Барт со вздохом положил голову на подголовник. Закрыл глаза. Попытался вспомнить, не допустил ли какого-нибудь прокола, который мог поставить под удар день его триумфа.
Братья Шеффилды ждали от африканской сделки не только и не столько обогащения. Закрепишь за собой рынок и можешь действовать с позиции силы. Но на это Барту было глубоко наплевать. Его интересовали исключительно деньги. Пусть политические воротилы и борцы за влияние дерутся между собой. Барт будет полеживать на пляже, потягивать прохладительные и горячительные напитки и пересчитывать свои капиталы.
Однако все еще может пойти насмарку. Любая неучтенная мелочь способна сорвать всю операцию. Посмотри, что случилось, когда Эбби Мейнс раскрыла свою пасть. Проклятая наркоманка. Едва не завалила все дело. Впрочем, Соломон насторожился, значит, опасность не миновала.
Еще неизвестно, что эта пакостница наплетет в реабилитационной клинике. А что, если она оставила отпечатки пальцев в наркопритоне в Окленде? Сейчас им не хватает только копов с расспросами. Дон взбесится, заявится в город, и все пойдет прахом.
Несколько дней - вот все, что им требуется. Нельзя допустить, чтобы старик что-то пронюхал. Если понадобится кого-то убрать, что ж, ничего не попишешь.
Убить Соломона будет нелегко. Господи, как он скрутил того гиганта Мика Нилсена, никто и глазом моргнуть не успел. Но если Соломон встанет у них на пути, Барт без колебаний его устранит.
"Форд" замедлил скорость, и Барт открыл глаза. Лимузин остановился на красный свет, через две машины от них. Барт увидел, что они на Пасифик-хайтс.
- Я знаю, куда он едет, - сказал Барт.
- Да?
- У компании есть жилой дом на Сакраменто-стрит, рядом с парком Лафайет. Там не сдана одна квартира - на первом этаже. В ней жил Дон до того, как перебрался в Приют Головореза, а теперь ночует Соломон, когда задерживается в городе.
- А зачем ему сегодня задерживаться в городе?
- Вот в чем вопрос, верно? Нам лучше не спускать с него глаз.
У лимузина загорелись фары торможения.
- Остановись здесь, - сказал Барт. - Мы на месте.
Он всегда восхищался этим величественным пятиэтажным зданием с серыми каменными бордюрами по темно-синей штукатурке, втиснутым между двумя более современными строениями. На каждом этаже располагалась только одна квартира с эркерами, смотрящими на крутой травянистый склон и кипарисы парка Лафайет.
- Ты гений, босс, - с придыханием проговорил Велаччи, почувствовав, что малость переборщил с хамством.
"Форд" ткнулся в край тротуара. Они увидели, как Соломон вылез из лимузина с алюминиевым кейсом в руке и вошел в вестибюль. Лимузин отъехал.
- Найди место для парковки, - велел Барт. - Чтобы ты мог оттуда видеть вход.
Он открыл дверцу.
- А ты куда?
- У меня дела, - ответил Барт. - Я позвоню в контору. Пусть пришлют мне машину.
- А я буду просто сидеть здесь? Ждать этого парня?
- У тебя какие-то возражения?
- Да нет.
- Хорошо. Позвони мне, если он куда-то отправится.
Барт вышел из машины и огляделся. Кругом ни души. Он дошел до ближайшего угла и повернул налево, скрывшись от Соломона Гейджа за зданием, на случай если тому вдруг вздумалось бы выйти на улицу.
Барт набрал номер и, пока шел дозвон, продумывал шаги, которые он может предпринять, чтобы защитить свои вложения в нигерскую сделку. На ублюдков Шеффилдов рассчитывать не приходилось. Если сделка сорвется, они мало что потеряют. Но Барт поставил на нее слишком много. Он уж проследит, чтобы все прошло без сучка без задоринки.
И пусть пеняет на себя тот, кто вздумает ему помешать.
Глава 16
Соломон пересек знакомый вестибюль - почтовые ящики, фикус, лифт, похожий на позолоченную клетку, - и подошел к старинной двери со сверкающим шеффилдовским логотипом. Приготовился позвонить, но замок щелкнул и дверь распахнулась. На пороге стояла экономка - миссис Вонг. Должно быть, увидела остановившийся на улице лимузин. Мало что в округе укрывалось от миссис Вонг.
- А, Соломон. Входите, входите.
- Спасибо, миссис Вонг.
- Я уже много недель вас не видела. Вы в добром здравии?
- Конечно. - Он улыбнулся. Миссис Вонг в своей вечной роли заботливой наседки.
- Хотите чаю?
Он отказался бы, но знал, что с миссис Вонг это не пройдет. Не хотите чаю? Точно? Тогда кофе? Нет? Содовой? Пива? Может, чего-нибудь поесть? Сэндвич? Слово "нет" - не ответ для миссис Вонг.
- Чаю с удовольствием.
Она повела его на кухню. Миссис Вонг было семьдесят лет, но выглядела она на двадцать лет моложе, на круглом лице ни морщинки, а волосы черные как ночь (хотя Соломон подозревал, что они крашеные). Одета она была, как обычно, - в трикотажные брюки и свободную блузу. На сей раз черную, с узором из зеленых и пурпурных цветов и птиц.
- Миссис Вонг, вы сегодня похожи на райскую птицу.
Она улыбнулась, и Соломон спросил себя, поняла ли его китаянка. Миссис Вонг жила в этой стране чуть ли не с детства, но до сих пор не всегда улавливала смысл идиом. Соломон нередко слышал, как она разговаривает сама с собой по-китайски, занимаясь стряпней, - впечатление было такое, словно кто-то бьет кошкой по цимбалам.
Соломон сел на высокий кухонный табурет у стойки и стал наблюдать за миссис Вонг, хлопотавшей над чайником, водой и огнем.
- Ночуете сегодня здесь? - спросила она через плечо.
- Похоже, да. Возникли кое-какие дела.
- Ваше постельное белье в спальне, - сказала она. - После вашей последней ночевки я отдавала его в стирку.
- Спасибо.
- В прачечную брата. У него всегда отлично стирают.
Соломон улыбнулся. Он любил эти посиделки с миссис Вонг. Они напоминали ему о давних разговорах с матерью. Пустопорожняя человеческая болтовня отвлекала от его обычных разговоров о крайних сроках, напряженных деловых соглашениях и проблемах семьи Шеффилд. За стольким нужно уследить. Столько секретов сохранить.
Соломон припомнил вычитанное им однажды высказывание Бальзака: "За каждым крупным состоянием стоит преступление". Шеффилды частенько шли на нарушение закона, особенно когда дело касалось защиты своих. За многие годы они совершили не одно преступление, и многие из них - руками Соломона. Оклендская перестрелка встала перед глазами: хруст при ударе коленом в лицо Тайрона, кровавый фонтанчик, взметнувшийся из головы Джамаля.
Миссис Вонг поставила перед ним дымящуюся чашку, оторвав его от темных мыслей.
- Вам нездоровится, Соломон?
- Много навалилось, только и всего. Как обычно, дела.
- Вы так печетесь об этой семье, Соломон! Отлично работаете.
- Совсем как ваш брат в прачечной.
- О да. Но ваша работа, я думаю, много труднее. - Она подмигнула ему. - Прачечная другого рода.
"Да, - подумал Соломон, - от миссис Вонг мало что ускользает".