Содержание:
-
Глава 1 - Бегство 1
-
Глава 2 - Полиция наступает на пятки 4
-
Глава 3 - Заключение 7
Дэшил Хэммет
Женщина из тьмы
Глава 1
Бегство
Правая нога у нее подвернулась, и она упала. Южный ветер, дувший с вершины холма и трепавший придорожные деревья, подхватил ее вскрик и унес во тьму вместе с шарфом. Она медленно села, опираясь ладонями о гравий, и подвинулась вбок, чтобы освободить подвернутую ногу.
Рядом с ногой на дороге лежала правая туфля. Надев ее, женщина обнаружила, что у лодочки отломан каблук. Она огляделась кругом и поползла на четвереньках против ветра вверх по склону, надеясь отыскать пропажу. Но вскоре сдалась и попыталась отломить каблук от левой лодочки. Это ей не удалось. Она вновь обулась и пошла, повернувшись к ветру спиной и сгибаясь под его порывами, вниз по крутой дороге. Вечернее платье липло к спине и хлопало складками, взлетая кверху спереди. Волосы хлестали ее по щекам. Ступая правой ногой на самые кончики пальцев, чтобы как-то восполнить отсутствие каблука, женщина добрела до подножия холма.
У подножия виднелся деревянный мост, а в сотне ярдах за ним, неразличимый во мраке, стоял у развилки дорожный указатель. Там женщина остановилась и посмотрела по сторонам, не глядя на указатель. Ее начало трясти, хотя ветер здесь был не такой пронзительный, как на холме. Слева в листве мелькнул и исчез желтый огонек. Женщина свернула налево.
Чуть погодя она вышла к тропинке, протоптанной прямо через придорожные кусты и уходящей от дороги в сторону. Тропинка вела к дому, и на нее сквозь тонкую гардину падал из окошка свет.
Женщина подошла к двери и постучала. Не дождавшись ответа, постучала опять.
– Входите, – раздался хрипловатый бесстрастный мужской голос.
Женщина нерешительно взялась за щеколду. Из дома не доносилось ни звука, зато ветер вокруг завывал как бешеный. Женщина тихонько стукнула в дверь еще раз.
– Входите, – повторил тот же голос.
Она открыла дверь. Порыв ветра толкнул ее внутрь, и женщина вцепилась в щеколду обеими руками, чтобы удержаться на ногах. Ветер со свистом ворвался в комнату, взвихрил занавески и разметал лежавшие на столе газеты. Женщина с усилием закрыла дверь и, прислонясь к ней, сказала:
– Извините, пожалуйста.
Она старательно выговаривала слова, чтобы они звучали понятно, несмотря на акцент.
– Все в порядке, – отозвался мужчина, чистивший возле камина трубку. Желтоватые глаза его были так же бесстрастны, как и голос. – Сейчас я закончу.
С кресла он не встал. Кончик ножа, зажатого в руке, вонзился в чашечку трубки из верескового корня.
Женщина, прихрамывая, отошла от двери, не спуская с хозяина удивленного взгляда и чуть нахмурив брови. Высокая и статная, она гордо несла свое тело, несмотря на хромоту, несмотря на то, что ветер растрепал ей прическу, а дорожный гравий запачкал и ободрал обнаженные руки и красное креповое платье.
– Мне нужно добраться до станции, – сказала она, по-прежнему старательно выговаривая слова. – Я подвернула на дороге ногу.
Хозяин наконец оторвался от своего занятия. Его бледное лицо с тяжелыми чертами, увенчанное копной волос под цвет глаз, не было ни дружелюбно, ни враждебно. Он посмотрел женщине в лицо, взглянул на ее порванное платье и, не повернув головы, позвал:
– Эй, Эвелин!
В дверях у него за спиной появилась девушка – стройная фигурка в желто-коричневом спортивном костюме, тонкое загорелое лицо, блестящие карие глаза и короткие черные волосы.
Мужчина даже не обернулся к ней. Кивнув в сторону женщины в красном, он сказал:
– Это...
– Меня зовут Луиза Фишер, – представилась женщина.
– Она подвернула ногу, – сказал мужчина.
Эвелин перевела пытливый взгляд с женщины на мужчину – точнее, на его затылок – и снова на женщину. Улыбнувшись, она торопливо проговорила:
– Я как раз собиралась уезжать. Могу подбросить вас до Майл-Вэлли по пути домой.
Женщина тоже попыталась улыбнуться. Под ее заинтересованным взглядом девушка вдруг залилась румянцем и с вызовом посмотрела на гостью. Девушка была прехорошенькая. Женщина стоявшая напротив нее, вдруг оказалась настоящей красавицей. Широко расставленные миндалевидные глаза, окаймленные тяжелыми ресницами, а над ними – гладкие брови вразлет, рот не маленький, но чувственно очерченный и подвижный; точеные черты лица, поражавшие в отсветах камина скульптурным совершенством.
Мужчина дунул в трубку, и над ней взметнулось маленькое облачко черной пыли.
– Вам некуда спешить, – небрежно бросил он. – До шести поезда все равно не будет. – Он взглянул на часы, стоявшие на каминной полке. Стрелки показывали десять тридцать три. – Почему бы тебе не заняться ее ногой?
– В этом нет необходимости, – сказала женщина. – Я... – Она перенесла вес на больную ногу и, оступившись, схватилась рукой за спинку кресла.
Девушка кинулась к ней, сокрушенно бормоча:
– Я... Я не подумала. Простите, ради Бога.
Она обхватила женщину за талию и усадила ее в кресло.
Мужчина встал и положил трубку на каминную полку рядом с часами. Среднего роста, он казался ниже из-за крепкого сложения. Шея над V-образным вырезом серого джемпера была короткой, мускулистой и мощной. Кроме джемпера, на нем были свободные серые брюки и тяжелые коричневые башмаки. Он закрыл складной нож, сунул его в карман и только тогда еще раз взглянул на Луизу Фишер.
Эвелин, стоя перед женщиной на коленях, снимала с ее правой ноги чулок и сочувственно щебетала:
– Вы и коленку поранили! Ах ты, Боже мой! Посмотрите, как вспухла щиколотка! И зачем вы ходите на таких-то каблучищах? – Девушка загородила своим телом голую ногу от взгляда мужчины. – Посидите минуточку, сейчас перевяжу, – сказала она и прикрыла ногу рваным красным подолом.
– Вы очень добры, – вежливо улыбнулась женщина. Девушка выбежала из комнаты.
Мужчина вынул пачку сигарет, потряс ее, пока три сигареты не вылезли на полдюйма, и протянул пачку женщине:
– Хотите закурить?
– Спасибо. – Она взяла сигарету и, когда мужчина поднес ей спичку, внимательно посмотрела на его руку. Широкая в кости, мускулистая, она тем не менее не была похожа на руку рабочего. Пока он прикуривал сам, женщина сквозь ресницы изучала его лицо. Хозяин был моложе, чем показался на первый взгляд: года тридцать два – тридцать три, не больше, и лицо его в свете спичечного огонька выглядело не столько бесстрастным, сколько сдержанным.
– Сильно ушиблись? – спросил он без особого любопытства.
– Надеюсь, что нет. – Она задрала подол и взглянула сначала на щиколотку, а потом на колено. Щиколотка распухла, хотя и не очень сильно; на колене была одна глубокая ссадина и две помельче. Женщина тронула краешек ссадины указательным пальцем и очень искренне добавила: – Не люблю боли.
Эвелин вернулась с тазиком, полным горячей воды, марлей, бинтами и мазью. При виде обнаженной ноги глаза ее широко раскрылись, но тут же спрятались под опущенными веками, как только мужчина и женщина повернулись к ней.
– Сейчас перевяжу. Через минуту все будет готово.
Она снова встала перед женщиной на колени, выплеснув дрогнувшей рукой немного воды, и заслонила ногу Луизы Фишер.
Мужчина подошел к двери и выглянул наружу, придерживая дверь от ветра.
Женщина задумчиво спросила у девушки, которая обмывала ей щиколотку:
– Так, значит, до утра поезда не будет?
– Нет.
Мужчина закрыл дверь и сказал:
– Похоже, через час начнется дождь.
Он подбросил в камин поленьев, выпрямился, расставил ноги и, сунув руки в карманы, стал наблюдать за тем, как Эвелин обрабатывает ногу женщины. В уголке его рта тлела сигарета. На лице не отражалось никаких эмоций.
Девушка вытерла щиколотку и принялась обматывать ее бинтом, все быстрее и быстрее. Дыхание у нее участилось. Женщина хотела было улыбнуться ей опять, но передумала и просто сказала:
– Вы очень добры.
– Пустяки, – пробормотала девушка.
В дверь трижды резко постучали.
Луиза Фишер вздрогнула, выронила сигарету и окинула комнату испуганным взглядом. Мужчина, не подавая виду, что заметил ее испуг, повернулся к двери и сказал хрипловатым бесстрастным голосом:
– Входите, не заперто.
Дверь отворилась, и в комнату вбежал пятнистый датский дог, сопровождаемый двумя высокими мужчинами в вечерних костюмах. Пес прямиком направился к Луизе и лизнул ей руку. Она не спускала глаз с вошедших мужчин. В глазах ее не было ни смущения, ни теплоты.
Один из гостей снял шляпу из серого твида – в тон распахнутого пальто – и с улыбкой подошел к Луизе Фишер:
– Так вот где ты прячешься? – Увидав ее забинтованную ногу, он перестал улыбаться. – Что стряслось?
Ему было около сорока. Холеный, вальяжный, с гладкими черными волосами и аккуратными черными усиками, он уставился темными глазами, в которых светился ум, а теперь еще и озабоченность, на больную ногу женщины. Потом, отогнав собаку, взял Луизу Фишер за руку.
– Надеюсь, ничего серьезного, – ответила она холодно, без улыбки. – Я оступилась и подвернула щиколотку. Эти люди были очень...
Мужчина, державший ее за руку, повернулся к хозяину дома и быстро проговорил:
– Большое спасибо, что позаботились о фройляйн Фишер. Вас зовут Брэзил, не так ли?
Мужчина в джемпере кивнул:
– А вы, должно быть, Кейн Робсон.
– Верно. – Робсон махнул в сторону своего спутника, по-прежнему стоявшего возле двери. – Это мистер Конрой.
Брэзил кивнул еще раз.
– Рад познакомиться, – произнес Конрой и подошел к Луизе Фишер. Он был на дюйм или два выше Робсона – хотя и того ростом Бог не обидел – и лет на десять моложе. Широкоплечий стройный блондин с маленькой, но красиво вылепленной головой и очень симметричными чертами. На руке у него висело темное пальто, а в руке была черная шляпа. Он улыбнулся женщине и сказал:
– Ну и шуточки у тебя!
– Зачем вы пришли сюда? – спросила она, обращаясь к Робсону.
Тот просиял дружелюбной улыбкой и слегка пожал плечами:
– Ты сказала, что плохо себя чувствуешь и пойдешь прилечь. Но когда Элен поднялась к тебе в спальню, тебя там не оказалось. Мы боялись, как бы с тобой не случилось чего. – Он взглянул на ее ногу и снова пожал плечами: – Как видно, не зря боялись.
Ничто в ее лице не отозвалось на его улыбку.
– Я еду в город, – сказала она. – Теперь ты знаешь.
– Езжай, если тебе так хочется, – добродушно согласился Робсон. – Но ты не можешь ехать в таком виде. – Он кивнул на ее порванное вечернее платье. – Мы отвезем тебя домой, там ты переоденешься, соберешь чемодан и... – Он повернулся к Брэзилу. – Когда следующий поезд?
– В шесть, – сказал Брэзил. Пес, сопя, улегся у его ног.
– Вот видишь, – ласково обратился Робсон к женщине, – времени еще полно.
Женщина осмотрела свое платье и, похоже, нашла его вполне приемлемым.
– Я поеду так, – заявила она.
– Послушай, Луиза, – рассудительно начал Робсон, – до поезда еще несколько часов. Ты можешь отдохнуть, поспать немного, а потом...
– Я к тебе не вернусь, – просто сказала она.
Робсон полушутливо поморщился и беспомощно всплеснул руками:
– Но что ты намерена делать? Ты же не думаешь, что Брэзил будет бодрствовать с тобой до утра, а потом еще отвезет на вокзал?
Женщина взглянула на Брэзила и ровным голосом спросила:
– Вас это очень затруднит?
Брэзил небрежно мотнул головой:
– Да нет.
Робсон и Конрой обернулись и дружно уставились на Брэзила. В глазах их сквозил явный интерес, но без враждебности. Брэзил спокойно выдержал осмотр.
– Значит, договорились, – холодно и безапелляционно заявила Луиза Фишер.
Конрой вопросительно посмотрел на Робсона – тот лишь устало вздохнул – и поинтересовался:
– Ты твердо решила, Луиза?
– Да.
Робсон снова пожал плечами:
– Ты всегда знаешь, чего хочешь. – Лицо и голос у него помрачнели. Он повернулся было к двери, но остановился и, сунув руку во внутренний карман пиджака, спросил: – Деньги-то есть у тебя?
– Мне ничего не надо, – сказала она.
– Ладно. Если потом что-нибудь понадобится, дай мне знать. Пошли, Дик.
Он подошел к двери, отворил ее, бросил Брэзилу: "Спасибо, спокойной ночи" – и вышел.
Конрой легко коснулся руки Луизы Фишер, сказал ей: "Счастливо", поклонился Брэзилу и Эвелин и последовал за Робсоном.
Дог поднял голову, провожая взглядом уходящих мужчин. Эвелин в отчаянии уставилась на дверь, нервно сжимая ладони. Луиза Фишер посоветовала Брэзилу:
– Лучше заприте дверь.
Он молча поглядел на нее в раздумье, и, хотя выражение лица его ничуть не изменилось, все лицевые мускулы заметно напряглись.
– Нет, – произнес он наконец. – Я не буду ее запирать.
Женщина чуть приподняла брови, но ничего не сказала.
Девушка обратилась к Брэзилу – впервые с того момента, когда в доме появилась Луиза Фишер. Голос у Эвелин звенел от сдерживаемых эмоций:
– Они были пьяны.
– Просто выпили немного, – отозвался Брэзил и внимательно посмотрел на девушку, видимо, только теперь заметив, как она расстроена. – Тебе тоже не мешало бы выпить.
Девушка смутилась и спросила, пряча от него глаза:
– А сам ты будешь?
– Пожалуй.
Он вопросительно взглянул на Луизу Фишер. Та кивнула и сказала:
– Благодарю вас.
Девушка вышла из комнаты. Женщина чуть-чуть склонилась вперед и пристально посмотрела на Брэзила. Голос ее звучал спокойно, но медлительность, с какой она выговаривала слова, придавала им весомость:
– Если вы считаете мистера Робсона не опасным, то вы глубоко заблуждаетесь.
Он взвесил это утверждение с почти сонным видом, затем бросил на женщину любопытный взгляд:
– Я нажил себе врага?
Она решительно кивнула.
Он принял ее ответ с легкой усмешкой, предложил ей сигарету и задал еще один вопрос:
– А вы?
Она посмотрела сквозь него, словно изучая нечто бесконечно далекое, и медленно ответила:
– Да, но я потеряла еще худшего друга.
Эвелин вернулась с подносом, на котором стояли бокалы, минералка и бутылка виски. Карие глаза девушки исподтишка перебегали с женщины на мужчину. Она подошла к столу и начала смешивать напитки.
Брэзил, закурив сигарету, спросил:
– Вы ушли от него насовсем?
Женщина смерила его надменным взглядом и, казалось, решила оставить вопрос без ответа; но внезапно лицо ее исказилось лютой ненавистью, и она со злостью выпалила:
– Ja!
Брэзил поставил бокал на каминную полку и подошел к двери, точно хотел посмотреть, что творится на улице. Но, приоткрыв дверь всего на пару дюймов, тут же захлопнул ее, проделав это так машинально, словно мысли его были заняты чем-то другим.
Он вернулся к каминной полке и отхлебнул виски. Потом, задумчиво глядя на полупустой бокал, собрался было что-то сказать, но тут за дверью напротив камина зазвенел телефонный звонок. Брэзил поспешил к двери. Как только он скрылся из виду, послышался его хрипловатый бесстрастный голос: "Алло!.. Да... Да, Нора... Минуточку". Он снова зашел в комнату, бросил девушке: "Нора хочет поговорить с тобой" – и закрыл за ней дверь спальни.
– Вы, наверное, недолго здесь прожили, раз до сих пор не были знакомы с Кейном Робсоном, – заметила Луиза.
– Около месяца. Но он был в Европе и вернулся только на прошлой неделе... – Брэзил сделал паузу. – Вместе с вами. Кстати, я его арендатор.
– Тогда вы...
Луиза осеклась, поскольку в этот миг распахнулась дверь спальни. В дверном проеме, прижимая руки к груди, стояла Эвелин.
– Отец едет сюда! – крикнула она. – Кто-то позвонил ему и сказал, что я здесь.
Она подбежала к креслу и схватила пальто и шляпу.
– Погоди, – сказал Брэзил. – Если ты поедешь прямо сейчас, то столкнешься с ним по дороге. Пусть он заявится сюда, и тогда ты выберешься через заднюю дверь и уедешь, пока он будет вправлять мне мозги. Я отгоню твою машину к дороге за домом.
Он осушил бокал и направился к дверям спальни.
– Но ты не будешь... – Губы девушки дрожали. – Ты не будешь с ним драться? Обещай, что не будешь.
– Обещаю. – Брэзил зашел в спальню и почти сразу вернулся. На нем была мягкая коричневая шляпа и плащ, в который он успел сунуть одну руку. – Это займет не больше пяти минут, – сказал он и вышел через переднюю дверь.
– Ваш отец против? – спросила Луиза у девушки.
Девушка с горечью кивнула. Потом вдруг повернулась к женщине, умоляюще протянула к ней руки и пролепетала почти бескровными губами:
– Вы останетесь здесь. Не давайте им драться. Ни в коем случае.
Женщина взяла ее ладони в свои:
– Я сделаю все, что смогу. Обещаю.
– Он не должен снова влипнуть в историю, – простонала девушка. – Не должен!
Дверь открылась, и Брэзил зашел в комнату.
– Порядок! – весело заявил он, снимая на ходу плащ и бросая его на кресло. Мокрая шляпа отправилась вслед за плащом. Брэзил взял два пустых бокала – свой и гостьи – и подошел к столу. – Лучше посиди пока на кухне, а то он может нагрянуть в любой момент, – посоветовал он девушке и принялся наливать в бокалы виски.
Девушка облизнула губы, невнятно пробормотала: "Да, я сейчас", смущенно и умоляюще улыбнулась Луизе и тронула Брэзила за рукав:
– Ты... Ты будешь хорошо себя вести?
– Конечно! – Он не поднял головы, занятый приготовлением напитков.
– Я позвоню тебе завтра. – Девушка еще раз улыбнулась Луизе Фишер и медленно направилась к двери.
Брэзил протянул женщине бокал, поставил свое кресло прямо напротив нее и уселся.
– Ваша маленькая подружка очень вас любит, – заметила женщина.
Он с сомнением покачал головой:
– Она еще ребенок.
– Но ее отец, – продолжала Луиза, – он к вам относится плохо, да?
– Он просто чокнутый, – небрежно сказал Брэзил и вдруг задумался: – А может, это Робсон ему позвонил?
– Вы считаете, Робсон знает?
– В наших краях, – улыбнулся Брэзил, – все знают обо всех.
– Значит, вы и обо мне... – начала она.
Ее прервал стук в дверь – громоподобный стук, чуть не сорвавший дверь с петель. Дог вскочил и настороженно замер в стойке.
– Входите, – сказал Брэзил, коротко и хмуро улыбнувшись женщине, – не заперто.
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял человек среднего роста в блестящем черном прорезиненном плаще по самую щиколотку. Из-под полей низко надвинутой серой шляпы сверкали черные, слишком близко посаженные глаза. Бледный костлявый нос выдавался вперед над косматыми седыми усами и короткой бородкой. В руке человек сжимал палку из яблоневого дерева.
– Где моя дочь? – загремел человек. Голос у него был глубокий, мощный и звучный.
Лицо Брэзила походило на флегматичную маску.
– Привет, Грант, – сказал он. Человек шагнул вперед:
– Где моя дочь?
Дог заворчал и оскалил зубы. Луиза окликнула его:
– Франц!