- Потому что я хочу знать, черт побери, кто вы такой и что вы здесь делаете? Ведь выкрасть ваш номерной знак стоило большого труда! Меня интересует, почему он это сделал.
- Это было предупреждение, - ответил я и рассказал Редфилду про телефонный звонок к миссис Лэнгстон и про поиски телефонной будки с неисправным вентилятором.
Он прошелся по комнате и наконец остановился передо мной.
- Иными словами, вы в городе не пробыли и получаса, как увязли в уголовщине… Вы - смутьян, Чэтэм! От вас пахнет смутой за милю!
- Я ведь доложил обо всем полиции, - ответил я. - А мне в ответ лишь помахали ручкой. И вы тоже пытаетесь умалить значение этой истории с кислотой. Но не можете заставить себя отмахнуться от нее… Не понимаю, в чем дело? Я видел людей, классически заметавших сор под ковер, но вы–то как будто не из таких?
На мгновение в глазах его мелькнули злобные огоньки, и мне показалось, что он вот–вот меня ударит, но в следующее мгновение он взял себя в руки.
- Никто здесь ни от чего не отмахивается, - сказал он. - И сор под ковер не заметает. Описание этого человека и его машины разослано по всем ближайшим округам и отправлено в управление дорожного патруля. Кроме того, я знаю, откуда взялась кислота…
- Знаете? - перебил я его.
- Вы уже лучше помолчите, - сказал он, не повышая голоса. - Вы и так уже дали волю своему языку, так что теперь придержите его и слушайте - я вам отвечу! Шансов, что его поймают, очень мало. Один из тысячи! Зеленых седанов "Форд" так же много, как Смитов в притоне во время облавы. Также много и людей с описанной вами внешностью. Да и разъезжать он теперь будет наверняка в другой машине. И он не местный житель - городок слишком мал. Значит, его наняли где–то в другом месте… В любом другом месте в радиусе тысячи миль отсюда. Кислота нам тоже не поможет. Несколько недель назад в наших окрестностях был "уведен" грузовик, и одним из артикулов в накладной была серная кислота - десять галлонов. Я как раз расследовал это дело. Грабителей так и не нашли. Грузовик - тоже. Основным грузом была краска, а краска продается свободно в любом месте. Попробуйте отыскать следы при таких обстоятельствах… Ну, а теперь перейдем к вашей личности.
- Что значит к моей личности? Что вы хотите этим оказать?
Он нацелился в меня указательным пальцем.
- Да от вас разит, как от блондинки с любимым скунсом! И чем больше я к вам принюхиваюсь, тем подозрительнее вы мне кажетесь! По непонятной причине все случается в тот самый день, когда вы здесь появляетесь. Тут вы несли околесицу насчет загадочного телефонного звонка. Если вы лжете, значит, вы сами замешаны в этом деле! Если не лжете, и кто–то действительно хочет изгнать вас из города - значит, вы замешаны в чем–то другом… Не люблю я смутьянов, которые появляются тут неизвестно зачем и роются в мусоре этого пресловутого мотеля! Вонь стоит страшная!
- Я так и знал, что мы придем к этому, - сказал я. - Другими словами, вам абсолютно безразлично, что станется с миссис Лэнгстон и кто ее травит? На вашей совести нераскрытое убийство; с вашей точки зрения, виновата в этом убийстве она - независимо от того, можете ли вы это доказать или не можете. Что ж, вы правы, вонь стоит страшная! И давно пора выяснить, откуда идет этот запах! Он оперся одной рукой на угол стола и наклонился ко мне.
- Запомните раз и навсегда, Чэтэм! - резко сказал он. - Мы не нуждаемся в советчиках - у нас их хватает и так! Один подозрительный ход с вашей стороны - и я за вас возьмусь, и возьмусь крепко! А теперь убирайтесь и постарайтесь больше не совать нос в чужие дела!
Я встал.
- О’кей! И не кричите, у меня слух хороший!
В дверях показался Макгрудер. Он смерил меня холодным взглядом. Редфилд знаком велел ему пропустить меня, и ют посторонился.
- Тоже мне - деятель! - буркнул он.
Я не обратил на эту реплику внимания и обернулся к Редфилду:
- Я не такой дурак, чтобы сразу передать дело совету присяжных, поскольку вы сами еще им занимаетесь; но не рассчитывайте, что вам удастся помешать мне заглянуть под ковер! А когда возьметесь за меня, подумайте, законны ли основания!
- Можете не беспокоиться! - сказал он. - И все! Разговор окончен!
Я вышел, понимая, что только ухудшил дело. Зайдя в аптеку я заказал лекарства и направился обратно в мотель. Остановив машину у входа в бюро, я взглянул на часы. Двенадцатый час, а я еще не завтракал. Может быть, я застану Олли одного? Я перешел дорогу и заказал бутерброд и чашку кофе. В баре был только один посетитель. Допив свое пиво, он вскоре вышел, а я поставил кофе с бутербродом на стойку бара и придвинул табурет.
- Вы не будете против, если я туг устроюсь? - спросил я. - Тут я не помешаю вашему постоянному клиенту?
Олли пожал плечами, и в его карих глазах засветилась доброжелательная заинтересованность.
- Мне жаль, что так получилось. Но вы сами, наверное, понимаете: иногда приходится делать и то, чего не хочешь.
- Забудьте об этом! - сказал я.
В этом человеке чувствовалась прямота, и мне казалось, что он не принимает участия в травле миссис Лэнгстон. Правда, я сперва должен был удостовериться в этом.
Он подошел, поставил ногу на нижнюю полку стойки и, опершись о колено, закурил.
- Грязное это дело… С кислотой.
- Как вы об этом узнали? - спросил я.
- Видел, как вы там все выгребали. Да и прислуга мне рассказала… Шериф принимает меры?
- Не очень–то, - ответил я и отхлебнул кофе.
- Редфилд - неплохой полицейский. Жесткий, как сапог, но умный. И честный.
- Угу, - неопределенно сказал я. - Но почему вы заинтересовались этим?
- Весь город говорит, что вы каким–то образом связаны с этой женщиной.
Я кивнул:
- Не был, а теперь - связан. Эта история с кислотой случилась отчасти по моей вине.
- Как это?
- Можно мне сперва задать вам вопрос? - спросил я. - Только по–честному: вы в самом деле считаете, что она причастна к убийству?
- Хотите знать, что я действительно думаю? - Он посмотрел мне прямо в глаза. - Я думаю, что у меня здесь неплохое дельце. На сорок тысяч долларов, а мне через месяц стукнет двадцать семь. Дело приносит хороший доход и вообще мне нравится. Поэтому мне приходится думать так же, как думают мои клиенты, или же держать язык за зубами.
- Бросьте заливать! - сказал я. - Вы бы не достигли всего этого в двадцать с чем–то лет, если бы у вас были куриные мозги или трусливая душонка. Вы чертовски хорошо знаете, о чем думаете, а думаете вы вот что: "Эта женщина не из тех, кто может обратить внимание на Стрейдера хотя бы на минуту!"
Он кивнул.
- Что ж, предположим, что думаю именно так. Только учтите: я этого не говорил. Это сказали вы. Так что какой в этом прок? Видите ли, у меня есть хобби…
- Хобби?
- Угу. Охота… Охота на двух зверей - женщин и тарпона. Насчет тарпона я теперь знаю все, что нужно, а вот насчет женщин - тут я пас: ни черта! Да и вы - тоже.
- Конечно! Но ведь нужно играть и наудачу… Ну ладно, слушайте: вы не помните, кто звонил вчера из вашей телефонной будки около двух часов дня? Часа за два до моего прихода.
Он нахмурился и покачал головой.
- Я на это внимание не обращаю, разве что человек попросит разменять деньги. Люди постоянно входят и выходят. А почему вы этим интересуетесь?
Я рассказал ему о телефонных звонках и неисправном вентиляторе.
- Должно быть, он видел меня где–то в городе и догадался, чем я занят. А если он сидел в вашей закусочной - а я думаю, что сидел, потому что сразу позвонил, - то видел, как я вошел вместе с миссис Лэнгстон… Значит, не помните?
- Н-нет… За это время могли звонить не один и не два человека, а я действительно не обращаю на это внимание.
- А много народа бывает в баре между двумя и тем часом, что я вошел?
- Человек шесть–восемь… Может быть и больше. Трудно сказать.
- А насчет тех, кто был в то время?
- Гмм… - промычал он. - Дайте подумать… Того крупного парня зовут Рэд Данливи. Он работает на бензоколонке, на шоссе. Он способен сказать женщине гадость, но - в открытую, а не по телефону. Потом - Руп Халберт. У того грязный язык и длинный нос, но в общем–то он не вредный. Нет, Чэтэм, нужно искать среди тех, у кого не все дома… Скажем, здесь был еще Перл Тэлли. Он отпускает иногда грубые шуточки, но никогда не решится на такое…
- А что вы скажете насчет того парня в рубашке? Гитариста, который сидел с девушкой за столом?
Олли коротко усмехнулся:
- Именно о нем я и говорю. Тэлли на вид деревенский олух. Можно подумать, что каждое утро его связывают, чтобы надеть ботинки, но это одна лишь видимость. В делах он остер, как бритва. Имеет несколько ферм в окрестностях города. Разводит скот…
В данный момент подробнее расспрашивать об этих трех личностях было просто неудобно.
- Расскажите мне про ту ночь, - попросил я. - Что, собственно, тогда произошло? По мнению полиции, эти двое хотели сбросить с обрыва машину Лэнгстона?
Олли кивнул:
- Да. Лэнгстон погрузил все свои снасти и мотор в машину и, как предполагают, собирался порыбачить.
- Это в полпятого?
- Конечно. Окунь ловится только на заре.
- Ну, а сам несчастный случай? Полиция уверена, что все это было подстроено?
- Да. И никто в этом не сомневался. Видите ли, Лэнгстону было сорок семь лет, и силой он не отличался. Здоровьем - тоже… Так вот, в том месте, где он держал на приколе свою лодку, - крутой спуск к самой воде. Высотой футов восемь. А на дне - большое бревно, к которому причаливают на веслах. Мотор весил почти 50 фунтов, так что, сами понимаете, что можно было подумать, если бы его придавленного, с разбитой головой, обнаружили у этого бревна.
Я кивнул.
- А что делал Стрейдер, когда Келхаун его застукал?
- Был тоже там, у воды, с электрическим фонариком и куском окровавленного брезента.
- Крови было много?
- Угу… И Стрейдер это понимал. Когда Келхаун велел ему встать и повернуться, он как раз собирался всадить нож в левую ладонь.
Я кивнул, а Олли продолжал говорить, задумчиво глядя куда–то вперед.
- Понимаете, Стрейдер был приезжим, и предполагалось, что с Лэнгстоном он не знаком. Но тогда спрашивается, откуда он про все это узнал? И о том, что Лэнгстон держал лодку, и как туда опуститься, и про бревно под водой?
- Не знаю, - ответил я.
Видимо, это действительно запланированное и преднамеренное убийство. Но почему вторым виновным должна быть обязательно миссис Лэнгстон? Ведь о намерениях Лэнгстона мог знать практически любой житель городка. И о том, где он держал лодку и прочее.
Самое неприятное в этой истории то, что ей старались придать видимость несчастного случая. Виновники знали: на них падет подозрение - кто–то, связанный с Лэнгстоном… И очевидно, это не Стрейдер…
- А как там вдруг оказался Келхаун? - спросил я. - Он ведь находится в штате городской полиции, не так ли?
- Просто случайное совпадение, - ответил Олли. - Он тоже поехал порыбачить и расположился немного ниже. Его заинтересовал шум машины…
- Понятно. А откуда известно, что машину Стрейдера вела женщина?
- Мой повар видел, как машина остановилась против нашего заведения, и из нее вышла женщина.
- И он смог описать ее внешность?
Олли покачал головой.
- Нет. Это было в самом начале шестого, а в тот месяц и в шесть еще темно. Он как раз вышел из своей комнаты в столовую, чтобы заварить кофе, и случайно посмотрел в окно. Машина подъехала к мотелю и остановилась перед входом. Разумеется, он не обратил на это особого внимания, да и место, где остановилась машина, было освещено довольно тускло. Но разглядел, что из машины вышла женщина. Ему показалось, что у нее темные волосы. Женщина пошла по направлению к бюро, но в бюро не вошла. Исчезла где–то в проходе менаду административным зданием и домиком слева.
- А когда полиция нашла машину, она стояла у входа в номер, который числился за Стрейдером?
- Вот именно.
Я покачал головой.
- Слишком неправдоподобно. Неужели полиция считает, что она настолько глупа, чтобы пригнать машину обратно в мотель?
Олли выпустил струю дыма и внимательно проследил за ней.
- Согласно версии полиции, она не знала, что Келхауну удалось зафиксировать номер машины. Довольно логично. Она ведь могла не видеть, что он ее преследует, а он не мог стрелять, потому что в этот момент поскользнулся, упал и выронил пистолет. Кроме того, если бы она бросила машину в другом месте, пришлось бы идти домой пешком, с риском, что ее кто–нибудь увидит…
- Но ее все равно увидели… И она не вошла в бюро.
- Там есть второй ход. Отсюда его не видно.
- Как скоро они обнаружили машину?
- Не более чем через полчаса. Как только Келхаун добрался до города и доложил о случившемся, шериф отправился к миссис Лэнгстон, чтобы сообщить ей о гибели супруга и удостовериться, цела ли она сама - он ведь не знал наверняка, осталась ли она дома или поехала вместе с мужем. И первое, что он увидел, была машина Стрейдера, стоявшая у номера 14, а миссис Лэнгстон…
- Когда он постучал, она спала?
- Нет. Она была в ночной сорочке и в халате, когда подошла к двери. Но сна - ни в одном глазу.
- Это что, официальная версия или просто слухи?
- Это то, что было в газетах. Наш шериф держи г. свои мысли в голове. И Редфилд тоже. Макгрудер, правда, что–то сболтнул, но, как я понимаю, ему сразу наступили на хвост.
- Миссис Лэнгстон объяснила, почему не спала в столь ранний час?
- Да, - ответил Олли. - Сказала, что ее разбудил телефон. Как раз перед приходом шерифа.
- И кто ей звонил?
- Ошиблись номером. Видимо, звонили в другой мотель. Какая–то полупьяная женщина желала говорить с постояльцем, который даже не был зарегистрирован.
- Таким образом, миссис Лэнгстон была вынуждена перебрать все карточки, чтобы отыскать этого человека?
- Угу.
В этот момент в бар вошел посетитель. Я попрощался с Олли и, перейдя через дорогу, вернулся в мотель.
Джози прибирала комнаты. Я включил кондиционер и сел обдумать, имеет ли смысл продолжать. Пока ясно было одно: защищая женщину, я подставляю себя под удар. Не прошло и суток, как меня уже предупредили, причем с двух сторон, что мне лучше уехать из города, если я хочу остаться цел и невредим. Но поскольку у меня нет ни малейшего желания послушаться советов, то, видимо, я просто спятил.
С двух сторон? Да, с двух! И разве могло быть иначе? Редфилд - человек сложный, и я его еще совершенно не понимаю. Знаю лишь одно: потенциально он крайне опасен. Может быть, он умело скрывал свои мысли налетом грубости? И мог быть искренне убежден в том, что она виновата, но сумела его перехитрить… В этом случае он, возможно, и не знал, кто является второй стороной. Но в итоге получилось, что я имею дело с двумя группами людей, которые хотят от меня избавиться.
И это - возможно. На этот счет у меня нет никаких иллюзий. За Редфилдом - власть шерифа, и если только слегка злоупотребить этой властью, станет чертовски жарко.
А что касается того, другого, то сказано, что кислота это лишь маленькое предупреждение. Недвусмысленно и весьма зловеще…
Все это неизбежно приводило к мысли, что Лэнгстон был убит преднамеренно. И кто–то пытается погубить его жену. Возможно, телефонный звонок в утро убийства был действительно ошибкой, но мне казалось, что это не так. Слишком уж странное совпадение. Женщина, вышедшая из машины Стрейдера, знала, что примерно через полчаса шериф постучит в дверь мотеля, чтобы сообщить миссис Лэнгстон о гибели мужа; полубессознательное состояние внезапно разбуженного человека не сымитируешь. Поэтому нужно было разбудить ее заранее. Просмотр регистрационных карточек и пререкание с полупьяной женщиной по телефону вполне гарантировали, что сон как рукой снимет.
Тогда, если предположить, что все это звенья одной цепи, то откуда же начать? История с кислотой пока что не дала никаких следов… "Стрейдер! - подумал я. - Ведь все началось с него. До сих пор никому не удалось узнать, что именно привело его в этот город, так что по крайней мере я начну на равных. Правда, Стрейдер приехал из Майами. Впрочем, это не проблема…"
Внезапно зазвонил телефон. Когда я снял трубку, женский голос тихо спросил:
- Мистер Чэчэм?
- Да, - ответил я. - Кто со мной говорит?
- Вы меня все равно не знаете, но я могла бы вам кое–что сообщить.
- О чем?
- Может быть, о кислоте… Если бы вы были согласны заплатить за это сто долларов… - Она многозначительно замолчала, а я в этот момент внезапно уловил нечто, отчего сердце чуть не выпрыгнуло из груди, - жужжание неисправного вентилятора.
- Что ж, возможно, это и стоит ста долларов, - сказал я, пытаясь подавить охватившее меня волнение. - Где же я смог бы с вами встретиться?
- Нигде, - сказала она тихо. - Я не рискнула бы даже ради тысячи, не то что сотни. Но если вы готовы переправить мне деньги, я позвоню. - Она вдруг замолкла, потом мне показалось, что она вскрикнула и, наконец, в трубке щелкнуло - отбой.
Я бросил трубку на рычаг и в три прыжка очутился на улице. Из "Силвера" никто не вышел. Я почти бегом пересек улицу и вбежал в закусочную.
У стойки - лишь один водитель грузовика. Официантка, неся в руках поднос, как раз выходила из кухни. Я заставил себя успокоиться и с беспечным видом вошел в бар.
Там никого не было, кроме Олли. А он чистил автомат для содовой воды. Механизм уже был разобран и разложен на газете. Я с глупым видом огляделся: а Олли, увидев меня, вздохнул и сказал:
- Весь заржавел…
- Куда она ушла? - спросил я.
- Кто?
- Женщина, которая только что звонила отсюда по телефону.
- Отсюда? - Он пристально посмотрел на меня и нахмурился. - Здесь не было никакой женщины! Здесь вообще никого не было после того, как вы ушли!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Он или говорил правду, или был одним из самых великих актеров всех времен. Но тем не менее, какое–то объяснение должно быть? А Олли продолжал смотреть на меня такими глазами, будто я совсем спятил. Я повернулся и пошел к двери, находившейся в глубине помещения, возле автоматического проигрывателя. За ней был небольшой и никуда не ведущий холл, и по обе стороны его - комнаты отдыха. Обе комнаты были пусты и тоже не имели второго выхода. Значит - кухня! Я почти выскочил из холла и вдруг затормозил у телефонной будки. Как же это раньше не пришло мне в голову? Я пошел в будку, снял телефонную трубку и приложил к уху.
Олли говорил правду: отсюда никто не звонил. С момента, как женщина повесила трубку, не прошло и минуты, а трубка была холодна, как комната с кондиционером.
Я что, схожу с ума? Ведь маленький вентилятор производил тот же самый шум, который я слышал по телефону. В этом я не сомневался.
Я сокрушенно покачал головой и подошел к стойке.