Фёдор Сивцов - неудачник "по жизни" - прячется от суровых российских будней за спинами любимой жены, соседей и сослуживцев. Тем не менее, попав в трудную ситуацию и пользуясь лишь советами, почерпнутыми из старых фильмов и книг, он раскрывает международный контрабандный канал, полностью запутывает профессионалов из спецслужб и ставит под удар наёмного убийцу, известного в Интерполе под кличкой Итальянец. А начиналось всё банальнее некуда: ну кого из нас не затапливали соседи сверху?
Содержание:
Интро 1
Нехороший вечер 1
Нехорошая ночь 2
Нехорошая ночь (продолжение) 3
Откровенно плохое утро 4
Штурм унд дранг 4
Уберите "Першинги" из Европы! 7
Начало путешествия 10
Тюрьма и сума 11
Спасение близко 13
Digitus index 16
"Шоу должно продолжаться!.." 19
Теремок Змея Горыныча 21
Американский бильярд против русской бани 22
Тёмная лошадка 24
Информационная поддержка 27
Счёт за переговоры 27
Поезда и котлеты 29
Нестрашный чёрт 31
Санный спорт 33
Информационная поддержка 36
Страсти по Итальянцу 36
Из жизни диких животных 38
Информационная поддержка 40
Четыре картофелины 40
Мазь Вишневского 42
Интим не предлагать 44
Центр информационной поддержки 47
"В минтае содержится множество полезных веществ…" 49
Информационная поддержка 51
Алгоритм улавливания бела лебедя 51
Почти вычеркнутый 53
Несерьёзные версии 55
Пять шагов 57
Гранатовый стакан 59
Хорошая стажировка 61
Cornet Obolensky 63
"Граната является важным элементом как оборонительного, так и наступательного ручного вооружения" 65
Унесённые ведром 67
Подоксёнов Дмитрий Сергеевич
Унесённые ведром
Интро
- Алло, Алексей Семёнович? Добрый день.
- Здравия желаю, товарищ генерал!
- Наш с вами "крестник" заказал билеты в Якутск на послезавтра. Готовьте своих ребят. Мне нужны лучшие группы наружного наблюдения. Лучшие! Если он что-нибудь заметит, вся наша разработка полетит к чертям, а это - полтора года кропотливой работы. Ну да не мне вас учить, Алексей Семёнович, сами столько сил на этого подлеца потратили.
- Я всё понимаю, Константин Анатольевич, не волнуйтесь. Группы давно подобраны, ждут только отмашки. Всё будет в полном порядке, уверяю вас.
- Хорошо, работайте. Обо всех изменениях в процессе докладывать мне лично. Всего доброго.
- Слушаюсь, товарищ генерал! До свидания.
Нехороший вечер
Прошло всего пять часов со времени отъезда жены к маме, а с Фёдором Сивцовым уже случилась гнусная история. Вечером в пятницу, то есть вчера, Амина, пакуя сумку с гостинцами, посмотрела в сторону обречённо наблюдающего за её приготовлениями супруга, и сердце её на секунду тревожно сжалось.
"Господи, да я ж только на выходные! - с тоской подумала она. - Не может же он за два дня успеть во что-нибудь вляпаться?"
Вторая половинка её мозга отрезала: "Может!" И Амина, тяжело вздохнув, продолжила сборы.
Уж кому-кому, а ей ли было не знать о феноменальных способностях мужа попадать в неприятности. За восемь лет их брака у Амины было несколько сот (как минимум!) случаев, чтобы в этом убедиться. Каждый раз, отправляя мужа в соседний продуктовый магазин, она с трудом сдерживалась, чтобы не сыграть ему "Прощание славянки". Это поистине были проводы на войну, ибо против Фёдора был весь окружающий мир, а также все известные и неизвестные науке законы природы.
Так, например, отправляя его раз в месяц в парикмахерскую, Амина с равной долей вероятности могла ждать через пару часов звонок из реанимации, милиции, скорой психиатрической помощи, общества защиты животных или отовсюду одновременно. Тогда она бросала все дела и мчалась вызволять благоверного. Даже дочь Алиса в свои шесть с половиной лет абсолютно не признавала отцовского авторитета и относилась к нему по-женски снисходительно.
Сейчас Алиса крутилась вокруг матери, больше мешая, чем помогая ей собираться. Она обожала поездки к бабушке "в деревню", пусть та и называлась уже пять лет посёлком городского типа. Но всё же просто так уехать от беспомощного отца она не могла.
- Папа, запомни: в холодильнике суп и сосиски, - довольно строго для своего возраста сказала она. - Холодным ничего не ешь, обязательно разогрей. И кактусы поливай.
- Да, и не забывай кормить Налима, - добавила жена. - А то сам поешь, а он и не попросит. Так и будет два дня голодный.
В то, что здоровенный сибирский котяра по прозвищу Налим может умереть с голоду, верилось с трудом. Даже Алиса, безумно любящая Налима и постоянно пичкающая его колбасой, однажды сказала, что "у него уже лицо больше папиного". Да и попросить он мог так, что слышно было в соседних квартирах, благо голосом его тоже бог не обидел. Больше всего на свете Налим любил лежать на боку, вытянувшись во весь свой немалый кошачий рост. При этом в и без того невеликой квартирке всем приходилось проявлять чудеса изворотливости, огибая и перепрыгивая его.
- Сиди дома, никуда не ходи, - продолжала напутствовать Фёдора Амина. - Продуктов тебе хватит, читай, смотри телевизор. Чертёж вон можешь закончить.
Фёдор работал в захудалом НИИ рядовым научным сотрудником с мизерным окладом. Институт со дня основания занимался каким-то одним страшно секретным агрегатом, который целиком был никому не ведом, но отдельные его части весь штат института доводил до ума вот уже лет тридцать. На двадцатом году ударного труда в коллектив влился и Фёдор Сивцов. Работником он был, в принципе, хорошим, исполнительным и мог бы, наверное, постепенно продвигаться по служебной лестнице, как и многие другие. Но с Фёдором постоянно что-нибудь происходило, нередко в стенах родного НИИ, а иногда и с многочисленными жертвами. Поэтому он так и оставался на своей должности уже почти десять лет. На счастье, рядом находился престижный вуз и, когда настали новые времена, его быстро заполонили сынки богатых родителей, которые, однако, не знали, с какой стороны нужно подходить к кульману и что такое рейсшина. Зато это знал Фёдор. И он (и не он один) брал на дом и изображал для нерадивых студентов любой сложности чертежи, расчёты, пояснительные записки и тому подобное. Естественно, за небольшую мзду, которая, тем не менее, весьма существенным ручейком вливалась в их с Аминой семейный бюджет.
Закрыв за женой с дочерью дверь, Фёдор горестно вздохнул и поплёлся в комнату, при этом наступив на Налима, заоравшего дурным голосом. Скорбящий этого даже не заметил и, пройдя к телевизору, включил его, привычно ощутив лёгкий удар тока. Показывали какую-то криминальную хронику. Сивцов почему-то в глубине души боялся таких передач, хоть и понимал, что это глупо и что в него ну никак не могут выстрелить из автомата прямо сквозь кинескоп, но всё равно было не по себе. Показывали про побег из городского СИЗО каких-то уголовных личностей. Всего личностей было пять и лица на показанных фотографиях такие жуткие (особенно в профиль), что Фёдор боязливо поёжился и оглянулся. В квартире личностей не было, и это его немного успокоило.
Над их квартирой тоже жил тип, которого околоподъездные бабушки иначе как "бандитом" и "головорезом" и не называли. Говорили даже, что как-нибудь он уж точно всех порешит. Возможно, потому, что тот скупил три квартиры на этаже и сделал из них одну, а возможно и на самом деле знали про него какую-то страшную тайну. Во всяком случае, пожилой, всегда хорошо одетый сосед постоянно здоровался со всей семьёй Сивцовых, не делая исключений и для Алисы, что наполняло её неслыханной гордостью. Поэтому Фёдор, в отличие от бабушек, совсем не боялся "трёхквартирного" соседа, а однажды даже, набравшись храбрости и зажмурившись, попросил у того прикурить. К удивлению Фёдора, его не стали бить, как это бывало раньше в аналогичных ситуациях, а вежливо угостили огоньком, причём от золотой (как ему показалось) зажигалки. Сивцов так возгордился, что упал с крыльца и сломал два ребра, но до сих пор вспоминал те мгновения отчаянной своей смелости со сладким щемлением в груди.
Решив разогреть суп, Фёдор пошёл на кухню, открыл холодильник и одной рукой потянул на себя кастрюлю с супом, а второй потянул вверх норовящие сползти домашние спортивные штаны. При этом он обдумывал сразу две пришедшие ему в голову мысли. "Интересно, это резинка на штанах ослабла или я похудел?" и "Что-то кастрюля больно тяжёлая, полная что ли?" Получалось, что Фёдор совершал четыре действия одновременно, причём два физических (тянул штаны и кастрюлю) и два умственных (думал о предыдущих двух действиях). Будь здесь Юлий Цезарь, он бы непременно позеленел от зависти (а может, и лопнул!). Фёдор стал тихо восхищаться собой. Именно в этот момент под кастрюлей кончилась опора и она начала движение вниз.
Сивцов, чувствуя, что одна рука на ручке летящей вниз кухонной утвари неуместна, отпустил вторую руку от штанов, но всё равно не успел. Полная до краёв кастрюля смачно ухнула его по ноге и, кувыркаясь, покатилась по полу, разбрасывая в стороны капусту, картошку и куски мяса. В то время как Фёдор прыгал на одной ноге, баюкая в руках другую, ушибленную, радостно заоравший Налим бросился к разбросанному по кухне мясу.
Недолгое мародёрское счастье длилось ровно четыре с половиной секунды. Хозяин совершил на своей здоровой ноге всего несколько кособоких прыжков, затем оскользнулся в разлившемся супе и начал плашмя валиться назад. При этом на его лице было написано такое мужественное спокойствие, какое бывает только у людей, привыкших много и больно падать.
"Такие лица бывают у альпинистов в кино. Ну, может, ещё у Штирлица. Когда он в этом… В кафе "Элефант"…", - успел погордиться Сивцов перед падением.
Налима редко наказывали. Даже когда он воровал со стола, чаще всего его ждал лёгкий шлепок, которого он при своём весе почти и не ощущал. И если люди иногда воруют вагонами, то зарвавшийся Налим воровал, бывало, целыми пирогами. Тем страшнее показалось ему наказание, которое постигло его из-за маленького кусочка варёного мяса. На этот раз хозяин ударил его всей спиной.
Обычно наглый, Налим после удара только глухо мявкнул, будто из него разом вышибли весь воздух, отлетел в угол и там секунду прибалдело глядел перед собой. Но в этот самый миг в сантиметре от него с грохотом обрушился сорвавшийся со стены посудный шкаф. Видимо подумав, что терпение хозяев кончилось и сегодня его собираются убить, кот отчаянно заорал, серой молнией метнулся через лежащего Фёдора в комнату, попутно расцарапав тому живот, сшиб лбом тяжеленную напольную вазу и с нечеловеческой хитростью юркнул в кладовку. Ваза грациозно завалилась на бок и с резким звуком раскололась на несколько неравных кусков.
Сивцов лежал на спине в луже холодного жирного супа и героически смотрел в потолок. Всё-таки на чистый, белый потолок смотреть было неизмеримо приятней, чем на параллельную ему нижнюю поверхность. По стенам и водопроводным трубам в квартиру Сивцовых привычно заколотили соседи, но сегодня как-то вяло и неартистично. Фёдор лежал на полу, как покойник. Он даже руки сложил на груди, чтобы не испачкать их. Роль цветов и венков на теле усопшего исполняли пучки капусты и фигурно нарезанные овощи. Открытый холодильник страшновато подсвечивал всю эту фантасмагорическую картину.
"А ведь это я Амине овощерезку подарил, которой можно овощи так красиво резать, - неожиданно подумал зашибшийся Сивцов, рассматривая морковную "звёздочку", снятую со своей груди. - Она ещё обрадовалась тогда сильно, что я хоть что-то целым до дому донёс…"
И ещё почему-то он не мог себе представить - ну хоть тресни! - чтобы Амина вот так же, как он, не удержав ни штаны, ни кастрюлю, грохнулась посреди кухни спиной в суп и уронила шкаф с посудой. Видно, всё же они в чём-то разные…
Через четверть часа горьких дум Фёдор замёрз и стал подниматься. Вставать было ещё противней, чем падать. Потратив около часа на смену одежды и относительную приборку кухни (шкаф он вешать не стал по причине позднего времени), Сивцов вспомнил, что он пришёл сюда поужинать. Но сначала надо было что-то сделать с расцарапанным животом. Когда-то Фёдор читал, что на самом деле Ленин умер от сепсиса, и очень переживал по этому поводу. Найдя дома пузырёк зелёнки, Сивцов обработал царапины, перемазавшись при этом, как чёрт. Достав из холодильника холодные сосиски, он стал вяло жевать их, изредка бросая исполненные сдержанной гордости взгляды на свой изумрудный живот.
"А и хорошо, что супа нет! - подумал, неожиданно приходя в хорошее настроение, Фёдор. - Тарелки-то всё равно все в шкафу разбились!"
Тут он вспомнил, что ему наказывали покормить Налима.
- Налимчик! Кис-кис-кис! - фальшиво пропел Фёдор, доставая из холодильника ещё пару сосисок. - Иди сюда, котик!
Котик не шёл.
"Наверное, уже спать лёг, - успокоил себя Сивцов. - Значит не так уж и голоден!" В кладовке что-то с шумом упало.
- Надо и мне пойти прилечь, - зевнул гроза котов. - Поздно уже…
Ночью Фёдору приснился нехороший сон.
…Будто бы попал Фёдор на войну, да не на какую-нибудь простую, а на самую главную. И попал он в плен почему-то к китайцам, а они, даже не спрашивая у него главной военной тайны, сразу повели Фёдора на расстрел. А когда проходили мимо их полевой кухни, пленённый Сивцов случайно её локтем задел и опрокинул. И разлил весь китайский суп. Прибежал тут главный над всеми мандарин и стал кричать, что нельзя такого косорукого лазутчика расстреливать, а надо его подвергнуть какой-нибудь древней китайской пытке. Например, капать ему на темя по капле воды, пока он, Сивцов, с ума не сойдёт! Тут уж другие стали волноваться, что мол, сумасшедший косорукий ещё страшней обычного. И решили Фёдора после пытки всё-таки расстрелять. Привязали его китайцы к позорному столбу, да и давай на голову водой медленно капать…
Не выдержав пытки, Сивцов проснулся.
На голову капало.
Нехорошая ночь
Не веря, что его всё ещё пытают, Фёдор чуть сдвинул голову. Капать стало на подушку.
"Может, дождь? - спросонья подумал он. - Хотя, какой, к чёрту, дождь? Январь на улице. И я в квартире".
Сивцов окончательно проснулся и включил светильник. На потолке, прямо над кроватью, расплывалось огромное сырое пятно, в центре которого собирались и мерно падали на Фёдорову подушку крупные капли.
- Амина! - в панике закричал Сивцов. - Амина, нас топят! И почему-то через спальню!
Тут он вспомнил, что жена с дочерью уехали в деревню и будут только завтра вечером. Тогда Фёдор по-настоящему испугался. И почему-то особый, животный какой-то ужас на него нагонял именно тот факт, что и топят-то его не как всех нормальных людей, через ванную там, или кухню, а именно через спальню.
И тут он вспомнил, что говорили о соседе сверху уличные старухи, и ужаснулся.
"Убивать начал! Топить! - ахнул Фёдор про себя. - Весь подъезд! Через спальни, чтоб во сне. Господи!"
- А потом старухи скажут, что я у него прикуривал, - не к месту сказал он вслух. - Чего ж я стою! На улицу надо, крик поднять!
Фёдор стал суетливо одеваться, засунул в карман пиджака документы, затем вытащил из укромного места все деньги, которые они с Аминой копили на новый мебельный гарнитур, и сунул туда же. По карманам пиджака и жилета удалось рассовать и всё Аминино золото, коего, к удивлению Сивцова, было немало: три серёжки, кулон на цепочке и обручальное кольцо. Вдруг он вспомнил про кота.
- Налим, Налим! Иди сюда! Налим! - надрывался осипший от горя Фёдор. Но кот, видимо, твёрдо решил утонуть.
- Ну и чёрт с тобой! - в сердцах сказал Сивцов. - Я дверь открытой оставлю, сам выйдешь!
Он вышел из спальни и включил свет в большой комнате. Здесь уже капало почаще и сразу в двух местах.
"Блин, а может просто трубы прорвало? - пришла к Фёдору первая здравая мысль с начала паники. - Ну, конечно, трубы! На кухне! Ну я дурак!"
Он облегчённо выдохнул, дошёл до кухни и включил в ней свет. И снова облился холодным потом. На кухне было сухо. Обречённым шагом Сивцов дошёл до ванной комнаты и взялся за ручку с таким видом, словно это была гремучая змея.
"Всё, - подумал он. - Если там сухо, значит, специально топит!"
Он с криком распахнул дверь и тут же прислонился к дверному косяку, дыша, как марафонец. В ванной с потолка лился небольшой водопад. Фёдор стоял, бессильно прислонившись к стене, в новеньком костюме-тройке, в тёплых шерстяных носках, с измазанной зелёнкой физиономией и счастливо улыбался. Если бы кто посмотрел на эту картину со стороны, он бы очень удивился. Но удивляться было некому, утопающий был совершенно один посреди этой водной феерии.
- Что ж. Придётся нанести поздний визит нашему соседу, - стал размышлять Фёдор вслух, засовывая ноги в свои любимые тапочки. - Наверное, он замочил в одной ванной бельё, забыл закрыть воду, а сам пошёл спать в другую квартиру. Ведь у него их три.
Пока Фёдор поднимался по лестнице, он думал.
"В какую же из трёх квартир позвонить? Как угадать, где этот миллионер спит сегодня? И что ему сказать?"
С этими невесёлыми мыслями Фёдор поднялся на лестничную клетку соседа и только тут обнаружил, что дверь здесь присутствует, собственно говоря, только в одном экземпляре.
"Видимо, две другие просто замуровали", - виртуозно предположил затопляемый.
Сивцов несколько минут стоял и тупо глядел на красивую, явно бронированную дверь, не решаясь позвонить. Он даже не знал, что ему нужно будет сказать, когда дверь откроется. В голове крутилось какое-то дурацкое "Кто вы, доктор Зорге?", но Фёдор понимал, что так разговора не завяжется.