Галя допила минеральную воду. Мы молчали, не решаясь вставить ни слова.
– Олина комната и та квартире в сумме дали двухкомнатную, на улице Космонавта Волкова. Там папа и нашёл свой конец. Оля практически ничего не знала о семье любимого тренера, да и не хотела знать. Считала, что сама кругом права. Состарившаяся жена должна безропотно уступить чудесно сохранившегося благодаря её заботам мужа свеженькой, как роза, девушке. Что касается Саши Агапова, то он не выдержал соседства с замотанной женой и парализованным сыном. Нашёл себе художницу Елену, перебрался к ней в Кузьминки, оформил развод. Квартиру оставил Дине и Стасику – поступил куда благороднее своего тестя. А уже потом, когда Дина пошла по рукам, нашёлся спонсор. Ссудил её деньгами, к которым Дина добавила сумму, полученную за жильё в Кусково. И купила ту самую квартиру, на Тверской. Не знаю только, почему она вдруг захотела оттуда съезжать…
– Но в конце ваш отец с Ольгой жили неважно? – Я, кажется, уже начинала что-то понимать.
– В последнее время они часто ссорились. Оля подумывала о разводе, – подтвердила Галя мои предположения. – Разумеется, ни о каком убийстве речь не шла. Можно ведь расстаться культурно, как положено. Становилось невозможно сосуществовать с вздорным стареющим мужчиной. Папа Олю к каждому столбу ревновал, устраивал сцены и кричал, что она хочет законного супруга со свету сжить. А сама, дескать, спит и видит себя единоличной хозяйкой квартиры, чтобы с новым хахалем там поселиться. И потом нёс всякую чепуху в том же роде. Оля тренирует пловцов в бассейне Спортивного комплекса Олимпийской деревни на Мичуринском. Так он ездил её встречать прямо к бортику бассейна. Проверял, не спуталась ли она с каким-нибудь парнем. Ольге и стыдно, и обидно было. Она ведь мужу никогда не изменяла, несмотря на колоссальную разницу в возрасте. Он сына хотел, а у Оли был привычный выкидыш, и всё девочки. Чем-то она болела, и дети погибали внутриутробно. Папа и это обстоятельство обыграл. Якобы Оля пила какую-то дрянь, чтобы не отягощать себя ребёнком и после смерти мужа выскочить за молоденького. Наконец Оля уехала к родителям в область – ведь папа начал её избивать. Заявила, что осенью подаст на развод, а лето себе портить не станет. Отдохнёт месяца три, а после займётся решением семейных проблем. Учеников взяла на август, так что всё равно скоро собиралась возвращаться. И вдруг в Чулки-Соколово нагрянула милиция. Соседи в Москве дали показания, что Семёновы жили плохо, ругались и дрались. А теперь Ольга не едет мужа хоронить. Надо проверить, не она ли его прикончила. Вот и всё, собственно. Папу милиция нашла, вернее, их вызвала аварийная газовая бригада. И служба спасения там была. Папа лежал под столом, накрытым для встречи гостей, но прибор был один. Бутылка водки "Асланов" распечатана, налита только одна стопка. Папа обычно так и пил, но никогда не делал этого в одиночку. Отпечатки пальцев на рюмке и бутылке – только его. А в остатках водки – сильнодействующее импортное снотворное. Оля уже почти сумасшедшая – ведь всё на ней сходится. Умоляет меня поручиться за неё перед следователем, если потребуется…
– Одну жену предал, так и другой ничего доброго ждать не приходится, – хмуро подвёл итог идеальный семьянин Буссов. – Знала ведь, за кого шла…
– Да! – вспомнила Галина. – Оля интересовалась, где папу хоронить. У него родных в Москве не было, кроме нас с Диной. А те, кто в Псковской области, в Порхове, бедны, как церковные мыши. Отказались принимать участие. На Востряковском, где мама лежит, я не решилась его закапывать. Они с тётей Златой в гробах перевернулись бы. И Оля решила везти его под Зарайск. Больше ничего о своём отце я сказать не могу. На тридцатое мая все папины друзья представили алиби. Никто из них в гости в тот вечер не приходил. Каждый представил кучу свидетелей своей невиновности. По всему получается, что папа в тот вечер был один. Случайные гости исключаются…
– То же самое знаю и я.
Буссов, несколько дней назад согласившийся выяснить результаты расследования обстоятельств смерти Семёнова, сдержал данное слово.
– Можно предположить и самоубийство. Всё-таки семейные проблемы способны доконать кого угодно. Но факты говорят об обратном. Ольга Афанасьевна Семёнова, урождённая Киселёва, отбыла в область к родителям двадцать третьего мая. Всю неделю после её отъезда Геннадий Николаевич провёл без эксцессов. Не тосковал, не пил, делал зарядку, бегал трусцой, плавал в бассейне. Вечером в прекрасном настроении возвращался домой. Два раза у него ночевали друзья, пять-таки не заметившие никаких отклонений. Наиболее ценные показания дал самый близкий товарищ Семёнова, тренер по парусному спорту Василий Данилович Матросов…
– Я его знаю! – перебила Галина. – Душевный, простой мужик. Нас с Диной несколько раз катал на лодках и на яхтах. Если бы все папины приятели были такими!.. Но нет, дядя Вася – приятное исключение…
– Отлично. Значит, его словам вы поверите. За два дня до трагедии Матросов заехал к Семёнову. Они собирались вместе поужинать. Семёнов пошёл варить картошку, а Матросов остался в комнате и увидел на столе красивые глянцевые проспекты, листовки с изображением различных достопримечательностей, причём зарубежных. Семёнов несколько раз бывал в соцстранах, на соревнованиях и по путёвкам. Но чтобы задумываться о Париже, Риме или Канарских островах!.. Таких денег у Геннадия сроду не водилось. Кроме названных, там были рекламные материалы по Австрии, Англии, Германии, Греции, Португалии и Кипру. Когда удивлённый Матросов спросил, откуда эти книжечки, и для чего они скромному тренеру, Геша сказал: "Собираюсь хорошенько отдохнуть. И от Ольги, и от всей этой псовой жизни". На развод с женой Семёнов был согласен, но нашёл ли он другую женщину, Матросов не знал. Василий Данилович полюбопытствовал, откуда Геша такие деньги возьмёт, ведь туры-то больно дорогие. "Не волнуйся, достану!" – ответил ему Семёнов. А тридцатого мая они виделись в последний раз, в церкви Бориса и Глеба. После панихиды отправились на Перловское кладбище, в Медведково, где похоронен их общий друг, работавший в Госкомспорте. Его звали Глеб Алексеевич Конторин. Наверное, Галина знает это имя…
– Конечно, я его знаю, – согласилась Галя. – Правда, не так близко, как дядю Васю. Конторин запомнился мне как вылощенный, нагловатый человек, к тому же патологический бабник. Папа, помнится, очень перед ним заискивал. Мне неприятно было на такое смотреть. Но портить отношения с влиятельным спортивным функционером папа не хотел. Конторин погиб не так давно – лет пять назад.
– Да, тридцатого мая исполнилось пять лет с тех пор, как Глеб Алексеевич сгорел на своём дачном участке в Акулово. Сгорел заживо, потому что его крики слышали соседи, но не смогли вытащить несчастного из дома, который полыхал вовсю. Это тоже рассказал Матросов, который беседовал с соседями Конторина по даче. Какие-то варвары проникли в дом, привязали хозяина к кровати, облили и комнату, и внешние стены бензином, подожгли. На пожарище работать трудно, следы практически уничтожены. Следствие решило, что это был грабёж. По крайней мере, кое-какие ценности были обнаружены в золе…
Буссов говорил, а я не понимала, почему он так подробно останавливается на личности Конторина. Не просто потому, что Глеб Алексеевич был вхож в дом Семёновых. Понадеявшись на дальнейшие разъяснения, я взяла из вазы персик. Ни Буссов, ни Галина к фруктам не прикасались.
– Вечером тридцатого мая, но уже этого года, Геннадий Семёнов прямо с кладбища приехал домой. Даже на поминки не остался, сколько его ни уговаривали. Сам Матросов убыл к себе на дачу, и только через три дня узнал о кончине Семёнова. Матросов уверяет, что способных на убийство врагов у Геннадия не было. Впрочем, Конторин тоже пользовался уважением и любовью друзей. На рожон никогда понапрасну не лез. Был весёлым, хлебосольным мужиком. Да мало ли сейчас всякой дряни, которая может просто со скуки с особой жестокостью убить человека?.. Смею предположить, Галя, что ваш отец или уже получил, или собирался получить большую сумму денег, в связи с чем и намеревался отдохнуть за границей. Сколько конкретно денег, за что – пока неизвестно. Возможно, что человек, доставивший деньги, вашего отца и убил, а сумму забрал себе. Поскольку Геннадий Николаевич ради этой встречи уехал с поминок друга, он придавал ей немалое значение. Почему-то Семёнов хотел увидеться со своим визави именно в этот день – не раньше и не позже. Но мало ли какие могут быть обстоятельства! Предполагаемый преступник оказался предусмотрительным, не наследил, и пока что следствие ничем похвастаться не может. – Буссов достал из кармана зажигалку и пачку "Кэмела". – Галя, вы курите?
– Нет! – почему-то испугалась Емельянова, словно девочка-ангелочек, которую заподозрили в жутком грехе.
– А мы с Оксаной покурим.
Буссов поднялся, незаметно подмигнув мне. И потому пришлось, потягиваясь, выбираться из уютного кресла. Дима, наверное, хотел поговорить со мной наедине, но впрямую сказать об этом стеснялся. Галина, конечно, всё поняла, взяла с нижнего яруса столика подаренный мне Озирским журнал "Пари-Матч" и принялась с интересом его перелистывать.
– Пойдёмте на балкон.
Я распахнула дверь пошире. Когда мы с Буссовым покинули комнату, он плотно прикрыл створки. Протянул мне пачку "Кэмела" и подождал, пока я трясущимися от волнения пальцами поймаю огонь зажигалки кончиком сигареты.
* * *
– Теперь поговорим откровенно…
Буссов почти шептал, но я отчётливо слышала каждое его слово. От сигаретного дыма, рассеянного в тёмном воздухе, от света фонарей и ощущаемой пустоты внизу, под балконом, у меня слегка кружилась голова.
– Не думаю, что Галине Геннадьевне стоит слышать то, о чём я сейчас скажу тебе.
Буссов постучал сигаретой о перила балкона. Искры посыпались вниз, и это напомнило мини-фейерверк.
– Тебе нужно как можно скорее встретиться с соседкой Семёнова, пенсионеркой Комковой, которая живёт в том доме на первом этаже и часто наблюдает за всеми из окошка. Так вот, вечером того дня она увидела Геннадия с женщиной…
– Думаете, Галине было бы неприятно узнать, что Семёнов изменял Ольге? Вполне нормально, он и должен был найти женщину.
Я наблюдала за огненным дождиком, сыпавшимся с моей сигареты в кусты, и жалела, что не надела сарафан. Джинсы и рубашка облепили моё вспотевшее тело, как вторая кожа.
– Может, я чего-то не понимаю? Так объясните, пожалуйста.
– Женщина женщине рознь. Поэтому я хочу, чтобы ты встретилась с Комковой. В ненавязчивой манере допросила её и выяснила, как именно выглядела та дама. Для верности нужно предъявить старушке на опознание фотографию известной нам особы. Юридической силы допрос иметь не будет – он ведь пройдёт без протокола. Ты – представитель частного агентства, а не милиции и ли прокуратуры. Правда, гражданка Комкова сразу после происшествия не поскупилась на описание и в беседе с официальными властями. Я уже договорился с Дарьей Фёдоровной насчёт того, что ты на днях навестишь её и задашь несколько вопросов. Если моё предположение подтвердится, тайна гибели Геннадия Семёнова существенно поблекнет или даже исчезнет. То, что Комкова сообщила следователю под протокол, меня насторожило…
– Можете мне сказать?.. – Кажется, я уже догадалась, но Буссов мог иметь в виду совсем другое.
– Соседка знала Семёнова как порядочного мужчину, но, в то же время, была в курсе его проблем с женой. Много раз видела, как Оля плакала на лавочке у подъезда. То, что Генка завёл любовницу, Комкову не удивило. Шокировал бабулю внешний вид этой дамы. Она как будто сошла с обложки модного журнала. Молодая – лет двадцать пять-двадцать семь. Очень высокая, почти с Геннадия ростом. Волосы короткие, иссиня-чёрные. Тебе это никого не напоминает? Платье ёйное, по словам Комковой, похоже на мужскую рубашку. Ноги длинные, совсем открытые. Умопомрачительные туфли на платформе. Семёнов разговаривал с очаровательной незнакомкой минут десять. Они прохаживались под кустами сирени, за которыми скрывалось окно Комковой. В это время зазвонил телефон, и старушка покинула свой пост. Переговорив с дочерью, она положила трубку, и почувствовала, что в квартире и на лестнице пахнет газом. Но аварийную службу вызывала не она, а те соседи Семёновых, которые жили за стеной. Кроме Комковой, никто эту брюнетку не видел, и в квартире тоже было пусто. Заходила ли женщина в дом, Комкова сказать не может…
Дмитрий оглянулся на балконную дверь, словно боясь, что Галя может нас подслушать. Но та ела за столиком грушу, продолжая листать журнал, теперь уже старую "Бурду".
– До того дня эта дива там не появлялась…
– Вы думаете, что?.. – Я не договорила. Дмитрий поморщился.
– Я ничего не думаю, а просто излагаю факты. Пока Комкова не посмотрит на фотографию, нам говорить не о чем. Теперь что касается результатов осмотра квартиры Семёновых. Следов борьбы не обнаружено. Отпечатков, кроме хозяйских, – тоже. Ну, ещё несколько "пальчиков" оставил Матросов; этим можно пренебречь. Он и не отрицал, что был у Семёнова в гостях за два дня до несчастья. На входной двери следов взлома не обнаружено. Ну, и так далее. В водку подмешан банальный клофелин – это тоже установили. Фирменный почерк проститутки. Но хозяин мог совсем другую проститутку привести, понимаешь? Итак, суть одной проблемы теперь тебе известна. Переходим к другой…
– Есть ещё и другая? – Я чуть не прожгла сигаретой свой рукав.
– Версий всегда несколько. – Буссов заговорил ещё тише, едва не касаясь губами моего уха. – Примерно такая же история, как с Семёновым, произошла за полгода до этого с деятелями нигерийской наркомафии. Они поставляли в Россию наркотики – из Индии через Узбекистан. Бывало, правда, что и через Казахстан. Всего я сказать не могу, но одно ты должна знать. В конце прошлого года цены на московском наркорынке резко пошли вниз. Это свидетельствует о том, что в продажу поступила большая партия товара. Экономическая разведка вышла на крупный канал поставки; установила высочайшую, девятьсот девяносто девятую степень очистки героина. А просили за грамм такого чуда двести-триста баксов, а не четыреста, как раньше. Занимались таким бизнесом студенты Университета дружбы народов и Тимирязевки; возможно, что и других ВУЗов тоже. Конспирация у них была отменная. Они наладили метод "встречного маршрута", то есть курьеры и покупатели встречались не в России, а, к примеру, в Узбекистане. Выяснилось, что у африканцев имеется человек с мощными мозгами. Благодаря нему самая богатая, организованная сеть с чётким распределением обязанностей функционирует, как часы. Между собой они общаются только на родном языке, на "ибо", а таких переводчиков у нас нет. Сумели даже с нашими бандитами договориться. Налоги с оборота им не платят, но и о разборках ничего не слышно. Ударно работали их "глотатели"; могли по семьдесят капсул героина провезти в желудке. В Нигерии на "глотателей" с детства учат – проводят через пищеварительный тракт орехи вроде наших грецких. Когда главного умника вычислили, он исчез. Сработала агентура, и он пропал за сутки до намеченного задержания. Искали его в Ташкенте, в других местах, но он как провалился. А много интересного мог рассказать! Знал русский, английский, хинди – не отвертелся бы. И вдруг поступает информация, что на Рогожском погибли четыре человека – двое нигерийцев и двое наших. Причём причина смерти у всех та же, что и у Семёнова. И один из африканцев – тот самый субчик, за которым мы с чекистами полгода бегали! Допросить его, сама понимаешь, не смогли, а удовольствие получили. Настигла всё-таки кара негодяя…
– Их тоже газом отравили? – Я не верила своим ушам.
– Почерк преступников я определять умею. На девяносто процентов действовал один и тот же человек или одна и та же группа. Накрытый стол, водка, клофелин. Отвёрнуты все четыре горелки и духовка. Стол на четверых, вроде как никого постороннего. Но ведь свой прибор можно спрятать или с собой унести. Соседи ничего толкового рассказать не могут. К неграм много всяких подозрительных типов ходило. Уже привыкли к безобразиям, а что делать? Только когда газом запахло, подсуетились. Вызвали аварийку, милицию, службу спасения. Квартиру погибшие снимали, а хозяева жили в другом конце Москвы. Дома не появлялись уже давно. Там ведь настоящий притон был, не вычисленный ФСБ. Хозяева-то старики, супружеская пара под семьдесят лет и девяностолетняя свекровь. Они чумных своих жильцов до обморока боялись. Так что ты займёшься Комковой, а я попробую проверить Семёнова на связь с вышеназванной публикой. Отработаем сразу две версии.
– Считаете, что Семёнов был связан с наркомафией?
Я понимала, что мы курим неприлично долго, и надо возвращаться к Галине. Но прежде следует закончить наш доверительный разговор.
– Исключать ничего нельзя. Галина давно не жила вместе с отцом, и может многое о нём не знать. Да, Семёнов раньше был правильным, но времена круто изменились. И люди вместе с ними. Кстати, пока мы не вернулись за стол…
Дмитрий смотрел не на меня, а в темноту, собирал на лбу складки и думал о чём-то своём.
– Я проверил ресторан "Гавана" и сумел связаться с официантом, который как раз тридцать первого мая обслуживал посетителей. К нему также придётся подъехать тебе и попросить юношу взглянуть на фотографию Дины. Очень хочется выяснить, с кем она там была. Пока что такой вот план. А теперь пошли извиняться перед Галей за наше безобразное поведение. Но, думаю, она нас поймёт и простит.
– Спасибо вам, что официанта нашли. Я бы не сумела, по крайней мере, так быстро. Обязательно с ним встречусь. Вы на завтра договорились?
– Раньше четвёртого августа он выкроить время не может. Если не возражаешь, четвёртого свидание и организуем. Как и где, режим по ходу дела. Парня зовут Саша Принцев, он неглупый и наблюдательный. Возможно, кое-что и запомнил.
Буссов открыл балконную дверь, пропустил меня вперёд. Я приготовилась извиняться перед Галей, но этого не потребовалось.
– Оксана, Дмитрий, я всё понимаю! Вам нужно переговорить без посторонних, и это нормально. Кстати, мне тоже требовался отдых. Тема нашей беседы не из приятных.
Галя смущённо улыбалась, держа на коленях журнал.
– Раз вы отдохнули, можно, наверное, ещё один вопрос затронуть, – предложил Буссов, усаживаясь в кресло напротив Галины и слегка наклоняясь вперёд. – Дина какое-то время лежала в больнице. Вроде бы в марте-апреле этого года. Данные нужны для работы. – Буссов видел, что Галя изменилась в лице, но опять-таки, по своему обыкновению, не пожалел её. – Поподробнее об этом, пожалуйста. Ничего не скрывайте – всё между нами.
– Третьего марта Дину госпитализировали с перитонитом, – неохотно отозвалась Галина и отложила "Пари-матч", уже другой номер. Андрей подарил мне целых пять штук.
– У неё был аппендицит? – настойчиво поинтересовался Буссов.