- А фамилию Робин вы знаете?
- Не знаю. Меня вообще ни с кем не знакомили. Других девушек называли уменьшительными именами, вроде Сьюзи или Дьюзи. Шофер открыл мне парадную дверь, улыбнулся и сказал: "Заходите к нам, хорошо?" Если бы в тот момент я способна была рассуждать, я бы ответила: "Непременно зайду, с копами". Я какое-то время шла пешком, пока не набрела на кафе. Зашла туда с целью вызвать такси, и знаете, что это оказалось? Бар для мотоциклистов-геев… Простите, как вас звать?
- Крис.
- Крис, если ты полжизни провела в доме, где провинциальные нравы, то это настоящее потрясение для нервной системы.
- Вы действительно из городка, который называется Лейк-Дик?
- Да, - кивнула Грета. - Я уехала оттуда совершенно наивной и постаралась поскорее стать взрослой. Я стала играть в театре и всю жизнь работала за нищенскую зарплату, надеясь когда-нибудь добиться успеха. Я снималась в том фильме, который здесь снимался. Это была сцена в баре, где моя героиня только что встретилась с копом и пыталась догадаться, чем он зарабатывает на жизнь. Режиссер сказал: "Повтори это еще раз, точно так же". Я согласилась на эту роль, даже не зная, о чем этот фильм и сколько мне заплатят. Но у меня был выбор. А сейчас мне намекнули, что я должна лечь в постель с этим жирным боровом, если хочу получить роль. Это ведь тоже выбор. Сделаю я это или нет, зависело только от меня. Но раз меня силой к этому принудили, я намерена поднять шум и рассказать в суде, что со мной сделал этот мерзкий подонок. И мне наплевать, кто он такой.
Крис задумался, потом сказал:
- Видите ли, положение осложняется тем, что вы сообщаете о факте изнасилования, который произошел, когда вы были с ним один на один, да еще спустя два дня, у нас нет никаких доказательств, ничего такого, что можно было бы использовать против него, кроме ваших показаний.
- О каких доказательствах вы говорите? - нахмурилась Грета.
- Понимаете, обычно, если истица вызывает нас немедленно после такого происшествия, на место преступления выезжает оперативная группа, женщину доставляют в больницу для физического осмотра, и обычно в качестве доказательства берутся ее трусики.
- Трусики?!
- Они могут оказаться разорванными, на них могут оказаться следы спермы. Или сперму могут обнаружить… скажем, внутри истицы. Она проверяется на предмет совпадения группы крови с группой крови подозреваемого. Но в данный момент у нас нет ничего из этих улик, абсолютно ничего.
- Стало быть, вы не собираетесь ничего предпринять…
- Я ему позвоню, приглашу прийти сюда…
- После дождичка в четверг, да? Я только что видела его лимузин перед театром, но вы почему-то раздумываете…
- Я позвоню ему сразу, как только мы с вами закончим, - сказал Крис, проявляя терпение по отношению к Грете Уэтт. Ему было приятно смотреть на нее, слушать ее. - Я приглашу его зайти и спрошу его, не желает ли он вызвать своего адвоката… Понимаете, иногда у нас не возникает ни малейших сомнений в виновности подозреваемого, но, если мы хоть каким-то образом нарушим его права, он может уйти от ответственности.
- Что ж, огромное вам спасибо. - Грета встала и одернула короткую юбку. - Я уже пыталась связаться с его братом Марком. Секретарша стала задавать мне идиотские вопросы. Кто я? Откуда? Мне стоило таких нервов прийти сюда, а вы опасаетесь, как бы не нарушить права Вуди! А на меня вам наплевать. Жаль, что вы не записали наш разговор на пленку! Прокрутив ее, вы поняли бы, что вам не хватает решительности.
- Постойте, не уходите! Я сейчас напечатаю ваше заявление, а вы его подпишете. Хорошо?
Но она уже направлялась к выходу.
- Грета, если вы нам поможете, то мы совместными усилиями хотя бы заставим его явиться в полицию. Возможно, мы сумеем заставить его признаться в содеянном.
Услышав это, она обернулась:
- Вуди выразился несколько иначе. Он сказал, что если я ему помогу, то наши совместные усилия закончатся любовными отношениями.
9
Крис оставил "кадиллак" отца на стоянке напротив своего участка на Бобьен-авеню и направился в бар "У Галлигана". Он шагал, глядя себе под ноги, и размышлял.
Какое впечатление в последнее время он производит на людей? Психиатр в клинике Святого Антония намекнул, что он самый настоящий самец, если вообще не бисексуал. Филлис считает его извращенцем из-за того, что он перешел в отдел преступлений на сексуальной почве. Даже собственный отец не понимает, почему у него складываются с женщинами непростые отношения. А теперь еще эта жертва насилия, симпатичная и, кажется, порядочная девушка, обвинила его в отсутствии решительности. Он что, тряпка, что ли? Да нет же, нет! Просто в жизни сейчас черная полоса, неприятности следуют одна за другой, вот и машину украли… Все эти проблемы громоздятся одна на другую, а приходится воспринимать их одновременно, вместо того чтобы разбираться с каждой по отдельности. У отца свой взгляд на жизненные проблемы. Он считает, что следует заняться каким-нибудь бизнесом, чтобы каждый год покупать себе по "кадиллаку". Разве в этом смысл жизни? Крис поднял голову, и странно, как вдруг у него в один момент изменилось настроение, и он оживился.
Неподалеку от бара "У Галлигана", у кромки тротуара, красовался длинный серый лимузин. Крис догадался, кому он принадлежит. Пройдя мимо, он обнаружил подтверждение своей догадки, глянув на сверкающую пластинку с именем Вуди. Сунув руки в карманы брюк, он остановился, разглядывая серый лимузин с ощущением, что с минуты на минуту что-то должно произойти. Отец как-то сказал: "Когда оказываешься в какой-то экстремальной ситуации, следует не раздумывать, а действовать мгновенно, как копы". Что ж, пожалуй, он прав!
Крис стоял возле лимузина, когда к нему подошел водитель и сказал:
- Хозяин скоро вернется.
- А почему вы мне об этом сообщаете?
- А потому что вот он, знак, запрещающий стоянку, - ухмыльнулся водитель. - А вы ведь полицейский, не так ли?
Водитель в сшитом на заказ черном костюме, белой рубашке с черным галстуком, с аккуратными усиками и зачесанными назад волосами держался подчеркнуто фамильярно, но с угрозой во взгляде, которую Крис сразу распознал.
- А я вас не знаю, хотя на память не жалуюсь.
- Что верно, то верно! Мы с вами не встречались. - Водитель покачал головой.
- Стало быть, ваше внимание привлекла моя спортивная одежда, - сказал Крис, одетый в темно-синий блейзер, рыжевато-коричневые вельветовые брюки и ярко-синюю рубашку с галстуком. - Я прав?
- Возможно, это, а возможно, и то, что пиджак у вас на бедре здорово оттопыривается.
- Где ты отбывал срок, парень? Или тебя сразу отправили на рудники в Маркетте?
- А с чего это вы вдруг взъелись на меня?
- А с того, что ты позволил себе бесцеремонность в обращении с должностным лицом, осуществляющим надзор за условно осужденным. Сообразил?
- А то! От вас так и шибает уголовным кодексом. Короче, как ни крути, коп - он всегда коп.
Крис положил руку на закругленный край крыши автомобиля:
- Шоферишь, стало быть… И чего ты думаешь этим добиться?
- Мне ничего не надо, я ничего не собираюсь добиваться. Надеюсь, понимаете, что я имею в виду?
- А почему бы тебе не сесть за руль и не обогнуть всего один квартал? Тебе будет лучше, да и мне тоже.
По правде говоря, Крис уже чувствовал себя в своей тарелке. Водитель был крутым парнем и хотел дать ему это понять, только и всего. Отлично! Да и вообще они друг о друге составили определенное мнение. Тем лучше! А то, что парень посматривает на него с угрозой во взгляде, так это его обычный прием. Мол, знай наших! Однако между ними нет ничего такого, что нужно улаживать.
Крис сказал:
- Мы с тобой люди взрослые и опытные, поэтому, думаю, до рукопашной у нас дело не дойдет.
Парень ухмыльнулся и хотел было что-то сказать, но вдруг перевел взгляд с Криса на кого-то у него за спиной и нахмурился. Крис оглянулся.
Тучный мужчина в распахнутой куртке свободного покроя и съехавших под выпирающий живот брюках шел по тротуару от углового входа в бар "У Галлигана". Шофер моментально обогнул машину сзади и, подскочив к дверце, распахнул ее. Крису пришлось отойти в сторону. И тут он увидел Грету Уэтт. Она бежала за толстяком на своих высоких каблуках, то и дело поправляя соскальзывающий с плеча ремешок сумки. Догнав толстяка, Грета замахнулась на него сумкой и крикнула:
- Крис, это Вуди!
Нужно было видеть, как она вцепилась в этого Вуди и стала его колошматить. Но что еще больше поразило Криса, так это то, что она запомнила его собственное имя. Она снова крикнула:
- Крис, помогите же мне!
Крис поспешно кинулся к ней, увидев, как Вуди обеими руками схватил ее за кисть руки и оттолкнул к стене дома, о которую она стукнулась головой. Он подхватил ее, когда она покачнулась и осела, а Вуди прошел мимо них к своей машине.
Обняв Грету за плечи, Крис прислонил ее к стене.
- Посмотрите на меня, - сказал он. Солнце било ей прямо в лицо, он разглядел под пудрой веснушки, щека у нее была ободрана. - Вы меня видите? - Грета кивнула, глянув на него карими глазами. - Можете стоять на ногах? - Она снова кивнула. - Лучше сядьте. - Она покачала головой. - Ну хорошо, только не двигайтесь. Я сейчас вернусь.
Вуди уже сидел в автомобиле, а шофер закрывал дверцу, когда подошел Крис.
- Открой ее.
- Все в порядке, приятель. Отпусти дверцу.
- Открой.
- Леди приставала к нему.
- Живо лицом к машине, руки на капот, ноги на ширине плеч. У тебя две секунды. Раз…
- Дайте мне сказать, - вякнул шофер.
- Два…
- Ладно, только не трогайте меня. Слышите? Не прикасайтесь… - Он повернулся к машине лицом.
Крис открыл заднюю дверцу, наклонился к Вуди и спокойно произнес:
- Я полицейский. Пожалуйста, выйдите из машины.
Вуди даже не взглянул на него. В правой руке он держал пульт дистанционного управления и смотрел телевизор, установленный вместе с гранеными бутылками на полке за передним сиденьем.
- Что вам угодно? - буркнул он.
- Мне угодно, чтобы вы вышли из машины.
- Это еще зачем? Я смотрю интересный фильм. Называется "Народный суд". Женщина заявляет, что ее дружок занял у нее восемьдесят баксов и не хочет их возвращать…
Крис почувствовал запах жареного арахиса. Толстяк доставал их горстями прямо из жестянки, зажатой между жирными ляжками, набивал рот, а потом вытирал жирную ладонь о штаны.
- Сэр, вы намерены выйти из машины?
- Я же сказал, что смотрю телевизор. - Вуди покосился на Криса.
- Если вы сию минуту не вылезете из машины, то я сам вытащу вас.
Вуди обеими руками вцепился в жестянку с арахисом, прижал к себе, повернулся к Крису спиной и крикнул:
- Доннелл! Кто это такой? Что ему нужно?
- Мне не нужны ваши орехи, мне нужны вы лично, - сказал Крис.
Выпрямившись, он увидел, что шофер обернулся и смотрит на него.
- Думаете вытащить хозяина? Хотелось бы мне это видеть.
- Он оказывает сопротивление представителю власти при задержании. Объясни это ему.
- Вы просите меня помочь вам?
- Тебе же будет лучше. Гражданское участие содействует безопасности личности в обществе. Скажи ему, что, если он не образумится, я надену на него наручники.
- Черта с два! - ухмыльнулся Доннелл. - Вам его не привлечь. Только попробуйте, и его адвокат уроет вас.
- У меня есть обвинение против него, и это только для начала.
- Хозяин смотрит по телевизору "Народный суд". Время от времени я вожу его к Фрэнку Мерфи, в смысле - в суд. Там расследуются преступления одно другого хлеще. Для него это всего лишь шоу. Вы понимаете, о чем я?
- Где он тебя откопал?
- Мы давно с ним знакомы.
- Доннелл - твое имя, а фамилия?
- Вам нужен я иди он?
- Я еще не решил, - усмехнулся Крис и оглянулся посмотреть, как там Грета.
Она смотрела на него, прижимая к лицу бумажную салфетку, а ее рыжие кудряшки пламенели на солнце.
Крис повернулся, нагнулся и ухватил Вуди за куртку.
- Давай вылезай, - сказал он.
Вуди, не глядя, поднял ногу и лягнул его так, что он вылетел из лимузина.
- Вам понадобится группа специального назначения, - бросил ему через плечо Доннелл.
Крис подошел к Грете. Она слегка покачивалась, словно пьяная. Он подвел ее к машине, оттолкнул в сторону Доннелла и, открыв переднюю дверцу, сказал:
- Устраивайтесь поудобнее и не разговаривайте с Вуди. Все ясно?
- Вы слишком много просите, - произнесла она вполголоса.
- И вы думаете, я вас повезу? - спросил Доннелл, перехватив взгляд Криса.
- Думаю, ты много чего наболтаешь, но в конце концов повезешь. Так что не будем зря тратить время. Давай садись за руль.
- Я никуда вас не повезу.
- Ладно, не вези. Но когда твой хозяин спросит меня, где ты, что мне ему ответить? Что ты устал и пошел домой?
Доннелл пристально смотрел на него и молчал.
- Видишь? На самом деле ты хочешь нас отвезти, - усмехнулся Крис. - Просто ты не сразу это понял.
10
Спустя двадцать минут после того, как Робин приехала к Марку, они уже лежали в постели. Робин считала, что, если она трахалась с этим парнем в машине, в палатке в лесу во время их первого совместного уик-энда семнадцать лет назад, можно начать раздеваться сразу, как только приедешь. Но к чему такая спешка? Они собирались провести вместе весь этот вечер. Ее нисколько не удивило, что Марк основательно подготовился к ее визиту. Неназойливый ритм латиноамериканской босановы, романтичное настроение, охлажденное вино, приглушенный свет ламп, темно-бордовый цвет шелковых простыней - все это были способы искусства соблазнения. Он целовал пальцы ее ног и пытался возбудить ее всеми этими сексуальными приемами, которые почерпнул из гламурных мужских журналов, где подробно объяснялось, как охмурить смазливую девицу, которую подцепил в баре. Робин подыгрывала ему, извивалась, стонала и в конце концов спросила:
- Марк, мы будем наконец трахаться или нет?
В конце полового акта Робин уже совершенно искренне задыхалась в экстазе, пока Марк содрогался.
- Это было потрясающе! - выдохнул он, замерев. - Чувственный взрыв, прямо динамит…
- Неплохо получилось, - сказала Робин.
Она взяла с ночного столика свою сумку и пошла в ванную. Там она привела себя в порядок и вставила кассету в портативный "панасоник". Ей понравилось, что он случайно упомянул о динамите, но она сомневалась, что на кассете окажется что-либо полезное. Во всяком случае, пока…
Марк вышел из своей просторной гардеробной с двумя одинаковыми черными шелковыми халатами, прикинул на глазок размер одного и протянул Робин. Ха! Робин усмехнулась про себя. В гламурных журналах рекомендуют не форсировать отношения, а спокойно и просто перейти к этапу номер два - он и она в коротких халатах, накинутых на голое тело. А дальше что?
Они перешли в гостиную, и начался следующий этап. Он и она в черном в полном соответствии с мебелью в черно-серебристой гамме, с черно-белой графикой на стенах, изображавшей, как ей показалось, обнаженные тела.
Робин подошла к огромному окну, за которым простиралось ночное небо, и Марк, наливая вино, сказал:
- Ты смотришь на реку. Она не изменилась. Ты тоже. Иди сюда.
Робин села рядом с ним на диван, поставила сумочку на пол, позволив ему изучать свой профиль, а сама теребила косу, перекинутую на грудь, окидывая неторопливым взглядом черно-серебристое убранство гостиной - мебель с хромированными ножками и блестящим черным шелком обивки.
- Ты и в самом деле ничуть не изменилась.
Робин хранила молчание.
- Ты меня возбуждаешь.
- Думаю, все дело в халате, - отозвалась Робин.
- Если он тебе нравится, он твой.
- Спасибо, Марк, но, похоже, им неоднократно пользовались. А я, к твоему сведению, терпеть не могу вещи, бывшие в употреблении.
Марку это понравилось, он мгновенно просиял.
- Я не шучу, ты действительно меня возбуждаешь.
- Именно для этого я сюда и приехала.
- Я имею в виду, не только в постели.
- Я догадываюсь, что ты имеешь в виду.
Он сказал ей, что она заставляет его чувствовать себя другим, заставляет его вспомнить, какой она была во время антивоенных выступлений, когда они использовали университетские помещения для призывов к изменению существующих порядков. Он добавил, что стоит ему на нее посмотреть, и у него сразу поднимается настроение.
Ничего не скажешь, такое приятно услышать! За ней тоже дело не станет.
- Мне тебя не хватало, Марк, - произнесла она с улыбкой. - У меня было предчувствие, что мы обязательно снова встретимся.
- Я тоже это чувствовал, - кивнул Марк, думая о том, что ощущения - это что-то вроде экстрасенсорной связи, своего рода механизм, основанный на реакции к внешнему воздействию. Ему казалось, что они как бы подумали друг о друге в один и тот же момент, и энергия их мысли, наподобие некой силы, притянула их друг к другу. Когда он входил в бар "У Брауни", у него в голове вдруг всплыло воспоминание обо всем, что связывало их в прежнее время.
- Сейчас, когда я о тебе думаю, я испытываю мощный прилив сил, - сказал он. - Кажется, я способен сделать все, что захочу.
- В твоих способностях я ни капельки не сомневалась, - сказала Робин. - В чем проблема?
- Проблема в Вуди. Понимаешь, Робин, ты - единственный человек, с кем я могу поговорить, потому что ты знаешь мое прошлое, понимаешь, каково быть рядом с Вуди, который вечно путается под ногами, но никогда ни в чем не участвует. Вуди как бы сдерживает меня, оттирает на задний план.
- Я сразу почувствовала, как тебе тяжело, - сказала Робин.
- Бизнесмены, с которыми я общаюсь в Детройтском автоклубе, вкладывают свой капитал в какое-либо дело, сплошь и рядом связанное с коммерческим риском, но, к сожалению, абсолютно ничего не смыслят в рок-концертах. А я хочу заниматься именно этим. Но почему я должен надрываться, бегать повсюду и занимать деньги, когда они рядом, у меня под рукой? Когда они такие же мои, как и его?
- Полагаю, это вопрос принципа.
- Вот именно! Знаешь, сколько я уже с ним нянчусь?
- Да всю жизнь! - сказала Робин. - Но почему Вуди не хочет заниматься рок-концертами? Почему именно "Качели"?
- Он обожает возиться со всяким старьем типа "Звуки музыки" или "Оклахома", а ведь продюсер-то я, мое имя указывается в афишах!
- Я не очень в этом разбираюсь, но мне кажется, он пытается вытеснить тебя из дела.
- Когда я прошу у него денег, знаешь, как он их дает? Он протягивает чек, при этом так крепко его держит, что получается своего рода игра "Кто кого перетянет". Он просто унижает меня.
- Он тебя терпеть не может, - заметила Робин. - Вообще всего, что с тобой связано.
- Он мне завидует, он всю жизнь мне завидовал, а сейчас отыгрывается на мне. Но если бы я не руководил этими шоу, знаешь, что случилось бы? Он сел бы с ними в лужу!
- Полагаешь, он бы расстроился?
Марк помедлил, потом произнес упавшим голосом:
- Нет. Ни капельки… Ведь у него порядка ста миллионов баксов.
- Так много? - спросила Робин, переведя дыхание.
- Что-то около того.