Но Берестова продолжало колотить как в лихорадке. "Ну вот и все, думал он. - Так всегда кончаются журналистские расследования…"
Видя, что на гостя слова не действует, Заруднев кивнул стоящим сзади орлам:
- Сделайте ему что-нибудь успокоительное!
- Нет-нет, ничего не надо! - попятился к двери Берестов.
Но в ту же минуту мгновенно исчезнувший Колесников появился с огромным шприцем. Не успел Берестов вскрикнуть, как "альфовец" со шрамом молча вывернул ему руку и Колесников ловко всадил в вену иглу.
- Убийцы! - прохрипел Берестов. - Я вас разоблачил! Это вы убили Климентьева. И Зинаиду Петровну вы убили. Это ваш белый "опель" Надежда Ефимовна приняла за "Волгу".
- Не убили, а привели в исполнение, - спокойно ответил Колесников, зажимая место укола ватой.
Журналиста отпустили, и он обессиленно плюхнулся в кресло. Перед глазами все поплыло, закружилось, завертелось. Появились какие-то светящиеся шары, затем вечернее серебристое море и берег с золотым песком. На душе стало легко и весело. "А умирать, оказывается, не так уж и страшно, - мелькнуло в голове, - и это неправда, что на том свете вечный мрак и полное небытие. Здесь тоже свет!" На этой мысли широкий луч прожектора ударил Леониду в глаза, и он увидел в этой бездне света надвигающегося на него монстра. Монстр был не столь велик и не столь страшен, и силуэт его был виден полностью, с головы до ног, а не частично, как на египетском барельефе. "Все-таки высвободили, - подумал Берестов. - Все-таки доигрались!"
- Ее не убивали, её казнили за разглашение государственной тайны, произнес монстр голосом Заруднева. - Вернее, разглашать её стали вы, но с её подачи.
- Прости меня, Господи! Мы все не ведаем, что творим! - простонала душа Берестова.
- Никаких инопланетян в её квартире не было. Никакие лампочки в её квартире не перегорали. Все эти факты она почерпнула из секретных дневников Минаева для манипуляции и шантажа спецслужб.
Монстр мило улыбнулся улыбкой подполковника Заруднева и отпил из чашки кофе.
- А дело в том, Леня, что Зинаида Климентьева была когда-то в активной политике. Она владела многими государственными тайнами. Более того, её готовили на национальный символ русской женщины. Одновременно на символ нации в США готовили актрису Мэрилин Монро. В России на эту роль по всем параметрам подходила актриса Татьяна Доронина. Климентьева была двойником. Для этого ей сделали пластическую операцию.
Монстр с лицом Заруднева допил кофе и закурил.
- Первое испытание она прошла в Звездном городке. Все, кто присутствовал на презентации, принимали её за Доронину. Но потом Зинаида Петровна стала пить, забалтываться и её отстранили, предварительно обязав подписать документ о неразглашении. Мэрилин Монро тоже не смогла удержать язык за зубами, и её убрали. А Климентьеву вылечили, обеспечили материально, даже предоставили дополнительную квартиру в Москве.
Монстр окончательно превратился в Заруднева, и вокруг все прояснилось и встало на прежние места, но ещё продолжали летать светящиеся шары.
- Ее сына Алексея Климентьева в девяносто четвертом казнили за то, что он продал чертежи аппарата Минаева американским спецслужбам. За казнь сына мы выплатили Климентьевой в качестве компенсации двести тысяч долларов. Этого ей показалось мало. Она потребовала ещё пятьсот тысяч, но, когда получила отказ, стала шантажировать нас тем, что предаст огласке государственную казнь без суда и следствия. Сначала мы её предупредили стоматологической процедурой. Она осталась без пяти зубов. Не поняла, что мы повсюду и можем все. Через год опять отправилась к прокурору. Нам пришлось применить более действенную меру - автомобильную аварию. После неё Климентьева год пролежала в больнице. Пять лет жила тихо. И вот опять начала через вас предавать огласке то, что не должно быть достоянием так называемой "общественности". Она уже была на грани того, чтобы раскрыть адреса секретных космических лабораторий, поэтому нам ничего не оставалось, как применить последнюю, радикальную меру. Эта мера наказания оговаривалась в подписке о неразглашении. Но даже когда ей сделали гуманный укол, который перед концом оставляет время на молитву и осмысление жизни, она и тогда позвонила в РОВД, заявив, что в её смерти виноваты спецслужбы. Однако лучше бы она подумала о вечном. У нас везде свои люди.
- Да, это я уже заметил, - покачал головой Берестов, окончательно придя в себя. - Но неужели правда Россия все ещё обладает технологиями, не имеющими аналогов?
- Но вы же сами об этом писали, - усмехнулся Заруднев. - Во всех аномальных явлениях вы искали следы "оборонки". Вы что же, не верите в то, о чем пишете?
- Признаюсь честно, нет! - улыбнулся Берестов. - Мне и сейчас не верится, что наша страна продолжает обладать могучей военной мощью.
- А куда же она, по-вашему, делась? - улыбнулся Заруднев.
- Перекочевала на Запад.
- Кое-что перекочевало в результате предательства. Но с предателями мы ещё будем разбираться. Ни один не останется безнаказанным. А сейчас ответьте, догадывались вы, что вас использовали?
- Догадывался.
- Тогда какого черта вы все это публиковали? Ну, Климентьева преследовала меркантильную цель. А какую цель преследовали вы?
Берестов поскреб ногтем висок и виновато улыбнулся. Но душе было тепло и спокойно, перед глазами все ещё мелькали светящиеся шары.
- Черт его знает! Любопытство, наверное, удовлетворить.
- Удовлетворили? Или хотите что-то еще?
- Да, хочу.
- Что именно?
- Чтобы вы отпустили Лилю Иванову.
- Куда отпустили?
- На свободу!
Заруднев удивленно поднял бровь.
- Откуда вы знаете, что она наша?
- Догадался по белому "опелю". Она уезжала на нем из "Тибета". А потом из него в меня стреляли.
- Вздор! Мало ли в Москве белых "опелей"? Вы не по этому догадались.
- Правильно! Не по этому. Шесть лет назад были идеальные условия списать на Иванову с Авекяном убийство Климентьева. Однако ни он, ни она не попали в материалы следствия. Я понял, что её завербовали. Причем ей поручили наблюдать за газетой Авекяна.
- Вы правильно поняли, но неправильно истолковываете нашу роль. Мы не списываем казни на невинных людей. А за печатной продукцией действительно наблюдаем. Наиболее толковые газеты приобретаем для себя.
- Но сейчас-то вы поняли, что газета Авекяна никуда не годится? Авекян, как газетчик, абсолютный нуль. Так зачем вам Иванова в его газете?
- Есть много других хороших газет, - улыбнулся Заруднев. - Сейчас, насколько вы понимаете, начинается борьба за СМИ. В первую очередь, конечно, за телевидение. Так что на такие ценные кадры, как Иванова, мы рассчитываем. Ну а теперь, поскольку вы во многое посвящены, нам с вами нужно соблюсти кое-какую формальность.
- Отправить меня на тот свет? - понимающе улыбнулся Берестов.
- Ну поменьше смотрите телевизор, - ответил подполковник и полез в портфель.
Однако вытащил оттуда не пистолет с глушителем, а лист казенной бумаги с каким-то текстом и российским гербом.
- Вы должны подписать документ о неразглашении государственной тайны вот по этим пунктам. И особенно обратите внимание на последний пункт: за разглашение - смертная казнь.
Берестов по диагонали прочел все пункты и с готовностью поставил свою подпись.
- Значит, по уфологическому направлению работать только с ассоциацией "Аквариус"? - покачал головой Берестов.
- И никакой аналитики! - сдвинул брови подполковник.
- Никто не любит аналитику, - вздохнул журналист. - И это грустно. А с уфологией я решил завязывать. Исписался. Хочу заняться экономической политикой. Вот, к примеру, у меня есть любопытная информация о поставках гуманитарной помощи из США. Я могу на цифрах доказать, что гуманитарную помощь нам оказывают только для того, чтобы мы не вышла на мировой рынок продовольствия.
- Это можно, - одобрил Заруднев. - Это интересно. Да и народу давно пора знать правду об истинной американской благотворительности.
- А сейчас я могу быть свободным?
- Можете!
Когда Берестов выскочил на улицу и глотнул свежего воздуха, с души будто свалился камень. "Если сейчас добегу до метро и не подстрелят, то сегодня увижу Лилечку", - загадал он.
Однако до метро он не добежал. По дороге подвернулось такси.
- Шеф, знаешь, где ресторан "Тибет"? - спросил Берестов.
- Мне ли не знать! - ответил шеф и выжал полный газ.
Берестов взглянул на часы. Было без пятнадцати восемь. "Только бы пришла, - мелькнуло в голове, - остальное можно простить". И вдруг через несколько улочек он увидел её на Тверской бредущей неизвестно куда, только, кажется, не в сторону ресторана "Тибет".
- Шеф, тормози! - взволнованно крикнул Берестов и, мигом расплатившись с водителем, выскочил из машины.
Он подбежал к Ивановой сзади и вдел в её тоненькую ручку свою ладонь. От неожиданности Лилечка вздрогнула.
- Вы всегда появляетесь внезапно, как инопланетянин.
- Окстись! Инопланетяне появляются к несчастью. А я - наоборот. Так что, в "Тибет"? - счастливо улыбнулся Леня, видя, как теплеют её глаза и покрываются румянцем щеки. - А хочешь, поедем в Лондон! Устроимся работать на Би-би-си! Мы с тобой ценные кадры.
- Нет! - ответила Лилечка, топя его в своих огромных синих очах. - Я люблю Москву!