– Какая чепуха! Я не… – Ее глаза внезапно сверкнули. – Ах, вот оно что! Все понятно! Дело в том, что когда я уезжала, кто-то еще уходил с вечеринки… Да, да… Кто-то, одетый в костюм клоуна. Мы почти одновременно направились к входной двери.
– И этот человек в костюме клоуна был не Чейз? Вы это хотели сказать? – Я почувствовал какие-то неприятные ощущения в области желудка. – Вы хотите сказать, что на вечеринке были два человека в костюме клоуна?
– Ну да, конечно! Я как-то забыла сразу об этом сказать! Я совершенно не знаю, кто был тот, другой клоун, поскольку не разговаривала с ним, а у Шепли гостей не представляют друг другу. Они сами знакомятся, если сочтут это нужным или интересным.
– О, Боже, мне кажется, что я потеряю рассудок! – простонал я. – Два клоуна! Мне хватало и одного… От этого можно действительно сойти с ума! Кстати, вы не могли бы сказать, где жил Чейз?
– У него квартира на Морган-стрит, – ответила она. – Дом пятьдесят какой-то, если я не ошибаюсь. Это современный высотный дом. Он сразу бросается в глаза, так что мимо не пройдешь.
– От меня сейчас можно ждать всего, что угодно, – признался я. – Как вы думаете, кому могло понадобиться так расправиться с Чейзом?
– Не знаю! – решительно ответила она.
– А как случилось, что вас пригласили к Шепли? Вы что, дружите с ними?
– Правильнее сказать, я являюсь деловой партнершей Дэвида, – ответила она. – Он и Янос часто вместе работали еще до того, как Людвиг увел у него из-под носа девушку, на которой Дэвид хотел жениться. Я и сейчас работаю на них, только, разумеется, на каждого в отдельности.
– Какого рода деятельностью вы занимаетесь для Шепли?
– Он изобретатель, – ответила она. – И временами у него бывают действительно хорошие находки. Главным образом, речь идет о разного характера электронных приборах. О технической стороне дела я ничего не знаю, но мне это не нужно.
– Вы уже слышали о некоем Эндерсоне, который недавно изобрел какой-то электронный аппарат? – спросил я.
– Конечно, – ответила она. – Людвиг очень загорелся этим делом. Он даже провел несколько дней где-то в дикой глуши наедине с Эндерсоном в его домике с одной только целью: как можно скорое довести дело до конца.
– Только никогда не говорите таких слов уроженцу Лос-Анджелеса, – сказал я. – Иначе не миновать вам сковородки, которой пользуются черти в аду.
– Не понимаю, – в растерянности сказала она. По всему ее виду было заметно, что она действительно ничего не поняла из моих слов.
– Никогда не говорите жителю Лос-Анджелеса, что его родной город – дикая глушь.
Ее глаза округлились от неподдельного удивления.
– Мы, кажется, совершенно не понимаем друг друга! Я вообще ни слова не сказала про Лос-Анджелес! Я имела в виду место по ту сторону Бад-Маунтин. Ведь Эндерсон живет там, как отшельник, в каком-то деревянном срубе и категорически отказывается показываться в городе. Он даже в Пэйн-сити не приезжал ни разу!
– Вы его знаете?
Она покачала головой.
– Элтон рассказал мне о нем лишь недавно, по-моему, в пятницу. Его очень забавлял тот факт, что Людвиг вынужден будет провести несколько дней на лоне природы, лишенный всяких удобств и комфорта, без которых он сам не свой.
– Обо всем этом мне хотелось бы узнать поподробнее, – сказал я. – Но сейчас я очень спешу. Мне нужно немедленно найти какую-нибудь звуконепроницаемую камеру, где я мог бы дать выход своему гневу, но так, чтобы никто меня не услышал. Как вы смотрите на то, чтобы нам сегодня вместе поужинать?
– Где? – В ее зеленых глазах сверкнула насмешливая искорка. – В бюро шерифа?
– Вы угадали, – ответил я. – Только сейчас его переименовали, и оно стало называться "Чиз Луиджи", потому что итальянец с материнской стороны женился на фантастической французской поварихе. Оно находится на углу Четвертой Авеню и Эли-стрит. Если вы появитесь там вечерком, около восьми, то мы наверняка уговорим шерифа похвастаться своими яствами.
– Очень мило, – заметила она. – Может, мне действительно имеет смысл согласиться?
– А что вас смущает?
– Когда я вошла в приемную, вы уставились на меня такими глазами, что я была рада, что поблизости не оказалось кровати, – ответила она. – Но ваше приглашение на ужин прозвучало уже совсем в другой тональности. Мне кажется, что вам действительно необходимо поговорить со мной об этом убийстве.
– Иногда все-таки доктор Джекиль берет во мне верх, – признался я. – Но ненадолго…
– И тогда от мистера Хайда ничего не остается? – спросила она. – Мне было бы приятнее, если бы в вас всегда имелось что-то и от того, и от другого. Женщин такой вариант устраивает больше всего.
4
Хозяин доходного дома моментально сообразил, что появление в доме полицейского офицера сулит ему одни неприятности, и остается лишь надеяться на то, что жильцы ничего об этом не узнают. Поэтому он сразу же посадил меня в лифт и повез на девятый этаж. Все это произошло так быстро, что я даже начал тяжело дышать, когда мы, наконец, добрались до места.
– Когда вы покончите со всеми своими делами, лейтенант, то просто бросьте ключ в мой ящик.
– Хорошо, – согласился я.
– Откровенно говоря, этот мистер Чейз производил на меня хорошее впечатление, – добавил он.
– Вот как?
– Да. Мне казалось, что у него были деньги и очень скромные связи с женщинами. А, собственно говоря, почему он не мог себе этого позволить?
– Действительно, почему? – словно эхо, отозвался я.
– У него какие-то неприятности?
– Нет, – ответил я. – Теперь у него нет никаких неприятностей.
– Вчера вечером у него испортился кондиционер, и он позвонил мне, – продолжал хозяин, не желая уходить и оставлять меня одного. – Когда я зашел к нему, меня чуть удар не хватил! Представляете, он был в костюме клоуна! Но потом он мне объяснил, что собирается на маскарад.
– Угу… – промычал я.
– Не знаю, выпил он уже или нет, но настроение у него было превосходное. Он даже настаивал, чтобы я выпил с ним рюмочку. Все время, пока я был у него, он отпускал шуточки и при этом сам хохотал так, что стены дрожали.
– Значит, он уже в какой-то степени был пьян? – спросил я, проявляя, наконец, интерес к его болтовне.
– Нет. – Он решительно покачал головой. – Он не был пьян, но был чем-то сильно взбудоражен… Взвинчен, точнее сказать. Да и шутки у него были какие-то бессмысленные.
– Например?
– Хм… Он говорил, например…
Хозяин дома наморщил лоб, стараясь вспомнить шутки Элтона Чейза.
– Ага, вот! Он, например, говорил: "Скажите, что может быть лучше клоуна?" А когда я ответил ему, что не знаю, он сказал: "Два клоуна!" и расхохотался так, словно сказал Бог весть что смешное.
– Ну, а что он еще говорил?
– Он говорил так быстро, что я немногое и понимал из этой болтовни. Но одно его замечание я помню хорошо, поскольку оно было продолжением той шутки, о которой я вам уже говорил, про двух клоунов. Он спросил меня, что может быть лучше хозяина, и ответ его опять звучал похоже: "два хозяина". Потом он спросил, как же им лучше всего ладить друг с другом, и тут же ответил сам, что им лучше всего ничего не знать друг о друге.
– И вы не смеялись? – спросил я его с серьезным видом.
– Нет. – Он несколько смутился. – А вы считаете, что все это очень смешно?
– Смешно? Наоборот! Над такими шутками плакать надо, – ответил я и вымученно улыбнулся. – А порой такие шутки вызывают даже животное рычание.
– Как это так? – удивленно спросил он.
– Вы знаете легенду о голодном тигре и одноногой дрессировщице?
– Нет, никогда не слышал, – ответил он.
– Жаль. Тогда вам никогда не понять, что он хотел сказать своей шуткой о двух хозяевах, которым лучше ничего не знать друг о друге.
– А, может быть, вы мне расскажете ее? – жалобно попросил он.
– Я бы с радостью это сделал, – ответил я, – но, к сожалению, забыл, в чем там соль.
Уходя, он в сердцах сильно хлопнул дверью, и я остался один в квартире. Через десять минут я понял, что Чейз жил неплохо, любил выпивать и тратил много денег на гардероб: в шкафу висела, по меньшей мере, дюжина костюмов. Я методично просмотрел все карманы, пока, наконец, в одном из костюмов не обнаружил бумажник с кредитными карточками, правами водителя и пятьюдесятью долларами наличными. Там же лежала и квитанция о выдаче напрокат маскарадного костюма.
Я вернул хозяину дома ключи от квартиры Чейза, и он сухо распрощался со мной.
Пообедав, я направился в магазин, где выдавались вещи напрокат. Человеку, стоявшему за прилавком, было около шестидесяти. Он был плотным, высоким и в известной степени обрюзгшим.
– Добрый день, сэр! – Стены затряслись, когда прогремел его голос. – Вы хотите взять напрокат какой-нибудь костюм?
– Не совсем, – ответил я и положил на прилавок служебный значок.
Он осторожно взял его копчиками пальцев и критически начал его рассматривать.
– Какое бы начало не было, но это все-таки начало. – Сказав это, он положил значок обратно на прилавок. – Но это не оригинальное начало, скажу вам откровенно, сэр. – Он неодобрительно хмыкнул. – Я имею в виду "или – или".
– Что "или – или"?
– Или это маскарад, или это не маскарад. – Его карие глаза с презрением посмотрели на меня. – Я имею в виду, что это противоречит смыслу, не так ли? Где же тут шутка, где же здесь фантазия? – Он покачал головой. – Вы только представьте себе, как все будет, сэр. Пришли вы на этот прекрасный маскарад. Окружили вас прекрасные маски. Справа – озлобленное лицо пирата, слева – сияющее личико мадам Помпадур. Перед вами – элегантный кавалер. А потом вас кто-нибудь спрашивает, кого вы, собственно, здесь представляете? – Он презрительно скривил губы. – "Кто я? – Его голос поднялся чуть ли не до фальцета. – Я из полиции! А вот и мой служебный значок!"
– Может быть, вы и правы, – малодушно признался я. – Значит, по-вашему, мне лучше нарядиться в костюм придворной дамы?
– На это я могу вам ответить двояко: либо у вас вообще не хватает винтиков, либо вы просто шутите. На педераста вы не похожи, но с возрастом я все больше и больше убеждаюсь, что их бывает очень трудно распознать.
– Я действительно из полиции. – Я вынул из кармана квитанцию и протянул ему. – Вы не вспомните человека, который взял у вас этот костюм?
– Костюм клоуна?
Он закрыл глаза и застыл. Стоял он так довольно долго. Мне уже стало казаться, что он заснул, но он внезапно открыл глаза и сказал:
– Нет. Дело в том, что в последнее время у нас часто берут костюмы клоунов. И мужчины, и женщины.
– Его звали Чейз, – сказал я. – Он взял костюм вчера. Неужели вы действительно его не помните?
– Толстяк в очках?
– Нет.
– Тогда не помню. – Он с сожалением пожал плечами. – Меня не особенно интересуют люди, желающие нарядиться клоунами. Большинство из них боятся проявить свой комплекс неполноценности. Вот они и надевают на себя наряд клоуна, чтобы их вообще никто не мог узнать.
– А вообще кто-нибудь брал такой костюм за последние два дня?
– Сейчас посмотрим.
Он вытащил на свет Божий старую потрепанную и замусоленную книгу, открыл ее и начал медленно водить пальцем по страницам.
– В понедельник никто не брал, – наконец сказал он.
– А вчера?
– О, вот и ваш мистер Чейз! – Его палец заскользил дальше. – А вот еще один. Некто Смит.
– Адрес?
– Я адреса не записываю, – ответил он. – Ведь я беру задаток, который вдвое больше стоимости костюма. Поэтому меня мало интересует, вернут мне костюм или нет.
– Могу дать вам гарантии, что Чейз вам костюм не вернет, – сказал я. – Вы не можете вспомнить, как выглядел мистер Смит?
– Да, я хорошо его помню. Такой легко возбудимый молодой отпрыск. И очень много мнящий о себе. А я, знаете ли, ненавижу зазнаек, особенно молодых.
– Большое спасибо, – сказал я. – Хотя, честно говоря, благодарить мне вас не за что. Никакой существенной помощи вы мне не оказали. Что в таких случаях люди говорят друг другу?
– Давайте скажем друг другу "адье", – предложил он. – Французы всегда так поступают.
Я не имел ничего против.
"Пришло время, – подумал я, – хоть ненадолго заглянуть в свое бюро и выкурить с шерифом Лоэрсом трубку мира".
Его секретарша усердно колотила по клавишам пишущей машинки, когда я вошел. Солнечные лучи, пробивавшиеся через жалюзи, играли в ее волосах свежего меда. С моего места ее блузка, к сожалению, совсем не просвечивала, так что я не смог определить, последовала ли она моде не носить бюстгальтера.
– Когда вы появляетесь в бюро, – сказала она, не отрываясь от работы, – у меня всегда появляется такое чувство, будто кто-то одним рывком хочет сорвать с меня всю одежду. И когда мной внезапно овладевает такое чувство, я уже точно знаю, что лейтенант Эл Уиллер где-то поблизости.
– А когда я вижу вас, – сладострастным тоном ответил я, – мной овладевает чувство романтической меланхолии. Я сразу слышу аромат магнолий, вижу перед собой серебристый месяц, кругом ни души, и только мы с вами рука об руку идем вдоль берега реки, мерцающей в серебристом лунном свете… я еще не так сильно захвачен сексуальной волной, как вы.
– Еще в школе я знала одного мальчика, который вел приблизительно такие же речи, как и вы, – ответила она, не переставая барабанить по клавишам машинки. – Вел себя удивительно романтично. Но когда мы с ним в первый раз пошли гулять вдвоем, то даже не успели дойти до речки. Едва зашли за первое же дерево, он бросился на меня и повалил на землю.
– Ну, и что же было дальше? – поинтересовался я.
– Дала ему разок по губам, – ответила она кротко. – После этого он навсегда оставил меня в покое.
– Одного удара оказалось для него достаточно?
– Ударов было два. Но куда именно я нанесла второй удар, навсегда останется моей тайной. Вполне возможно, что я когда-нибудь могу снова попасть в подобную ситуацию, Эл Уиллер, и не хочу давать вам возможности подготовиться к неожиданностям.
– Боже мой, никто меня не понимает! – вздохнул я.
– Вы пришли по какому-нибудь делу, лейтенант, или только за тем, чтобы отрывать меня от работы? – спросила она.
– Ах да, я хотел поговорить с шерифом.
– В четверг, во второй половине дня?
– Что вас так тревожит?
– По четвергам он играет в гольф, как вам хорошо известно.
– О, Боже мой! Какую тяжелую жизнь приходится вести этому человеку! – пробормотал я. – Доктор Мэрфи уже принес результаты вскрытия?
– Они лежат на вашем письменном столе, – ответила Аннабель и внезапно передернула плечами. – От одного только взгляда на эти бумаги становится страшно.
Я взял со стола данные вскрытия и пробежал их глазами. Все было так, как и предполагал Мэрфи накануне вечером. Смерть наступила где-то около одиннадцати часов. Причина смерти: разрез шейной артерии. В крови не было обнаружено признаков алкоголя. Вот, собственно, и все. Я бросил заключение обратно на стол и задумчиво посмотрел на Аннабель. Но и это не помогло – ее блузка оставалась непроницаемой.
– Да, чуть не забыла. – Она подняла глаза и поймала направление моего взгляда. – Все время хотела вас спросить: моя блузка не просвечивает?
– Нет, – с сожалением ответил я.
– В таком случае мне не нужно ее менять, – сказала она с облегчением. – Меня так и уверяли, что этот материал не садится и к тому же не просвечивает.
– А вы больше ничего не забыли? – спросил я.
– А что я должна была бы помнить?
– Да, нет! Ничего! Просто спросил на всякий случай.
– Ах, да! Час назад сюда звонила какая-то миссис Янос. Она утверждала, что ей нужно срочно поговорить с вами.
– Приятно сознавать, что ты все-таки кому-то нужен, – заметил я.
– Да, вам впервые выпала такая возможность, – слащаво проворковала она. – Я передам шерифу, что вы были здесь, Эл. Только не забудьте известить нас в письменном виде, если надолго застрянете у этой дамы.
Была уже половина шестого, когда я остановил свою машину перед импозантным домом Людвига Яноса. Я позвонил, и миссис Янос открыла мне дверь буквально через пять секунд. Ее голубые глаза мягко блестели, когда она пригласила меня войти в дом. На ней была черная куртка из джерси с глубоким круглым вырезом и длинная бежевая юбка. На одно мгновение у меня появилось такое чувство, будто я заявился раньше всех гостей на званый ужин.
– Очень мило, что вы пришли, лейтенант, – сказала она своим грудным голосом.
– Мне передали, что вы хотели меня видеть.
– Я просто не знаю, что мне делать… – Она кисло улыбнулась. – Совершенно не знаю… Но прошу вас, входите же. Сейчас я попытаюсь вам все объяснить.
Я последовал за ней в гостиную. Она опустилась в глубокое кресло и сразу же взяла стакан, стоявший на столике. Я невольно спросил себя, действительно ли она собирается мне поведать о чем-то или пригласила к себе, чтобы не пить в одиночестве.
– Людвиг сказал мне, что убитый в нашем доме человек – Элтон Чейз, это правда?
– Да, его опознали и ваш муж, и Марта Шепли. Сегодня утром.
– Бедняга Элтон! – Она зябко передернула плечами. – Вы вчера вечером были у Шепли?
– Да.
– Людвиг наверняка наговорил вам целый ворох всякой лжи. – Она плотно сжала губы. – Да и Марта Шепли… Эта злобная бестия тоже, наверное, немало вам наболтала.
– Ваш супруг придерживается мнения, что вы – нимфоманка, – заметил я таким тоном, каким обычно ведут непринужденную светскую беседу. – А Марта Шепли рассказала мне, что ее муж собирался жениться на вас, но тут внезапно всплыл Людвиг Янос и отбил вас у него.
– И знаете, мне кажется, что я не прогадала, – спокойно ответила она. – Особенно теперь, когда я вижу, каким стал Дэвид. Но, может быть, в этом виновата Марта? А что касается нелепого обвинения в том, что я – нимфоманка, то это лишь плод больного воображения моего дорогого супруга и его чрезмерной ревности. – Ее глаза заблестели, и она бросила взгляд на меня. – Что еще он вам наговорил?
– Ничего особенного. О чем вы хотели со мной срочно поговорить?
– Срочно? – Она на какое-то время задумалась, а потом извиняюще улыбнулась. – Если говорить откровенно, срочного ничего не было. Просто мне захотелось побеседовать с вами, лейтенант.
– Странно, что вы вчера не узнали Элтона Чейза, – заметил я.
– Вот мы и добрались до сути дела, – ответила она. – Вчера вечером я вам солгала.
– Значит, вы узнали его?
Она кивнула.
– На вечеринке он предложил мне встретиться у нас. Мы не рассчитывали, что Людвиг может вернуться раньше срока. Элтон ушел первым. Минут через пятнадцать я сказала, что у меня разболелась голова, и под этим предлогом тоже ушла.
– А когда приехали домой, обнаружили, что он уже мертв?