Около пяти часов я проснулась, чувствуя себя гораздо лучше, чем утром, несмотря на бездарно проведенную ночь: впервые в жизни я бодрствовала всю ночь напролет, а меня даже ни разу не поцеловали? Подобные ситуации, что ни говорите, подрывают веру девушек в себя. Это вроде того кошмара, что снился мне как-то несколько ночей подряд – будто я выхожу на сцену для стриптиза в одном лифчике, но на меня совершенно никто не обращает внимания.
Я приняла душ, накинула хлопчатобумажный халатик, собрала волосы в конский хвост, сунула ноги в сандалии и отправилась в гостиную. Только войдя туда, я обратила внимание на то, что моих шагов практически не слышно. Вероятно, именно поэтому моего появления и не заметили.
Вообще-то я способна понять, что любой испытывает сочувствие к вдове, только что перенесшей такую утрату, но, на мой взгляд, сочувствие Эдди зашло уж слишком далеко. Бабло еще можно было понять, она с горя, видно, не соображала, что делает, и вышла в гостиную в одной ночной рубашке, но Эдди-то мог бы напомнить ей об одежде! Ведь ее рубашка не просто прозрачна – она откровенно демонстрировала все прелести хозяйки дома, как стекло витрины. Но больше всего мне показалось странным то, что Эдди улегся рядом с вдовой на кушетке – в доме ведь полно отлично обставленных комнат!
Я ненавижу предвзятого отношения к людям, а потому и в этой ситуации решила оставаться беспристрастной до конца, и стала думать, что Эдди гладит ее грудь только потому, что не туда попал, когда хотел стереть слезы с ее щеки.
Конечно, какая-нибудь менее объективная особа сразу пришла бы к выводу, что они просто-напросто обнимаются и намерены поразвлечься, причем Эдди осталось приложить минимум усилий, чтобы достичь желаемого результата.
Я громко кашлянула, и Эдди так стремительно отстранился от неутешной вдовы, что свалился с кушетки. Зато она повернулась ко мне с очаровательной улыбкой на лице.
– Вот так сюрприз, милочка! Я не знала, что ты уже проснулась!
– Это все мои сандалии, – я виновато посмотрела на свои ноги. – Они совершенно бесшумные, извините. Мне, видимо, следовало засвистеть или еще что-нибудь, чтобы предупредить о своем приближении.
– Вы, наверно, вообще имеете привычку воровски расхаживать по чужим домам, – со злостью проворчал Эдвард, поднимаясь на ноги.
– Не надо так, Эдди, – проворковала Бабло. – Ах, милочка, я никак не могла уснуть, все время плакала, в конце концов не выдержала одиночества, отправилась сюда, и Эдди стал меня успокаивать, как мог…
– Ну, естественно, – согласилась я. – И похоже, ему это удалось.
Бабло на секунду злобно сжала губы, но тотчас снова взяла себя в руки.
– Наверное, вы умираете с голоду, – она поднялась с кушетки. – В холодильнике есть бифштекс, пойду приготовлю, как вы на это смотрите?
– Замечательно, – сказала я.
– Эдди, приготовьте Мэйвис что-нибудь выпить. – Бабло мило улыбнулась и быстро вышла из комнаты.
– Что вам? – сердито спросил Эдди.
– Немного джина, – ответила я. – Полагаю, теперь вы являетесь телохранителем миссис Ромейн? – ехидно спросила я.
– Что это вы мелете? – фыркнул Говард.
– Ну да, меня она попросила, чтобы я осталась, составляя ей компанию, а вас, вероятно, как личного телохранителя.
– Между прочим я полдня только тем и занимался, что отваживал репортеров. Первая их партия убралась к полудню, а два часа спустя началось очередное нашествие, и я просто из сил выбился!
– Хм, и поэтому прилегли на кушетку рядом с Бабло, – заметила я с пониманием.
Он бросил на меня такой взгляд, будто я смертельно его обидела.
Я нервно схватила с бара свой бокал, подошла к кушетке, поправила подушки и уселась поудобнее. Эдди нерешительно опустился рядом и посмотрел на меня так, словно я тоже вышла в прозрачной ночной рубашке.
– Лейтенант сказал правду? – спросила я. – Насчет убийства в Сан-Диего?
– Правда, что я был арестован, – холодно ответил Говард. – Правда и то, что за недостатком улик меня отпустили.
– А мне всегда казалось, что прежде, чем отдать дело в суд, прокуратура собирает достаточное количество доказательств? Что же они так оплошали?
– Прокурор вынужден был прекратить дело, поскольку не смог предъявить суду главного свидетеля. – Эдди отхлебнул из бокала. – Так что суд не состоялся.
– А что случилось со свидетелем? Он заблудился?
– Нет, он умер, – спокойно сказал Эдди. – Дорожная катастрофа, и как раз накануне слушания дела.
Сделав еще глоток джина, я подумала, что довольно уже разговоров о Сан-Диего, и пока прикидывала, как поделикатнее сменить тему, Эдди решительно обнял меня одной рукой, а другую положил на мои колени.
– Мэйвис, – промурлыкал он, – я уже говорил вам, что вы просто великолепны!
– Я полагаю, вы говорите это каждой, и Бабло, наверное, говорили, – ответила я холодно.
– Не надо так, милая, – пробормотал он. – Бабло просто убита горем, надо же было ее успокоить. Да и она, скорей всего, не понимала, что делает…
– А как насчет ночной рубашки? – разозлилась я. – По-моему, тайной для вас остались только ее гланды!
– Не будем о ней! – взмолился мужчина моей мечты, перенес руку на мою талию и так сдавил, что у меня дух захватило. – Вы – совсем другое дело, Мэйвис! С вами я забываю все на свете!
Я почувствовала, как вторая рука поползла по моему бедру, и тут он поцеловал меня. Это было уж совсем нечестно, поскольку я моментально обмякла и по телу побежали мурашки. Думаю, любой было бы нелегко устоять перед этим красавцем в подобной ситуации.
Разум подсказывал мне, что нужно немедленно попросить его, чтобы он убрал руку с моего бедра, да пожалуй и с груди тоже… Но мои губы ничего не могли сказать, поскольку были заняты совсем другим. Я хотела оттолкнуть его, но почувствовала, как последние силы покидают меня и я уже совсем не могу сопротивляться, а затем опрокинулась на спину, как совсем недавно – Бабло…
И тут же раздался ее голос:
– Через пять минут все будет готово!
Эдди отпрянул от меня.
– Все в порядке, – сказал он, тяжело дыша, – она крикнула из кухни… а сначала мне показалось, что она тоже вошла сюда.
– Больше я не позволю вам ничего подобного, Эдди Говард, – заявила я с дрожью в голосе. – И я вам больше не доверяю!
– Ну, разумеется, – улыбнулся он. – Иначе было бы совсем неинтересно.
В гостиную вошла Бабло. Она успела натянуть на себя белую шелковую блузку и шорты, но не выглядела смешно в этом наряде, как случилось бы с любой девушкой, имеющей нормальную фигуру.
– Я приготовила бифштексы и салат. Прислуга придет попозже, так что придется довольствоваться этим.
– Отлично, – заявил Эдди. – Показывайте дорогу.
– О, сначала налейте мне мартини. Пошли, Мэйвис, не будем дожидаться.
Эдвард направился к бару, а хозяйка потащила коня на кухню.
– Эдди уже сказал тебе, что вечером мы с ним ненадолго отлучимся? – небрежным тоном спросила она.
– Нет, он рассказывал о Сан-Диего.
– Нам нужно съездить в магазин, – сказала она. – Мой дорогой супруг был слишком непрактичен, он легко мог оставить там до утра несколько тысяч долларов. В общем, часа за два мы обернемся, ты не возражаешь, что тебе придется поскучать здесь?
– Не возражаю, и скучать не буду, я посмотрю телевизор, или еще чем-нибудь займусь.
– Отлично. – Бабло улыбнулась. – А пока, милочка, подкрась губы, вся твоя помада размазалась.
6
Эдди с Бабло уехали в половине шестого. Они в голос заверили, что недолго будут отсутствовать, но если я устану ждать, то могу идти спать, они на меня не обидятся.
Я прошла в гостиную. Бабло называла ее комнатой для развлечений, видимо потому, в основном, что здесь стояли две кушетки, бар и крохотный телевизор в углу.
По первой программе показывали какой-то вестерн. Речь шла об одном из этих ненормальных подростков, которые вечно мечтают прикончить отца за то, что тот их не понимает. Правда, тут все закончилось благополучно, а в конце концов даже выяснилось, что женщина, содержавшая магазинчик, (мальчик все время называл ее мамой) и есть его настоящая мать. Все были очень этим удивлены, а больше всех, по-моему, папаша. В общем, драма со счастливым концом.
По второй программе шел фильм о психованном битнике, и этот хотел прикончить свою мамашу, поскольку его никто не понимает. И его не мог исправить даже частный детектив, нанятый папашей.
Тут вдруг раздался звонок в дверь, и настала моя очередь удивляться.
Я выключила телевизор, открыла дверь и увидела на пороге Сэма Барни.
– Привет, Мэйвис, – тепло улыбнулся он. – Как дела?
– Все нормально. Я одна в доме, заходите, поболтаем.
Мы прошли в гостиную, и я кивнула на бар, добавив при этом, что я уже выпила свою норму, поэтому мне ничего наливать не надо.
– Я беспокоился о вас, Мэйвис, – сказал Барни серьезным тоном, заливая скотчем кубики льда. – Сегодня днем я долго беседовал с лейтенантом Джерасоном…
– Господи! – невольно вскрикнула я. – Неужели он меня подозревает в убийстве Ромейна?
– Ничего подобного. – Сэм усмехнулся, но тут же лицо его снова посуровело. – Мы говорили о Майке Инглише, ну и об Эдди Говарде тоже.
– И что же? – вежливо поинтересовалась я.
– Майк – рэкетир, – сурово заявил Сэм. – Причем, крупный рэкетир и с отвратительной репутацией. Чтобы достичь желаемого, он ни перед чем не остановится. Что касается его отношения к женщинам… Говорят, тут он просто садист…
– А что это значит? – спросила я. – Он что, встречается с девушкой по имени Сади?
– Это значит, – мрачно ответил Сэм, – что Майк любит причинять женщинам боль и увечья – это доставляет ему огромное удовольствие.
– Ну и что такого? – я презрительно пожала плечами. – Он не оригинален: все мужчины делают с нами то же самое.
– Я имею в виду не душевную боль, Мэйвис! – сорвался вдруг Сэм, на мой взгляд без всякой причины. – Он любит избивать женщин до полусмерти, он пытает их!
– Ах, вот в чем дело, – заметила я насмешливо. – Вы что же, мистер Барни, считаете меня совсем уж дурочкой? Я прекрасно знаю, что садисты замучивают женщин до смерти.
– Вот именно, – с отчаянием проговорил он. – В его доме полно женщин на любой вкус: высоких и низеньких, толстых и тонких…
– Ну, значит, я его не заинтересую!
– Боже, помолчите! – крикнул Сэм. – Инглиш явно замешан в убийстве, и пока вы находитесь в этом доме, он запросто может сцапать вас, даже мимоходом.
– Я в состоянии о себе позаботиться. Но спасибо за заботу.
– А относительно Эдди… Вам известно, что он – профессиональный убийца?
– Тут поминали Сан-Диего, – отмахнулась я. – Хотя, за недостатком улик дело ведь прикрыли…
– А вы знаете, почему это произошло?
– Конечно! Главный свидетель попал в автокатастрофу накануне…
– Он получил четыре пули в голову, – перебил Барни, – вот какая была катастрофа, ясно? А вы не догадываетесь, кто ее организовал?
– Ну, может Эдди и имел к этому какое-то отношение, только мне-то чего бояться? Я ведь не свидетель обвинения, и к тому же нравлюсь ему.
– Вы ему нравитесь? – мрачно переспросил Сэм. – Хм, ну разумеется, он никогда не упустит шанса… Впрочем, Мэйвис, поймите одно, если он вдруг решит, что вы представляете для него хоть малейшую опасность, то… – он щелкнул пальцами. – Этот тип легко заставит вас замолчать и уже навсегда!
– Я уже сказала, что мне очень приятна ваша забота, но право же, не стоит так переживать, Сэм. Со мной полный порядок, и я действительно в состоянии постоять за себя. Если девушка встречалась с тремя самыми известными детективами Голливуда, то ее уже ничем не удивишь и не испугаешь. Мне все известно: приемы, техника, решительно все!
– Я совсем не беспокоюсь о вашей независимости или невинности, – сердито проворчал Барни. – Я просто боюсь за вашу жизнь.
– Урок шестой в "Руководстве для одиноких девушек", – с усмешкой констатировала я. – Там сказано:
"Дорогая, какой же мужчина допустит, чтобы ты провела ночь в полном одиночестве, ведь кругом полно убийц и сексуальных маньяков! Будет лучше, если я посторожу тебя до утра на той вон кушетке…" И это говорит как раз тот единственный сексуальный маньяк, оказавшийся поблизости, и именно его-то нужно больше всего опасаться одинокой девушке!
Сэм налил себе еще порцию скотча, не спуская с меня глаз.
– Почему бы нам для разнообразия не поговорить о вас? – предложила я. – Что мы все заладили обо мне, у вас ведь тоже неприятности и всякие проблемы!
– Вроде того, что мне надо сходить к дантисту или начать пользоваться другим сортом мыла? – спросил он с грустью в голосе.
– Я имела в виду вашу программу. Кажется, вчера этот плешивый Джонсон уволил вас?
– Сегодня он принял меня снова, – вздохнул Сэм. – И даже удвоил оклад.
– Как это? – вытаращила я глаза. – Почему?
– Потому что предсказание сбылось, и никто не подаст на нас в суд, – ответил он несколько повеселев. – Вся эта история напечатана на первых полосах утренних газет. Теперь Джонсон берет за рекламу вдвое больше, а заказов все равно столько, что студия не может справиться.
– Это же замечательно! – искренне обрадовалась я.
– Знаете, у меня есть идея! – в глазах Сэма вспыхнул огонек. – Просто сумасшедшая идея! Хотите услышать ее?
– Конечно!
– Ну… – он слегка покраснел. – Допустим, только допустим, что я нашел убийцу… Вы понимаете меня?
– Почему бы не предоставить заниматься этим лейтенанту, ему за это платят.
– Да вы только представьте, какая шикарная получится история! – глаза Сэма затуманились. – Неужели вам не видятся заголовки в газетах: "Самое таинственное убийство века разгадано ведущим телепрограммы Сэмом Барни!"
– Я не читаю таких длинных заголовков. Но продолжайте.
Сэм сделал глоток и задумался.
– Если я хочу найти убийцу, мне прежде всего необходимо установить мотив преступления, – медленно произнес он. – У вас нет никаких предположений относительно того, кто мог убить Ромейна?
– Нет, – честно призналась я. – Меня наняли, чтобы украсить уикэнд… для Бабло, разумеется.
– А где она, кстати?
– Отправилась с Эдди в магазин Ромейна, якобы все осмотреть.
– Хм. – Барни прищурился. – Может это то, что мне и надо… И что это ей приспичило ехать в магазин, захотелось провести вечер среди всякой рухляди?
– Почему бы и нет, – усмехнулась я. – Она сама такая, и даже понимает это, не дурочка же.
Сэм не слышал моих разглагольствований, он думал о чем-то.
– В самом деле, почему это торговец антиквариатом связан со всякими сомнительными личностями? – сказал он вслух. – Что-то здесь не так…
– Лейтенант уже задавал этот вопрос, – напомнила я. – Бабло ведь объяснила, что Инглиш был его покупателем.
– Да, Майк не отличит старинную вещь от дешевой штамповки, даже если бы при этом сама Мария Антуанетта купалась в старинной вазе! – с отвращением сказал Сэм. – Нет, тут явно что-то нечисто. Вполне возможно, мы бы что-нибудь поняли, если бы тоже нанесли визит в магазин Ромейна.
– Только не сейчас, – возразила я быстро, – там же Эдди и Бабло!
– Пожалуй, вы правы, – согласился Сэм. – Надо дождаться, когда они приедут, и уж тогда отправляться, как вы считаете?
Я вздрогнула.
– А кто вам сказал, что я поеду с вами?
– Подумайте только, какая реклама, Мэйвис! – коварно проговорил Барни. – Я так и вижу заголовки крупными буквами: "Мэйвис Зейдлитц, доверенный консультант, помогает ведущему телепередачи раскрыть преступление!" Да такую рекламу ни за какие деньги не купишь!
– Ну! – я чуть не задохнулась от радости. – Правда, здорово звучит! А как вы думаете, Рио в Детройте прочтет обо мне?
– Непременно!
– Ладно! Тогда рассчитывайте на мою помощь!
– Замечательно, – он чмокнул меня в щеку. – Я был уверен в вашем согласии, Мэйвис!
– Но-но! – остановила я. – Не слишком-то давайте себе волю!
– Вы очаровательны, Мэйвис… Ваша фигура просто сводит меня с ума! – Сэм совсем растаял.
– Мистер Барни, у нас чисто деловое свидание, – строго заявила я.
– О, мне так хочется забыть об этом… Неужели у вас нет сердца, Мэйвис?
– Боюсь, что так, – я усмехнулась. – Вероятно, это влияние Медисон-сквера, – предположила я задумчиво. – Сейчас ведь никто не заботится о содержании, для всех главное – упаковка!
– Так, давайте договоримся, что я заеду за вами где-то около полуночи.
– Если вы еще выпьете, то вообще отсюда не уйдете, – холодно заметила я. – А если сейчас вернется Бабло с Эдди, то как думаете, что им придет в голову по поводу того, что вы находитесь здесь в такой час?
– Вы просто умница, Мэйвис! – восхитился Сэм. – Все, я больше не пью. Видите, как быстро вы меня можете исправить!
– Ну, не так уж быстро, – заметила я. – Да, и лучше не заходите сюда, подождите меня снаружи. Тогда уж точно увидите, когда они вернутся.
– Гениально! – Сэм ликовал. – А вообще, зачем мы чего-то ждем?
– Вы знаете, где находится магазин?
– Конечно, – в Венеции!
Я озадаченно моргнула.
– Это точно?
– Я проверил.
– В таком случае мне надо захватить купальник, – пробормотала я, мечтательно закатив глаза. – Там ведь придется плыть по этим самым… по каналам в пайоле… Мало ли что случится…
Сэм подошел к бару и одним глотком осушил бокал. Несколько секунд он не мог перевести дух.
– Я что-то не так сказала?
– Милочка, – задыхался он. – Я говорю о Венеции, которая находится в Калифорнии, а не в Италии. И лодка называется гондолой, а не пайолой!
– Господи, ну почему вы сразу-то не сказали? – разозлилась я. – Теперь вспомнила, мне приходилось читать и о нашей Венеции. Там собираются битники, так ведь?
– Верно, – кивнул он.
– Как это Ромейн решился открыть магазин в таком месте?
– Может, в этом есть свой смысл, – заметил Сэм глухо. – Покупатели, возможно, как раз и рассчитывают заключить более выгодную сделку именно там, а не на Биверли-Хиллз.
– Может быть, – кивнула я. – Ну так что, мы отправляемся?
– Да, пойду отгоню машину за угол, чтобы они не увидели, когда вернутся.
– У меня тоже есть идея! Почему бы нам не переодеться в битников, тогда уж нас точно никто не заметит в этой Венеции!
– Мне потребуется слишком много времени, чтобы отрастить бороду, – проворчал Сэм.
Я бросила на него критический взгляд – поношенный пиджак спортивного покроя и заношенные до блеска брюки. К тому он был небрит со вчерашнего вечера.
– Вы и так выглядите на все сто! – воскликнула я искренне. – А мне хватит на все пяти минут, согласны?
– Хорошо, но не больше.
Я побежала в спальню, стерла с лица весь грим и растрепала прическу так, что она стала похожа на воронье гнездо. В чемодане у меня была пара черных нейлоновых трико и под плиссированной юбкой они вполне могли сойти за черные чулки. А тому, кто вздумает проверить это, придется познакомиться с тяжестью моей руки. Так что все в порядке.
Перед тем, как выйти из спальни, я взбила подушки и положила их под одеяло так, что любой, кто заглянет в комнату, решит, будто я сплю.