Это была девушка, но какая! Иногда кажется, что в природе Италии существует какое-то равновесие, когда небывалая красота молодости компенсирует преждевременное старение, подстерегающее в этой стране большинство женщин. Задолго до среднего возраста большинство из них в результате осложнений после беременности и родов набирают излишний вес, а водянка превращает их тело в бесформенную тушу. И тогда их единственно возможной одеждой становятся похожие на накидки черные платья. Лица их начинают покрываться курчавой порослью, которой мог бы позавидовать любой молодой гвардеец. Зато совершенство лица и тела, которыми судьба награждает итальянок до этого, не случайно вызывают восторг киноманов всего мира. И этот случай был убедительным доказательством, что даже полки тертых кинопродюсеров сняли не все сливки. Ее волосы оттенка сонной полночи, с тяжелым металлическим блеском, окружали нежный овал лица с кожей, как цветок магнолии, полными губами и огненными уголками глаз. Ее простое шелковое платье скорее подчеркивало, чем скрывало формы, итак и рвавшиеся наружу. Бросалось в глаза, что никакие ухищрения портного не нужны, чтобы подчеркнуть фигуру, едва ли не излишне закругленную в бюсте и бедрах, но зато разделенную пополам осиной талией. Чтобы завершить это потрясающее зрелище, Саймон позволил своему взгляду отправиться вниз по смуглым стройным ногам до самых маленьких стоп в сандалиях, а потом ошеломленно вернуться обратно.
В ответ он получил взгляд, полный убийственного презрения, явно тренированный в укрощении нахалов и удержании в рамках приставал, недвусмысленно означавший, что, как и большинство красивых итальянских девушек, она была крайне строгих правил. Только непогрешимая вера Святого в чистоту его намерений позволила ему принять этот отпор с ангельской улыбкой, в которой даже не было упрека, - пока она не отвела взгляд.
Кассир восторженно и уважительно поклонился ей и после короткого обмена репликами взял телефонную трубку. Саймон с сожалением понял, что девушка зашла сюда не поесть, а попросить вызвать такси - обычный метод в этих краях, где отыскание телефона всегда было большой проблемой.
После кратких слов благодарности она направилась к выходу, и входящий мужчина посторонился, придержав перед ней двери. Она проплыла мимо, принимая услугу как дарованную ей свыше, а он в награду должен был удовлетвориться наблюдением, как она садится в такси, которое волей случая было старомодным, с высокой подножкой. Только разделив с ним это удовольствие, Саймон заметил, кем был этот новоприбывший, который, закрыв наконец двери, подошел к нему.
- Марко Понти… Что за сюрприз, - сказал он тихо, не проявляя никакой реакции. - Не хотите составить мне компанию? Хотя мне, конечно, трудно состязаться с особой, которую вы только что созерцали.
Понти сделал классический жест, которым итальянцы могут выразить все что угодно и который на этот раз означал: "А кто бы не созерцал? Но это только перевод времени!" - и сел.
- Боюсь, что швейцарский монастырь, в котором она получила образование, на некоторое время остудил в ней южную кровь, - сказал он. - Но в один прекрасный день она снова взыграет. Я надеялся, что по возвращении завяжу с ней знакомство, но Джина Дестамио и я вращаемся в разных кругах.
- Как вы ее назвали? - спросил Саймон, не скрывая удивления.
- Это имя вам что-нибудь говорит?
- Да, если она родственница некоего Аль Дестамио, сомнительным гостеприимством которого я пользовался вчера на Капри.
Улыбка снова, как маска, скрыла лицо детектива, но Саймон ощутил скрытое под ней разочарование.
- Это его племянница, - сказал Понти.
4
За последние время Святой пережил столько потрясений, что привык не высказывать своей реакции.
- В конце концов, это маленькая страна, - заметил он. Взглянул на свой искрящийся карманный аперитив и кивнул официанту. - Хотите что-нибудь подобное перед едой?
- Если не возражаете, предпочел бы бренди. "Бутон веккио", хотя он у них самый дорогой. Как низкооплачиваемый муниципальный служащий я редко могу позволить себе подобную экстравагантность. - Понти подождал, пока официант, шаркая ногами, отошел, и спросил: - Что привело вас к Дестамио?
Вопрос был задан непринужденно, но глаза его, не моргая, впились в лицо Святого.
- Мне самому это интересно, - холодно ответил Саймон. - Мы как-то случайно встретились, и очень скоро у нас возникли серьезные расхождения во взглядах. Настолько серьезные, что меня бы не удивила его причастность к сегодняшнему нападению Тони.
Детектив обстоятельно взвесил слова Святого, и на его лице снова блеснула улыбка:
- Я слышал о вас немало историй, некоторые, несомненно, придуманные, некоторые, возможно, правдивые. Но ни в одной из них не говорилось ничего о том, что ваши связи с этими людьми могут быть устойчивыми. Тем не менее мне интересно узнать поподробнее о том расхождении во взглядах, которое вы упомянули.
В этот момент вернулся официант, принесший бренди. Прежде чем он снова удалился, Саймон воспользовался случаем заказать еду или, точнее, позволить, чтобы это сделал Понти, с удовольствием предоставив инициативу знатоку, который его сюда направил.
Когда официант был уже вне пределов слышимости, Святой, опустив последний вопрос Понти, спросил сам:
- Вы не имеете ничего против того, чтобы объяснить мне, что означают слова "этими людьми"?
- Мафия, - спокойно ответил Понти.
Теперь уже Саймон позволил вздрогнуть своим векам.
- Вы полагаете, Тони наняли они?
- Этот кретин, очевидно, один из них. Но я уверен, что Аль Дестамио - крупная рыба, хотя и не могу этого доказать.
- Это становиться интересным, - заметил Святой.
Понти маленькими глотками потягивал свой коньяк.
- Вы что-нибудь знаете о мафии?
- Как и всякий другой - то, что читал в газетах, и то, что литературная фантазия накрутила в покетбуках. Но, строго говоря, даже не знаю, что значит это слово.
- Это старинное слово, и никто толком не знает, откуда оно взялось. Существует легенда, что возникло оно здесь, в Палермо, в XII веке, когда французы владели Королевством обеих Сицилий. Якобы некий молодожен после венчания выходил из церкви и, разговорившись со священником, на мгновение расстался с новобрачной. Пьяный француз, сержант, оттащил ее в сторону и начал насиловать, а когда она попыталась убежать, убил ее. Несчастный муж опомнился слишком поздно, чтобы ее спасти, но накинулся на француза и прикончил его, крича: "Морте алля Франция!" Палермо тяжело страдало под бременем оккупации, вспыхнул бунт и за несколько дней все французы были схвачены и истреблены. "Монте алля Франция - Италия анела" - стало боевым кличем. Разумеется, потом французы вернулись и перебили большинство бунтовщиков, а те, кому удалось уцелеть, попрятались в горах. Они и сохранили аббревиатуру боевого клича "мафия" как свое название. Такова одна из версий.
- Трудно представить мафию своего рода движением сопротивления, длящимся тринадцать веков.
- Сейчас - разумеется, но вначале все так и было. До самого объединения Италии мафия была на стороне угнетенных. Только потом начались вымогательства и убийства.
- Мне кажется, что-то похожее я слышал о тамплиерах. С ними произошло нечто подобное, - подумав, сказал Саймон, - но независимо от этого не понимаю, какую вы видите связь между ними и мной?
Понти подождал, пока подали "капонето ди меланзане" и бокалы, наполненные вином. Потом продолжал:
- Все очень просто. Вольно или невольно вы оказались замешаны в дела мафии. Я только что сказал вам, что Тони получит свое. Но я не рассчитываю, что он сознается в действиях по команде Дестамио, скорее выдвинет версию самообороны, после того как вы поймали его руку в своих карманах. Найдутся свидетели, которые покажут, что это вы напали на него. И никто не сможет заставить его признать знакомство с Дестамио. Это - омерта, закон молчания. Умрет, но не скажет. Возможно, не по кодексу чести, а просто потому, что, заговори он - и нигде ему не спрятаться, не останется для него места на земле. В мафии нет предателей, имеется в виду - живых, и умирают они нелегкой смертью.
Саймон попробовал "Циклопе делла Этна". Вино было легким, с деликатным изысканным вкусом, составлявшим хороший аккомпанемент к острым блюдам.
- В квестуре, - сказал он, - мне показалось, что Тони был в лучшем положении, чем я. Значит, длинные руки мафии на этом острове проникают даже в ряды неподкупной полиции?
- Это вполне возможно. - Понти прекрасно владел собой.
- На этом несчастном острове мафия - это сила. Поэтому я и дал вам понять, что стоит поговорить в другом месте.
- А я должен понять, что вы единственный полицейский, кто вне подозрений?
Детектив не обиделся и позволил себе улыбнуться, так что Саймон снова мог убедиться в прочности этой маски, за которой могло скрываться что угодно.
- Синьор Темплер, разрешите рассказать вам еще одну историю, на этот раз не легенду. Она касается одного человека, который приехал с севера, из Бергамо, чтобы открыть на острове магазин. Вначале дело шло трудно, но через некоторое время все наладилось, и он смог обеспечить семье скромный доход. Тогда появились люди мафии с требованием дани, а он по незнанию или из-за самоуверенности отказался платить. Когда прислали человека, чтобы публично побить его палкой, вырвал ее и избил посланца. Но немного перестарался, и тот умер. Потом бывает только одно: вендетта или смерть. Торговец, его жена и дочь были убиты, и уцелел только сын, которого заранее отправили к родне в Бергамо, а те, как только узнали об этом, переправили его к друзьям в другой город, где его выдавали за родного сына. Мальчик, однако, знал всю историю и вырос, ненавидя и мечтая вступить на тропу войны с мафией. А когда вырос, понял, что вендетта - это не тот способ.
- И поступил в полицию, чтобы попытаться что-то сделать легально?
- Это не слишком доходное место, как я уже говорил, и небезопасное, если работать как следует. Но неужели вы думаете, что человек с такими воспоминаниями может быть на стороне убийц?
- Но, если ваш комиссариат - гнездо мафии, как вы сможете что-то сделать? Этот двуличный сержант перед вашим приходом едва не посадил меня за покушение на убийство. Потом все вдруг изменилось. Или они догадываются, что вы подозреваете их?
- Еще нет. Думаю, что я просто блаженный дурачок, корчащий из себя начальника не там, где надо, честный глупец, который отказывается от взяток и докладывает обо всех подобных предложениях. Люди на моей должности долго не задерживаются, поэтому местные скрывают от меня все, что только могут, и терпеливо ожидают моего перевода. Поскольку я с севера, прошло немало лет, немало пришлось мне задействовать тайных пружин, чтобы попасть сюда, и я не собираюсь трогаться с места, пока не добьюсь своего.
Редко когда Саймону доводилось слышать столь откровенное признание.
- Значит, вы хотите услышать мой рассказ, - неторопливо сказал он. - Но, зная мою репутацию, поверите ли мне? И, кстати, вас совсем не волнует, что при случае я сам могу попасться?
- Я не веду с вами игры, синьор, - отрезал детектив. - Меня не интересуют ваши секреты. Можете мне сказать, что собственноручно прикончили тринадцать жен, это ваше дело, меня это не касается, если вы мне можете помочь в том деле, которое для меня значит больше, чем жизнь.
Саймон решил рассказать.
- Ладно, - сказал он, - посмотрим, что это вам даст… - Со спокойной объективностью он описал события последних дней. Ничего не упустил, не сделал никаких выводов, ожидая, что скажет Понти.
- Это ясно как день, - заявил наконец детектив. - Вы думаете, что англичанин Астон убит в Неаполе, потому что опознал Дестамио как некоего Картелли. Но Дестамио подтвердил вам свое происхождение, а здесь, в Палермо, вы узнали, что Картелли много лет как мертв. Похоже, вы, как говорят американцы, рубите не то дерево?
- Возможно. - Саймон допил вино. - Но в таком случае, как вы объясните связь между убийством Астона и внезапным интересом Дестамио к моей персоне, деньгами, которые он мне дал, и попыткой меня убить?
- Если есть какая-то связь, то могут быть только два объяснения: или Дестамио был раньше Картелли, или Картелли - это Дестамио.
- Не иначе.
- Но обыкновенный мошенник не мог занять место Дестамио, одного из главарей мафии. И если человек, погибший в банке, был не Картелли, то кто?
- Эти загадки я и должен решить и собираюсь копать настолько глубоко, пока не докопаюсь.
- Если пока кто-то другой не выкопает для вас могилу, - вздохнул Понти и глубоко затянулся.
Саймон улыбнулся и заказал кофе.
- Мне повезло, что вы ввязались в это дело, - сказал Понти чуть погодя. - Вы взбаламутили воду, и на поверхность может выплыть Бог весть что, возможно, ценное и для меня. В моем положении приходится быть осторожным. А вот вы неосторожны. Возможно, вы не верите в силу и возможности этих людей, хотя допускаю, что для вас это безразлично. Но я вам помогу чем могу. За это прошу сообщить мне все, что станет вам известно насчет мафии.
- Охотно обещаю, - ответил Саймон.
Он не счел нужным уточнить, что при всем удовольствии, которое доставит ему возможность поделиться добытыми сведениями, главное, на что он наткнется, по праву будет считаться его собственной добычей.
- Вы могли бы начать с рассказа о том, что знаете о Дестамио, - сказал Святой.
- Ну, это вам не особенно поможет. В основном это гипотезы и догадки. Все тут или члены мафии, или слишком боятся, чтобы говорить. Но, судя по кругу его знакомств, по образу жизни и расходам, по страху, который он вызывает, можно сделать вывод, что он действует на высшем уровне организации. Остальные члены его семьи кажутся не вовлеченными в мафию, что, вообще-то, невиданное дело, но я за ними приглядываю.
- Увидев его племянницу Джину, я понимаю, за кем вы приглядываете. Кто еще входит в его семью?
- Сестра донна Мария, истинная "фачча тоста". И старый дядюшка, очень дряхлый. У них дом за городом, это старое баронское поместье, заброшенное и приходящее в упадок.
- Вы должны мне сказать, как туда попасть.
- Хотите снова увидеть Джину? - спросил Понти с понимающей улыбкой.
- Возможно, мне повезет больше, чем вам, - ответил Святой, - и это мне кажется наилучшем местом, чтобы начать зондаж семейных дел Дестамио и его прошлого. Кроме того, подумайте, какое впечатление произведет на него то, что я посетил его дом и познакомился с семьей.
Понти окинул его долгим скептическим взглядом:
- Один из нас сошел с ума, а может, и оба. Но я нарисую вам схему и объясню, как туда проехать.
Глава III
Как Саймон раздобыл музейный экземпляр, и Джина Дестамио стала любезна
1
Приняв решение, Саймон Темплер, не откладывая, собрался нанести визит в поместье семейства Дестамио, поскольку полагал, что чем быстрее будет действовать, тем сильнее дезориентирует Дестамио и тем больше выиграет сам. Но, чтобы произвести надлежащее впечатление, прежде всего нужно было отремонтировать пострадавший костюм.
Кассир подсказал ближайшее заведение, хозяин которого как раз отпирал его после трехчасовой послеобеденной сиесты. В результате весьма оживленной и колоритной дискуссии была согласована цена, учитывающая крайне необходимую срочность, но все же несколько уступавшая стоимости новой вещи. Хотя срок для завершения ремонта и был ограничен получасом, Святой, прекрасно понимая, что в лучшем случае это займет в три раза больше времени, отправился на поиски остального реквизита.
Портной направил его в соседний квартал, где симпатичная вывеска обещала "Превосходные услуги автопроката". Увы, ни одного свободного автомобиля не осталось. Возможно, это было временное явление, вызванное сезонным наплывом туристов. Единственный автомобиль, попавший в поле зрения, был старым, помятым "фиатом-500", основательно разобранным механиком, который при появлении Саймона выполз из-под заржавленных останков, вытирая руки грязной ветошью.
- У вас есть машины внаем?
- Си, синьоре, - умный взгляд мужчины зафиксировал неитальянскую внешность Саймона. - Вы хотите нанять автомобиль?
- Хотелось бы, - осторожно сказал Святой, решив не торговаться из-за цены, которая автоматически удвоилась с того момента, когда хозяин опознал в нем иностранца.
- У нас множество машин, но, черт побери, все уже поразобрали, осталось только это дерьмо.
Было очевидно, что познания хозяина в английском были почерпнуты из такой неиссякаемой лингвистической сокровищницы, как американский армейский лексикон.
- Вы имеете в виду вот это? - спросил Саймон, показывая на раскуроченный "фиат".
- Си, синьоре, это просто игрушка, изумительно вынослив. К вечеру будет готов.
- Мне он не нужен, даже если вы соберете его немедленно. Не потому, что я вам не верю, а просто потому, что это не для меня. Может быть, вы мне подскажете, где можно найти что-нибудь поприличнее.
- Вы, наверное, хотите шикарный автомобиль, "альфа-ромео" или "феррари"?
Задиристый тон вопроса Саймон решил игнорировать, рассчитывая сэкономить время для дальнейших поисков.
- Мне случалось на них ездить. Водил также "бентли", "лагоду", "ягуара", а в добрые старые времена - "хирондел".
- Что, вы ездили на "хиронделе"? Ну и как он?
- Просто дьявол! - с уважением ответил Саймон. - Но это не имеет ничего общего с предметом нашей беседы. Мне по-прежнему нужен автомобиль.
- Хотите увидеть нечто необычное, чтобы уже не вспоминать о "хиронделе"?
- Конечно.
- Идите за мной.
Он провел Саймона сквозь двери внутри гаража на пыльный задний двор. За штабелями ржавого автомобильного хлама и старых покрышек стоял какой-то длинный бесформенный предмет, покрытый брезентом. Благоговейно, словно поднимая вуаль невесты перед супружеским поцелуем, механик развязал шнуры, державшие брезент, и осторожно снял его. Солнечный свет засверкал на кроваво-красном кузове и хромированных деталях, и Святой позволил себе от всей души присвистнуть в знак восторга.
- Неужели это в самом деле то, о чем я подумал?
- Наверняка, - ответил механик, зажмурив глаза от удовольствия. - Перед вами настоящий "бугатти".
- И если я не ошибаюсь, тип "41 Рояль".
- Вы, профессор, я вижу разбираетесь, - сказал хозяин машины, титулуя Саймона с уважением, достойным его эрудиции.