(Командор Лонгитано - Джедже)
- Целуем руки, дон Лолло.
- Приветствую тебя, Джедже.
- Дон Лолло! Пиппо Дженуарди арестовали. Карабинеры.
- Известно, почему?
- За конспиранцию.
- За что?
- За конспиранцию на государство.
- За конспирацию? Пиппо Дженуарди? Да Пиппо Дженуарди понятия не имеет, что такое государство и с чем его едят!
- А сказывают, он с Гарибальди снюхался.
- С кем? Да Гарибальди уже лет десять как помер на Капрере. Слыхал про такой остров?
- Мое дело маленькое, дон Лолло, я за что купил, за то и продаю.
- Ладно, Джедже, твое дело слушать и мне передавать. Калоджерино вернулся из Палермо?
- Ага. Только что. Он был по тому адресу, какой вы ему дали, но Сасу Ла Ферлиту не нашел. Хозяева квартиры сказали, что незадолго до прихода Калоджерино этот рогоносец собрал манатки и смылся. Калоджерино так думает, что кто-то его упредил.
- Да? Возможно, Калоджерино прав. Вот что, завтра утром пораньше приведи его сюда. Попробуем разобраться, почему нам никак не изловить этого сукиного сына. Ничего, Саса Ла Ферлита, я до тебя доберусь!
В
(Квестор - командор Парринелло)
- Он собирался арестовать старуху! Я полдня уговаривал его не делать этого. Так не может продолжаться дальше, нельзя сидеть сложа руки. Префект Марашанно порядочный человек, и я не желаю ему вреда, но, сколь это ни прискорбно, вынужден доложить о создавшемся положении своему и его начальству. Боюсь, он такое натворит, что потом не расхлебать. Вы со мной согласны, командор Парринелло?
- Еще бы, господин квестор! Но раз уж вы решили посоветоваться со мной, я бы предложил вам не торопиться.
- А чего ждать?! После того как Марашанно отправил в кутузку Дженуарди и собрался посадить старуху, он, того и гляди, прикажет арестовывать всех подряд, у кого на шее будет красный галстук! И шишки в результате посыплются не только на него, но и на меня. Нет, ждать нельзя. Ни в коем случае!
- Поймите меня правильно, господин квестор. Почему я советовал не торопиться? Чтобы дать другим возможность вмешаться, тогда мы сможем сказать себе, что у нас совесть чиста.
- О ком вы? Кто эти "другие"?
- Я хотел сказать, что проблему решит другой человек.
- Какой еще человек?
- Кавалер Артидоро Конильяро.
- А кто он такой?
- Супрефект Бивоны. Неужели забыли?
- Ах да, припоминаю. И ему под силу разрядить ситуацию? Вы в этом уверены?
- Уверен, господин квестор. Даю руку на отсечение.
- И как он это сделает?
- Префект Марашанно познакомил меня с письмом, которое он официально направил супрефекту. Правда, не с самим письмом, а с копией, после того как письмо ушло, так что я уже не мог ничему помешать.
- И о чем шла речь в письме?
- О приезде двух мазунов, которые намерены заразить опытную сельскохозяйственную станцию в Бивоне и вызвать эпидемию. Господин префект даже описал, как выглядят ядовитые клещи.
- И как же они выглядят?
- По описанию его превосходительства, они ярко-красного цвета и у каждого щетинки, больше двух тысяч щетинок, точно не помню, сколько.
- Господи Иисусе! Но, простите, ведь не исключено, что этот ваш супрефект, получив письмо, похоронит его в ящике стола, движимый той же щепетильностью, что и мы с вами. Вы так не считаете? Почему?
- Да потому, что Артидоро Конильяро знать не знает, что такое щепетильность: он и слова такого отродясь не слышал.
- Ну и ну!
- А кроме того, если бы на его глазах с префекта Марашанно живьем содрали кожу и поджаривали господина префекта на медленном огне, Артидоро Конильяро прыгал бы от радости.
- Даже так? Почему же?
- Известное дело. Его превосходительство Марашанно, впрочем не без оснований, здорово ему насолил. Можно сказать, поимел его, простите за грубость. Испортил ему карьеру.
- И вы думаете…
- Не думаю, а уверен. Через несколько дней копия с письма его превосходительства господина префекта ляжет с соответствующим комментарием на стол его высокопревосходительства министра внутренних дел. Конильяро не упустит этой возможности отомстить своему обидчику.
- Тем лучше. Значит, я могу быть спокойным. Уж очень мне не хотелось осведомлять…
- Я буду держать вас в курсе дела, господин квестор.
Г
(Доктор Дзингарелла - Танинэ - Пиппо)
- Разрешите, синьора? Я ищу синьора Дженуарди.
- Он болеет.
- Я знаю. За мной приходил Калуццэ Недовертыш, который на складе вашего мужа работает. Я доктор Дзингарелла.
- Ой, доктор, виновата, против свету не распознала вас. Входите, входите.
- Где наш больной?
- В спальне лежит. Ступайте за мной, я вас проведу. Пиппо, доктор Дзингарелла пришел.
- Здравствуйте, доктор, спасибо, что пришли.
- Присаживайтесь, присаживайтесь.
- Спасибо, синьора. Что случилось, синьор Дженуарди?
- На следующий день после того, как меня сперва арестовали, а потом отпустили, я проснулся с температурой. Когда меня арестовали, Танинэ?
- Как это когда? Вчера! У тебя что, память отшибло?
- Извините, доктор, я плохо соображаю.
- Ничего страшного. Сейчас мы температурку измерим. Градусник под мышку, вот так. А пока сядьте, поднимите фуфайку. Очень хорошо. Глубокий вдох… Еще разик… Скажите тридцать три… тридцать три… тридцать три… теперь откроем рот пошире и покажем язык… А теперь давайте градусник.
- Что-нибудь серьезное, доктор?
- Ваш муж здоров как вол. Небольшая температурка, я думаю, оттого, что он перенервничал накануне.
- А сыпь по всему телу у меня отчего? Смотрите, доктор… тут… и вот тут…
- Это испорченная кровь, Пиппо.
- Помолчи, Танинэ. Кто здесь врач?
- Скажите, синьор Дженуарди, в Монтелузе вас держали в тюремной камере?
- Да, несколько часов. Камера была пустая, меня одного в ней заперли.
- Там был матрац?
- Был. А у меня ноги подкашивались, я на него и прилег.
- И вас искусали блохи и вши. Живого места на вас не оставили.
- Пресвятая Дева! Какая гадость!
- Бывает, синьора. Не беспокойтесь, укусы пройдут.
- А от температуры что ему принимать?
- Температура, думаю, сама упадет. Для успокоения неплохо ромашку попить.
- Танинэ, ты не сваришь доктору кофе?
- Не беспокойтесь, синьора.
- О каком беспокойстве вы говорите? Кофе готов, сейчас принесу.
- Доктор, пока жена не вернулась, скажу вам одну вещь. Может, температура виновата, а может, нет, но с самого утра на меня настоящий любовный голод напал. Сейчас только десять часов, а я уже три раза поработал.
- Ты хочешь сказать, что у тебя частая эрекция?
- Вот именно.
- Ничего страшного, это естественная реакция организма. Я на шепот перешел, чтоб твоя жена не слышала. Ты прекрасно выдержал испытание, товарищ. Молодец. Жаль только, что тебя раскрыли.
- Извините, доктор, почему вы говорите мне "ты"?
- Потому что так заведено между товарищами. Слушай, я открою тебе тайну. На следующей неделе приедет инкогнито Де Феличе Джуффрида. Ты должен обязательно с ним встретиться. Я сообщу тебе день и час.
- Позвольте вам сказать, доктор, что к этой истории с социалистами лично я…
- А вот и кофе.
- Вы очень любезны, синьора.
Д
(Танинэ - дон Нэнэ - Пиппо)
- Папа! Папочка! Святая Мария, какой приятный сюрприз!
- Как дела, Танинэ?
- Уже лучше. Садись. Пиппо, к нам папа пришел!
- Дон Нэнэ! Какая радость! Какая честь! Добро пожаловать в дом, где вы еще не были!
- Что с тобой, Пиппо? Я зашел на склад, и Калуццэ сказал, что ты хвораешь.
- Пустяки. Небольшая температура. Только что был врач. Он говорит, что это от страха, которого я натерпелся.
- Мы все перепугались. Я пришел просить у тебя прощения.
- Прощения? У меня? За что?
- Когда я услышал, что тебя забрали карабинеры, я подумал: ни с того ни с сего не арестуют, чего-то небось мой зятек натворил. Я был неправ. За тобой никакой вины нет, и я извиняюсь, что плохо про тебя подумал.
- И кто же вас убедил в моей невиновности?
- Начальник полиции Спинозо. Хороший человек. Он объяснил, что лейтенант карабинеров спутал тебя с другим человеком. Заместо него арестовал тебя. Ты плачешь?
- Что с тобой, милый? Не плачь, а то я тоже плакать начну.
- Да, Танинэ, да, ваше степенство, я плачу! Если б вы знали, папа, каково без вины в камере сидеть!
- Хватит, Пиппо, вытри слезы. Слава богу, все позади.
- Да, папа. Да, ваше степенство. Позади. Ничего, что я называю вас папой? Вы разрешаете?
- Конечно, сын мой. Танинэ, как только Пиппо поправится, жду вас на обед или на ужин.
- Папа, как поживает Лиллина?
- Что тебе сказать, Танинэ? Последние дни она не в своей тарелке. Вчера думала съездить в Фелу, она ведь недели прожить не может вдалеке от родителей. А потом сказала, в другой день поедет.
- А ты, кажется, завтра в Фелу собирался, да, Пиппо?
- Да, Танинэ, у меня встреча с братьями Тантерра назначена, я тебе говорил: надо закупку партии леса обсудить. Теперь из-за болезни поездка откладывается. Ничего не поделаешь.
- Значит, не забудь: как только поправишься, вы приходите к нам. Лиллина будет рада. Она ведь все время дома сидит и никого не видит.
- Как только обмогнусь, мы придем.
- Танинэ, ты проводишь меня до двери?
- Танинэ, папа ушел?
- Да, Пиппо.
- Ты где, Танинэ?
- В кухне.
- Что ты там делаешь, Танинэ?
- Обед стряпаю.
- Иди сюда, Танинэ.
- Иду, Пиппо. О, Мадонна, зачем это ты голый разделся? Ну-ка накройся? При температуре тепло нужно.
- Именно что тепло. Ложись скорее. Мне опять приспичило.
- О, Мадонна! Сколько можно? С раннего утра пестом в ступке толчешь… Вот так… вот так… да… да… да…
Е
(Командор Лонгитано - Джедже - Калоджерино)
- Целуем руки, дон Лолло.
- Приветствую тебя, Джедже.
- Нижайшее почтение, дон Лолло.
- Приветствую тебя, Калоджерино.
- Дон Лолло, теперь понятно, почему Пиппо Дженуарди заарестовали, а через полдня отпустили.
- Почему же?
- Сказывают, распутица вышла с одноизменниками.
- Ты что, по-турецки выучился говорить?
- Дозвольте, я объясню, дон Лолло. Мой друг Джедже хочет сказать, что Пиппо Дженуарди арестовали из-за путаницы с одноименниками: это когда двух людей одинаково зовут и их можно спутать. Обознаться то есть.
- А я что сказал, дон Лолло? Разве не то же самое?
- Получается, синьора Дженуарди сначала сажают в кутузку, потом чешут в затылке, и ах, ошибочка вышла, извините, до свиданьица. Что-то тут не так.
- И я думаю, не так, дон Лолло. Возьмите Туридруццо Карлезимо, которого тоже через одноизменника арестовали: семь месяцев прошло, покуда закон признал, что обознался.
- Правильно рассуждаешь, Калоджерино. Но ты мне лучше расскажи, что там у тебя в Палермо получилось.
- Что получилось? Аккурат как прошлый раз, только прошлый раз я ходил на площадь Данте, а давеча на проспект Тюкери. Прихожу, а он уже съехал, и никто не знает, куда. Мое такое мнение, что с нами играют вроде как кошка с мышкой.
- И тут ты прав, Калоджерино. Хотя сдается мне, что мышки-то две: Саса и Пиппо. Короче говоря, Пиппо меня за нос водит. Дает адрес Сасы, а сам его предупреждает, чтобы деру давал. Ты приходишь, а Саса уже тю-тю, ищи ветра в поле.
- В таком разе я этому Пиппо брюхо вспорю, что рыбине.
- Погоди, Калоджерино, не горячись. Думаю, Пиппо это делает не для того, чтоб дружка спасти, а чтоб мне ножку подставить.
- Не понял, дон Лолло.
- Зато я понял, Калоджерино. Филиппо Дженуарди гад, шпион, он на карабинеров работает, голову на отсеченье даю.
- А разве его не карабинеры загребли?
- Умный вопрос, Джедже! Да карабинеры его для того и арестовали, чтобы последняя собака узнала, что он арестован. Это пахнет хитростью, театром. Карабинерам нужно было поговорить с ним по секрету, без помех. Чтобы устроить мне ловушку, западню.
- Как?
- Скажи, Калоджерино, ты нашел Сасу, когда первый раз в Палермо ездил?
- Нет.
- А второй раз?
- Нет.
- В следующий раз, когда Пиппо Дженуарди даст мне третий адрес, ты поедешь в Палермо и…
- Никого не найду.
- Найдешь, Калоджерино, найдешь. Что ты с ним сделаешь? Застрелишь или прирежешь?
- Смотря где это будет, дон Лолло. Зависит от людей, от расстоянья… Наверно, лучше нож, коли так.
- А теперь представь, что ты делаешь свое дело или собираешься сделать, и вдруг появляются карабинеры и хватают тебя. Поскольку им известно, что ты мой человек…
- Да я его, подлюгу, сволочь пяленую, топором на кусочки изрублю! Он у меня и пикнуть не успеет!
- Успокойся, Калоджерино. У дона Лолло мозги работают получше, чем у какого-то Пиппо Дженуарди. На этот раз ему меня не переиграть.
Пишут (3)
МИНИСТЕРСТВО ПОЧТ И ТЕЛЕГРАФОВ
Палермский Округ.
Ул. Руджеро Сеттимо, 32. Палермо.
Милостивому государю
Господину Филиппо Дженуарди.
ул. Кавура, № 20.
Вигата.
Палермо, 19 декабря 1891 г.
Дорогой Друг,
у меня для Вас хорошая новость. Вслед за настойчивыми хлопотами Орацио Русотто я, со своей стороны, оказал должное давление на моих подчиненных с целью ускорить решение Вашего вопроса. Таким образом, мы получили всю необходимую информацию и интересующие нас документы.
Это дало мне возможность санкционировать дальнейшие действия, предшествующие официальному запросу на имя Его Превосходительства господина Министра. В первых числах января я направлю в Вигату геодезиста Пулитано Агостино, который пробудет на месте минимум неделю для определения схемы установки столбов.
Как я уже писал Вам, расходы по командировке геодезиста, включая оплату проезда от Палермо до Вигаты и обратно и обеспечение питанием и жильем, Вы полностью принимаете на себя. О произведенных Вами тратах геодезист Пулитано предоставит Вам официальную расписку.
Пользуюсь случаем, чтобы пожелать Вам счастливого Рождества и выразить наилучшие новогодние пожелания.
Прошу передать мой почтительный привет командору Лонгитано.
Ваш
Начальник Округа
(Инъяцио Кальтабьяно).
P.S. Любезно присланные Вами вигатские омары оказались исключительно вкусными. Я продолжаю завидовать геодезисту Пулитано, впереди у которого целая неделя в Вигате.
* * *
Мой дарагой и любимый Пиппо зазноба моя серце мое все время пра тибя думаю день и ночь и завтрашний день думаю и послезавтра и ты приставить ни можишь дочево мне без тибя худо мой нинаглядный Пипуццо кажную минутку считаю кажный час ты в думах моих безперерывно ежели б только знал ты дочево убиваюсь без тибя когда обнять тибя ни могу крепко крепко и мои уста прижать к тваим возможности ни имею то что с табой приключилося мой разлюбезный Пипуццо то что ты неповинный как Христос в остроге ачутился вместе с приступниками на миня так падействовала так разогорчило что всю в жар бросило и лицо красными пятнами пашло я была в атчяянии потому как ничево ровным щетом нипонимала про то что делаецца меня трясло я думала сума схожу постель жгла не хуже углей раскаленных сон ни прихадил после я узнала что ты заболел от нисправедливости каторая с табой вышла и нам через твою болезнь ниудалось свидица и поэтому я хочу знать душа моя когда мы сможем повстречяца и провести в объятиях несколько щасливых часов помни дарагой Пипуццо что для меня жизнь без тибя все едино как ночь без луны день без сонца а еще бывают ужасные ночи я их больше всево боюсь когда на нево блаж нападает и он ко мне лезет как к жине ему охота но он старый вот и нудит меня делать стыдные вещи вообщем с праституткой и то подобно нипоступают про такое даже рассказать язык ни поварачиваица но я послушно выполняю приставляя на ево месте тибя мой нинаглядный Пипуццо и тогда чуствую сибя почти щасливой и ему тогда хорошо как моему Пипуццо со мной такая вот моя жизнь надеюсь ты получиш это письмо каторое скажет про мои думы о тибе и про надежду что при первой моей вазможности мы повстречяемся ты знаешь где а пока думай обо мне как я думаю о тибе кажную минутку до скорова свидания целую целую целую целую целу…
* * *
Милостивому государю
Филиппо Дженуарди.
Ул. Кавура, 20.
Вигата.
Палермо, 20 декабря 1891 г.
Дорогой Пиппо,