- И даже не экскурсовод! - усмехнулась Лена. - У меня замечательная память, и то, что мне рассказывали, я хорошо помню. Я все хорошо помню!
- Программное заявление! - улыбнулся Игорь.
- Просто учти! - посоветовала Лена. - Может, пригодится.
Они сначала получили небольшой чемодан на Казанском вокзале, куда прибыл Игорь, а затем взяли роскошный кожаный чемодан на колесиках в камере хранения непосредственно на Ленинградском вокзале, куда приехала Лена из бывшей столицы Российской империи.
Разительный контраст бросился Игорю в глаза: старый фибровый чемоданчик, которым его снабдили при расставании с детдомом, не шел ни в какое сравнение с заграничным кожаным совершенством.
Но ни в первом, ни во втором случае никаких эксцессов не произошло, ячейки безропотно открывались, и вещи были на месте.
Фирменный поезд "Эстония", правда, пришлось немного подождать, с его подачей к перрону запаздывали.
Игорь сразу определил туристическую группу, впервые собравшуюся вместе. У него была замечательная зрительная память. Он мог через много лет увидеть человека и сразу же определить: откуда он его знает, где видел и когда. Все имена он не помнил, мимолетное знакомство к этому не обязывало, но лица он запоминал всегда.
Первым Игорь увидел того самого мужика из очереди, стоявшего впереди Лены и усмехавшегося, когда подслушивал их беседу.
Он тоже увидел Игоря с Леной и помахал им рукой то ли в виде приветствия, то ли приглашая присоединиться.
Но Игорь с Леной не хотели ни к кому присоединяться. Им было и так хорошо вдвоем.
Когда подали наконец поезд, они поспешили в вагон, чтобы успеть обменяться местами в каком-либо купе: либо у Игоря, либо у Лены.
У Игоря не получилось, там ехали трое приятелей, которые с ходу предложили Игорю присоединиться к ним и расписать "пулю" по полкопейки за вист.
Игорь играл в преферанс, какой студент не играет в эту игру, но сейчас ему хотелось лишь одного: быть с Леной и днем и вечером, а если удастся, то и ночью. Правда, он вполне отдавал себе отчет в том, что в поезде это нереально.
Но в Ленином купе нашелся столь страстный преферансист, что сразу же высказал готовность поменяться местами с Игорем, и не успел Игорь вынести из купе свой фибровый чемоданчик, как игроки уже расстилали на столике заранее приготовленный лист бумаги и расчерчивали его под "пулю".
А Лену Игорь застал уже мило беседующей с тем самым пожилым мужчиной, что приветственно махал им рукой несколько минут назад.
- Вот и влюбленный появился! - сказал он с некоторой иронией. - Но не думайте, что это сказано с осуждением. Обычная зависть. Самое лучшее состояние человека.
- Во всяком случае, самое естественное! - вступилась за Игоря Лена.
- Не возражаю! - тут же согласился мужчина средних лет. - Но тогда надо признать, что это одно из естественных чувств.
- Самое лучшее! - напомнила ему Лена. - Забыли свои слова?
- Я сказал: "самое лучшее состояние", - поправил ее мужчина, - но, например, ненависть, может быть намного естественнее, чем любовь, а уж сильнее бывает просто неизмеримо. Разрешите представиться: Дарзиньш Виктор Алдисович.
- Лена, - представилась возлюбленная Игоря, - а этого юношу зовут Игорем.
- Помню, - кивнул Виктор Алдисович. - Лена Савушкина и Игорь Васильев. У меня великолепная память на имена и фамилии. Лицо могу позабыть, но как только услышу имя и фамилию, сразу же вспомню и лицо, и где, и когда встречались.
- Интересно, - удивился Игорь, - а у меня, представьте себе, все наоборот: лицо помню, где бы его не встретил, а вот имя могу и позабыть.
- Соединить бы вас вместе, - пошутила Лена, - получился бы гениальный человек.
- Как я понимаю, вы - студенты? - поинтересовался Виктор Алдисович.
- Заканчиваю юридический факультет! - с некоторой гордостью поведал Игорь.
Легкая тень беспокойства мелькнула на лице у Лены, даже мгновенный испуг появился в глазах, но она быстро подавила в себе чувство страха и безмятежно улыбнулась своему избраннику.
Но от внимания Виктора Алдисовича ничего не могло ускользнуть.
- Леночке не очень понравилась ваша будущая профессия, - усмехнулся он. - Честный судья - нищий судья. Если только настраивать себя сразу же на адвокатуру.
- А почему не на прокурора? - усмехнулся Игорь.
- Туда берут только своих! - ответил ему такой же усмешкой Дарзиньш. - Взятки брать надо уметь.
- Так уж все и берут! - не поверил Игорь.
- Все - нет, но возможности есть у всех, - пояснил Виктор Алдисович.
- А чем вы занимаетесь? - внезапно спросила Лена.
- Я главный пастух у заблудших овец! - туманно пояснил род своих занятий Виктор Алдисович. - Вернее, у заблудших волков в овечьих шкурах. - Он рассмеялся. - Хотя смешно говорить о волках заблудившихся, скорее, заблудивших. А других волков и не бывает. Блуд в крови волков, они созданы природой блудить и резать всех, кем можно утолить свой голод.
Игорь так ничего и не понял из его объяснений, но Лена внезапно выскользнула из купе, взглядом поманив Игоря.
В эту минуту поезд медленна тронулся, провожающие встрепенулись от скуки, которая уже стала их томить, и обрадованно, с энергией замахали отъезжающим. Поезд быстро набрал скорость, и за окном поплыли сначала городские, а за ним и пейзажи природы, которые в сумерках выглядели таинственными и несколько картинными.
Лена пристроилась у окна и с какой-то печалью стала смотреть на проплывающие пейзажи. Она сразу догадалась о профессии Дарзиньша, но не стала говорить Игорю. Однако и будущая профессия Игоря восторга у нее не вызвала.
"Только отступать я не намерена! - решила про себя Лена. - Это даже интересней".
Дарзиньш понял, что Лена догадалась о его профессии, и жалел Игоря:
"Теленок! - думал он. - Окрутит, глазом не моргнешь, и веревки вить будет. Очень любопытная девочка, с большим жизненным опытом и лицом невинного ангела. Какие-то виды она имеет на Игоря. Интересно, какие?"
Но ответа на этот вопрос, естественно, у него не было.
А Лена неожиданно качнулась при очередном рывке вагона и очутилась в объятиях Игоря. Ее губы настолько приблизились к его губам, что ему оставалось только впиться в них долгим страстным поцелуем. Руки его рванулись к ее груди, но Лена решительно отвела их в сторону. С трудом оторвавшись от впившихся в ее губы губ Игоря, она твердо сказала:
- Не заводи себя, да и меня тоже! Здесь все равно ничего не может быть. Неужели я похожа на тех девчонок, что трахаются в купе ночью, когда рядом храпят еще двое пассажиров. Не торопи события. И не забывай, что у нас с тобой есть целых десять дней на взморье острова Сааремаа.
Но Игорь все же успел проверить упругость ее груди и остался очень доволен этой проверкой. Его нельзя было назвать не только девственником, но и новичком в этом искусстве. В условиях общежития на прежде застенчивых девиц, приехавших из деревень и маленьких городков, воспитанных в патриархальном духе, вдруг нападала такая жажда свободной любви, что они падали в объятия Игоря, если не гроздьями, то одна за другой в очередь. Оказывалось, что лишь страх перед отцовским ремнем и оплеухами матери держал их на поводке, а как только вдали от дома и жесткой опеки страх ослабевал, сразу естественные потребности одерживали верх над нравственностью из-под палки. А девицы все были ядреные, здоровые, выросшие на натуральных продуктах и свежем деревенском воздухе. И все они жаждали любви и ласки. Редкая ночь проходила у Игоря в одиночестве. Этого не давали сделать жаждущие ласки и любовных утех девицы.
Но никогда до встречи с Леной у Игоря не возникало ощущения хотя бы влюбленности. Он всегда был настороже, пользовался презервативами и не только для того, чтобы партнерша не подзалетела, а и для личной безопасности: мало ли с кем вчера трахалась его нынешняя партнерша. Ходить на лечение в вендиспансер времени не было, да и смотрели на таких с негодованием, как на самых распущенных людей, если и было-то единственный раз, да неудачный из-за того, что не предохранялись. И карьера таких неудачников оставляла желать лучшего. Игорь подозревал, что в ректорате имелись тайные списки, куда заносились все данные о каждом студенте, и по этим спискам их растасовывали и распределяли.
Игорь не возражал бы и против того, чтобы потрахаться с Леной в тамбуре. Мужик - есть мужик, живет по принципу: "Дают - бери!" Но ему понравилась ее недоступность, а отказ удовлетворить его страстное желание немедленно и при свидетелях вырос в его глазах до уровня порядочности.
Ему было невдомек, что Лена вела свою игру, а то обстоятельство, что объект вызывал у нее какие-то нежные чувства, ничего не значило, просто полезное совмещалось с приятным.
Лене надоели косые взгляды пассажиров, и она увела Игоря в тамбур, где неожиданно разрешила рукам Игоря погулять по своему телу, да и ее шаловливые руки не ограничивались крепкой спортивной шеей возлюбленного, а смело спускались до самого низа, где с удовольствием держались за самое сокровенное и желанное.
Но все попытки изнемогающего от желания Игоря овладеть ею в тамбуре оканчивались провалом, она так и не разрешила ему перейти к завершающей фазе близости.
- Успеется, милый! - шептала она, сама сгорая от желания ему отдаться.
Как можно было заниматься любовью, самой интимной близостью, когда то и дело в тамбур заходили то из двери вагона, то из двери перехода какие-то люди. Казалось, весь поезд решил пройти через тамбур, в котором тискалась и обжималась молодая пара, сгорающая от страсти друг к другу.
Лена сразу это отметила:
- Такое впечатление, - сказала она хрипло, - что всем пассажирам не спится, и они шастают через наш тамбур, чтобы хоть глазами подзарядиться.
- Это только кажется! - так же хрипло ответил Игорь. - На самом-то деле у всех свои дела, и на нас никто не обращает внимания. Кто ищет третьего, чтобы раздавить бутылочку, кто "пульку" расписать, как в моем купе. "Озабоченных" на свете мало.
- Все равно ты меня не уговоришь согрешить с тобой в тамбуре! - отрезала Лена.
Игорю не осталось ничего другого, как согласиться с нею.
И они отправились спать в свое купе, где Дарзиньш уже выводил тонюсенькие рулады носом, а толстая тетка на противоположной от Виктора Алдисовича нижней полке тяжело вздыхала во сне и постанывала, очевидно, тоже во сне занимаясь непотребством.
Несмотря на обоюдную возбужденность и неудовлетворенность, оба партнера на предполагаемую близость заснули, едва только щеки их коснулись подушек. В молодости все делается быстро. А неудовлетворенность была только в нашем, совковом понятии, когда секс без соития и извержения семени считается неудачным. Китайцы, например, придерживаются другой теории, утверждающей, что близость без семяизвержения значительно полезней. Впрочем, может, это от перенаселения собственной страны.
Поезд, сверкая редкими огоньками тех купе, где пьянствовали или играли в преферанс, а то и делали все вместе одновременно, мчался в ночи к столице Эстонии городу Таллинну.
Таллинн встретил группу туристов хорошей погодой.
- Вы к нам из Москвы солнце привезли! - вместо приветствия сказал им встречавший группу сопровождающий.
Он бодро и привычно погрузил туристов в автобус, видавший виды, и отвез их первым делом в гостиницу.
Гостиница "Кунгла" на улице Крейцвальда скрывала в своем чреве Эстонский республиканский совет по туризму и экскурсиям. Здесь же сразу произошла "накладка": мест в гостинице "Кунгла" тургруппе никто не забронировал, и их отправили в другую гостиницу, "Балти", что была расположена в переулке Ваксали.
Там их тоже не ждали, но расселили всех по четырехместным номерам.
И мечта Игоря о ночных блаженствах с Леной развеялись как дым, как утренний туман.
Игоря поместили вместе с Дарзиньшем и еще двумя пожилыми мужиками, которых трудно было попросить: "Слушай, старик, сходи на часок, погуляй!" И не только трудно, но просто невозможно. Их железобетонные понятия были непробиваемы и совершенно отчуждены от радостей юных лет, о которых они либо забыли, либо не испытывали вовсе, борясь за установление самого справедливого строя на земле, коммунизма.
На устройство дали полчаса, после чего всех ждал "шведский стол".
Игорю очень понравилась такая демократическая идея, когда можно было не ограничивать себя в еде. Он сразу положил себе на тарелку столько кушаний, что Лена деланно ужаснулась и сказала:
- Боже мой! Тебя же трудно будет прокормить.
Намек был благожелателен для Игоря, но он не оценил его, просто не понял и ответил добродушно, но довольно:
- На халяву грешно не оттянуться! Тем более, что за все уплачено.
- Пузо лопнет! - улыбнулась Лена.
- Пусть плохое пузо лопнет, чем хорошему кушанью пропадать! - авторитетно заявил Игорь, опустошая заполненную горкой тарелку.
После обеда в "Метрополе" Игорь не ел, а он привык есть четыре раза в день. Вот и компенсировал недостаточность, с его точки зрения.
Лена с восхищением наблюдала, как исчезает снедь во рту Игоря, и не удержалась, съехидничала:
- Много энергии потерял в тамбуре!
Игорь воспринял это как приглашение и спросил:
- У тебя в номере никак нельзя договориться?
- О чем? - притворилась непонимающей Лена.
- Чтобы они пришли к определенному времени! - так же "туманно" пояснил Игорь.
- Исключено! - отрезала Лена. - Договориться с ними нельзя, потому что советский человек так уж устроен: если чего у него нет, так этого не должно быть у всех. Все равны в нищете и в неумении. И потом ключ от номера выдают только старшей по номеру, оказывается, есть и такая профессия. Ничего, мы отыграемся на Сааремаа. Я уже договорилась с одной дамой помоложе, вернее, это она со мною договорилась, у нее роман возник с одним мужичком, так что в комнате на двоих нас с тобой будет только двое.
И Лена так многообещающе улыбнулась Игорю, что тот сразу же ощутил напряг в ширинке брюк.
Экскурсия предполагала два дня в Таллинне, по одному дню в Тарту и Нарве, а затем только десять дней отдыха в кемпинге на берегу Балтийского моря, в дюнах острова Сааремаа, неподалеку от города Кингисеппа, прежнее название которого "Курессааре" было прочно забыто, не говоря уж о древнем "Аренсбурге".
- Давай мы с тобой побродим по городу! - предложила Лена.
- Завтра! - рассудительно ответил Игорь. - Сегодня очень интересные экскурсии: верхний старый Таллинн, нижний старый Таллинн, парк Кадриорг…
Лена вздохнула печально, по ее мнению, упрямство и приверженность к экскурсиям у мужчин объяснялась лишь одним: "Заплачено!"
А раз заплачено, то "вынь да положь".
Сама Лена ужасно не любила массовые экскурсии, когда туристов гоняют по заранее разработанному маршруту, словно стадо баранов, не рассказывая и десятой доли необходимых сведений, иначе экскурсовод просто не укладывался бы в график, существовал же еще и план, который хочешь не хочешь, а выполнять надо было.
Но перечить Игорю Лена не стала не потому, что привыкла легко уступать, а по своим соображениям. Не был бы нужен он ей для дела, совсем по-другому она повела бы себя с ним. Но в таком случае они бы и не встретились. А Лена задумала "и рыбку съесть, и…" Об этом "и" она размышляла все больше и больше и была готова уступить Игорю, но пока судьба распорядилась по-другому.
Сытые и отяжелевшие от еды туристы покорным стадом собрались возле гостиницы, готовые следовать куда угодно, лишь бы следовать, слушать что угодно, лишь бы слушать.
Сопровождающий бараном-провокатором почти рысью побежал по направлению к Вышегородской лестнице, где началась привычная экскурсия.
Возле лестницы экскурсовод - очкастая блондинка с невыразительным лицом, наверняка старая дева, затараторила давно заученное наизусть:
- Вы видите остатки древнего известнякового плато, которое за долгое время разрушило неумолимое море. И только часть древнего плато, в виде отдельного холма, сохранилась, на нем и расположена самая древняя часть Таллинна - Тоомпеа, что по-русски звучит как Вышгород. С этого холма виден весь Таллинн.
Она бодро зашагала к высокой каменной башне.
- Перед вами замок Тоомпеа с башней "Длинный Герман" высотой около пятидесяти метров…
Ей хватило минут пять-семь, чтобы покончить с рассказом о Вышгороде, и в том же быстром темпе она повела не успевающих на чем-то задержать подольше взгляд туристов в Нижний город.
С площади Лосси она повела группу туристов по улице Люхике Ялг, что означало "Короткая нога", к церкви "Нигулисте", которая стояла на одноименной улице, где, сказав буквально несколько слов, блондинка помчалась по улице Куллассепа к площади Раэкоя, где задержалась у здания Таллиннской ратуши четырнадцатого века с флюгером "Старый Тоомас" на шпиле.
Ратушная площадь вызывала у нее, очевидно, более приятные воспоминания, или она просто больше знала о ней и затараторила уже с оживленным лицом:
- Композиционный узел уличной сети Нижнего города - это Ратушная площадь. Исконное рыночное место Таллинна во времена средневековья, она образовала просторное и четко очерченное пространственное целое важнейшего центра города, в отличие от окружающих ее тесно застроенных и случайно сложившихся улочек, узеньких, живописно извивающихся и сходящихся здесь, на площади. А весь ансамбль Ратушной площади придает еще более живописный вид зданиям Вышгорода и стройным башням церквей Святого духа и Нигулисте. Ратушная площадь сложилась гораздо раньше окружающих ее зданий. Здесь поначалу сходился ряд дорог с материка, от гавани и из других мест. Самой древней улицей, выходящей на Ратушную площадь, является короткий, но крутой начальный отрезок улицы Раэкоя, соединявшей Ратушную площадь со Старым рынком, в народе он называется Ванатуру-каэл, "Горловина Старого рынка", и узенькая, петляющая между домами, улочка Вооримехе (Извозчичья), ведущая к подъему на Вышгород, к улице Пикк-ялг.
На этом ее красноречие исчерпалось. Упомянув несколькими словами о здании аптеки Магистрата XV века, она трусцой побежала с площади Раэкоя на улицу Пикк (Длинную), где на несколько секунд остановилась у здания бывшей Большой гильдии. Затем она повела группу на улицу Сяде, ответвлявшуюся от улицы Пикк, где одну минуту рассказывала о доме бывшего братства черноголовых и здании бывшей Олайской гильдии. И тут же помчалась как угорелая вновь по улице Пикк к башне "Толстая Маргарита", у которой стала повествовать об оборонительном поясе Таллинна. Естественно, что об этом надо было начинать именно с передних Больших морских ворот.
Туристы оживились при виде виднеющегося неподалеку Таллиннского залива, предвкушая отдых на острове Сааремаа. Но экскурсовод не дала им расслабиться, - а повела в том же быстром темпе вдоль остатков крепостных стен, показывая на башни и кратко давая им названия: "Стольтинг", "Хатторпетагуне", "Бремен", "Мункадетагуне", "Хеллеман".
Туристы послушно щелкали фотоаппаратами, чтобы потом полюбоваться снимками дома, долгими зимними вечерами, в кругу семьи.
У передних ворот "Вирувяраз", что на улице Виру, экскурсовод прервала свою беготню по Нижнему городу.
- Время обеда! - объявила она.
И повела группу по улице Виру обратно на площадь Раэкоя, в ресторан "Вана Тоомас", где их покормили обедом достаточно вкусно.