Навстречу им из лифта выпорхнула очаровательная девушка, чуть было не натолкнулась на Костю, мило увернулась.
– Простите… – И заспешила по коридору.
Костя оглянулся, заметил, что девушка открывает номер рядом с его дверью.
Спустились вниз, и здесь, возле рецепции, гостя встретил невысокий, кругленький человек.
С веселой улыбкой подошел к нему, пожал руку.
– Ганеев. – Оглядел гостя, похоже, остался доволен его внешним видом, поинтересовался: – Как там столица нашей Родины?
– Хорошеет, – ответил Костя.
– Не люблю. Шум, гам, беготня, толкотня, – Ганеев широким жестом показал на виднеющийся за окном город. – Другое дело у нас: спим… Днем спим, ночью спим, всю жизнь спим. – И весело расхохотался. Вдруг резко умолк, почти вплотную приблизился к Косте, негромко, как страшную тайну, сообщил: – Но все это крайне обманчиво. – Оглянулся на охрану. – Видите, каких лбов к вам приставил?! Потому что сон разума рождает чудовищ! У нас – город чудовищ! Выйдете за порог, и сразу пуля в лобешник! Так что будьте осторожны, дорогой Константин Иванович.
Тот усмехнулся.
– Веселая картинка.
– Мы рядышком, – утешил тот. – Будем надеяться, что веселье вас не коснется.
Они направились к выходу, и город встретил Костю тяжелым влажным воздухом.
Метрах в ста от гостиницы несла мутные воды быстрая и бурлящая великая сибирская река.
Было уже за полночь. Автомобиль Германа стоял в пустом темном дворе, в дальней беседке бренчала на гитаре и веселилась молодежь.
В салоне, кроме самого Германа, сидел еще худощавый парень, он чувствовал себя неуютно и нехорошо.
– Тебе сейчас сколько? – спросил Герман.
– Сейчас? – парень как-то болезненно напрягся. – Сейчас уже двадцать два.
– Думал, больше.
– Все так думают. А мне всего двадцать два. Обидно.
– Что – обидно?
– Что подсел. Теперь уже никак не вывернуться.
– Я б тебя вывернул! – жестко сказал Герман. – Пару раз шею свернул, враз взялся бы за ум.
– Не поможет. Отец у меня круче вас. Знаете, как бил? До переломов. Обе руки перебил… А мне легче без рук, чем без дури.
– Сабур – вместо отца?
– Сабур? – Паренек снова задумался. – Сабур у нас вместо и отца, и матери. Он у нас как Бог. Плохо, что в тюряге. Он не только с наркотой помогает. Иногда почти бесплатно. С ним еще поговорить можно.
– А много у него таких, как ты?
Парень ощерился, показал плохие мелкие зубы.
– Пол-Москвы! Вся молодежь сидит у него на подпитке! Вернее, не у него конкретно… но Сабура все знают и от него все зависят. Рулевой!
– Я бы этого "рулевого", суку… – выругался Герман. – Голову отрезал бы.
– Отрежешь Сабуру, придет другой. Свято место пусто не бывает, – печально заключил паренек и пожаловался: – Ломит… Выть начну. Может, деньжонок все-таки подкинете? Я ведь сделаю все, что вы скажете. Не бесплатно, конечно.
Герман достал из кармана бумажник, отсчитал несколько тысячных купюр, положил парню на колени.
– А теперь то, что ты должен сделать. В вашей тусовке есть два человека. Кличка – Грэг и Жора.
– Грэг? Что-то такое слышал – Грэг.
– Узнай, кто они и где их найти. За это получишь бабки… Достаточно получишь.
– А что они наделали?
– Тебя это не касается. Пошаркай по притонам, поищи, поспрашивай.
– А может, они вовсе не обязательно из нашей тусни?
– Может. А может, и из вашей. Но уши растопырь, и лови любую информацию. Тебя как зовут?
– Дух… От слова "духать". Когда-то клей "Момент" духал. Дух!
В комнате был полумрак. Лампа на туалетном столике бросала мягкий свет на диванчик, на котором спала Катюша.
Анна сидела перед зеркалом в ночной сорочке, расчесывала длинные волосы и смазывала кремом едва заметные морщинки.
Внезапно увидела в зеркале стоящего в дверях Илью. От неожиданности вздрогнула, затем снова принялась за вечерний туалет.
Илья некоторое время любовался своей женой, затем подошел, обнял ее, прижал к себе, бормотал:
– Аня… Аннушка… Любимая…
– Не надо… Ну не надо… – тихо стонала Анна, отбиваясь. – Пусти… Пожалуйста.
– Не могу, – тяжело дышал Илья. – Не могу больше. Когда ты рядом и не со мной, не могу.
– Тише… Катю разбудишь.
– Пусть… Пусть видит все. Мне все равно…
Он подхватил ее на руки и, уже вяло сопротивляющуюся, унес в другую комнату.
…Насиловал он ее грубо, жестоко. То ли от боли, то ли от унижения слезы текли по лицу Анны. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не кричать.
Они не видели, как за этой сценой молча, с испугом наблюдала стоявшая в дверях Катюша.
Наконец Илья свалился с Анны, распластался рядом и уснул крепко, удовлетворенно.
Анна отвернулась от него и тут встретилась с взглядом дочки.
…Глубокой ночью в полутьме она прошла в большую комнату, нашла наверху за картиной ключик, открыла им один из ящиков стола. Достала оттуда пистолет Ильи. Проверила, заряжен ли.
Вернулась в комнату, где в прежней позе спал ее муж, долго смотрела в нелюбимое лицо, вернулась к двери, плотно ее закрыла, снова подошла к кровати, долго целилась, куда выстрелить, наконец нажала на спусковой крючок.
Алюминий
Машиной по традиции управлял Аркадий, рядом с ним комфортно расположился Вован. Зазвонил мобильный телефон. Кузьмичев, сидящий вместе со Старковым на заднем сиденье, достал его из кармана, взглянул на помощника.
– Пантелеева? – предположил Старков.
– Нет.
– Грязнов?
– Вряд ли. Он выжидает. Еще не созрел.
Телефон продолжал трещать.
– Маргеладзе тоже отпадает, – продолжал гадать Старков.
– Виктор Сергеевич. Определенно ему уже стукнули, что я побывал у Марины, – сказал Кузьмичев.
– А, может, не он.
– Сейчас узнаем, – Сергей включил телефон. – Здравия желаю, Юрий Иванович.
– Что вы так по-военному? – засмеялся тот.
– Так ведь мы все хоть чуточку, но военные.
– Это точно. Куда пропали? Почему не звоните?
– Боялся побеспокоить.
– Скромность вас погубит.
– Лишь бы не наглость, – ответил Кузьма. – Чем обязан, Юрий Иванович?
– Беспокоюсь о вашем самочувствии.
– Есть повод для беспокойства?
– Пока нет. Но все под Богом ходим… Когда встретимся?
– Чем быстрее, тем лучше.
– Мне нравится ваш подход. Через час. У вас.
…Элегантный Юрий Иванович протянул Сергею руку. Он весь светился радостью и любезностью.
– Чем выше вы взлетаете, тем труднее вас догнать.
– Ради вас я спущусь с любых высот, – шуткой ответил Кузьмичев.
– Ловлю на слове!
Кузьмичев усадил гостя на диван, поставил бутылку с водой, фужеры.
– Может, чего-нибудь покрепче?
– Исключается. После вас мне еще на службу.
– Ну да. Государственные люди.
– В отличие от вас, свободных художников.
Рассмеялись. Вдруг Юрий Иванович внимательно посмотрел на Сергея.
– Послушайте, свободный художник. А не пора ли вам тоже в какой-то степени стать государственным человеком?
Тот иронично посмотрел на него:
– Заготовка или чистая импровизация?
– Я ехал к вам с подобной мыслью, но вы помогли ее сформулировать. Вы – фигура заметная в бизнесе. Даже очень заметная. Не надоело гонять расход-приход?
– Честно?
– Честно.
– Не надоело!
– А если серьезно, Сергей Андреевич? Может, подумать о создании некоего движения? Партии? Вы, на мой взгляд, вполне уже созрели.
– Здесь важны не партия и не движение. Важна идея.
– Есть идея. Возрождение великой России. Чем плохо?
– Замечательно. Но разные господа уже столько раз брались за эту идею, и все заканчивалось пшиком.
– Не те господа брались. Я готов стать с вами рядом… Можем так и назвать наше движение – "Великая Россия".
Сергей иронично смотрел на гостя.
– Нужны деньги?
– Нужны и деньги, нужна и личность. А вы как раз таковой личностью и являетесь.
Кузьмичев задумался.
– Кто составит ядро движения?
– Замечательный вопрос! – обрадовался Юрий Иванович. – Ядро составят как раз те, кто меньше всего обласкан нынешней властью.
– Пенсионеры?
– По-вашему, я сумасшедший?.. Молодежь! И не та продвинутая, яйцеголовая. А та, которая по подворотням, по подъездам, по спортивным залам, по улицам. Она ядро и суть "Великой России".
– Уж не скинхеды ли?
– Почему бы и нет? Именно скинхеды являются самой мощной стихией государства. А государство этого не видит. Пока не видит, – Юрий Иванович заглянул в глаза Кузьмы.
Тот улыбнулся:
– Возможно. Есть смысл подумать.
* * *
"Жигуленок" въехал в глухой, заросший деревьями двор, Грэг спрыгнул на землю, подождал Жору и они быстро направились в дом. Здесь их уже ждал Кулек.
– Как пацан? – спросил Грэг.
– Молчит сучонок… морда вся красная, – ответил Кулиев.
– Что такое? – насторожился Грэг.
– Ревет без умолку!.. "К маме… к маме хочу".
– Что будем делать?
– Это ты у меня спрашиваешь? – оскалился напарник. – Звонил?
Сзади ухмыльнулся Жора:
– Чуть менты не сцапали. Засекли будку падлы, из которой Грэг звонил.
– Черт… – выругался Кулек. – Могут серьезно сесть на хвост.
– Все нормально, я ушел, – сказал Грэг.
– Что ты сказал матери пацана?
– Сказал, что с пацаном все тип-топ.
– Условия поставил?
– Лимон. Правда, на телефоне повис Кузьма… какие-то акции стал впаривать.
– Кузьма? Сам Кузьма? Он откуда взялся?
– Видать, корешок мадам.
– Пусть подотрется этими акциями.
– Я ему так же ответил.
Кулиев прошелся из угла в угол.
– Хреново. Где Кузьма, там облом… Этот до чего угодно докопается… – Остановился, с прищуром посмотрел на Грэга. – К пацану пока не суйся. Пусть пострадает, это ему в кайф. Слишком уж нежный сучонок.
Жора просительно посмотрел на него:
– Ширячки не подбросишь, Кулек?
Кулиев достал из внутреннего кармана пиджака пару ампул, протянул парням:
– Только не передозуйте. А то придется жмуриков вывозить.
Настроение у Николая, судя по осунувшемуся виду и по кругам под глазами, было отвратительным. Он сидел за столом в своем кабинете, молча и выжидательно смотрел на Кузьмичева.
– Что-нибудь случилось? – спросил тот.
– Когда вы последний раз встречались со своей женой, что вы ей рассказали? – поинтересовался Николай.
– В каком смысле?
– Вы каким-то образом пытались повлиять на ее психику?
– На психику Анны? Никак… А что случилось?
Николай резко поднялся, подошел к окну, стал смотреть на улицу.
– Она его застрелила.
– Кого?
– Илью. Своего мужа. Нашего сотрудника, – Николай повернулся, смотрел на реакцию Сергея.
– Застрелила? Не может быть. Она ведь говорила… Да нет, быть этого не может!
– Не может, но случилось… – Николай снова сел на стул. – Теперь, надеюсь, ты понимаешь, зачем нам нужна была такая серьезная конспирация?
Сергей все не мог прийти в себя.
– Она арестована?
– Она под следствием… Явилась сама и во всем призналась.
– А дочь?.. Где Катюша?
– Пока в интернате.
– Я должен ее забрать.
– Сначала ты должен успокоиться, разобраться в случившемся, а потом уже принимать решения.
– Это моя дочь!
– Не отрицаю. Но мы должны держать ситуацию под жестким контролем.
Сергей помолчал.
– Она сказала следакам, почему решилась на такой шаг?
– К счастью, нет. Но может сказать… В таком случае плохо будет не только нам, но и тебе.
– Она ничего конкретного не знает. Могу поклясться… Я могу поехать туда и все уладить.
Николай хмыкнул.
– Тебя там только не хватало… – И невесело усмехнувшись, добавил: – Думаю, она по-прежнему любит тебя.
– Она – меня? Думаешь, она из-за этого решилась на преступление?
– Назови другую причину.
– Может, из-за разрушенной судьбы?
Николай пожал плечами:
– Может… Женщин бывает трудно понять.
– Что ее ждет?
– Как минимум – тюрьма.
– А как максимум?
– Как максимум? – переспросил Николай. – Как максимум – неожиданная смерть в камере. Но, думаю, до этого не дойдет.
– Я должен позаботиться о дочке. О дочке и о ней… о своей жене, – негромко и твердо произнес Кузьмичев. – И ты должен помочь мне в этом.
– Не могу сказать "да", но не могу сказать и "нет". Дай подумать.
Старков, войдя в кабинет Кузьмы, даже остановился. Он давно не видел шефа в таком состоянии. Лицо Кузмичева было черным.
Владимир ни о чем спрашивать не стал, осторожно опустился в кресло.
– Ты должен сегодня же поехать в мой город, найти мою дочку… она в каком-то интернате… и отвезти ее к родителям Анны, – глухо произнес Кузьмичев.
– А что случилось? – осторожно спросил Старков.
– Анна застрелила своего мужа.
– Илью?! Того самого?
– Того самого… Родители Анны живут в Краснодарском крае, в станице… Туда Катюшу и отвезешь. А там я разберусь, что и как.
– А что с Анной?
– В изоляторе. Дает показания.
– Показания? – вырвалось у Владимира.
– Показания. Но только те, которые ей позволят дать… – Сергей снова помолчал. – О месте нахождения дочери никто не должен знать. Кроме меня и тебя.
– Понял. Но в мое отсутствие постарайся поговорить с Глебом… ну, с тем самым, которого мы выхватили из рук Маргеладзе. Он – человек Виктора Сергеевича и может сообщить много любопытного.
– Я сегодня же с ним встречусь.
* * *
С самого утра московское небо затянули тучи и стал сеять мелкий надоедливый дождь. Старков, прячась под зонт и обходя лужи, торопливо вошел под арку сталинского дома, набрал код на двери, назвал свое имя. Ему открыли.
Николай подождал, пока гость снимет мокрую обувь и поставит раскрытый зонт, кивком показал на кресло.
Сам уселся напротив, стал, внимательно глядя на Старкова, слушать его сообщение.
– Билет на поезд у меня уже в кармане. Я должен найти в одном из интернатов дочь Кузьмичева и отвезти к родителям арестованной.
– Езжайте, – кивнул Николай. – Но старайтесь особенно не светиться. Наши люди помогут вам в этом.
– В городе знают о случившемся?
– Обыватели?
– Ну да. Жители.
– Практически, нет. Мы успели отсечь все каналы утечки информации.
Старков налил из пластмассовой бутылки газировки, выпил.
– Кузьмичев серьезно опасается за жизнь ребенка.
– На его месте я бы тоже опасался. Но, думаю, в ближайшее время ничего экстраординарного с его дочерью не случится.
– Может, нам стоит вмешаться в ситуацию и помочь Кузьмичеву?
Николай продолжал неотрывно смотреть на него.
– Не понимаю, о чем речь.
– Отпустить жену, отдать ребенка и… и пусть себе живет. Хозяйство ведь налажено.
– Пусть эти глубокие мысли останутся при вас, а мы тут как-нибудь сами сообразим, что делать дальше…Что еще?
– Вроде все.
– Обеспечьте Кузьмичеву самый узкий коридор, чтобы он не имел возможности шагнуть ни вправо, ни влево. В противном случае мы можем потерять его и в итоге завалить всю выстроенную конструкцию.
Приезд Кузьмы на тренировочную базу был обставлен со всеми мерами предосторожности.
Ворота открылись сразу: на базе ожидали прибытия важного гостя. Вован остался в машине. Навстречу Сергею вышел молчаливый человек в пятнистой униформе, молча кивнул и повел его в сторону ближнего корпуса.
Глеб при виде Кузьмы привстал с дивана, растерянно и как-то виновато улыбнулся:
– Здравствуйте. Вы меня помните?
– Конечно помню, – усмехнулся Кузьмичев, протягивая руку. – Родственник Виктора Сергеевича.
– Племянник.
– Ну да, племянник, – Сергей усадил его на кровать, присел рядом. – Давно не виделись… Как тебе здесь?
– Нормально. По крайней мере спокойно.
– У Виктора Сергеевича было хуже?
Глеб быстро взглянул на собеседника.
– Откровенно? Хуже. Хотя бы потому, что… приходилось довольно часто общаться с его женой.
– Устал?
– Конечно, устал. Глупая и ненасытная. Как дядя с нею живет?
– Думаю, он тоже устал… А Виктор Сергеевич что за человек?
Глеб подумал, пожал плечами:
– Разный. И добрый, и жестокий одновременно.
– А ты у него кем?
– Кем? Сам еще не понял. Думаю, на разных побегушках.
Сергей засмеялся:
– Побегушки за женой?
– Не только.
– Думаешь, он догадывается о твоих шашнях с Ларисой?
– Боюсь, что да. Потому, наверно, и послал… в командировку.
– Проще было убрать тебя, чем посылать.
Глеб бросил на Кузьму испуганный взгляд.
– Думаю, да… Но, похоже, я ему еще нужен.
– Как думаешь, зачем?
– Сам пока не понимаю. Может для какого-то особого поручения.
Сергей не без иронии спросил:
– Может, хорошо стреляешь?
Парень с гордостью кивнул:
– Неплохо. Первый разряд.
– Значит, ты у Виктора Сергеевича вроде собственного киллера?
– Возможно. Но прямых распоряжений пока не было.
Кузьмичев взял из холодильника бутылку воды, налил в стакан, выпил.
– То есть, если случится работа, то по-крупному? – поинтересовался он.
– Наверно. На крупного зверя.
– Например? Можешь сказать, о ком шла речь?
– Нет.
– Боишься?
– Да.
– Но ведь мы разговариваем как бы доверительно.
– Если скажу, вы тут же меня уберете.
Сергей усмехнулся:
– Если б я хотел тебя убрать, давно это уже сделал бы. А так, видишь, не убрали. Привезли сюда, спрятали… Послушай, Глеб. Ко мне как-то из Сибири приезжал крупный бизнесмен. Окунев. Не слышал о таком?
Глеб не сразу ответил, вздохнул, поднял большие глаза на Кузьмичева.
– Помню. Но я не имел к нему никакого отношения.
– Виктор Сергеевич имел?
– Думаю, да. Наверно, он дал команду.
– Кому?
– У него есть люди.
– Как думаешь, с помощью чего убрали Окунева?