* * *
В новостях диктор сообщил:
"Сегодня рано утром, недалеко от российско-белорусской границы органами правопорядка была задержана крупная партия наркотиков, нелегально ввозимая в Россию. Любопытен тот факт, что милиция подоспела как раз в тот момент, когда две машины, груженные наркотиками, были перехвачены бандой, конкурирующей с поставщиками. При перестрелке трое бандитов погибли, трое получили пулевые ранения. По данному факту заведено уголовное дело".
Сабур некоторое время стоял в оцепенении перед экраном, затем вырубил его, заметался по комнате из угла в угол, закричал, размахивая руками.
Сергей сидел за инкрустированным столиком, неторопливо пил кофе из чашек тончайшего фарфора.
– Тварь!.. Пидор! – орал Сабур. – Жоржик сраный! Падла! Я ж его, суку рваную, на том свете достану! Завалил, курва, такое дело! – Чиркнул себя по горлу, повернулся к Сергею: – Мент буду, если я его не завалю! Не кто-нибудь, а я, собственными руками.
Тот устало и снисходительно усмехнулся:
– Хотелось бы понять, от кого Вахтанг получил информацию о грузе.
– А чего понимать? Все как на ладони написано! У этого баклажанника все схвачено и все прослушивается! Не удивлюсь, если вдруг и в моей хате найдутся его "жучки"!
– Это шутка? – не понял Кузьма.
– Что? – остановился Сабур.
– Насчет "жучков" в твоей хате?
– Послушай, Кузьма, не морочь мне бейцы! – отмахнулся тот. – Пошутковать уже нельзя! Никто нас не слышит, никто нас не видит, никто ничего не знает. Устраивает такой вариант?
– Вполне.
– И слава богу. Хоть ты будешь спокойный, – Сабур снова заходил из угла в угол, поднял коричневый от табака палец. – Сабур такую шутку не прощает. Вахтанг запомнит ее на всю жизнь, и еще детям закажет.
…Когда Кузьма сел в джип, то сразу же набрал по мобильному номер.
– Старков? Срочно пошли ребят в отель, пусть найдут Милу… ну, эту проститутку… и увезут в один из наших загородных домов.
Мила расположилась в фойе отеля на своем привычном диванчике, без особого желания ловила взглядами клиентов, кому-то с интригой улыбалась, а вообще, настроение у нее было хреновое, если не сказать больше.
К ней подошли два здоровых парня, один из них сказал:
– Пошли, хозяин зовет.
– Кто? – не сразу поняла она.
– Вахтанг Георгиевич.
– Ой, мамочки! – Она вначале испугалась, затем нашлась: – А я хоть выгляжу нормально?
– Сойдет, – ответил парень, крепко взял ее под руку, и они двинулись к лифтам.
Вошли в один из них, дверь за ними задвинулась.
Почти в тот же момент с улицы в фойе быстро вошли двое ребят из команды Кузьмы, оглядели все вокруг, что-то спросили у администратора.
Она ответила, показала рукой на лифты и наверх.
Милу ввели в кабинет Маргеладзе, хозяин жестом приказал охранникам удалиться, остался один на один с девушкой. Смотрел на нее пристально и недобро.
– Ты чего такой? – спросила она, отступая к двери.
– Сколько, сучка, тебе заплатили? – спросил он.
– Кто? За что? Имеешь в виду вчерашнего клиента?
– Имею в виду подставу, под которую ты меня подвела.
– Не понимаю, миленький, о чем ты.
– Сейчас объясню, – Вахтанг подошел к ней и неожиданно с силой ударил по лицу.
Мила с трудом удержалась на ногах, вытерла кровь на разбитой губе.
– За что?
– Кто тебе дал кассету?
– Я же рассказала… Сама записалась, когда я была у этого… у Сабура.
– Сколько тебе заплатили, чтобы ты подсунула ее мне?
– Ни копейки, Вахтанг! Кто мне мог заплатить?
– Расскажешь. Все до мелочи расскажешь, – Он взял ее за ухо и, как в детстве за провинность, крепко скрутил его. – Я кое-что подозреваю, а ты мои подозрения подтвердишь.
Толкнул дверь, сказал охранникам:
– Отвезите девушку на дачу. Пусть там слегка отдохнет. И сауну не забудьте нагреть как следует.
К загородному дому президента "Блиц-Банка" Костя, Аркадий и Вован прикатили на маленькой и приземистой "БМВ". Дом Выгорцева был знатный – из красного кирпича, в несколько этажей, обнесенный высоким забором и, судя по всему, с электронным наблюдением.
– Хороша хатенка, – присвистнул Вован. – На одну зарплату такие хоромы не отслюнявишь.
– Старается мужик, потеет… Видал, все время морда мокрая, – засмеялся Аркадий.
– Это все от страха, – мрачно заметил Костя. – Не жизнь, а сплошной мандраж… – Вышел из машины, прошелся вдоль забора.
К дружку подошли Аркадий и Вован.
– Один пойдешь? – спросил Аркадий.
– Пойдем все вместе, – ответил Костя.
– А мы на кой примус там нужны?
– Для дисциплины. Чтоб банкир зрел ваши морды и вздрагивал.
– А про что будет базар? – поинтересовался Вован.
– Про жизнь.
Во дворе дома залаяла, забеспокоилась басовитая собака.
Костя подошел к воротам, нажал на кнопку звонка.
Собака залаяла еще громче, и вскоре в тяжелой калитке возник охранник. Неприветливо и мрачно смотрел на гостей.
– Кто нужен?
– Выгорцев Юлий Борисович, – сказал Костя. – Дома?
– Спрошу.
Через калитку было видно, как охранник снял трубку местного телефона, что-то сказал. Затем он подошел снова к парням, спросил:
– Как представить?
– Финансовый директор "Час-Инвеста" с компанией.
Тот снова удалился, сообщил кому-то информацию, и тут с высокого крыльца дома стал спускаться сам хозяин особняка – Юлий Борисович.
Он не мог скрыть абсолютного удивления, подошел к визитерам, протянул Косте мягкую вспотевшую руку:
– Чем обязан, Константин Иванович?
– Вот, – смущенно и в какой-то степени виновато улыбнулся тот, – ехали мимо, решили притормозить. Глянуть, как живете-можете.
– Слава богу, живем. – Банкир явно не торопился с приглашением в дом.
– А взглянуть хотя бы краем глаза позволите? – вступил в разговор Вован.
– Да вроде как бы и не музей вовсе, – пожал хозяин плечами и неуверенно кивнул: – Проходите, если приехали.
Они вошли во двор, проследовали до крыльца, поднялись наверх.
Посмотрели гостиную, кухню, кабинет. Все было богато, дорого, даже с излишеством. Слишком бросались в глаза позолота, зеркала, антиквариат.
Поднялись на второй этаж. Костя попросил:
– А водички не позволите?
– Кать! – крикнул кому-то банкир. – Принеси пару бутылок воды.
К ним вошла молоденькая, весьма славная девчушка, и Выгорцев нехотя представил:
– Внучка. Катя.
Та стрельнула глазками, крутнулась и исчезла.
– А присесть?
– Так ведь не все еще посмотрели, – попробовал было возразить Юлий Борисович.
– А мы не торопимся, – бодро сообщил Аркадий и уселся в кресло. – Присаживайтесь, Юлий Борисович.
Выгорцев тоже сел, тихо произнес:
– Мне начинает казаться, вы не просто ехали мимо.
– Просто да не просто, – согласился Костя. – Есть один маленький вопрос, Юлий Борисович.
Тот почему-то побледнел, еще больше вспотел.
– Слушаю, Константин Иванович.
– Вам ни о чем не говорит фамилия Сурков?
Банкир побелел еще больше, от неожиданности голос его стал сиплым.
– Говорит. Работал моим заместителем. Еще во времена Часовщика.
– И что с ним? Где он сейчас?
Тот неуверенно пожал плечами:
– Понятия не имею. Его уволили сразу после гибели Часовщика.
– За что?
Парни с интересом слушали разговор.
– Как мне помнится, за нечистоплотность в финансовых операциях.
– Уволили или посадили?
Глаза Юлия Борисовича растерянно заметались.
– По-моему, чуть ли не посадили.
– А по-моему, посадили, – напомнил Костя.
– Да, конечно. Посадили, – почему-то обрадованно закивал банкир.
Костя пристально посмотрел на него:
– А не можете припомнить, в чем именно заключалась, как вы выразились, его нечистоплотность в финансовых операциях?
– Нет, не могу. Не припоминаю… – Хозяин посмотрел на набычившихся и ничего не понимающих Аркадия и Коляна, жалобно произнес: – Вот эти господа… они смущают… – попытался улыбнуться. – Я вас почему-то боюсь, господа.
Вован обрадованно засмеялся:
– А чего нас бояться? Мы вроде не рогатые, да и хвосты только вчера обрубили… – И свойски подтолкнул Аркадия. – Кстати, перед вами не хухры-мухры, а начальник режима компании. Так что правильно боитесь, господин банкир.
Костя посмотрел на наручные часы.
– Пора. По времени горим.
Выгорцев растерянно смотрел на них.
– А как же? Не все ведь посмотрели. Да и перекусить можно было бы.
– В следующий раз, – протянул ему Аркадий. – В следующий раз уж будьте погостеприимнее.
– А зачем приезжали-то? – крикнул им вслед банкир.
– На внучку вашу поглядеть, Юлий Борисович! – засмеялся Костя. – Славная она у вас!
Вахтанг сидел на стуле, в руках держал маленький диктофон, смотрел спокойно и внимательно на Милу. Она была избита почти уже до неузнаваемости, сидела в освещенном круге напротив, одежда ее была мокрая и рваная. Прищуренными глазами Мила пыталась сквозь свет поймать глаза говорящего.
– Ну значит, тебя привезли к Кузьме? – спросил Маргеладзе.
– Да, в офис.
– Кто там был?
– Помощник его. Худощавый такой.
– Понятно. О чем шла речь? – Вахтанг проверил, пишется ли звук. – Только погромче.
– Сказал, что я должна передать эту кассету тебе… – повысила голос проститутка.
– Значит, у Сабура ты не была?
– Не была. Даже не знаю, как он выглядит.
– Тебе сказали, что здесь, на кассете?
– Да, про наркоту. И что будто я случайно записала разговор Кузьмы и Сабура. Будто в сумочке у меня диктофон, – кивнула она на аппарат в руках Маргеладзе.
– Сучка… – выругался он. – Сколько заплатили?
Она молчала, жалобно смотрела на него.
– Пять… пять тысяч.
– Нормально, – одобрил Вахтанг. – Не жадный парень. Откуда самого знаешь?
– Было дело. Года три назад.
– Как думаешь, откуда у Кузьмы эти записи?
Мила даже удивилась:
– Как это, откуда? Сам же, видать, и записал, когда базарили.
– Молодец. Все верно понимаешь, – Маргеладзе встал, крикнул кому-то за дверь. – Эй, сюда!
Вошли два парня.
– В сауну девочку.
Она вскочила со стула, стала кричать, отбиваться:
– Не хочу в сауну! Уже была! Чуть не задохлась! Не хочу в сауну! Вахтанг, милый, пощади! Я ведь все рассказала!
– Тем более. Одним служишь, другим выбалтываешь! Таких тварей только в сауне и держать. Чтоб хотя бы телом перед Господом предстали в чистом виде!
Старков быстро вошел в кабинет Кузьмы, развел руками:
– Девушки нигде нет. Судя по всему, Вахтанг опередил нас.
– Боюсь, она расколется. Маргеладзе умеет вытаскивать нужные слова.
– Не расколется, а раскололась, – поправил его Владимир и положил перед ним кассету.
– Что это?
– Вахтанг позвонил Сабуру по мобильному, ребятам удалось перехватить.
– Герман?
– Герман.
– Молодцы… Чтобы мы без них делали? – Сергей вставил кассету в кассетник.
– Сабур, привет! – послышался характерный, с акцентом голос Вахтанга . – Брат, только не бросай трубку!
– Пошел, тварь, на хер! – выругался Сабур . – Мне не о чем говорить с тобой!
– Есть о чем, брат! Клянусь, это не моих рук дело! Это провернул человек, которому ты доверял больше, чем себе – Кузьма! Это он организовал ловушку! И тебе, и мне! Он на ментов, сука, сработал!
– Что ты пургу гонишь? – заорал Сабур. – Ты хочешь, чтобы я поверил тебе, лаврушнику драному?!
– Умоляю, найди час времени, я тебе покажу такое, от чего у тебя крышка поедет!
– Что ты мне покажешь? Свой обрезанный хрен?
– Кстати, он у меня не обрезанный, и не его я хочу тебе показать. Дам послушать одну кассетку, и ты все поймешь.
– Какую кассетку?
– Я колонул одну сучку, она все рассказала. Давай через пару часов, Сабур!
– Хоть я тебе, падле, и не верю, но давай. В три часа приеду в кабак на набережной.
Запись закончилась, Старков вопросительно посмотрел на друга:
– Как быть?
Сергей с силой потер виски, прошелся по комнате.
– Герман где?
– На базе.
– Срочно сюда. Надо, чтобы Сабур не доехал до того самого кабака на набережной.
Сергей и Костя прогуливались в небольшом сквере, подальше от офиса, чтобы избежать возможной прослушки, и негромко разговаривали. Кузьма нервничал, часто поглядывал на мобильник.
– У Часовщика был друг – Денис Сурков, – рассказывал Костя, – человек лет тридцати. Самый близкий друг.
– Я его знал?
– Вряд ли. Он работал в банке под Выгорцевым и совершенно не светился.
– Кем в банке?
– Заместителем председателя. Выгорцева, то есть… Он вел личную кассу Часовщика.
– Общак тоже?
– Думаю, в первую очередь. Часовщик ему доверял абсолютно.
– Жил с ним, что ли? Голубой?
– Наверно. Он же был совсем один… К тому же Денис был не только красавчиком, но и обладал настоящим финансовым талантом. Циферка к циферке – лучик не проткнется.
– Что потом?
– Когда Часовщика кокнули, Денис исчез.
– Куда?
– Долго искали след, нашли. В тюряге, куда его упек, по моим догадкам, господин председатель банка.
– А личная касса? Общак?
– Думай сам.
– Выгорцев?
– Вероятнее всего. Ладони у него мокрые, бабки липнут сходу.
Сергей почесал затылок.
– Где они могут быть?
– Сумма там, по моим подсчетам, приличная. Вывезти все вряд ли возможно.
– В валюте?
– Не только. Подозреваю, вторая часть общака, основная, где-то надежно запрятана.
Кузьма засмеялся:
– В виде клада?
– Зря смеешься. Грины хранить сложно, проще перевести их в золото, брюлики и зарыть в надежном месте.
– А как нам тряхануть банкира?
– Через Дениса. Вытащить его на пару дней из тюряги, привезти сюда и устроить очную ставку. Выгорцеву мало не покажется.
– Сможешь вытащить?
Костя скромно улыбнулся:
– Для того и живем, Сергей Андреевич.
Неожиданно заработал мобильник, Кузьма взглянул на экран, немедленно включил.
Звонил Старков. Он был взволнован.
– Сабур уже выехал на встречу с Вахтангом! Любыми путями надо остановить! Встретятся – нам каюк!
– А что Герман?
– Не успевает! Надо что-то придумать, Сережа!
– Понял, – ответил Сергей и стал набирать номер.
Анна зашла в детский садик, нашла заведующую.
– Большая просьба, – с волнением сказала она. – Мне нужно на два дня срочно уехать, я Катюшу забирать не буду. Пусть останется с ночевкой.
– Может, скажете ей? Она уже не спит.
– Не надо. Начнет плакать, клянчить, я вообще никуда не уеду. А вы сами успокойте, объясните.
– Хорошо.
– И пожалуйста, никому не говорите о моей просьбе. Даже Илье.
– Поняла.
Анна быстро покинула такси, вошла в вокзал, с опаской огляделась и заспешила на перрон к прибывающему поезду. Нашла свой вагон, показала проводнице билет, поднялась наверх. Напоследок еще раз оглянулась, ничего подозрительного не заметила, и состав тронулся.
Вахтанг приехал на набережную минут за пятнадцать до назначенного времени. Выбрал удобный столик подальше от входа. Хозяин ресторана засуетился, забегал, быстро очистил зал от случайных посетителей, повесил табличку "Спецобслуживание".
Маргеладзе стал ждать, посасывая через трубочку сок и поглядывая на улицу.
Сабур несся на своем широком Кадиллаке, нахально и умело выскакивал на встречную полосу, подрезал впереди идущих, чему-то радовался, веселился и наконец выскочил на набережную.
Промчался метров пятьсот, и тут наперерез ему вынесся старенький "мерс". Неожиданно затормозил. Тут же выскочили несколько милицейских машин, перегородили дорогу. Из них выбросилось около десятка спецназовцев. Люди в масках рванули дверцу Кадиллака, вытащили оттуда наркоторговца.
Подхватили под руки и потащили к одному из милицейских "Рафиков".
Сабур что-то орал, вырывавался, брыкался, но, получив по ногам коваными ботинками, затих и вяло заполз в бронированный "рафик".
Менты развернулись и с включенными сиренами помчались по Садовому Кольцу.
Денис Сурков оказался высоким, женообразным, истощенным тюрьмой и переживаниями молодым человеком.
Его ввезли во двор загородной резиденции Кузьмичева, быстро провели наверх. В комнате сидели трое – Сергей, Старков и Костя.
Одет Денис был во вполне приличную одежду, хотя держался скованно и довольно испуганно.
– Здравствуйте, – слегка поклонился.
Ему не ответили. Сергей кивнул на свободное кресло.
– Если можно, крепкого чая. Настоящего, марочного, – смущенно попросил Сурков. – Давно не пил.
Старков вышел дать распоряжение, Сергей тем временем спросил:
– Срок у вас приличный?
– Приличный, – усмехнулся тот. – Пятеру.
– За что?
Денис задумался, трогательно пожал плечами:
– Чтоб дал другим жить.
– Кому?
– Многим. Но прежде всего… – снова усмехнулся, махнул рукой. – Да бог с ними, пусть живут.
Вернулся Старков, поставил перед гостем чашку ароматного чая. Тот с наслаждением вдохнул запах.
– Прелесть. Вот ради такого аромата стоит еще жить. Ради прочего – нет.
– И все-таки? О ком вы хотели сказать? – напомнил Сергей.
– Некоторых, как я знаю, уже нет в живых. Некоторые, к моему удивлению, живут.
– Например?
– Например, тот же самый господин Выгорцев Юлий Борисович. Он был главным в стремлении запихнуть меня на нары.
– Почему?
– Потому что я стал мешать ему. Он решил захапать все деньги, а я ему как бревно в глазу. Вот и направил меня в "санаторий" на целых пять лет.
– Это случилось после смерти Часовщика? – вступил в разговор Костя.
– Разумеется. Был бы жив мой друг, разве он позволил бы сделать это? Он просто растерзал бы его!
– Вы были близки с Часовщиком? – спросил Костя.
– У вас есть сомнения на этот счет? – с гордой обидчивостью поднял голову Денис. – Он был единственным и самым верным моим другом. Был, есть и будет. На всю жизнь! Может быть, я так смиренно и переношу будни тюрьмы, потому что не вижу смысла жизни после ухода Часовщика, как вы его называете. Для меня он был просто Друг с большой буквы.
– Вы ведь вели его кассу? – поинтересовался Старков.
– Да! – гордо поднял голову Денис, отставив чашку с чаем. – Я был личным финансистом моего Друга.
– Касса была серьезная?
– На то время очень серьезная. Теперь я не представляю, что от нее осталось.
– А общак? – Сергей внимательно и цепко посмотрел на гостя. – Так называемый общак?
Денис затравлено и испуганно сжался.
– Знаете, несмотря ни на что, я все-таки хочу еще пожить. Хотя бы ради памяти моего Друга…