– Увы, не вышло. Меня похитили.
– И тебя тоже. Как это случилось?
– Это произошло перед самым русским посольством. Мы с Анри направлялись туда. Внезапно откуда-то появилось несколько мужчин, они схватили меня и запихали в машину. Все случилось за считанные секунды.
– А что произошло с Анри?
– Не знаю. – На глазах Мариам выступили слезы. – Я ничего не успела заметить. Меня привезли в бессознательном состоянии сюда. Отец был очень разгневан. По его настоянию скоро должна состояться свадьба.
– С Джамалем?
– Вы это знаете? – изумилась Мариам.
– Да, мне об этом сообщил твой жених. А ты хочешь этой свадьбы?
– Нет, вы знаете. Анри…
– Но как ты намерена поступить? У тебя же нет выбора.
– Я не знаю. Умоляю, помогите. Вы всегда мне помогаете.
– Но как? Тогда я была свободной, а сейчас мое положение еще хуже твоего.
– Для вас нет ничего невозможного! – убежденно проговорила Мариам.
– С чего ты взяла. Я обычный человек и мои возможности ограничены.
– Я не знаю, как, но только вы одна способны мне помочь. А сейчас я должна идти. Я и так тут слишком долго. Если узнает отец, будет плохо. А у него даже во дворце эмира есть шпионы.
– Конечно, иди. Но ты еще придешь?
– Обязательно приду!
Они обнялись, и Мариам исчезла, как ветер.
Хотя положение самой Анжелике было весьма незавидным, она вдруг стала думать, как помочь Мариам избежать брака с человеком, которого она не любит. Эти мысли заняли ее внимание настолько, что она даже забыла обо всем, что ее окружает. В ней проснулась вековая женская солидарность; на протяжении многих столетий миллионы женщин несли тяжкую повинность, они вынуждены были выходить замуж вопреки своему голосу сердца, что навсегда перечеркивало их мечты о счастье и любви. Ей даже страшно подумать о том, что живи она в другую эпоху или в нашу эпоху, но в другой стране, то она могла бы подвергнуться той же участи, что и бедная Мариам. А если после свадьбы станет известно, что она стояла под венцом не девственницей, ее судьба может оказаться воистину трагической. Но как же ей помочь? Проникнут ли в душу Джамаля ее аргументы? Странный молодой человек, который без малейшего акцента говорит по-английски, но при этом думает по-арабски так, как думали его предки сотни, если не тысячи лет тому назад. Это тот парадокс, который ей трудно осознать и примирить в своем сознании. И все же она обязана попробовать его переубедить. Если ей это удастся, она одержит свою здесь пока самую большую победу. А в ней нуждается не только Марам, но и она, Анжелика.
Но чтобы применить свой дар убеждения, ей пришлось подождать до следующего утра. После очень вкусного завтрака Анжелика ощутила себя окончательно выздоровевшей. И, может быть, поэтому почувствовала жгучую ненависть к своему заточению. Ей хочется на свободу, вырваться из этой роскошной темницы, увидеть небо, море, солнце. Как было бы замечательно окунуться в теплый пенистый прибой. Желание было таким сильным, что она едва не заплакала. Год назад они с мужем в Новогодние каникулы отправились в Австралию, к океану. Какая незабываемая поездка! Она не просто плавала, она быстро освоила серфинг, и вместе с молодыми австралийцами носилась и прыгала на доске по вздымающим вверх волнам. Все парни, что катались вместе с ней, поголовно были в нее влюблены. И если бы не присутствие супруга, она могла бы завести целый десяток романов с этими мускулистыми рослыми красавцами.
Джамаль появился почти сразу же после завтрака. Ей показалось, что на его лице была печать задумчивости.
– Будут ли какие-нибудь приказания, госпожа? – спросил он, отвешивая традиционный поклон.
– Да, будут, – тоном, не допускающим возражения, произнесла Анжелика. – Я хочу купаться.
– За дверью есть бассейн, вы можете пользоваться им сколько угодно.
– Я хочу купаться в Персидском заливе, а не в бассейне. Я люблю море.
К удивлению Анжелики ее требование не застало Джамаля врасплох.
– Эмиром предусмотрена такая возможность, он полагает, что у вас может возникнуть такое желание. Через час вы сможете пойти купаться, я отдам необходимые распоряжения.
– Случайно для того, чтобы я искупалась, в княжестве не намерены вводить на этот время военное положение.
– Нет, но распоряжения я должен отдать. Иначе вам придется обойтись без купания.
– Хорошо, – сдалась Анжелика, – объявляйте всеобщую мобилизацию.
Примерно через полчаса вошла девушка и принесла плотную белую и длинную до пят рубашку. Анжелика догадалась, что это местное бикини. Вряд ли в таком пляжном костюме она почувствует удовольствие от погружения в морскую стихию. Но она понимала, что если откажется надевать эту своеобразную модель, ее просто не выпустят из комнаты.
Вошел Джамаль. Увидев Анжелику в пляжном наряде, он довольно кивнул головой. Она поняла, что он опасался ее возражений. Она усмехнулась про себя. Никогда не надо делать скоропалительных выводов, молодой человек.
– Пойдемте, я вас провожу в купальню, – сказал Дмамаль.
Они вышли из дворца. Впервые за последнее время Анжелика покинула помещение и оказалась на открытом воздухе. Он был совсем другой, чем в комнате, несмотря на то, что она обильно продувалась кондиционерами. Но он имел другой вкус и запах. Это был воздух свободы.
Оказалось, что дворец расположен в метрах двести от залива. Пока они шли к нему, им не встретился не один человек. Не трудно было догадаться, что именно расчисткой их пути и занимался Джамаль, когда ушел отдавать распоряжения.
Анжелика вступила на горячий песок. Джамаль остановился.
– Я дальше не пойду, я буду ждать вас тут.
– Как хочешь, – пожала плечами Анжелика. – Но только я не привыкла купаться в таких доспехах.
– Но у нас принято, что все женщины купаются в такой одежде.
– А у нас так не принято. Если у меня нет нормального купальника, придется купаться голой.
Несколькими быстрыми движениями Анжелика освободилась от одежды и предстала перед молодым человеком полностью обнаженной. Кажется, такого белого лица она еще не видела ни разу. Было полное ощущение, что Джамаль вот-вот упадет в обморок.
– Что вы делаете?! – Он закрыл руками лицо и упал на колени, опустив голову почти до земли.
Анжелика решила, что если он не хочет смотреть на ее обнаженное тело, то это его трудности. Что же касается ее, то она идет купаться. И тут же забыв про все, включая распластавшегося на земле Джамаля, она бросилась к кромке залива.
Она не думала о времени, она просто наслаждалась теплом, которым щедро делилось с ней море. Ей было так хорошо, что она забыла про все свои неприятности. Сейчас они растворились в голубой воде, и ей этого было вполне достаточно.
Она вышла на сушу и увидела вдали Джамаля, пребывающего в точно такой же неудобной позе, в какой она его покинула. А ведь прошло не меньше часа. Анжелике очень хотелось броситься на песок и подставить свое тело обжигающему солнечному ветру, ведь оно так хорошо и быстро загорало. Но ей стало жалко Джамаля; для него это тяжелейшее испытание.
Она подошла к своим вещам, быстро обтерлась и нырнула в свою длинную рубашку.
– Джамаль, я одета, можешь поднять голову. Ничего страшного ты уже не увидишь.
Джамаль в самом деле поднял голову и, убедившись, что Анжелика не обманывает, медленно встал. Он был весь в песке.
– Вы не понимает, что вы сделали, – тихо и с обидой произнес он, – за то, что я увидел вас обнаженную, меня могут казнить.
Анжелика почувствовала раскаяние. В самом деле, она вела себя не лучшим образом, надо же учитывать местную специфику, в какой стране она находится.
– Извини, я не думала, что это так серьезно.
Джамаль глубоко вздохнул.
– Есть вещи, которые для нас незыблемы. И никто и ничего с этим не может сделать.
– А может быть, никто не пытается.
Джамаль быстро взглянул на нее и ничего не сказал.
– Нам пора идти.
Молча они вернулись в покои Анжелики. Впрочем, она не была в претензии к Джамалю за это молчание, пока они шли назад, она пыталась запомнить дорогу. Вдруг пригодится.
Если в прошлые разы Джамаль уходил из ее комнаты с явной неохотой, то теперь он готов был бежать.
– Джамаль, мне нужно с тобой поговорить о важном деле, – остановила его Анжелика. – Когда ты придешь в следующий раз?
– Вечером. Раньше не получится. До свидания, госпожа.
Джамаль не обманул, он, в самом деле, пришел к ней вечером. Он стоял возле самой двери, не решаясь или не желая пройти дальше. Без всякого сомнения, на его поведение влиял эпизод на пляже.
– Пожалуйста, пройди сюда и садись, – повелительно сказала Анжелика. – Нам предстоит серьезный разговор. – Но Джамаль не сделал даже движения. Более того, он старался не смотреть на нее. – Разговор предстоит о Мариам, – добавила она.
Джамаль встрепенулся и вопросительно взглянул на Анжелику.
– Да, мы знакомы. Более того, мы с ней подруги. Ты удивлен? Сейчас я тебе все объясню. Но только сделай несколько шагов вперед. Когда ты там стоишь, мне неудобно разговаривать.
Джамаль, словно солдат, послушно сделал несколько шагов вперед. Анжелике едва заметно улыбнулась.
– А теперь выполни еще одну просьбу, сядь вот в это кресло. – Джамаль снова подчинился. – Я тебе сейчас расскажу одну историю. А потом мы уже поговорим. – Анжелика стала рассказывать обо всем, что произошло в Париже с Мариам и о своей роли в ее исчезновении, а так же о романе девушки с Анри.
Джамаль слушал внимательно, не пропуская ни слова, а его лицо, словно светофор, то и дело меняло цвет, то становилось смертельно бледным, то пунцовым, как спелый помидор.
– Я ничего об этом не знал, – растерянно произнес он, выслушав рассказ.
– Теперь ты знаешь сердечную тайну Мариам. И не можешь не понимать, что с тобой она счастлива не будет. Конечно, ее принудят выйти за тебя замуж, но что ты будешь думать, видя, как она мается. Я знаю, у вас на Востоке чувства женщины обычно не принимаются во внимание, она должна любить и почитать мужа не потому, что она его любит и почитает, а только потому, что он ее муж. Но ведь это не что иное, как настоящее варварство! Если мужчина не принимает во внимание чувства женщины, то для меня он просто животное. И мужчине и женщине чувства даются в одинаковой мере, а занчит их в одинаковой степени следует уважать. И если между супругами нет уважения, то нет и семьи. А есть только рабовладение одного и рабство другого.
– Но наши обычаи! – воскликнул Джамаль. – Так повелось испокон веков.
– Обычаи не могут служить оправданием антигуманных поступков. Нельзя все оправдывать законами предков, ты должен сам принимать решения, исходя из своего понимания ситуации. Неужели ты хочешь сделать ее несчастной. Разве для этого существует брак.
– А как вы считаете, для чего?
– Брак – это кульминация взаимной любви, а не насилие над личностью.
– У вас было именно так?
– Да, я выходила замуж, будучи уверенной, что люблю своего избранника, а он любит меня. И за все время нашего супружества, я ни разу в этом не усомнилась. От того и получился счастливый брак. Ты же думаешь только о своем счастье и не думаешь о счастье Мариам. Это не по-мужски, если мужчина не способен проявить по отношению к женщине благородства, он не заслуживает звания мужчины. Я бы даже сказала, что на самом деле, он просто трус.
Внезапно Джамаль вскочил с кресла.
– Я не трус. Моя фамилия Саладин.
– Мне это известно. И что из этого?
– Я потомок того самого султана Саладина, который воевал с крестоносцами.
Анжелика едва заметно пожала плечами.
– Я знаю, что Саладин был мужественный и благородный воин, и враги уважили его. Но потомок великого поэта вовсе не обязательно тоже великий поэт. Тебе представился шанс доказать, что ты достоин своего знаменитого предка. Я отлично понимаю, что в твоих обстоятельствах отказ от Мариам требует немалого мужества.
– Вы не представляете степень могущества ее отца.
– Немного представляю. Но тем более славным будет твой подвиг. Ты видишь, в какой я пребываю ситуации. Как ты думаешь, мне легко сейчас?
– До встречи с вами я и не представлял, что могут существовать такие женщины, как вы.
– Таких, как я, на самом деле, больше, чем ты полагаешь. Просто редко, кто попадает в такую переделку. И все же, как ты поступишь?
Джамаль опустил голову.
– Еще не знаю. Я должен о многом подумать. Если я откажусь… Вы понимаете, что тут будет.
– Я понимаю. Но ты же потомок славного Саладина, который ничего и никого не боялся. Ты не можешь поступать, как обычный человек.
Молодой человек неуверенно кивнул головой. Быть просто потомком знаменитого предка и действовать так, как он, в этом заключалась большая разница.
– Я буду думать, госпожа. – Неожиданно глаза Джамаля воинственно сверкнули. – Я тоже хочу быть воином, как и он.
– Самые тяжелые битвы, Джамаль, происходят не на поле брани, а на поле чести. И здесь часто проигрывают даже прославленные полководцы.
– У вас есть обычай целовать даме руку. Могу я поцеловать ваш руку? – неожиданно спросил он.
– Конечно.
Анжелика протянула ему руку, и он быстро, даже как-то украдкой, скользнул губами по ее ладони. После чего стремительно вышел. Она подумала, что впервые он ей не поклонился.
Глава 27
Следующий день выдался совершенно незаполненным. Почему-то в Анжелике поселилось убеждение, что события, словно поезд, начнут ускорять свой темп, ведь она сделала для этого все, что могла в ее положении. А вместо этого они остановились совсем. Кроме служанки, приносившей ей еду, никто не появлялся: ни эмир, ни Джамаль, ни Мариам. Такое дружное ее игнорирование удивляло пленницу, вызывала растерянность. Она знала это свое качество, которое в зависимости от обстоятельств являлось ее то сильной, то слабой стороной: чем активней разворачивались события, тем уверенней она себя чувствовала, тем стабильней было ее психологическое состояние. А вот когда приходилось сталкиваться с невозможностью на них повлиять, когда она погружалась в болото неопределенности, то испытывала одновременно растерянность и раздражение. Уж лучше события развиваются по негативному сценарию, чем никак. А сейчас она даже не знала и не было никакой возможности узнать, что вообще происходит, чем заняты все действующие лица этого спектакля.
И чем дальше продолжалась эта пауза, тем неуверенней она себя чувствовала. Даже купание в бассейне не снимало раздражение. Она слишком хорошо знала этот свой недостаток, на который не раз указывал ей муж: зачастую в самый ответственный момент ей не хватало терпения, изменяла выдержка. Но тогда рядом был Игорь, который мог на нее повлиять, внушить, а то и просто заставить вести себя по-другому. А сейчас она абсолютно одна и никто не может помочь.
Анжелика ходила по комнате и уговаривала себя успокоиться, проявить выдержку. Пауза не затянется, все игроки, чтобы они не говорили, сами сгорают от нетерпения двинуться дальше по тропе событий. И эмир, и Джамаль, и Мариам, каждый из них хочет получить свою добычу, на который нацелился. И каждый не удовлетворен нынешним своим статусом. И это не может не сказаться на ситуации.
Был уже вечер, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел невысокий, пузатый мужчина. У него было типично восточное лицо, довольно добродушное. Но это впечатление у Анжелике тут же испарилось, когда она встретилась с его глазами. Такого взгляда она давно не встречала, он с такой силой вылетал из узких глазниц, что словно стрелой пронзал насквозь. У нее невольно возникло ощущение, что этому человеку достаточно посмотреть на кого-то всего один раз, чтобы знать о нем всю его подноготную.
"Спокойно, – сказала себе Анжелика, – не хватало только запаниковать. Надо вести себя невозмутимо, чтобы не случилось". Но для паники основания были, у Анжелики появилась мысль, что этот человек, пришедший за ней палач. И сейчас он поведет ее на казнь.
Мужчина продолжать ее рассматривать, хотя в данном случае скорей бы подошло слово исследовать. Он буквально осматривал каждый сантиметр ее тела. Как будто ищет куда лучше выстрелить, обдала ее холодом мысль. С каждой секундой тревога Анжелики возрастала с геометрической прогрессии.
Внезапно мужчина подошел к ней, схватил за подбородок и приподнял голову, вперив в нее свои безумные глаза. И Анжелика совершенно внезапно почувствовала оцепенение. Был ли это с его стороны гипноз, восточное колдовство, она не ведала. Зато ясно ощущала, что не в состоянии даже пошевельнуть пальцем. Давно она не чувствовала себя такой беззащитной, как в эти мгновения.
Внезапно мужчина толкнул ее назад, и Анжелика, пролетев несколько метров, едва не упала. Зато этот полет помог сбросить оцепенение и даже обрести некоторую уверенность. Она вдруг испытала возмущение от подобного обращения с собой.
– Кто вы такой и что вы себе позволяете? – с вызовом спросила она.
– Ты, неверная, спрашиваешь, кто я такой, – на довольно сносном английском, хотя и с плохим произношением ответил он. – Я тот, кто имеет полное право тебя убить.
Кажется, она не ошиблась, это палач, словно вихрь пронеслась мысль.
– Убейте, только сначала докажите это право.
Этот ответ заставил мужчину опешить. Он явно не ожидал такой реакции на свои слова. Зато Анжелика поняла, что пока ей скорей всего ничего не угрожает, ее просто запугивают.
– Ты просишь доказательства, я тебе их предоставлю. Мое имя Саид аль Измирли. Тебе что-нибудь говорит оно?
Да это же отец Мариам, всесильный глава местной спецслужбы, которого все так бояться, поняла Анжелика. У него действительно есть основания для ее убийства. По-видимому, ей не удалось скрыть своего смятения, так как ее грозный собеседник заметил, что сделанное им представление произвело на нее должное впечатление.
– Ты похитила мою дочь в Париже. Когда я узнал об этом, то поклялся, что тот, кто это сделает, станет на голову меньше. И я приложил немало стараний, чтобы разузнать, кто покусился на Мариам и доставить тебя сюда. Теперь ты здесь и будешь судима. По нашим законам такое преступление карается смертью.
– Эмир не позволит, чтобы с моей головы упал бы хотя бы волосок. – Как ни странно, несмотря на грозные заявления, Анжелика немного успокоилась и решила перейти в атаку.
– Эмир еще не знает о вашей роли в этом гнусном деле. И как только ему станет об этом известно, он не будет противиться против того, чтобы свершилось правосудие.
Это был прокол с его стороны, эмир сам сообщил ей, что ему известно об ее участие. Отец Мариам хочет ее запугать. Что ж, посмотрим, как у него это получится.
– Я не похищала вашу дочь, а спасала ее от отцовского произвола. Вы превратили ее пребывание в Париже в самую настоящую тюрьму. Так к своим детям любящие родители не относятся.
– Это не твое дело, неверная. Моя дочь обязана соблюдать обычаи своего народа, своих предков. И не тебе этому помешать. Ты посадили в мою дочь семена вольномыслия. И за это будешь сурова наказана.
– А вы будете наказаны тем, что сделаете свою дочь несчастной.
– Так ты мне еще и угрожаешь.