Гандеси перекатился по полу и с трудом поднялся на ноги. Его слегка шатало. Одежда покрылась пылью.
- Смотри, он ударил меня этой дубиной, - сказал Хенри и протянул дубинку мне. - Попробуй, какая тяжелая.
- Так что вам, парни, от меня нужно? - спросил Гандеси, причем от его итальянского акцента не осталось и следа.
- Тебе уже сказали, что нам нужно, кретин!
- Я только не припомню, где и на какой почве мы с вами, ребята, встречались? - Гандеси опустился в кресло, стоявшее около ободранного письменного стола. Тыльной стороной ладони он утер пот с лица и ощупал себя - все ли кости целы.
- Ты нас не понял, приятель. У одной леди, которая живет в районе Каронделет-парка, пропал жемчуг. Если точнее, ожерелье из сорока девяти розовых жемчужин. Он застрахован в нашей фирме… Между прочим, сотню-то верни.
Он шагнул к Гандеси. Тот поспешно достал сложенную банкноту и протянул ему. Хенри передал деньги мне, а я снова уложил их в свой бумажник.
- Мне ничего об этом не известно, - сказал Гандеси, с опаской поглядывая по очереди на каждого из нас.
- Слушай, ты ударил меня дубиной…
- Я не якшаюсь с грабителями! - поспешно перебил его Гандеси. - И скупщиков краденого не знаю. Вы меня не за того приняли.
- Ты мог что-нибудь слышать, - настаивал Хенри, поигрывая дубинкой прямо у него под носом. Шляпа все еще как влитая сидела у него на макушке, хотя и потеряла первоначальную форму.
- Хенри, - сказал я, - сегодня вся работа достается тебе. Как ты думаешь, это справедливо?
- Давай, включайся, - милостиво согласился Хенри, - хотя с этой тушей я и один справлюсь.
К этому моменту Гандеси пришел, наконец, в себя окончательно. Взгляд его снова обрел утраченную было твердость.
- Так вы, ребята, из страховой компании будете? - спросил он с сомнением.
- В самую точку.
- Мелакрино знаете?
- Ты, паскуда, перестань морочить нам головы, - не выдержал Хенри, но я остановил его:
- Постой-ка, Хенри, может, он дело говорит. Что такое Мелакрино? Человек?
Глаза Гандеси округлились от удивления.
- Ну ты даешь! Конечно, человек. Так, стало быть, вы его не знаете?
Он бросил на меня еще более подозрительный взгляд.
- Позвони ему, - сказал Хенри, указывая на аппарат, стоявший на столе.
- Нет, звонить - это плохо, - возразил Гандеси, поразмыслив.
- А получить дубинкой по голове хорошо? - спросил Хенри с присущей ему тонкой иронией.
Гандеси тяжело вздохнул, повернулся в кресле всем телом и притянул к себе телефон. Грязным ногтем он набрал номер. Через минуту ему ответили.
- Джо?.. Это Лу. Тут два парня из страхового агентства интересуются ограблением на Карондолет-парк… Да… Нет, жемчуг… Так ты ничего не слышал об этом, старина?.. Ладно, тогда пока.
Гандеси положил трубку и снова повернулся к нам.
- Дохлый номер… А если не секрет, на какую компанию вы работаете?
- Дай ему свою визитку, - посоветовал Хенри.
Я снова достал бумажник и извлек из него одну из моих визитных карточек. Ничего, кроме моего имени, на ней не было. Я достал ручку и приписал внизу адрес и номер телефона.
Гандеси изучил карточку, поглаживая небритый подбородок. Его лицо вдруг просветлело.
- Лучше всего вам будет обратиться к Джеку Лоулеру, - сказал он.
Хенри пристально посмотрел на него. Гандеси выдержал этот взгляд совершенно спокойно. Его глаза сияли теперь чистотой и невинностью.
- Кто это такой? - спросил Хенри.
- Хозяин клуба "Пингвин" на бульваре Сансет. Если вам вообще кто-нибудь сможет помочь, так это он.
- Спасибо, - вежливо сказал Хенри и посмотрел на меня:
- Ты ему веришь?
- По-моему, - ответил я, - этот тип соврет - недорого возьмет.
- Ну ты, дятел! - попытался вспылить Гандеси, но у него ничего не вышло.
- Заткнись, - оборвал его Хенри. - Такие слова сегодня здесь могу произносить только я, договорились? Вот и умница. А теперь расскажи, что это за Джек Лоулер.
- Джек - это фигура. Ему известно все, что касается высшего общества. Но добиться встречи с ним нелегко.
- А вот это уже не твоя забота. Спасибо за совет, Гандеси.
С этими словами Хенри зашвырнул дубинку в дальний захламленный угол комнаты и открыл барабан револьвера. Достав патроны, он наклонился и пустил револьвер скользить по полу, пока тот не оказался где-то под столом. Поиграв небрежно патронами в руке, Хенри разжал ладонь и дал им высылаться на пол.
- Бывай, Гандеси, - сказал Хенри. - И постарайся впредь не слишком задирать свой нос, чтобы тебе и его не пришлось когда-нибудь искать под столом.
Он открыл дверь, и мы поспешно покинули "Голубую лагуну". Впрочем, никто и не пытался встать у нас на пути.
Глава 5
Моя машина была припаркована неподалеку. Когда мы забрались в нее, Хенри положил руки на руль и посмотрел задумчиво сквозь ветровое стекло.
- Ну и что ты об этом думаешь, Уолтер? - спросил он после продолжительной паузы.
- Если хочешь знать мое мнение, Хенри, то я думаю, что мистер Гандеси наговорил нам чепухи, только бы от нас избавиться. Более того, я сильно сомневаюсь, чтобы он действительно принял нас за страховых агентов.
- Верно, - поддержал меня Хенри. - И вот еще что: как я догадываюсь, ни Мелакрино, ни Джека Лоулера в природе не существует. Этот подонок набрал первый попавшийся номер и разыграл перед нами дурацкий спектакль. Хочешь, я вернусь туда и оторву ему его поганую башку?
- Нет, Хенри. У нас с тобой была превосходная идея, и мы сделали все, чтобы как можно лучше реализовать ее. Я предлагаю теперь вернуться ко мне и обдумать, что делать дальше.
- И напиться, - добавил Хенри, трогая машину с места.
- Что ж, Хенри, я не вижу, почему бы нам не позволить себе немного выпить.
- Да уж. А то я вернусь туда и разнесу эту забегаловку к чертовой матери.
Он остановился у перекрестка, хотя горел зеленый свет, и поднес бутылку к губам. Но не успел он сделать и пары глотков, как сзади заскрежетали тормоза, и какая-то машина ткнула нас в задний бампер. Столкновение не было сильным, но толчка оказалось достаточно, чтобы Хенри пролил немного виски себе на брюки.
- Дьявол! Что за треклятый город! - заорал он. - Честный гражданин глотка не может сделать, чтобы его не толкнули под руку.
Поскольку наша машина все еще не тронулась с места, сзади принялись настойчиво сигналить. Хенри резким толчком распахнул дверь, выбрался наружу и пошел к остановившейся сзади машине. Мне были слышны очень громкие голоса, и самый громкий принадлежал моему приятелю. Вскоре он вернулся, сел за руль, и мы наконец поехали.
- Убить идиота мало. Сам не знаю, почему пощадил его, - заметил он.
Остальную часть пути до Голливуда он проделал очень быстро. Мы поднялись ко мне в квартиру и уселись в кресла с большими стаканами в руках.
- Выпивки у нас с тобой литра полтора, - заметил Хенри, разглядывая оценивающе две бутылки виски, которые он поместил на столе рядом с теми, что мы успели опорожнить раньше, - Я думаю, этого достаточно, чтобы в наши головы пришла подходящая идейка?
- Если этого окажется недостаточно, Хенри, чтобы в твою светлую голову начали приходить мудрые мысли, мы будем вынуждены совершить набег на ближайший магазин, чтобы пополнить запасы, - сказал я и залпом осушил свой стакан.
- А ты парень что надо, - заметил Хенри, благодушно улыбаясь. - Только говоришь очень странно.
- Что ж, это и неудивительно. Мне уже трудно изменить свою манеру речи. Мои родители, видишь ли, были строгими пуристами в лучших традициях Новой Англии, и потому искусство сквернословия никогда мне легко не давалось. Даже когда я был студентом колледжа.
По лицу Хенри было видно, что он мучительно пытается переварить мою фразу, но это ему никак не удается.
Мы поговорили о Гандеси, его сомнительном совете и стоит ли ему следовать, и так пролетело примерно полчаса. Потом совершенно внезапно зазвонил белый телефон на моем письменном столе. Я вскочил и поспешно снял трубку, полагая, что это Эллен Макинтош, у которой прошел припадок дурного расположения духа. Однако голос был мужской, мне совершенно не знакомый и неприятный - скрипучий какой-то:
- Это Уолтер Гейдж?
- Да, вы говорите с мистером Гейджем.
- Отлично, мистер Гейдж, насколько я понимаю, ты наводишь справки о неких драгоценностях?
Я крепко сжал трубку и, повернувшись, сделал Хенри страшную гримасу.
Тот, однако, ничего не заметил, преспокойно наливая себе очередную порцию "Старой плантации".
- Да, это так, - сказал я в трубку, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя волнение охватило все мое существо. - Надеюсь, под словом драгоценности вы имеете в виду жемчуг?
- Вот именно. Сорок девять жемчужин, и все как одна. Моя цена - пять штук.
Я задохнулся от возмущения:
- Но это же полный абсурд! Пять тысяч долларов за эти…
Голос грубо оборвал меня:
- Пять штук, и ни цента меньше. Если ты плохо соображаешь, что такое пять штук, сосчитай их на пальцах. А теперь привет. Обдумай мое предложение. Позже я позвоню тебе.
В трубке раздались гудки, и я положил ее нетвердой рукой. Меня слегка трясло. Я добрел до своего кресла, опустился в него и вытер лоб носовым платком.
- Наша затея сработала, Хенри, но очень странным образом, - сказал я.
Хенри поставил пустой стакан на пол. Я впервые видел, чтобы он отставил стакан, не наполнив его сразу же снова. Он уставился на меня немигающим взором зеленых глаз.
- Не понял, что сработало, малыш? - спросил он и облизал губы кончиком языка.
- То, что мы проделали у Гандеси. Мне только что позвонил какой-то тип и спросил, не я ли разыскиваю жемчуг.
- Ух ты, - только и вымолвил Хенри и присвистнул, округлив губы. - Значит, этот вонючий итальяшка все-таки что-то знал…
- Да, но просят за жемчуг ни много ни мало - пять тысяч. Вот это уже за пределами моего разумения.
- Что, что? - казалось, что у Хенри глаза из орбит повыскакивают, - пять штук за эти дурацкие побрякушки? У парня явно не все дома. Ты ведь сказал, что им две сотни - красная цена. Нет, это рехнуться можно! Пять штук? Да за эти деньги слона можно покрыть липовым жемчугом.
Видно было, что Хенри искренне потрясен. Он наполнил стаканы, мы их подняли и посмотрели друг на друга.
- И что ты теперь будешь делать? - спросил Хенри после длительной паузы.
- А что мне остается? - ответил я вопросом на вопрос. - Эллен Макинтош просила меня хранить дело в тайне. Тем более, что миссис Пенраддок не давала ей разрешения доверить секрет жемчуга мне. Эллен сейчас злится на меня и не хочет со мной разговаривать, потому что, по ее мнению, я пью слишком много виски, хотя мой ум при этом остается острым и ясным, не так ли, Хенри? Конечно, дело приняло странный оборот, но, несмотря ни на что, мне кажется, первым делом нужно проконсультироваться с близким другом семьи миссис Пенраддок. Лучше, если это будет человек, искушенный в делах и знающий толк в драгоценностях. Такой человек у меня на примете есть, Хенри, и завтра я с ним свяжусь.
- Бог ты мой, - сказал Хенри, - неужели трудно было сказать все это в двух словах? Что это за тип, с которым ты хочешь связаться?
- Его зовут Лэнсинг Гэллемор. Он - президент ювелирной компании и старинный приятель миссис Пенраддок. Он-то и заказал для нее копию ожерелья. По крайней мере, так мне говорила Эллен.
- Но ведь он сразу же позовет "фараонов", - заметил Хенри.
- Не думаю. Он вряд ли предпримет что-либо, что может поставить миссис Пенраддок в неловкое положение.
Хенри пожал плечами.
- Липа и есть липа, - сказал он глубокомысленно. - С этим ничего не сможет поделать даже президент ювелирной фирмы.
- И тем не менее - должна же быть какая-то причина требовать столь крупную сумму. Шантаж - это единственное, что мне приходит сейчас в голову, а в таком случае, честно говоря, я чувствую, что одному мне не справиться. Я слишком мало знаком с историей семьи миссис Пенраддок.
- О'кей, - сказал Хенри и тяжело вздохнул, - если ты так считаешь, то действуй. А я тогда отправлюсь пока восвояси и постараюсь хорошенько проспаться, чтобы быть в форме на случай, если у тебя возникнет нужда в паре крепких рук.
- А может, проведешь ночь здесь, у меня?
- Спасибо, старик, но мне вполне подойдет и койка в отеле. Я только прихвачу с собой бутылочку вот этого снотворного. Вдруг меня замучает бессонница? К тому же утром мне могут позвонить из агентства, и нужно будет туда наведаться. Да и переодеться во что-нибудь не помешает. В этом наряде я в тех краях всех переполошу.
С этими словами он скрылся в ванной и вскоре вышел оттуда в собственном синем костюме. Я пытался заставить его воспользоваться моей машиной, но он возразил, что в его квартале это небезопасно. Он согласился, однако, сохранить пока на себе легкий плащ и, запихивая в свой карман непочатую бутылку виски, сердечно пожал мне руку.
- Постой-ка, Хенри, - сказал я, достал свой бумажник и протянул ему двадцать долларов.
- Это за какие услуги? - удивился он.
- Ты временно нигде не работаешь, но сегодня вечером потрудился на славу. Не твоя вина, что результат оказался не совсем таким, какого мы ждали. Словом, ты заслужил небольшое вознаграждение, а для меня это - пустяк.
- Ну что ж, спасибо, Уолтер, - сказал Хенри, и по голосу чувствовалось, что мой поступок взволновал его. - Будем считать, что ты дал мне взаймы. Мне звякнуть тебе утром?
- Непременно. И вот еще что пришло мне в голову. Не лучше ли тебе поменять гостиницу? Представь, что полиции станет каким-то непостижимым образом известно о пропаже ожерелья. Они ведь наверняка заподозрят тебя, верно?
- К черту! Сколько бы они меня не мурыжили, у них все равно ничего не выйдет. Дудки!
- Ну, смотри сам.
- Ага. Спокойной ночи, Уолтер. Приятных тебе сновидений.
Он ушел, и я внезапно почувствовал себя подавленным и одиноким. Его общество действовало на меня вдохновляюще, хотя был он в общем-то недалеким малым. Что ж, не слишком умен и образован, но зато - настоящий мужчина. Я плеснул себе изрядную порцию виски из открытой бутылки и выпил его одним махом. Однако настроение не улучшилось.
Мне вдруг смертельно захотелось поговорить с Эллен Макинтош. Я взял телефонный аппарат и набрал ее номер. После долгого ожидания мне ответил заспанный голос горничной. Когда Эллен сообщили, кто звонит, она отказалась подходить к телефону. Это только усилило мою тоску, и я сам не заметил, как прикончил остатки виски. Потом я грохнулся на кровать и забылся тяжелым сном.
Глава 6
Телефон заливался так долго, что я наконец проснулся и увидел, что комната утопает в ослепительном солнечном свете. Было девять часов утра, но свет у меня все еще горел. Пробуждение не доставило мне удовольствия. Я почувствовал себя еще более отвратительно, обнаружив, что завалился спать прямо в смокинге. И все же человек я здоровый, у меня крепкие нервы и потому самочувствие мое было все же не настолько плохим, как можно было ожидать. Я подошел к телефону и снял трубку.
- Ты жив, Уолтер? - услышал я голос Хенри. - У меня башка трещит, как у дюжины похмельных шведов.
- Со мной все в порядке, Хенри.
- Мне звонили из агентства. Предлагают какую-то работенку. Так что я туда смотаюсь, а? Мне прийти к тебе попозже?
- Обязательно. Часам к одиннадцати я уже вернусь домой после беседы с тем человеком, о котором я говорил тебе вечером.
- А звонков больше не было?
- Пока нет.
- Ладно. Пароль - Абиссиния, - и он повесил трубку.
Я принял холодный душ, побрился и сменил костюм, остановив свой выбор на светло-коричневой "тройке", которая идеально подходила для делового визита. Из кафе внизу мне прислали чашку крепкого кофе. Того же официанта я попросил убрать из квартиры пустые бутылки и заплатил ему за труды доллар. Кофе окончательно восстановил мои силы - я снова почувствовал себя полноценной личностью. Через несколько минут я уже подъезжал к роскошному магазину фирмы "Гэллемор джуилри" на Седьмой Западной улице.
Денек выдался настолько погожий, что, казалось, все проблемы должны уладиться сами собой.
Пробиться на прием к мистеру Лэнсингу Гэллемору оказалось не так-то просто. Поэтому мне пришлось сказать секретарше, что дело касается миссис Пенраддок и носит сугубо конфиденциальный характер. Как только это сообщение было передано, меня незамедлительно допустили пред его светлые очи. У мистера Гэллемора был необъятных размеров кабинет, в дальнем конце которого за массивным письменным столом располагался он сам. Навстречу мне он протянул худенькую, розовую ладошку.
- Мистер Гейдж? Мне кажется, я не имел чести с вами встречаться прежде?
- Нет, мистер Гэллемор, это наша первая встреча. Я - жених… Или по крайней мере, до вчерашнего вечера считался женихом мисс Эллен Макинтош, которая, как вы, я уверен, знаете, работает у миссис Пенраддок сиделкой. Я пришел к вам по весьма деликатному вопросу, и потому, прежде чем приступить к сути, мне необходимо знать, могу ли я рассчитывать на ваше доверие?
Ему было на вид лет около семидесяти пяти. Худощавый, высокий, со сдержанными, благородными манерами. Голубые глаза оставались холодны, но улыбка лучилась теплом. В петлицу его серого вельветового пиджака была продета гвоздика.
- Я взял себе за правило никогда не обещать того, о чем вы меня сейчас просите, - сказал он. - По моему мнению, несправедливо заранее требовать доверия от человека, который вас еще не знает. Однако, если вы заверите меня, что дело касается миссис Пенраддок и оно действительно крайне деликатное, я сделаю для вас исключение.
- Поверьте, сэр, дело обстоит именно так, - сказал я и поведал ему всю историю без утайки, не пытаясь скрыть даже количества выпитого мною накануне виски.
Под конец моего рассказа он изучающе посмотрел на меня. Его холеные пальцы играли все это время паркеровской авторучкой с золотым пером.
- Мистер Гейдж, - сказал он, когда я закончил, - вы имеете хоть малейшее представление, почему за этот жемчуг с вас требуют пять тысяч долларов?
- Это, конечно, дело глубоко личного свойства, мистер Гэллемор, ответил я, - но, если вы позволите, я отважусь высказать свое предположение.
Он положил авторучку на стол, свел ладони вместе и кивнул:
- Говорите.
- В действительности жемчужины подлинные, мистер Гэллемор. Вы - старинный друг миссис Пенраддок. Допускаю даже, что в молодости вы могли быть ей больше, чем просто другом. Когда она передала вам свой жемчуг - подарок мужа к золотой свадьбе, - чтобы вы его продали, вы не стали этого делать. Вы сказали ей, что ожерелье продано, а двадцать тысяч долларов дали из своих собственных средств. Под видом дешевой копии, якобы изготовленной по вашему заказу в Чехословакии, ей было в целости и сохранности возвращено подлинное ожерелье.
Мистер Гэллемор встал, несколько раз прошелся по комнате и остановился у окна. Отдернув тончайшую шелковую штору, он некоторое время в задумчивости смотрел вниз на уличную толчею. Затем он вернулся за стол.