Спускаясь в лифте, я раздумывал о том, что же меня так беспокоило. Действительно ли теперь ничего не случится? Если и умрет помощник шерифа, они нас все равно не поймают. Единственный след, который у них есть, ведет к ней, а она хорошо спрятана. Деньги, большие деньги ждут меня…
Итак, что же это было?
Ничего конкретного: только смутное ощущение, что она слишком уж легко все воспринимает. Как будто ей ничего не стоило отдать такую кучу денег.
Глава 15
Я поехал в город на автобусе и взял из гаража свою машину. Тем временем появились дневные выпуски газет. Однако в них ничего нового не писали, помощник шерифа был еще без сознания, и состояние его не изменилось. Полиция обшаривала весь штат в поисках Мадлон Батлер.
Я остановился у аптеки и зашел в отдел косметики.
– Чем могу быть вам полезна? – спросила девушка.
– Моей жене нужно средство для завивки волос. И еще, я забыл, как это называется… средство для окраски волос.
– Лондотон?
– Не помню. Кажется, да. У нее темные волосы, а этим средством она делает их светлее, получается цвет меди.
Девушка назвала еще три или четыре препарата.
– По-моему, это, – отреагировал я на третье название. – Но дайте мне, пожалуйста, квитанцию на случай, если я ошибся.
Я отнес покупки в машину, сел и прочел способ применения. Еще следовало купить вату и шампунь для смывки состава с волос. Я приобрел все это в другой аптеке, там же купил солнечные очки и бутылку масла для загара.
Теперь оставались только еда, сигареты и виски. В магазине, где я все это приобрел, меня снабдили хозяйственной сумкой.
Около половины второго я снова был дома. Жалюзи в гостиной были подняты, а Мадлон лежала на ковре без халата и принимала солнечные ванны.
Я достал бутылку с маслом для загара:
– Вот, пользуйтесь.
Она села, лицо ее вытянулось.
– Ненавижу коричневый загар, – заявила она.
– Не важничайте, – сказал я, – тюремная бледность выглядит гораздо хуже.
– Да, вы правы…
Она открыла бутылочку и смазала себе лицо и руки.
– Вы купили виски?
– Сейчас принесу вам бокал.
– Спасибо.
Она снова легла и закрыла глаза. Ковер был серый, и ее темные длинные волосы выделялись на его фоне.
Я выложил из сумки покупки и открыл бутылку, остальное сунул в холодильник. Затем налил ей изрядную порцию и добавил немного воды. В конце концов, это куплено на ее деньги. Затем вернулся в гостиную.
– Сколько времени вы лежите на солнце?
– Около пятнадцати минут.
– Тогда вставайте, иначе получите солнечный ожог.
Она села. Я подал ей бокал и опустил жалюзи.
Мадлон сделала глоток, посмотрела на меня и улыбнулась.
– А вы? – спросила она.
– Я не хочу.
– Вы вообще не пьете?
– Только изредка. Она подняла бокал:
– Тогда за ваше здоровье, мистер Скарборо.
– Вы, кажется, чувствуете себя лучше!
– О да, – ответила она. – Превосходно! Я все думаю о вашей блестящей идее, и чем больше о ней размышляю, тем больше она мне нравится. Отличная идея! Как можно поймать Мадлон Батлер, если она превратится в другого человека?
– Надеюсь, вы не считаете это очень простым делом?
– Нет, конечно же. Но мы с ним справимся. Когда начнем?
– Хоть сейчас, – ответил я. – Но вы, наверное, захотите сначала выпить?
– Я могу пить, когда вы будете заниматься моими волосами, – улыбнулась она. – Это придаст мне мужества.
– Да, оно вам потребуется, – согласился я.
Расстелив на полу газеты, я поставил на них стул:
– Садитесь.
Она села, веселая и довольная. По радио передавали музыку.
– Вы слышали какие-нибудь новости во время моего отсутствия?
Мадлон подняла глаза:
– Да. А разве их нет в газетах?
– Чего? – спросил я. – Ради Бога, что вы слышали?
– Состояние помощника шерифа улучшается. Вероятно, он выздоровеет.
Мои колени начали дрожать. Я забыл о своей работе и закурил. Только теперь я понял, какой камень лежал у меня на душе. Если нас и найдут, мне смогут предъявить обвинение лишь в том, что я ударил его по голове. Конечно, еще оставалось дело Дианы Джеймс, но убил ее не я, а Мадлон. И Диана Джеймс не была полицейским.
– Он все еще без сознания?
– Да. Но врачи считают, что он скоро придет в себя.
– В этом деле только одна закавыка, – сказал я. – Он мог узнать вас.
– Да, – беззаботно согласилась она. – Я тоже так подумала. Но они, видимо, и без этого убеждены, что я там была. Дело ничуть не изменится, если он это подтвердит.
Именно в этот момент меня должно было осенить…
Однако я ничего не понял. Видно, крыше нужно свалиться мне на голову, чтобы я сообразил наконец, почему известие о помощнике шерифа привело ее в такое хорошее настроение.
– Ну, начинайте, – поторопила она. – Я жду не дождусь, когда превращусь в Сузи Мэмбли.
Она выпрямилась на стуле и посмотрела на меня.
Я достал из кармана ножницы, сходил в ванную за полотенцем и накинул его ей на плечи.
– Держите его крепко.
Она обернула полотенце вокруг шеи.
– Вы, конечно, разукрасите меня, – заметила она, – но это ничего. Самое главное, что мы наконец приступаем к делу. Как только у меня достаточно загорит лицо, я пойду в парикмахерскую и приведу свою прическу в порядок. Скажу, что была в Южной Америке, и пожалуюсь на тамошних кошмарных парикмахеров.
– Хорошая идея, – отозвался я.
Проведя по волосам расческой, я взялся за дело: зацепил из середины локон и отрезал его. Через некоторое время отступил и посмотрел на свою работу. Она выглядела ужасно, словно голова попала под косилку.
– Дайте мне посмотреть, – сказала Мадлон и пошла в ванную к зеркалу.
Я ожидал бури, однако она только вздохнула и покачала головой:
– Послушайте, если вы мечтаете стать парикмахером…
– Подождите, я еще не кончил.
– Знаете, что вы делаете не так? – сказала она. – Вы не должны стричь прямо. Вам нужно держать расческу наклонно и отстригать пряди волос между зубьями расчески.
Я попытался выполнить ее указания и постепенно кое-что выправил, однако голова ее все равно получилась какая-то клокастая.
– Ужасно, – поморщился я, – но есть в этом и свои хорошие стороны. Мы добились того, чего и хотели. Теперь вы лишь отдаленно напоминаете миссис Батлер с полицейской фотографии.
Я принес ей пузырек с красящим раствором:
– Посмотрим, какая вы будете рыжая.
Пока она наносила раствор на волосы, я вычистил ковер, завернул в газету отрезанные волосы и выбросил в мусоропровод.
Мы уничтожили Мадлон Батлер.
Это была моя идея. И если она удастся, то больше не будет существовать женщина, которую разыскивает полиция.
Было половина третьего. Я включил приемник и нашел станцию, передающую новости, однако о нашем деле ничего не сказали. Я подумал, не солгала ли она мне. Надо будет не пропустить вечерний выпуск новостей.
Мадлон вышла из ванной, вытирая полотенцем вымытые волосы. Они были спутаны и торчали во все стороны. Но цвет их не изменился.
– Они такие же, как и раньше, – расстроился я.
– Потому что мокрые. Пусть высохнут.
Она подняла жалюзи, села на ковер и продолжала вытирать голову. Через несколько минут отбросила полотенце и провела рукой по волосам.
– Можно мне выпить? – промурлыкала она, глядя на меня.
– Еще не наелись этого снадобья?
– А что, это неплохая диета, – ответила она.
Когда я вернулся из кухни и подал ей бокал, она посмотрела на меня из-под опущенных ресниц и горячим шепотом произнесла:
– Спасибо, дорогой.
Теперь она была похожа на хризантему, но так же дьявольски хороша, особенно в этой пижаме.
– Пробуете стать Сузи? – спросил я.
– Да, – ответила она. – Получается?
– Неплохо, если вы и дальше будете вести себя, как она.
– Что вы хотите этим сказать?
Я склонился над ней и погладил по голове:
– Но ведь узнать, действительно ли хороша Сузи, можно только в постели. Я бы с удовольствием занялся…
В ее глазах появился холодный блеск.
– Ваша вульгарность отвратительна. Уберите руку!
– Вы выпадаете из роли. Это уже не Сузи.
Я не убрал руки, а погладил ее ниже. Нет, это была не пористая резина.
– Вот вам Сузи. – Мадлон влепила мне пощечину.
Я схватил ее за руки.
– Не привыкайте к такому поведению, – предупредил я. – Иначе я могу стать очень неприятным.
Но в ее глазах не было страха.
– Скажу вам прямо. Иногда вы производите впечатление интеллигентного человека, но затем снова позволяете себе хамские выходки.
– Не делайте из этого государственного преступления, – возразил я. – Поскольку нам придется пробыть так много вместе, я просто считаю, что было бы неплохо проводить время приятнее. Но это не обязательно. Главное, в конце концов, – деньги.
– Вы такой чувствительный человек? Я встал:
– Беби, там, где я вырос, сто двадцать тысяч долларов ценятся выше всяческих чувств.
Она промолчала. Я пошел к двери и сказал:
– Кроме того, не вам рассуждать о чувствах.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что именно вы убили двух человек. Не я, а вы.
Она уставилась на меня.
– Да, – сказала она, – но ненависть – тоже чувство.
– Верно, – согласился я, – только не очень полезное.
Я вышел на улицу, сел в машину и поехал в город. В киоске купил газету, зашел с ней в ресторан и заказал чашку кофе.
Заголовок гласил:
"СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ ПОМОЩНИКА ШЕРИФА УЛУЧШАЕТСЯ".
Врачи считали, что кризис миновал и вскоре к нему вернется сознание. В статье больше не было ничего, кроме еще одного описания Мадлон Батлер. Считалось, что она не могла прорваться сквозь оцепление на дорогах, и полиция была уверена, что она спряталась где-то внутри кольца. Газета полагала, что преступницу скоро найдут. Розыски были сосредоточены на "кадиллаке". Подумав о нем, я ухмыльнулся и отпил кофе.
Диану Джеймс, видимо, еще не нашли, но это было и неудивительно. Ее труп лежал в подвале, а над ним сгорел дом. Конечно, они не успели раскопать пепелище.
На улице было жарко и воздух насыщен влагой. Надвигалась гроза, то и дело гром перекрывал уличный шум. Я бесцельно шел по улице и вдруг заметил на углу высокий портал среди мраморных колонн. Взглянув внимательнее, я увидел, что это и есть Прибрежный банк.
Захватывающее чувство! Я стоял на перекрестке и, даже когда вспыхнул зеленый свет, дал людям пройти мимо меня. Там, в банке, лежали деньги и ожидали, когда их возьмут. Мысленно я представил себе толстые круглые двери подземного хранилища, узкие проходы между металлическими сотами, образованные тысячами сейфов, заполнявшими помещение от пола до потолка. Один из них был битком набит пачками банкнотов. И ключ от него лежал у меня в кармане.
На другой стороне улицы, наискосок, был Третий национальный банк. Я видел и его с того места, где стоял. А налево за углом, через три дома к югу, находился банк Коммерческой кредитной компании.
Деньги можно достать из трех сейфов менее чем за двадцать минут. Для этого нужно только спуститься по лестнице, расписаться на карточке и отдать ключ.
Прохожие толкали меня, все куда-то спешили. Две девушки иронически обернулись, и одна сказала:
– Этот тип, видимо, врос в землю.
Начался дождь, и я пришел в себя. Перейдя улицу, встал под навес.
Хлынул настоящий ливень. Если я пойду к машине, то промокну насквозь. Я огляделся: навес, под которым я стоял, оказался входом в кино, и я купил билет, не поинтересовавшись, какая идет картина.
Мальчишка продавал вечерние выпуски газет. Я купил одну и развернул. Сразу же бросился в глаза заголовок: "Юноша дал показания по делу об убийстве Батлера".
До машины надо было пройти почти квартал. Чувствуя себя голым, я все же постарался пройти спокойно эти несколько сот метров.
Глава 16
Юноша дал показания…
Если они задержали блондинку и ее брата, те дадут описание моей внешности.
Я бегом поднялся по лестнице и ворвался в квартиру. В гостиной горел свет, но Мадлон не было. Я услышал плеск в ванной, сел на софу и развернул газету.
Сунув в рот сигарету, я забыл ее зажечь.
"Маунт-Темпль, 6 августа. Появилась сенсационная новость по делу об убийстве Батлера. Как сообщила полиция, сегодня задержан двадцатидвухлетний Джек Финли. На третьем часу допроса он признался в соучастии в убийстве Батлера, банковского служащего, пропавшего два месяца назад. Труп его был найден во вторник.
Плача и бледнея, он указал на Мадлон Батлер, привлекательную вдову убитого, зачинщицу гнусного преступления…"
Я закурил сигарету. Все оказалось так, как я себе представлял. Финли оказался сообщником.
"…Финли был задержан сегодня рано утром на проселочной дороге в 80 километрах от Маунт-Темпля.
Задержали его патрульные полицейские, занимавшиеся розыском машины миссис Батлер. Хотя Финли и его сестра Чарисса, двадцати семи лет, пытались удрать, заметив патрульную машину, они сначала отрицали свое соучастие в преступлении.
Однако позже, когда другой патруль обнаружил "кадиллак" миссис Батлер вблизи дома в конце дороги, по которой шла эта пара, им было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве.
Согласно их показаниям, миссис Батлер и сопровождавший ее неизвестный мужчина вчера вечером отобрали у них машину и скрылись на ней. Полиция располагает точным описанием неизвестного, которое было передано по радио".
Я опустил газету. Нет, еще не все потеряно. Они не имели ничего, кроме моего описания. Единственным человеком, который меня знал, была Диана Джеймс, но она мертва.
Я хотел было снова взяться за газету, но в этот момент вошла Мадлон. На ней были жилет и блузка, которые она захватила с собой вчера вечером, нейлоновые чулки и домашние туфли. Она включила радио и села.
Взглянув на газету у меня на коленях, она спросила:
– Есть что-нибудь новенькое?
– Да, можно сказать, что есть. – Я бросил ей газету. – Почитайте сами.
Она взяла газету и уставилась на заголовок.
– О!
– Послушайте, – сказал я, – арестовали вашего приятеля. И все, что вы могли сказать, это "о"?
Она пожала плечами:
– Вас удивляет, что я не приняла это близко к сердцу? В конце концов, он ведь пытался меня убить. Кроме того, он не был мне другом.
– А как же, черт возьми, он влез в это дело?
– Он был влюблен в Синтию Кеннон. Или Диану Джеймс, как вы ее называли.
– Итак, это… Мадлон засмеялась:
– Непонятно, но о вкусах не спорят.
– Оставьте.
Я чувствовал себя словно с похмелья.
– Ответьте на мой вопрос или отдайте газету, и я дочитаю сам. Миллионы посторонних людей знают об этом деле больше, чем я.
– Хорошо, – ответила она. – Я расскажу вам.
В этот момент по радио взревел джаз. Мадлон вздрогнула и нажала кнопку:
– Минутку…
Она настроила приемник на какую-то унылую музыку, скинула домашние туфли, поджала ноги под себя, закурила и поудобнее откинулась.
– Хорошо, верно? Или вы в это время суток не любите Дебюсси?
Она словно погрузилась в музыку и вдруг сказала:
– Это я его убила.
Она была совершенно спокойна. В ее голосе не слышалось ни раскаяния, ни гнева – ничего. Батлер мертв, она его убила, вот и все.
– Но почему? Почему вы его убили? – спросил я. – Из-за денег?
– Нет, просто я его ненавидела. Синтию Кеннон я тоже ненавидела. Вы ничего не имеете против, если я буду называть ее настоящим именем?
Я все меньше и меньше что-либо понимал.
– Значит, деньги не имели значения? Но вы все же забрали их?
Она иронически усмехнулась:
– Вы только и думаете о деньгах. Придаете им слишком большое значение. Нет, я не утверждаю, что они ничего не значат в жизни. Но я убила их, потому что ненавидела обоих. А деньги были одной из причин моей ненависти. Точнее говоря, он украл их не из банка, а у меня.
Я уставился на нее:
– У вас?
– Точно. Они оба были достаточно подлыми. Он хотел жить со своей шлюхой на мои деньги. Неплохо, не правда ли?
Я покачал головой:
– До меня это не доходит. Вы говорили, что Финли был влюблен в Диану Джеймс, а Батлер украл у вас деньги. Кто из нас рехнулся, вы или я? В газетах было напечатано, что он украл их из банка.
Она сильно затянулась, выдохнула дым и посмотрела на тлеющий кончик сигареты.
– То, что было напечатано в газетах, – совершенно правильно. Я именно это и пытаюсь вам разъяснить. Банк был основан моим дедом. Однако его потомки больше умели тратить деньги, чем их приобретать. Банк уже давно перешел в другие руки, но мой отец обладал частью капитала, гораздо больше, чем сто двадцать тысяч долларов, и эту часть я унаследовала. Теперь вы поняли? – Она помолчала немного, с насмешкой глядя на мою изумленную физиономию, затем продолжила: – Мой муж не имел никакого состояния, ничего не имел. Но поскольку мы с ним владели частью капитала, он стал вице-президентом банка. А когда он решил оставить меня и бежать с Синтией Кеннон, то прихватил эти деньги. Легально их взять было нельзя, поэтому он их стащил.
Если бы его не поймали, банк просто аннулировал бы принадлежащую нам часть капитала и этим возместил свою потерю. На этом дело бы и кончилось. Никто, кроме меня, не пожалел бы о ста двадцати тысячах.
Она умолкла и холодно улыбнулась:
– Но ему на это было, конечно, наплевать.
Я забыл о сигарете в своей руке, и она обожгла мне палец. Погасив ее в пепельнице, я вопросительно посмотрел на Мадлон.
– Но когда вы узнали, что задумал ваш муж, – спросил я, – почему в тот же вечер не сообщили в полицию? У него бы отняли деньги, а самого арестовали бы.
– Верно, – ответила она, – я могла это сделать. Но, видите ли, терпение мое подошло к концу, и мне захотелось с ним рассчитаться. Синтия Кеннон у него не первая, до нее он был в связи с Чариссой Финли, работавшей в банке, а раньше еще с кем-то.
Я долго терпела его измены, но, когда он хладнокровно решил украсть мои деньги и удрать со своей потаскушкой, я так же хладнокровно решила его убить. Когда человеку нечего терять, ему нечего и бояться. А разве вы другого мнения?
– Я все еще не понимаю роли Джека Финли в этом деле, – не отвечая на ее вопрос, произнес я.
– Это немного сложнее, – сказала она. – Похоже, он выглядит некоей трагической фигурой, но на самом деле просто дурак. Вероятно, он вообразил, что если две женщины – обе старше его – совершат преступление, то ему достанутся деньги.
– Нет, все равно ничего не понимаю, – сказал я.
Мадлон засмеялась: