- Ради Бога, успокойся, Джек, - сказала Элизабет.
- Сначала уберите этого шпиона отсюда.
Она прошла мимо меня к двери, открыла ее и сказала:
- Мистер Арчер, пожалуйста, выйдите.
Тяжелая дверь захлопнулась. Меня обдало холодным воздухом. Луна висела над морем. Где - то между мною и луной совка издавала странные звуки, словно природа пыталась говорить с миром людей.
Но меня это не интересовало. Мне хотелось вернуться в дом, в камеру, и ждать второго звонка.
Я прождал около часа. Он растянулся, как год на планете Нептун. Время от времени совка начинала попытки возобновить диалог. Мне нечего было сказать в ответ.
Затем в доме зазвонил телефон. Всего один звонок. Мне понадобилось усилие, чтобы оставаться в машине. Я чувствовал себя ответственным за беду, случившуюся с Лорел, а на ее отца была плохая надежда.
Я достал сигарету. Вот уже несколько лет я не курю, но, когда у меня в кармане нет пачки сигарет, я чувствую себя обворованным. Я сидел, кусая губы, и слушал, как удары прибоя мерно отсчитывают время о подножье скалы.
Элизабет вышла одна. Она медленно приближалась к машине, так, словно дом был магнитом, освободиться от которого было трудно. Я вышел и открыл ей дверцу. В свете луны было видно, до чего она бледна и расстроена.
- Звонили похитители?
- Да, Джек говорил с одним из них. С мужчиной.
- Что сказал этот человек?
- Джек просил не обсуждать это с вами. Он хочет сделать все сам. Он в своем репертуаре, особенно, когда речь идет о Лорел.
- Он совершает ошибку.
- Я ему это говорила. С тем же успехом я могла говорить с этой стеной. - Она показала на каменный забор вокруг дома. - Боюсь, он вам не доверяет. Он не доверяет никому, даже мне.
- Он всегда был таким?
- Нет, пожалуй. Похоже, он сломался. Не выдержал напряжения. - Помолчав, она помотала головой. - Это нечестно по отношению к Джеку. Он очень хочет сделать как лучше, но только самостоятельно. Его нельзя назвать лучшим отцом в мире, и их отношения с Лорел складывались трудно, но теперь ему кажется: если он спасет ее и тем самым покажет, что действительно любит ее… - Она опять замолчала, словно не сумела придумать окончание фразы.
- Сейчас не время для красивых жестов. Ее жизнь в опасности. Лорел вообще может уже не быть в живых. Почему он считает, что она жива и здорова?
- Не знаю.
- Он не просил, чтобы ему позволили переговорить с ней?
- Не знаю, - повторила Элизабет. - Он говорил по телефону из своего кабинета, причем плотно прикрыл дверь. Он обещал доставить сто тысяч завтра. Вот и все, что он сообщил мне о разговоре.
- Когда именно завтра?
- Днем. Джек сказал, что ему понадобятся деньги часам к двенадцати.
- Может, имеет смысл еще раз с ним поговорить сейчас?
- Вам?
- Кому - то из нас. Или нам обоим.
Она подумала и сказала:
- Боюсь, что не стоит, мистер Арчер. В таком состоянии Джек не слушает никого. Может, завтра…
Я повернул ключ зажигания, завел мотор. Когда я, дав задний ход, отъезжал от стены, ворота распахнулись. По каменным плитам дорожки к нам, спотыкаясь и размахивая руками, двинулась Мариан Леннокс. Она напоминала птицу, ослепленную фарами.
Мы оба вылезли из машины. Элизабет сказала голосом, каким разговаривают с больными:
- Что случилось, Мариан?
- У Джека закружилась голова. Я уложила его в постель.
- Это не сердце?
- Нет, все будет в порядке.
- Не позвать доктора?
- Это только еще больше его выведет из себя.
Элизабет обняла ее за плечи.
- Я могу остаться на ночь…
- Нет. Спасибо тебе огромное, но мы сделаем это сами. Так хочет Джек.
- А ты?
- Я как Джек. Он у нас самый сильный.
- По - моему, ты как раз держишься здорово.
Мариан покачала головой и слегка отодвинулась, погасив вспышку теплоты.
- Я делаю, что мне велят, - сказала она. - А ты проследи, чтобы Сильвия к завтрашнему дню достала деньги. Больше нам от тебя ничего не надо.
- Не беспокойся, дорогая.
Прежде чем скрыться за стеной, Мариан обернулась ко мне. В лунном свете ее лицо напоминало глиняную маску.
- Извините, мистер Арчер. Проделав такой путь, вы были вправе рассчитывать на лучший прием.
- Все в порядке.
- Если что - то узнаете, вы дадите нам знать?
Я сказал, что непременно. Она пошла к дому с таким видом, будто боялась и того, что было впереди, и того, что оставила за спиной. Парадная дверь закрылась за ней, и Элизабет сказала:
- Бедная Мариан. Они оба бедняги. Если бы я могла им помочь!
- У вашего брата не было инфаркта?
- Нет, но отец чуть не умер от инфаркта несколько лет назад. - После паузы она добавила: - С этого и начались все семейные беды. Отец вдруг осознал, что не бессмертен, и решил как следует прожить отпущенные ему годы. Поэтому он, когда поправился, завел роман с Конни Хэпгуд. Но мама - человек гордый. И у нее есть свои деньги. Она оставила дом в Эль - Ранчо и купила дом на побережье.
- Мы туда и едем?
- Да. Это примерно в миле от дома Джека. - Она показала рукой на юг. - В чем и состояла его привлекательность для Сильвии. Джек был всегда ее любимчиком. - Она говорила холодно, без горечи. - Сильвии следовало бы остаться и дать бой Конни. Она могла бы удержать отца, если бы захотела. Но она махнула рукой. Она позволила Конни завладеть им. А теперь она готова допустить развод - без борьбы.
- За что тут бороться?
- Отцу за семьдесят. Он не вечен. А если Конни заполучит компанию и большую часть акций, это будет означать конец семьи Ленноксов. Деньги - тот самый клей, который скрепляет нас. Деньги и нефть.
Я свернул на темную, обсаженную деревьями дорогу, шедшую вдоль берега. Над деревьями бесшумно проплыла сипуха, как рыба под водой.
Некоторое время моя спутница молчала. Затем сказала, явно делая над собой усилие:
- Отец любит Лорел. Она его единственная внучка. И если Джек так ее выгораживает, нетрудно понять, почему. Лорел - его козырной туз.
- Вы хотите сказать, что, может, никто и не думал ее похищать?
- Пожалуй. По крайней мере, это не исключено.
- Почему вы вдруг допустили эту возможность?
- Сама не знаю. - Она замолчала, обдумывая мой вопрос. - У меня такое чувство, что происходит что - то страшное. В доме Джека и Мариан сегодня какая - то странная атмосфера. В воздухе пахнет каким - то заговором.
- Вы думаете, они догадываются, что Лорел водит их за нос?
- Может быть. По крайней мере, Джек может догадываться. Он не в первый раз выгораживает Лорел.
- Расскажите мне о других случаях.
- Лучше не стоит. Тут нужно знать контекст, иначе вы окажетесь в предубеждении против нее. А ей может понадобиться ваша помощь. Как и всем нам.
- Отлично. Каков же контекст?
Обдумав мой вопрос, Элизабет ответила обобщенно:
- Когда в семье нелады, это отражается на самом слабом ее члене. И остальные это понимают. Они жалеют слабейшего, выгораживают его, потому что знают, что сами в этом виноваты. Вы меня понимаете?
- Я понял это давно… Работа научила. А вы как это поняли, Элизабет?
- В нашей семье… Правильно, зовите меня Элизабет.
Глава 12
Мы свернули направо, на Сихорс - лейн, которая шла к морю, и еще раз свернули возле почтового ящика миссис Леннокс. Ее имя и фамилия были выведены свежей черной краской. В конце кипарисовой аллеи стоял низкий одноэтажный дом, распростершийся, словно каменный лабиринт, у кромки волн.
На освещенный двор вышел молодой человек. Он был среднего роста, но окружение делало его карликом. Он двигался на цыпочках, словно танцовщик, готовый в любой момент сменить направление. В его влажных глазах светилось желание быть полезным.
- Как поживаете, миссис Сомервилл?
- Отлично, - сказала она тоном, не оставлявшим сомнений в противоположном, и обернулась ко мне. - Мистер Арчер, это Тони Лашман, секретарь моей матери.
Мы обменялись рукопожатиями. Он сказал Элизабет, что мать ждет ее в своей комнате, и она, извинившись, ушла.
Из окна комнаты, куда привел меня Лашман, можно было видеть побережье, море и освещенную нефтяную вышку. Я не мог точно сказать, как близко нефтяное пятно подошло к берегу, но мой нос чуял в доме запах нефти.
Молодой человек, словно улавливая это, посопел носом:
- Мерзкий запах!
- Как к этому отнеслась миссис Леннокс? - По - разному, - он быстро покосился на меня, проверить, понял ли я смысл его слов. - В конце концов, большую часть жизни она провела замужем за человеком, связанным с нефтью.
- Вы знаете старика Леннокса?
- Вообще - то ни разу с ним не встречался. Я стал работать у миссис Леннокс, когда они с мужем решили разъехаться. - Он провел рукой по своей густой шевелюре. - Для меня это временная работа. Осенью я хочу вернуться в колледж. Или пойти на курсы фотографии. Я пока не решил. Я согласился на эту работу, чтобы как - то помочь миссис Леннокс.
- Ее внучка, кажется, жила здесь.
- Да, жила. - Он обернулся ко мне. - Она вроде бы пропала?
- Да.
- Неудивительно. Она маялась здесь. Да и в других местах тоже. Я пытался как мог развлечь ее, но без особого успеха.
В глазах его появилось нечто похожее на сочувствие, но быстро угасло. В его мозгу что - то постоянно шевелилось, поворачивалось, загоралось и гасло, словно огонь маяка.
- Как же вы ее развлекали?
- Мы много играли в теннис - она неплохая теннисистка. И беседовали по душам. Ей хочется сделать в жизни что - то настоящее. У нас с Лорел немало общего. Я тоже прошел через неудачный брак.
- Ее брак неудачен?
- Я имел в виду не совсем это… - Он дотронулся пальцами до уголков рта. - Лорел и сама толком в этом не разобралась, но можно предположить, чем это кончится. Трудно представить ее замужем за аптекарем.
- Почему?
- Девушка с таким обаянием и с деньгами в семье… - Он обвел рукой комнату, но тяжелая темная мебель и отсутствие уюта не подкрепили его слова. Деньги тут были, но они никак не грели…
- И большие у них деньги?
- Миллионы.
Мысль о миллионах на некоторое время его воодушевила. Я подумал, не мечтает ли он сам разбогатеть. Лорел ведь была равнодушна к деньгам.
Когда в комнату вошла Элизабет, он сразу изменился - смущение сделало его лицо уродливым, но, если Элизабет и слышала, как он говорил об их деньгах, она и виду не подала.
- Мать хотела бы поговорить с вами, - сказала она мне.
Она провела меня в другую часть дома. Мы подошли к белой двери. Элизабет открыла ее.
- Это мистер Арчер, мама.
Сильвия Леннокс была маленькая и изящная женщина. Она сидела на кровати с балдахином. На круглом столике стоял розовый телефон, стакан воды и лежали две красные таблетки. Она подняла голову под наиболее привлекательным углом. Но несмотря на ее шелковые чепец, халат и интерьер, обнимавший ее на манер розового облака, она казалась стареющим мальчиком.
- Мой адвокат Эмерсон Литтл сказал, что вы знаете Джона Тратвелла.
- Мы с ним работали однажды…
- Он о вас высокого мнения.
- Рад это слышать. И хорошо, что вы связались с вашим адвокатом.
- Да. Эмерсон все сделает утром. - Она обернулась к дочери. - Я хотела бы поговорить с мистером Арчером с глазу на глаз.
- Конечно, мама, - Элизабет словно робела в ее присутствии.
- Зачем ты называешь меня "мама"? Я же просила называть меня Сильвией.
- Хорошо, Сильвия.
Элизабет вышла, хлопнув дверью, хоть и не настолько сильно, чтобы нарушить хрупкое равновесие в отношениях с матерью. Миссис Леннокс жестом пригласила меня сесть на стул возле ее кровати.
- Я очень люблю мою дочь, - спокойно сказала она. - Но Элизабет никак не может преодолеть разницу поколений. Так бывает, когда женщина выходит замуж за человека на много ее старше. Когда Элизабет познакомилась с капитаном Сомервиллом, он уже годился ей в отцы. Они поженились в 1944 году - тогда она только окончила Вассаровский колледж и ей исполнился двадцать один год. Выйти за моряка казалось ей очень романтичным, да и мой муж не возражал. Конечно, он думал о деле. Ни один поступок он не совершает, не имея на то двух причин. - В ее голосе послышались ядовитые нотки, а на лице иронические складки. - Впрочем, - спохватилась она, - вам вряд ли интересны подробности нашей семейной жизни.
- Почему же? Вы и ваша дочь весьма откровенны.
- Хоть этому она научилась у меня… Вообще - то она всегда была папиной дочкой. - Ее опытные голубые глаза пристально смотрели на меня. - Что же вам сказала про меня Элизабет?
Я решил ответить откровенностью на откровенность.
- Что вы оставили мужа - имея на то причину. Что у вас есть свои деньги. И еще, что вы любите Лорел.
- Я люблю ее больше, чем себя. - Вокруг глаз Сильвии Леннокс возникла паутина морщинок, отчего ее взгляд стал отчасти удивленным, отчасти недовольным. - Вас интересуют мои деньги? Нет, это не обвинение. Они интересуют многих.
- Признаться, не очень. Чужие деньги дороговаты…
Она вскинула голову, словно я оскорбил ее. Но, увидев по моим глазам, что я и в мыслях этого не держал, она успокоилась.
- Меня ваши деньги интересуют лишь в той степени, в какой вы готовы заплатить выкуп за Лорел, - пояснил я.
- Мне это не больно - то по карману, но что делать.
Если бы Лорел захотела, она бы могла получить от меня все, - она сделала рукой широкий шест, как бы обнимающий и дом и все, что в нем было.
- Вы очень щедры.
- Это не так. Я бы не поступилась своими земными богатствами ни для кого, кроме Лорел. Но если ее не станет, мне незачем дальше жить. - Она наклонилась ко мне. - Элизабет говорила, что вы ее сегодня видели?
- Да. - Я коротко рассказал о том, что произошло между нами. - Мне не следовало отпускать ее. Я понимал, что она нуждается в помощи, но… Я был не готов оказать ей эту помощь.
Узкая смуглая рука Сильвии дотронулась до моего колена.
- Вы тоже полюбили ее, да?
- Полюбил, наверное, не подходящее слово. Но она произвела на меня сильное впечатление, и я встревожился за ее судьбу.
- Какое же именно впечатление она произвела?
- Она показалась мне человеком мрачным, обеспокоенным и в то же время сильным, цельным и красивым. Я впервые встретил девушку, которая бы так близко к сердцу принимала происходящее вокруг. То, что случилось с морем, ранило ее так, будто это случилось с ней самой.
Сильвия кивнула.
- Вы очень хорошо сказали. Она способна сострадать так, что это кажется даже патологией. Думаю, что авария на скважине, к которой причастна наша семья, и вывела ее из равновесия.
- У нее не в порядке с психикой?
- Кое - кто из врачей подозревал нездоровые тенденции. Один из них пришел к мнению - это случилось несколько лет назад, до того, как она вышла замуж и оказалась в особенно плохом состоянии… я даже боялась, что она может покончить с собой. - Ее голубые глаза расширились, в них мелькнул ужас, который тут же спрятался куда - то вглубь. Помолчав, она спросила: - Так о чем я?
- Вы хотели рассказать, к какому выводу пришел доктор.
- Ах, да. Он предположил, что в раннем детстве Лорел пережила испуг или потрясение, оставившее неизгладимый след. Он не мог докопаться до корней - у нее в памяти был пробел…
- Он психиатр?
- Да. Лорел консультировали несколько психиатров. Но она быстро прекращала с ними контакты. Может быть, это прозвучит странно в отношении девушки, которая так много страдала и сделала так много ошибок, но мне кажется, Лорел не хочет отличаться ото всех остальных. Ну и конечно, были в ее жизни хорошие периоды. На прошлой неделе она жила у меня и была в неплохом состоянии.
- Я бы взглянул на ее комнату.
- Пожалуйста… Элизабет вас проводит. Лорел спала в домике для гостей. Ей нравилось одиночество.
- А что она делала днем?
- Много чего. Читала, слушала музыку, гуляла по берегу.
- Одна?
- Вроде бы одна. Еще она играла в теннис с Тони, но к нему она особого интереса не проявляла. Она по - прежнему любит своего мужа. Она сама мне говорила об этом.
- Почему же тогда она от него ушла?
- По ее словам, он действовал ей на нервы. Она не могла долго выносить его рядом в их жутком тесном доме. Я бы с удовольствием помогла им купить новый дом, но ее муж и слушать об этом не желал. Он очень привязан к этому кошмарному месту. Он жил там всю жизнь.
- Он человек независимый.
- Да, это хорошее качество в мужчине.
- А в женщине?
- Не знаю. Я всегда сама была слишком уж независимой. А кончила одиночеством. - В ее глазах опять появилось то ли вопросительное, то ли презрительное выражение. - Ну вот, я начинаю жаловаться на горькую судьбу, а это означает, что пора на боковую. Я просыпаюсь очень рано. Будьте так любезны, передайте мне мое снотворное.
- Минутку. А Лорел принимала барбитураты?
- Нет.
- А когда - то раньше?
- Мне про это ничего не известно.
- Или другие какие - то лекарства?
- Она всегда относилась к лекарствам осторожно. Этому ее научила я. Я никогда в них не верила. Я принимаю секонал лишь потому, что стала просыпаться ни свет ни заря. Просыпаюсь еще до рассвета и лежу, думаю, думаю, как помочь Лорел. - Она беспокойно зашевелилась на кровати. - Вот теперь мне ясно, что для нее сделать.
- Вы про деньги:
- Про деньги. Я хотела бы, чтобы вы проследили за Джеком. Пусть доставит их вовремя. У моего сына масса хороших качеств, но в непредвиденных обстоятельствах он слишком нервничает.
- Я это успел заметить.
- Вы не поедете с ним, когда он повезет деньги?
- Вы просите меня взять на себя большую ответственность, миссис Леннокс.
- Элизабет говорит, что вы человек ответственный.
- У Джека может быть иное мнение.
- Я поговорю с ним утром. Я поставлю условием ваше присутствие. Надо, чтобы все прошло без накладок. Вы готовы поехать?
Я сказал, что готов, но добавил:
- Прежде чем мы двинемся дальше, надо решить один вопрос.
- Насчет Джека?
- Насчет Лорел. Мне говорили, что, когда ей было пятнадцать, она сбежала в Лас - Вегас с одним мальчиком. У них кончились деньги, и они решили инсценировать похищение. Они, кажется, получили с ее родителей тысячу долларов.
Лицо Сильвии Леннокс стало жестким.
- Вам рассказали об этом Джек и Мариан?
- Нет, не они.
- Я в это не верю.
- А я верю.
- Кто вам это рассказал?
- Не важно. Важнее то, что похожий трюк может быть разыгран и сейчас, только в более крупных масштабах.
Она посмотрела на меня с неудовольствием.
- Моя внучка не преступница.
- Да, но порой люди делают со своими близкими то, что не посмели бы сделать с чужими людьми. Особенно молодая женщина под влиянием молодого мужчины.
- Какой мужчина? Его нет и быть не может.
- Я имею в виду того, кто позвонил вашему сыну и потребовал денег.