- Поесть и выпить она всегда была мастерица, - согласился Тревор. - По крайней мере в последние годы. А вот слезы - это что-то новое. После развода она не очень-то тужила.
- Видели бы вы ее вчера вечером.
Он вскинул голову:
- Вы хотите сказать, что вы ее видели?
- Вчера вечером в отеле "Гасиенда" у нас с ней состоялся довольно длинный разговор, который, впрочем, кончился несколько неожиданно: какой-то верзила, с которым она вместе путешествует, хватил меня по голове монтировкой. - И я дотронулся рукой до перевязанной головы.
- Черт знает с кем спуталась!
- Да, компания у нее не из лучших.
- Вообще, какая-то темная история, Арчер. Темная и довольно гадкая. Когда вчера вечером я находился у шерифа в Редвуд-Сити, в полицию позвонили из Атертона. В доме Кэтрин найден труп. Труп некоего Мерримена, агента по продаже недвижимости, с которым Кэтрин имела дело.
- Знаю. Труп Мерримена обнаружил я. И звонил тоже я.
- Вы?!
- Я не назвался, потому что всю ночь отвечать на вопросы мне не хотелось. Кстати, буду вам очень признателен, если вы скроете это от своих друзей в Редвуд-Сити. Почему же, на их взгляд, был убит Мерримен?
- Полиция считает, что он стал жертвой бандитского нападения. В заброшенных домах на Полуострове такое последнее время случается часто. Создается впечатление, Арчер, что целый слой нашего общества словно с цепи сорвался и угрожает современной цивилизации - если, конечно, нас еще можно назвать цивилизованными людьми. По сравнению с тем, что у нас происходит, "восстание масс" Ортеги - это еще цветочки.
- Вы все это почерпнули в полиции? Образованные же у нас полицейские стали!
- И не говорите! Естественно, полиция занимается не только розыском бандитской шайки. Я случайно узнал, что они хотят побеседовать с Кэтрин.
- Неплохая идея. Судя по всему, отношения между Кэтрин и Меррименом продажей дома не ограничились. Позавчера он явился в гостиницу и избил ее - возможно, из ревности, а возможно, из корыстных соображений: воры не поделили добычу.
- Вы что же, обвиняете мою родственницу в воровстве?
- Во всяком случае, общается она со всяким сбродом. Ответьте мне на один вопрос, мистер Тревор. Если предположить, что Феба мертва...
- Хорошенькое предположение!
- И тем не менее, если предположить, что Фебы нет в живых, кому может быть выгодна ее смерть?
- Никому, - отрезал он. - Для всех нас это будет тяжелейшим ударом и невосполнимой утратой.
- И все-таки. Ведь в семье есть деньги, и немалые.
Тревор наморщил лоб и пристально посмотрел на меня, теперь его глаза были не синего, а какого-то стального цвета.
- Я понимаю, на что вы намекаете. Но вы ошибаетесь, у Фебы своих денег нет.
- И имущества, которым по доверенности распоряжаются родственники, тоже нет?
- Нет, если бы такое имущество было, мы бы с женой знали.
- А ее жизнь застрахована?
Тревор задумался.
- Кажется, Гомер застраховал Фебу, когда она родилась.
- На какую сумму?
- На сто тысяч.
- А кто эти деньги получит, если с девушкой что-то случится?
- Родители, кто ж еще. - Тревор вздрогнул: - Странные вам приходят идеи в голову.
- Ничего не поделаешь, работа такая.
- Давайте начистоту. Не хотите же вы сказать, что Кэтрин убила собственную дочь, чтобы получить за нее страховку. Это ведь безумие.
- А разве сама Кэтрин не безумна? Я не психолог и не могу судить, что с ней, но вчера вечером она была абсолютно не в себе.
Тревор достал из стеклянной банки сигару в зеленой обертке, раскурил ее и, выпустив дым, сказал:
- Охотно верю, что в последнее время она не в своей тарелке, но ведь это не значит, что она способна на убийство.
- Она же могла не сама убить, а нанять убийцу.
- С каждым разом ваши идеи становятся все оригинальнее.
- Это не идея, а констатация факта.
- Пожалуйста, объяснитесь.
- Позвольте сначала задать вам один нескромный вопрос. Скажите, вы близкий друг семейства Уичерли?
- Хочется думать, что да, - сказал Тревор вполне искренне. - Гомеру я многим обязан, тем более - его отцу. К тому же, вы знаете, я женат на родной сестре Уичерли. А почему вы спрашиваете?
Я набрался смелости и выпалил:
- Вчера вечером Кэтрин попыталась нанять меня убить Бена Мерримена.
- Серьезно? Вы шутите.
- Она не шутила. Шутил я, пытаясь вызвать ее на разговор.
- В котором часу это было?
- Около двух ночи.
- Но Мерримен к тому времени был уже мертв. Полиция считает, что его убили часов в шесть-семь вечера.
- Кэтрин могла этого не знать - или забыла.
- Не понимаю.
- Она могла убить его или подослать к нему убийцу, а потом напрочь забыть об этом - в тот вечер она очень много выпила.
- Чертовщина какая-то! - воскликнул Тревор. - Вы хотите сказать, что Кэтрин подошла к вам и предложила деньги за убийство этого проходимца?
- Ну, положим, это я подошел к ней в баре отеля "Гасиенда". Она заметила, что у меня с собой пистолет, и завелась - а завести ее ничего не стоит.
- Про это можете мне не рассказывать. В день отплытия Гомера она закатила такой скандал, что вспомнить страшно. Но скандалист - это еще не убийца. Зачем, объясните, ей понадобилось убивать Мерримена?
- Он сам нарвался. Накануне он избил ее; впрочем, думаю, дело не только в этом.
Тревор вынул изо рта погасшую сигару и взглянул на нее с отвращением.
- Что вы подозреваете?
- Шантаж. Я в этом почти не сомневаюсь. Ведь Кэтрин - женщина с комплексами. Сколько она денег потратила - и все без толку. Видели бы вы гостиницу, в которой она остановилась. От "Чемпиона" до подворотни - один шаг.
- И все-таки на Кэтрин это совсем не похоже, - откликнулся Тревор, покачав своей большой головой. - Что с ней случилось, непонятно.
- Спросите лучше, что случилось с Фебой, и что Бен Мерримен имел против ее матери.
- Опять строите теории?
- А что делать? Факты ведь мне неизвестны.
- И мне тоже, однако я абсолютно уверен - вы заблуждаетесь. Родители убивают своих детей только в греческих трагедиях.
- Неужели? Почитайте газеты. Другое дело, что родители большей частью не дожидаются, пока их дети вырастут.
Тревор с ненавистью посмотрел на меня:
- Вы за свои слова отвечаете?
- Вполне, как это ни грустно. Впрочем, в убийстве вообще веселого мало.
- Вы действительно обвиняете Кэтрин в том, что она убила свою собственную дочь?
- Нет, но считаю, что этой гипотезой пренебрегать нельзя.
- А почему, собственно, вы делитесь своими гипотезами со мной?
- Потому, что вы можете мне помочь. В настоящий момент Кэтрин Уичерли находится на грани безумия и вынашивает мысль об убийстве. По-моему, мы с вами непременно должны связаться с ней, пока она не попала в руки полиции или не случилось еще чего-нибудь. Но не могу же я один, бросив все дела, без конца заниматься Кэтрин Уичерли - меня же наняли разыскивать Фебу.
- Но вы же считаете, что Фебы нет в живых.
- Что бы я там ни считал, это пока еще не доказано, поэтому я обязан поиски продолжать.
- А что вы от меня хотите?
- Повлияйте на Гомера Уичерли. Нам необходимо, чтобы за его женой была установлена слежка. В Сан-Франциско есть одно вполне приличное сыскное агентство с филиалами во всех крупных городах. Сегодня у меня назначена встреча с шефом этого агентства Вилли Мэки, но для разговора с ним я должен заручиться согласием Уичерли. Вот здесь ваше влияние и понадобится.
- Вы думаете, он меня послушает?
- А почему бы и нет? Уичерли с ним знаком. Позвоните вашему шефу по телефону, в настоящий момент он находится в отеле "Болдер-Бич". Если же его там не окажется, вам скажут, где его искать.
- А почему вам самому ему не позвонить?
- Он человек несговорчивый, вас он скорей послушает, чем меня.
- Как бы не так, - буркнул Тревор, но, нажав кнопку селектора, попросил секретаршу соединить его с Гомером Уичерли. - Если не возражаете, я хотел бы поговорить с боссом наедине, - сказал он, обращаясь ко мне.
Я вышел в приемную, но вскоре Тревор вызвал меня снова.
- Гомер хочет поговорить с вами, - сказал он, передавая мне трубку и недоуменно пожимая плечами.
- Арчер слушает, - сказал я.
- Я вижу, вы нарушаете нашу договоренность. - Голос у моего абонента был необычно тонкий - то ли от расстояния, то ли от напряжения. - Вам же ясно было сказано, что впутывать в эту историю свою бывшую жену я не хочу. Повторяю в последний раз: оставьте ее в покое.
Его тон мне не понравился.
- А почему, собственно, я должен оставить ее в покое? Она что, знает, где зарыто тело?
- Тело?! Какое тело?! - Голос в трубке стал хриплым. - Фебы нет в живых? Вы скрываете это от меня?
- Ничего я от вас не скрываю, мистер Уичерли. Фактами о смерти вашей дочери я не располагаю, но ведь она по-прежнему отсутствует. Как, впрочем, и ваша бывшая жена. По-моему, миссис Уичерли рассказала мне далеко не все, что знает. Мне кажется, не в ваших интересах препятствовать поискам Кэтрин.
- Но вы же хотите, чтобы Кэтрин искал Уильям Мэки!
- Что ж тут плохого? Он сыщик опытный, со связями. Поймите, дело оказалось сложнее, чем мы с вами ожидали. Без помощи местной полиции и частных сыскных агентств мне не обойтись, а для того, чтобы обратиться к Мэки, я должен заручиться вашей поддержкой.
- Исключено! Я не доверяю Мэки и не желаю, чтобы полиция вмешивалась в мои дела. Вы меня поняли?
- Я-то вас понял, а вот вы меня, боюсь, нет. Исчезновение человека, предполагаемое убийство - это уже не ваше личное дело. Кроме того, полиция все равно уже в курсе. Разве мистер Тревор не сообщил вам об убийстве Бена Мерримена?
Тревор приподнялся на стуле и стал делать мне судорожные знаки.
- Кого? Бена?..
- Мерримена. Это агент по продаже недвижимости, которого наняла ваша жена. Вчера вечером его нашли мертвым в ее доме в Атертоне.
- Какое мне до всего этого дело? К Фебе этот Мерримен не имеет никакого отношения.
- Я в этом не уверен.
- Зато я уверен, - неуверенно произнес Уичерли.
- Я бы рекомендовал вам приехать сюда. На месте вы бы лучше сориентировались.
- Не могу. Сегодня днем у меня встреча с ректором колледжа, а вечером - с попечительским советом.
- Зачем это вам?
- Пусть признают свою вину, - мрачно сказал Уичерли. -Они проявили преступную халатность, и я заставлю их официально извиниться. Они, правда, уверяют, что вскоре после исчезновения Фебы дали мне телеграмму, а также сообщили в полицию, но я никакой телеграммы не получал. В Стэнфорде такого бы никогда не произошло!
- Какая вам разница, признают они свою вину или нет?
- Очень большая. Ничего, они у меня еще попляшут. Со мной такие номера не проходят.
Еще как проходят. Болван, который не в состоянии совладать со своими эмоциями.
- Раз вы сами не собираетесь сюда приезжать, - сказал я, - дайте ваше согласие на мою встречу с Мэки. Он вас не разорит.
- Да поймите вы, денег мне не жалко! Я принципиально не хочу обращаться к Мэки. Если вы не в состоянии сами найти мою дочь, так, черт побери, и скажите. На вас свет клином не сошелся!
Раздались короткие гудки, а потом наступила мертвая тишина.
- Бросил трубку, - пожаловался я Тревору. - У них, я смотрю, все члены семьи сумасшедшие.
- Гомер расстроен, это же естественно. Он очень любит Фебу, к тому же ему не хватает терпения. Скажите еще спасибо, что разговор шел по телефону.
- Спасибо. И все же объясните, какого черта он устраивает заседания попечительского совета колледжа?
- Это его дело. Он всегда любил официальные заседания. - В голосе Тревора прозвучала легкая ирония. - Между прочим, вы могли бы быть с ним повежливее - взять хотя бы вашу шуточку о зарытом теле.
- Я сыщик, а не нянька, - отрезал я. - И потом, я ведь защищал его интересы. Он совершенно не понимает, что происходит. А жаль.
- А вы, Арчер? - В голосе Тревора по-прежнему звучала ирония. - Вы-то понимаете, что происходит?
- Чувствую: ничего хорошего.
Тревор тяжело опустился в кресло.
- Во всяком случае, Арчер, мне кажется, что ваша теория о Кэтрин и Фебе, а также о Кэтрин и Мерримене совершенно не соответствует действительности. Я знаю Кэтрин, ее вульгарная внешность обманчива, она ведь, по сути, человек неплохой.
- Люди меняются - особенно когда им нелегко. А Кэтрин последнее время приходится очень нелегко.
- Бесспорно. И мне, откровенно говоря, тоже. - С этими словами Тревор извлек из ящика письменного стола бутылочку и достал оттуда таблетку. - Дигиталис, - пояснил он.
Губы у него побелели. Он подался вперед и положил голову на стол. Издали она казалась похожей на большое розовое яйцо, покрытое волосами.
- Бедная Феба, - вырвалось у него.
- Вы любите ее?
Он приподнял голову и искоса, снизу вверх, как подсматривают в замочную скважину, поглядел на меня. Вокруг рта собрались морщинки.
- Идиотский вопрос. Я молоденькими девушками не увлекаюсь.
- Бывает ведь и платоническая любовь.
- Да, знаю. - Его рот смягчился, губы опять покраснели. - Да, я ее очень люблю.
- В таком случае дать согласие на мою встречу с Мэки можете на худой конец и вы.
- Вы хотите, чтобы меня выгнали с работы?
- Что-то не похоже, чтобы вам это грозило.
- Не похоже, говорите? - Он обвел глазами свой роскошный кабинет. - Гомер - человек настроения, к тому же меня он всегда недолюбливал. Муж родной сестры, что ж вы хотите! Между нами говоря, он уже давно ищет повод выставить меня со службы. А ведь без меня ему не справиться.
- В крайнем случае найдете себе другую работу. Феба того стоит.
Тревор усмехнулся - он, можно сказать, пробовал на зуб решение, которое я ему навязывал.
- Ладно, - решился наконец он. - Поговорите с Мэки. Если Гомер откажется платить, заплачу сам. А если к вам будут претензии, валите все на меня.
Глава 14
Мэки ждал меня в ресторане отеля "Святой Франциск". К его столику меня проводила дежурная по этажу, пышногрудая брюнетка; в этот момент она сильно смахивала на экскурсовода, который демонстрирует туристам статую какого-то местного святого.
Вилли было лет под пятьдесят, у него было плоское лицо, черные усики и невозмутимые черные глаза. Если к этому добавить, что щеголял он в костюме от братьев Брукс, а в петлице носил белую гвоздику, станет понятно, что он немного смахивал на метрдотеля. У женщин - если верить его историям - он пользовался феерическим успехом.
Нравился он и мне. Не будучи святым, Вилли вместе с тем был довольно честным человеком, хотя наши с ним понятия о чести иной раз не совпадали.
- Рад тебя видеть, Лью, - сказал он, крепко пожимая мне руку. - А я уж грешным делом решил, что ты навсегда затерялся в джунглях Лос-Анджелеса.
- Как видишь, нет. Люблю иногда прокатиться в ваш провинциальный городок.
На лице Вилли заиграла самодовольная улыбка: он верил, что земной рай существует и рай этот - Сан-Франциско. Мы заказали бифштекс и сухое мартини. Официантка, которая давно уже порхала вокруг нашего столика, называла Вилли по имени и смотрела на него таким взглядом, будто больше всего на свете ей хотелось понюхать его гвоздику. А взгляд Вилли говорил: понюхай, если хочется, но имей в виду: под гвоздикой у меня спрятана бомба. Дождавшись, пока официантка наконец упорхнула, я сказал:
- Как ты догадываешься, я здесь по делу.
- Ясно. - Упершись своими острыми локтями в белую скатерть, Мэки вплотную придвинулся ко мне. - По телефону ты упомянул магическую фамилию Уичерли. Что там опять стряслось в этой семейке?
Я рассказал.
- Значит, дочка у них сбежала?
- Сбежала, вот только неизвестно - одна или с кем-то.
- Думаешь, ее украли?
- Маловероятно. Обычно довольно скоро требуют выкуп, а тут прошло уже два месяца.
- Два месяца? - переспросил он.
Я кивнул.
- Уичерли все это время отсутствовал - был в плавании. Девчонка училась в колледже Болдер-Бич, вела вполне самостоятельную жизнь. Сюда она приехала проводить отца, и последний раз ее видели, когда она вместе со своей матерью, бывшей женой Уичерли, садилась на пристани в такси.
- Да, помню, я читал в газете, что она наконец получила развод. А чем эта дамочка сейчас занимается?
- В данный момент у нее тяжелая депрессия, она переезжает из отеля в отель и бормочет что-то о смерти и убийстве. Уичерли тоже не в лучшем виде - я только что говорил с ним по телефону, А я, видишь ли, должен решать их семейные проблемы.
- В прошлом году, помню, у них тоже все было неладно. Семья на глазах разваливалась. Знаешь, такие швейцарские шоколадки - ткнешь их пальцем, они и рассыпаются.
- Я тебе про Фебу, а ты мне про какие-то шоколадки.
- Значит, последний раз ее видели с матерью? Что же говорит мать?
- Ничего примечательного. Если хочешь моего мнения, ее давно уже пора посадить в сумасшедший дом.
- Смотри, какой психиатр нашелся! Скажи лучше, ты попробовал отыскать такси, в котором они уехали с пристани?
- Этим я сейчас и занимаюсь. Ты мог бы помочь мне?
Вместо ответа на вопрос он окинул меня ласковым, непроницаемым взглядом. Тем временем официантка принесла нам мартини, и мы, как всегда, стали потягивать его наперегонки. Отпив половину, Вилли опустил свой стакан.
- Ты думаешь, девчонки нет в живых?
- Не хочется в этом признаваться, но у меня такое предчувствие есть.
- Убийство или самоубийство?
- О самоубийстве я даже не подумал.
- А зря, - задумчиво сказал Вилли. - Очень уж она неуравновешенная. Была по крайней мере. Я видел ее всего пять минут, и за это время у меня от нее голова пошла кругом. Невозможно было предсказать, что она выкинет в следующий момент - то ли будет со мной заигрывать, то ли выбежит со слезами из комнаты. Какая-то она неконтактная.
- А если попроще?
- Понимаешь, Феба ужасно сексуальна и сама же этим крайне тяготится. Сексуальная и в то же время тревожная. Насколько я знаю ее родителей, детство у девочки выдалось не самое счастливое, ведь мать, такая же сексуальная истеричка, совершенно ею не занималась. Поэтому никогда не известно, что такие женщины, как Феба и ее мамаша, могут учинить.
- Или что с ними могут учинить.
- Значит, ты думаешь, это убийство, - заключил Вилли.
- Сначала не думал, а теперь думаю.
- А что изменилось?
- Вчера на Полуострове произошло еще одно убийство.
- Ты имеешь в виду Мерримена, маклера по продаже недвижимости?
- Все-то ты знаешь.
- Просто вчера на Полуострове оно было единственным. Полиции здорово повезло. - Вилли хмыкнул. - От приятеля, который работает в суде, в Ман-Матео, я совершенно случайно узнал, что разыскивается Кэтрин Уичерли. Если ты знаешь, где...