Частный детектив Мэтт Скаддер подсчитал, что Нью-Йорк - это город, который таит в себе, как минимум, восемь миллионов способов распрощаться с жизнью.
Честный малый, пытающийся завязать со спиртным, отзывчивый друг и толковый сыщик - таков он, Мэтт Скаддер, герой блистательной серии романов Лоуренса Блока. В предлагаемом романе он берется помочь своей подруге, девушке по вызову, которая пытается выйти из своего "бизнеса". Простенькая просьба оборачивается убийством девушки, и теперь Скаддеру придется пройти долгий, устланный трупами, путь в поисках жестокого убийцы.
Живые, интересные характеры (прежде всего, самого Скаддера), хитроумный сюжет, выпуклая, почти ощутимая атмосфера большого мегаполиса, великолепные описания и диалоги, искусные постановки "крутых" сцен, неожиданная развязка - все это гарантирует приятное чтение.
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 2
-
Глава 3 4
-
Глава 4 7
-
Глава 5 10
-
Глава 6 13
-
Глава 7 13
-
Глава 8 14
-
Глава 9 15
-
Глава 10 16
-
Глава 11 18
-
Глава 12 20
-
Глава 13 21
-
Глава 14 23
-
Глава 15 25
-
Глава 16 28
-
Глава 17 29
-
Глава 18 32
-
Глава 19 35
-
Глава 20 36
-
Глава 21 38
-
Глава 22 41
-
Глава 23 42
-
Глава 24 44
-
Глава 25 47
-
Глава 26 49
-
Глава 27 50
-
Глава 28 55
-
Глава 29 57
-
Глава 30 62
-
Глава 31 64
-
Глава 32 66
-
Примечания 66
Лоуренс Блок
Восемь миллионов способов умереть
Смерть красивой женщины, бесспорно, самая поэтичная тема в мире.
Эдгар Аллан По
В память о Били Дьюгане, Клиффе Бостоне, Джоне Бэмби, Марке-Карлике и Рыжей Мэгги
Глава 1
Я видел, как она вошла. Такую трудно не заметить. Волосы светлые, с золотым отливом - их еще называют соломенными - были заплетены в две тяжелые косы, уложены вокруг головы и скреплены шпильками. Гладкий, высокий лоб, довольно широкие скулы, несколько великоватый рот. Рост ее был футов шесть, не меньше, причем большая его часть приходилась на ноги, обутые в ковбойские сапожки. Еще на ней были пижонские джинсы цвета бургундского и коротенький бежевый меховой жакет. Весь день напролет лил дождь, но ни зонтика, ни косынки у нее не было, и на светлых косах, словно алмазы, сверкали капли воды.
Секунду она стояла в дверях, пытаясь сориентироваться. Была среда, три тридцать дня, а в баре Армстронга в такое время не слишком людно. Толпы обедавших схлынули, для вечерних посетителей час еще не настал. Минут через пятнадцать могут заскочить учителя, перехватить по маленькой. Затем появятся медсестры - первая смена в больнице Рузвельта заканчивается в четыре, - но пока за стойкой бара торчало человека три-четыре и еще одна парочка допивала графин вина за столиком, вот и все. Не считая, разумеется, меня, завсегдатая, за столиком в дальнем углу.
Она быстро вычислила меня. Еще издали я заметил, что глаза у нее синие-синие. У бара она на секунду остановилась - убедиться, что не ошиблась, затем, огибая столики, направилась прямо ко мне.
- Мистер Скаддер? Я Ким Даккинен. Приятельница Элейн Марделл.
- Да, она мне звонила. Присаживайтесь.
- Спасибо!
Она опустилась в кресло напротив, положила сумочку на стол, достала пачку сигарет и одноразовую зажигалку, поднесла было к сигарете, но, помедлив, спросила, не помешает ли мне дым. Я успокоил ее, что потерплю.
Вот уж не думал, что у нее такой голос. Тихий, мягкий, с типично американским среднезападным акцентом, совсем не подходящим к этим энергичным чертам лица, экзотическому имени, этим дорогим мехам и ковбойским сапожкам, - я, признаться, ожидал услышать нечто более жесткое, европеизированное, что ли. К тому же она оказалась моложе, чем я предполагал, по крайней мере на первый взгляд. Лет двадцать пять, не больше.
Она прикурила и положила зажигалку на пачку сигарет. К столику подошла официантка Эвелин. Последние две недели она работала только днем: ей предложили какую-то маленькую роль в шоу на задворках Бродвея. На лице ее застыло выражение еле скрываемой скуки. Она подошла к столику. Ким, поигрывая зажигалкой, попросила бокал белого вина. Эвелин осведомилась, не желаю ли я еще кофе, и когда я утвердительно кивнул, Ким воскликнула:
- О, так вы пьете кофе? Тогда и мне, наверное, кофе вместо вина. Хорошо?
Кофе принесли. Она добавила в свою чашку сливки и сахар, размешала, отпила глоток и сказала, что не питает особого пристрастия к спиртному, тем более в дневное время. Но и пить такой крепкий кофе, как я, тоже не любит. Нет, она никогда не могла пить черный кофе, она всегда любила его разбавленным и сладким - ведь ей очень повезло: она не склонна к полноте и может есть что угодно, и хоть когда бы прибавила унцию в весе. Нет, чего нет, того нет. Ну разве это не счастье?
Я согласился: да, счастье.
А давно ли я знаю Элейн? Уже несколько лет, ответил я. Нет, сама она похвастаться столь длительным знакомством с ней не может. И вообще она сравнительно недавно в Нью-Йорке. И, разумеется, знает Элейн не так хорошо, как я, но тем не менее находит ее очень милой. Я не согласен? Я был согласен. И потом Элейн такая умница, такая рассудительная, и уже одно это что-нибудь да стоит, разве нет? Я ответил, что да, определенно стоит.
Я дал ей возможность выговориться. И она воспользовалась ею сполна. Наговорила с три короба разной ерунды, и при этом все улыбалась, и заглядывала мне прямо в глаза, и вполне могла завоевать звание мисс "Родство душ" на каком-нибудь конкурсе красоты, если бы не выиграла на нем главный приз, и никак не переходила, что называется, к делу, но я терпеливо ждал. Все равно мне некуда было идти и заняться тоже особенно было нечем.
Наконец она спросила:
- Вы ведь, кажется, полицейский?
- Да. Был им несколько лет назад.
- А теперь частный детектив, да?
- Не совсем. - Она посмотрела на меня с любопытством. Глаза ее были густо синего, какого-то совершенно удивительного оттенка, и я подумал: "А может, она носит контактные линзы?" Такие специальные мягкие линзы, что способны творить настоящие чудеса, изменяя цвет глаз. Приглушать одни оттенки, подчеркивать другие. - Лицензии у меня нет, - пояснил я. - Просто однажды решил перестать носить бляху, но и лицензию таскать при себе тоже как-то не хочется. А потом вся эта бумажная волокита... И эти отчеты перед сборщиками налогов... Я работаю детективом, так сказать, неофициально.
- Но ведь все равно работаете? Именно так и зарабатываете на жизнь, да?
- Да.
- И как в таком случае это называется? Ну, ваши занятия?
- Можете называть это сколачиванием баксов, хотя сколотить удавалось не так уж много. Да и не слишком уж я охочусь за работой. Работа сама меня находит. И от многих предложений я просто отказываюсь. Принимаю те, от которых просто не удается отвертеться. Сейчас, например, сижу и жду, что же потребует от меня эта красивая женщина и под каким предлогом ей лучше отказать. Так что не знаю, как там называется моя деятельность, - подытожил я. - Можете считать это оказанием услуг друзьям.
Лицо у нее просветлело. И хотя она вежливо улыбалась с начала нашего знакомства, это была первая искренняя улыбка, затронувшая не только губы, но и глаза.
- Что ж, отлично, - сказала она. - И я могу воспользоваться вашими услугами? И даже... даже называться вашим другом?..
- Отчего же нет?
Она немного помедлила с ответом, закурила еще одну сигарету и, потупившись, следила за пальцами, вертевшими зажигалку. Ногти у нее были ухоженные, длинные, но не слишком заостренные, и покрыты лаком.
[ПРОПУСК В БУМАЖНОМ ВАРИАНТЕ]
уже не было бы в живых. Простите. Я несу такую чушь...
- Ничего страшного.
- Короче, я хочу поставить на этом крест.
- И что собираетесь делать? Вернетесь в Миннесоту?
- В Висконсин, - уточнила она. - Нет, туда я не вернусь. Там нечего делать. И потом то, что я собираюсь покончить с этим, еще вовсе не означает, что я хочу вернуться.
- Ясно.
- Я нажила себе массу неприятностей. Свела всю жизнь к альтернативе: когда не подходит "А", приходится выбирать "Б". Но это же неправильно! Ведь в алфавите есть и другие буквы!
"Она вполне могла бы преподавать философию", - подумал я. А вслух сказал:
- Ну, а какова моя роль, Ким?
- Ваша?..
Я ждал.
- У меня есть сутенер.
- И он вас не отпускает?
- Я ему еще ничего не говорила. Кажется, он догадывается о моих планах, но только я ничего не говорила, и он ничего не говорит, - тут вдруг она задрожала, над верхней губой проступили крошечные бисеринки пота.
- Вы его боитесь?
- Это так заметно?
- Он вам угрожает...
- Нет, не то чтобы угрожает...
- А что же?
- Он никогда не угрожал мне. Но я чувствую угрозу.
- А другие его девушки пытались соскочить?
- Не знаю. Я вообще не слишком много знаю о них. А сам он не похож на других сутенеров. По крайней мере на тех, кого я знаю.
Да, конечно, все они разные. Стоит только порасспросить их подружек.
- А чем он непохож? - спросил я.
- Ну, более воспитанный, что ли... Мягкий.
- А как его...
- Как его имя? Чанс.
- Это имя или фамилия?
- Все зовут его только так. Не знаю, имя это или фамилия. Может, ни то ни другое. Может, это всего лишь прозвище. Люди иногда меняют свои имена, в зависимости от обстоятельств.
- А Ким - ваше настоящее имя?
Она кивнула.
- Да, но только уличное. До Чанса у меня был другой сутенер, Даффи. Даффи Грин, так он себя называл. Но он был также Юджином Даффи, потом у него было еще какое-то имя, но только я его забыла. - Она улыбнулась. - Я была совсем зеленая, когда он меня подобрал. Нет, не в тот момент, когда я вышла из автобуса, но и такое вполне могло случиться.
- Он черный?
- Даффи? Конечно. И Чанс тоже. Даф отправил меня на улицу. И я шлялась по Лексингтон-авеню, а в жаркую погоду мы переправлялись через реку на Лонг-Айленд, - на секунду она закрыла глаза, погрузившись в прошлое. - Стоит только начать вспоминать эту жизнь!.. Бамби - мой первый уличный псевдоним. На Лонг-Айленде мы трахались с клиентами прямо в их машинах. А на Лексингтон у меня был номер в гостинице. Знаете, теперь просто не верится, что я могла такое вытворять, что я могла жить так... О Господи, я же была совсем зеленая! Нет, не невинная, это другое. Я прекрасно понимала, для чего приехала в Нью-Йорк, и все равно была зеленая.
- И сколько времени вы пробыли на улице?
- Месяцев пять-шесть. Я там не слишком преуспела. Нет, с внешностью все было в порядке, и отрабатывала я честно, но мне... как бы это сказать... недоставало умения правильно держаться. А пару раз накатывали такие приступы страха, что я просто ни на что не годилась. Даффи давал мне дурь, но от нее меня только тошнило.
- Дурь?
- Ну, наркотики.
- Ясно.
- Потом, он поселил меня в доме, и дела сразу пошли лучше, но он был все равно недоволен, потому что не мог полностью меня контролировать. Знаете такой большой дом на Коламбус-серкл? Я ходила туда каждый день, как вы ходите в свои конторы. Пробыла я в этом доме... точно не помню сколько, где-то полгода, наверное. Да, примерно так. А потом встретила Чанса.
- Как это случилось?
- Я была с Даффи. Мы сидели в баре. Нет, не в баре для сутенеров, а в джазовом клубе. Чанс подошел и подсел к нам за столик. Мы сидели втроем и болтали, а потом они отошли поговорить, после чего Даффи вернулся один и сказал, что я должна пойти с Чан-сом. Сперва я подумала, он хочет, чтобы я с ним трахнулась, ну, так, хохмы ради, и разозлилась, потому что в тот день у меня был выходной и мы договорились, что просто посидим и послушаем музыку. Дело в том, что Чанси не показался мне сутенером. Тогда Даффи объяснил, что с этого момента я буду девушкой Чанса. И знаете, я почувствовала себя машиной, которую только что продали другому хозяину.
- Так он, что же, действительно продал вас этому Чансу?
- Не знаю, как они там договорились. Но я пошла с Чансом. Вообще с ним было куда лучше, чем с Даффи. Он забрал меня из этого дома, посадил на телефон. С тех пор я так и работаю с ним. Вот уже три года.
- А теперь захотели соскочить с крючка, да?
- Вы можете мне помочь?
- Не знаю. А почему бы вам самой не попробовать? Вы в самом деле ни разу не пытались с ним поговорить? Ну, хотя бы намекнуть или что-то в этом роде.
- Я боюсь.
- Чего именно?
- Что он убьет меня, покалечит, ну, не знаю - словом, сделает что-то ужасное. Или просто отговорит, вот и все. - Она подалась вперед, прикоснувшись своими изящными пальчиками с красно-коричневым лаком к рукаву моего пиджака. Жест точно рассчитанный, но тем не менее эффектный. Я вдыхал терпкий аромат ее духов, ощущал всю ее женскую притягательность. Нет, я не возбудился, не захотел ее, но не почувствовать се силы не мог. Она поняла это.
- Так вы поможете мне. Мэтт? - И спохватилась: - Не возражаете, если я буду называть вас просто Мэтт?
Я рассмеялся:
- Нет, не возражаю.
- Я зарабатываю деньги, но тратить их не очень-то умею. Да и вообще на улице много не заработаешь. Но все же отложить немного удалось.
- Вот как?
- У меня есть тысяча долларов. Я промолчал. Она открыла кошелек, достала из него простой белый заклеенный конверт, распечатала его. Вынула пачку банкнот и положила на стол.
- Вы можете с ним поговорить? - спросила она.
Я взял пачку, взвесил на ладони. Мне предоставлялась возможность послужить посредником между шлюхой-блондинкой и чернокожим сутенером. Честно говоря, не та роль, о которой можно мечтать.
И я уже собрался было отдать ей эти деньги. Но со времени выписки из больницы Рузвельта прошло всего девять-десять дней, а первого числа следующего месяца надо платить за жилье, кроме того, я давным-давно не посылал ни цента Аните и мальчикам. Нет, кое-какие денежки в портмоне и на счету в банке у меня имелись, но их было не так уж много, а чем, собственно, деньги Ким Даккинен хуже любых других денег? Да и есть ли в конечном счете разница, каким именно путем заработала она эти деньги?..
Я пересчитал банкноты. Потрепанные сотенные - их было ровно десять. Пять я оставил на столе, остальные протянул ей. Зрачки у нее расширились. Нет, она наверняка носит линзы. Сроду не видел ни у одного человека глаз такого удивительного цвета.
Я сказал:
- Пятьсот вперед, остальные потом. Если удастся вам помочь.
- Договорились, - сказала она и вдруг усмехнулась: - А могли бы взять и все десять, авансом.
- Нет. Обычно работается лучше, когда есть какая-то перспектива. Хотите еще кофе?
- Ну, только если и вы будете. И мне хотелось бы чего-нибудь сладкого. Здесь подают десерт?
- Торт с орехами, кстати, замечательный, И еще здесь отличный сырный пирог.
- Обожаю ореховые торты! Вообще я ужасная сладкоежка, - повторила она, - но не поправляюсь при этом ни на унцию. Ну, скажите, разве это не счастье?..
Глава 2
Тут была лишь одна загвоздка. Для того, чтобы переговорить с Чансом, надо было его найти, а где его искать, она не знала.
- Никто не знает, где он живет, - сказала она.
- Никто?
- Ну, во всяком случае, ни одна из его девушек. Мы с девочками уже не раз пытались вычислить, где же все-таки его квартира. Помню, как-то вечером мы с одной девушкой, Санни, сидели и дурачились, придумывая самые невероятные места, где Чанс мог бы жить. Ну, например, что он проживает где-нибудь в Гарлеме с мамашей-инвалидом, или же у него роскошный особняк на Шугар-Хилл, или же дом на окраине и он ездит на работу в город каждый день. Или он просто держит в автомобиле пару чемоданов с барахлом, с ними разъезжает, там же и спит, а иногда подремлет пару часов у одной из нас, - на секунду она задумалась. - Правда, у меня он никогда еще не ночевал. И если мы ложились в постель, он после этого валялся еще пару минут, а потом всегда одевался уходил. Как-то он сказал, что не может спать в комнате, где есть кто-то еще.
- Ну а если, допустим, вам нужно с ним связаться?
- Есть номер телефона. Но он просто передаточный, для связи. По этому номеру можно звонить в любое время суток: там сидит диспетчер и отвечает. И он туда тоже звонит. Если, допустим, нас нет на месте или что-то еще происходит, звонит каждые полчаса или час.
Она дала мне этот номер, и я записал его в блокнот. Потом спросил, где он держит машину. Она не знала. А номера машины она случайно не помнит?
Она покачала головой.
- Я на такие мелочи внимания не обращаю. Вообще-то у него "кадиллак".
- Не слабо! Ну и куда же он на нем ездит?
- Не знаю. Не стану же я бегать по улицам и следить за ним! Вам, наверное, интересно, куда он обычно заходит выпить? В разные места, постоянного у него нет.
- Ну, а чем он занимается в свободное время?
- Что вы имеете в виду?
- Ну, может, он посещает матчи? Играет в какие-нибудь азартные игры? Как он развлекается? На секунду она задумалась.
- Все зависит от того, с кем он. К примеру, я люблю ходить в джазовые клубы, и когда он со мной, мы идем туда. Причем он сам мне звонит и предлагает пойти развлечься. Потом есть еще одна девушка, я даже имени ее не знаю, так с ней он посещает концерты. Ну, вы понимаете, классическая музыка в Карнеги-Холл и так далее. А еще одна, Санни, обожает спорт, и с ней он ходит на матчи.
- А сколько вообще у него девушек?
- Не знаю. Санни, Нэн, потом еще та, которая любит классическую музыку. Ну, может, еще одна-две. А может, и больше. Чанс ведь очень скрытный. Всегда держит язык за зубами.
- Получается, единственное, что вам о нем известно - это имя?
- Да.
- Но ведь вы с ним вот уже три года. А знаете лишь какой-то огрызок имени. Ни адреса, ни телефона - ничего!..
Она начала разглядывать свои руки.
- Ну, а как он собирает деньги?
- Не знаю про остальных, но ко мне он иногда просто заходит и берет.
- Но сперва звонит?