* * *
Я довольно подробно описал ему все, что произошло. Я уже выучил эту историю почти наизусть. Была середина дня, и с двух часов ночи - с того самого момента, как я всадил в Педро Антонио Маркеса четыре пули, - я успел рассказать ее несколько раз.
- Так, значит, вы его убили... - протянул Чанс. - Ну, и как себя чувствуете после этой истории?
- Пока рано говорить.
Зато я знал, как чувствует себя Деркин. Его так и распирала радость.
- Когда они мертвые, - говорил он, - ты твердо знаешь, что на улице года три не появятся. Вообще никогда не появятся и не сделают этого снова. А этот был просто грязное животное. Попробовал вкус крови, и ему понравилось...
- А это точно он? - спросил Чанс. - Не ошибаетесь?
- Не ошибаемся. Его опознал управляющий мотелем "Паухаттан". А еще они сравнили два смазанных отпечатка: один - из "Паухаттана", другой - из "Гэлакси". Они идентичны, и это дает возможность привлечь его сразу за два убийства. И еще мачете, которым он пользовался в обоих случаях. Удалось обнаружить следы крови, в том месте, где лезвие крепится к рукоятке. И группа этой крови совпадает с группой крови то ли Ким, то ли Куки, точно не помню, кого именно.
- Как же он пробрался к вам в номер?
- Прошел через вестибюль, поднялся на лифте.
- Но ведь там дежурили полицейские!
- Ну, и что с того? Он просто прошел мимо них, взял свой ключ у портье и поднялся в номер.
- Но как же ему удалось?..
- Нет ничего проще, - ответил я. - Он зашел в гостиницу и зарегистрировался накануне. Так, на всякий случай. Он ведь все планировал очень тщательно. А потом он узнал, что я его разыскиваю, и вернулся в гостиницу. Сначала поднялся к себе в комнату, потом зашел ко мне и спрятался в ванной. Замки у нас в гостинице самые примитивные. Он разделся, приготовил мачете и стал ждать меня.
- И почти достиг своей цели...
- Мог бы достичь. Если бы, допустим, стоял прямо за дверью. Прикончил бы меня в считанные секунды, еще до того, как я сориентировался бы. Или же мог посидеть в ванной еще несколько минут и дождаться, пока я не улягусь в постель. Но он получал слишком большое удовольствие от этой кровавой бойни и не стал ждать. Он хотел, чтобы в момент убийства мы оба были обнаженными: вот он и сидел в ванной, изнывая от нетерпения. Ну, и, конечно, если бы под рукой у меня не оказалось револьвера, он бы меня убил.
- Так он был киллером-одиночкой?
- Убивал он, конечно, один! Но у него наверняка были партнеры в операциях с изумрудами. Может, полиции удастся отыскать их. А может, и нет. И потом, даже если их и поймают, доказать их вину будет крайне сложно.
Он кивнул.
- А что случилось с братом? С любовником Ким, с которого все началось?
- Он так и не появился. Возможно, тоже убит. Или же в бегах, и будет бегать до тех пор, пока колумбийцы его не достанут.
- Неужели смогут?
- Вполне вероятно. Они не знают жалости.
- Ну, а тот служащий из гостиницы? Как его, Кальдерон, что ли?
- Да, Кальдерон. Думаю, если он затаился где-нибудь в Куинсе, то рано или поздно прочтет обо всем в газетах. Выберется из укрытия и вернется на прежнюю работу.
Он хотел сказать что-то еще, но передумал. Взял чашки и ушел на кухню за новой порцией кофе. Вернулся и поставил чашку на стол передо мной.
- Вы, наверное, поздно встали? - заметил он.
- Вообще не ложился.
- Всю ночь на ногах?
- Да.
- Сам я тоже мало спал. Так, подремал в кресле, и все. Я, как лягу в постель, заснуть не могу. Даже просто лежать не могу. Встану, разомнусь на тренажере, пойду в сауну, потом в душ, потом попью кофейку и снова сижу и ничего не делаю.
- Вы перестали звонить в справочную...
- Да, перестал. И выходить из дома тоже перестал. Нет, не голодал, конечно. Доставал что-нибудь из холодильника и жевал, даже не понимая, что ем. Ким умерла, и Санни умерла, и Куки умерла, и, возможно, брат ее тоже умер. Приятель Ким... И тот, как его там, тоже убит. Ну, тот, которого вы застрелили? Никак не могу запомнить его имя.
- Маркес.
- Да, Маркес. Тоже умер. Кальдерон исчез, а Руби - в Сан-Франциско. А вот где Чанс - это вопрос. А ответ: я не знаю. Ну, во всяком случае, из дела точно вышел.
- Почему? Ведь остальные ваши девушки уже успокоились.
- Да, вы говорили.
- А Мэри Лу собирается встать на путь истинный. Говорит, что все равно не жалеет, что прошла через все это. Многому научилась, многое поняла, и теперь в ее жизни начинается новый этап.
- Да, я ей звонил. И, кажется, рассказывал вам о ней тогда, после похорон?
Я кивнул.
- А Донна надеется получить грант от какого-то там фонда. Хочет зарабатывать на жизнь чтением лекций и выступлениями на разных семинарах. Считает, что дошла до такого уровня нравственного падения, что если не остановится, не перестанет торговать своим телом, стихи от нее уйдут.
- Она очень талантлива, Донна. Буду рад, если она посвятит себя только поэзии. Так вы сказали, она получает грант?
- Считает, что у нее есть все шансы.
Он усмехнулся.
- Ну, а что же остальные? Что собирается делать малышка Фрэн? Уж не подписала ли контракт с Голливудом и не собирается ли переехать на Беверли-Хиллз?
- Если это и произойдет, то не сегодня, - ответил я. - Поскольку пока она хочет жить в Виллидже, курить травку и развлекать "очень милых" молодых людей с Уолл-стрит.
- Так, значит, Фрэн у меня осталась?
- Думаю, да.
Какое-то время он молча расхаживал по комнате, затем снова опустился на пуф.
- Да это раз плюнуть! Набрать новых - пять - шесть девиц, - сказал он. - Вы не представляете, как это просто. Проще не бывает.
- Вы уже раньше говорили.
- Но это правда, дружище! Знаете, сколько на свете женщин, которые просто сидят и ждут, чтобы им объяснили, что же им делать с их дурацкими жизнями! Стоит мне выйти из дома - и через неделю, нет, даже раньше, у меня будет полный комплект! - Он встряхнул головой. - Тут только одно "но".
- Какое?
- Мне больше не хочется этим заниматься! - Он снова вскочил. - Я же был замечательным сутенером! И мне нравилось это. Я, как модельер, нарисовал себе жизнь, выкроил, словно костюм, и он сидел на мне как влитой. Облегал, как собственная шкура! И знаете, что потом произошло?
- Что?
- Я из него вырос.
- Бывает и так...
- Приходит какой-то психопат с ножом и перечеркивает всю мою жизнь. Я не у дел. И знаете, что-нибудь подобное все равно бы случилось. Рано или поздно.
- Рано или поздно... - повторил я. И вспомнил, как мне самому пришлось уйти из полиции после того, как пуля, вылетевшая из моего пистолета, смертельно ранила Эстрелиту Ривейру. - Жизнь меняется, - заметил я. - И просто бессмысленно противостоять этим изменениям.
- Так что же мне делать?
- Да что угодно!
- Например?
- Можете вернуться в колледж.
Он рассмеялся:
- И изучать историю искусств! Но мне вовсе не хочется снова торчать в классной комнате. Однажды мне все уже так надоело, что я ушел в армию и покончил со всей этой тягомотиной. А знаете, до чего я додумался прошлой ночью?
- Расскажите.
- Мне захотелось развести огромный костер. Собрать все эти маски, сложить их в кучу посреди комнаты, плеснуть бензинчика и поднести спичку. Уйти, как уходили викинги, и унести с собой все свои сокровища. Я об этом уже не раз думал. Но можно и по-другому. Распродать все это барахло. Дом, деревяшки, машину. На первое время, думаю, денег хватит.
- Наверное.
- Ну, а потом что делать?
- А что, если вам заняться торговлей?
- Вы что, с ума сошли, дружище? Чтобы я торговал наркотой? Да я даже сутенером больше не могу быть, а, сутенерство - дело куда более чистое, чем наркотики.
- Да нет, не наркотиками.
- Чем же тогда?
- Африканскими масками, скульптурой. У вас же их, насколько я знаю, много, и все наверняка ценные.
- Да уж! Мусора не держу.
- Вы говорили. Так вот, почему бы вам не использовать вашу коллекцию хотя бы для начала? И потом: вы ведь уже здорово поднаторели в этом деле, насколько я понимаю?
Он нахмурился.
- Я и раньше об этом подумывал, - сказал он после паузы.
- И?..
- Я дилетант. Хотя и с приличным багажом. Плюс ко всему у меня есть чутье, ну, знаете, нечто такое, чему не научит ни колледж, ни книжки. Но для того, чтобы стать дельцом, этого, черт побери, мало. Нужны манеры, надо уметь вести себя в обществе, нужно изменить стиль жизни. В общем, все изменить.
- Но вы же в свое время изобрели Чанса?
- И что с того?.. А, понял! Вы хотите сказать, что я с таким же успехом могу изобрести и ниггера - торговца предметами искусства, да?
- Разве нет?
Он на секунду задумался.
- А знаете, может, и получится, - сказал он наконец. - Надо все обдумать, взвесить.
- Время у вас есть.
- Масса времени!.. - Он пристально посмотрел на меня; в карих глазах затанцевали золотистые искорки. - Сам до сих пор не пойму, почему нанял именно вас, - сказал он. - Нет, клянусь Богом, не пойму! Может, хотел выглядеть благородным и добрым; эдаким суперсутенером, решившим отомстить за смерть шлюхи. Если бы я знал тогда, к чему это приведет...
- Возможно, эта трагедия помогла спасти несколько жизней, - сказал я. - Может, это послужит вам утешением.
- Но ведь не удалось спасти ни Ким, ни Санни, ни Куки!
- Ким - не удалось. А Санни покончила с собой, ушла из жизни добровольно. А что касается Куки, то Маркес, выследив ее, все равно бы убил. И продолжал бы свое черное дело, если бы я его не остановил. Нет, рано или поздно полиция бы на него вышла, но к тому времени на его счету было бы еще несколько жертв. Такие сами не останавливаются. Это ведь извращенцы. Знаете, когда он вышел из ванной с мачете в руке, у него была эрекция.
- Что, серьезно?
- Абсолютно.
- Так, значит, он вышел на вас... он сексуальный маньяк!
- Ну, лично я больше испугался ножа.
- Да уж, - заметил он. - Вас можно понять.
Он хотел отблагодарить меня, дать что-то вроде премии, Я сказал, что не вижу в этом необходимости, что он и так был достаточно щедр, но он настаивал, а когда люди упорно требуют, чтобы я взял у них деньги, особой охоты спорить с ними у меня, как правило, не возникает, Я сознался, что "изъял" из квартиры Ким браслет из слоновой кости. Он рассмеялся и заметил, что совсем забыл об этой вещице и что моей даме подарок понравится: это и будет частью моей премии, а еще - некоторая сумма наличными и два фунта кофе, приготовленного по его особому рецепту.
- А если вам понравится этот кофе, - добавил он, - так и быть, подскажу, где раздобыть такой же.
Он отвез меня в город. Я мог бы поехать и на метро, но он настоял на своей услуге, заметив, что и сам все равно собирался на Манхэттен, навестить Мэри Лу, Донну и Фрэн и обсудить с ними планы на будущее.
- Надо же попользоваться машиной хотя бы напоследок, - сказал он. - Может, придется загнать ее, чтобы наскрести денег для нового дела. Может, и дом тоже придется продать, - он покачал головой. - Хотя не хотелось бы. Мне нравится здесь жить.
- Но можно начать дело, взяв государственный кредит.
- Издеваетесь, что ли?
- Да нет, я серьезно. Вы же принадлежите к нацменьшинству. И множество всевозможных контор только и мечтают, как бы ссудить вам деньги.
- Это мысль! - заметил он.
Остановившись у входа в гостиницу, он сказал:
- Эта колумбийская задница, никак не могу запомнить его имя...
- Педро Маркес.
- Да, точно. Так он под этим именем зарегистрировался в вашей гостинице?
- Нет. Оно значилось в его удостоверении личности.
- Так я и думал. Он успел побывать Ч. О. Джоунсом и М.Д. Риконом. Интересно, какую же прхабель он изобрел, вселяясь в вашу гостиницу?
- Мистер Старудо, - ответил я. - Томас Эдвард Старудо.
- Т. Э. Старудо. Testarudo! Какое-то испанское ругательство?
- Нет, не ругательство. Просто слово.
- А что оно означает?
- Упрямый, - ответил я. - Упрямый или тупоголовый.
- Что ж, - заметил он, улыбнувшись. - Здесь у нас, безусловно, не может быть к нему претензий.
Глава 32
Поднявшись к себе, я положил пакет с кофе на туалетный столик, потом проверил, не прячется ли кто-нибудь в ванной. И тут мне стало стыдно: веду себя, как какая-нибудь старая служанка, заглядывающая под кровать. Со временем эта настороженность пройдет. И револьвера я уже с собой не носил. Тем более что он теперь не заряжен. Согласно официальной версии получил я его от Деркина, для самообороны. Деркин даже не поинтересовался, откуда у меня эта игрушка. Думаю, ему было наплевать.
Я сидел в кресле и смотрел на пол, на то место, где упал Маркес. На ковре еще остались следы кровавых пятен и мела, которым обычно очерчивают контуры тела.
Интересно, смогу ли я теперь спать в этой комнате? Можно попросить перевести меня в другую. Но здесь я прожил уже несколько лет и как-то привык. Даже Чанс заметил, что она мне подходит, эта комната. И, наверное, так оно и было.
Как же я чувствую себя после того, как убил человека?
Я думал об этом и решил, что чувствую себя прекрасно. Ведь я почти ничего не знал об этом сукином сыне. Говорят, понять - значит простить. И, может, если бы я знал всю историю его жизни, то понял бы, откуда возникла в этом человеке жажда крови. Но прощать его вовсе не обязательно. Это дело Господа Бога, а не мое.
И еще, оказывается, я вполне способен спустить курок. И не было никаких рикошетов, промахов, осечек - ничего. Была удача! Четыре выстрела - и все, как один, прямо в грудь. Прекрасно провел расследование, ловко расставил ловушки, замечательно стрелял!
Я спустился и вышел на улицу. Завернул за угол, подошел к "Армстронгу", заглянул в витрину и прошел мимо. Дальше, по Пятьдесят восьмой, потом снова за угол и еще полквартала. Добрался до "Фэррела", вошел и остановился у стойки.
Народу не так уж много. Музыка из автомата: какой-то эстрадный баритон в сопровождении гитар.
- Двойную порцию "Эли Тайм"! - сказал я. - И отдельно содовой.
Я спокойно стоял, ожидая, пока бородатый бармен нальет мне виски и воду, а затем придвинул оба стакана. Положил на стойку десятку. Он взял ее и принес мне сдачу.
Я посмотрел на виски. В густой янтарной жидкости плясали световые блики. Я потянулся к стакану, и тут мягкий, тихий внутренний голос прошептал: "С возвращением".
Я отдернул руку. Оставив стакан на стойке, выбрал из сдачи двадцатицентовик. Подошел к телефону, бросил монетку в отверстие и набрал номер Джен.
Нет ответа. Длинный гудок.
"Тем лучше, - решил я. - Я свое обещание сдержал". Конечно, я мог и не туда попасть, или же просто телефон барахлит. Такое случается.
Я снова бросил монету в отверстие и еще раз набрал номер. Двенадцать долгих гудков.
Нет ответа. Длинный гудок.
Ну, что ж, все правильно. Я достал монетку и вернулся к бару. Мелочь до сих пор лежала там. Целы были и два стакана - с водой и виски.
Й я подумал: "А зачем?"
Дело сделано, расследование успешно завершено. Убийца уже никогда никого не убьет. Я все сделал правильно, как надо, и очень гордился своей ролью во всем этом процессе. Я не нервничал. Не волновался. В депрессии не пребывал. Да Бог ты мой, вообще чувствовал себя просто замечательно!
А на стойке бара, прямо передо мной, стояло двойное виски. И пить его мне не хотелось. Да я и думать забыл о поддачах, и вдруг пожалуйста: стою себе здесь со стаканчиком...
Что со мной происходит?
Если я сейчас выпью, то или умру на месте, или все снова кончится больницей. Может быть, я там проваляюсь всего день, а может, неделю или месяц, но мне будет конец! Я это знаю. И не хочу умирать, и не хочу лежать в больнице, и тем не менее опять торчу в этой забегаловке и передо мной стоит виски.
Потому что...
Что - потому что?
Потому...
Я оставил виски на стойке. Оставил там и сдачу. И вышел.
* * *
Ровно в половине восьмого я сбежал по ступенькам в подвальное помещение собора Святого Павла, где проходило собрание. Взял чашку кофе, печенье и уселся поудобнее.
Я только что не сорвался. Целых одиннадцать дней держался - и вдруг без всякой на то причины зашел в бар и заказал спиртное! И едва не выпил это виски, еще минута - и опорожнил бы стакан. И по ветру те одиннадцать дней, что дались мне с таким трудом. Да что со мной происходит?
Ведущий произнес несколько вступительных слов и представил выступающего. Я сидел и старался добросовестно слушать, но никак не получалось. Сознание неумолимо возвращало меня к прискорбной реальности - стаканчику виски в баре. Я ненавидел виски! И думать о нем не желал, и тем не менее оно притягивало меня, точно магнит железные опилки.
"Господи, мое имя Мэтт и мне кажется, что я схожу с ума!.."
Выступавший замолчал. Я зааплодировал вместе со всеми. Во время перерыва пошел в туалет, скорее для того, чтобы ни с кем не общаться. Вернулся в зал и снова налил себе кофе - опять же вовсе не потому, что мне так уж его хотелось. А что, если оставить стаканчик и смотаться отсюда? Уйти в гостиницу и поспать. Ведь я не спал уже двое суток. Сон принесет мне сейчас намного больше пользы, чем это собрание, тем более что я все равно не слушаю, о чем они там болтают.
Но я еще крепче сжал стаканчик и вернулся на место.
Началось обсуждение. На меня накатывали волны людских голосов, но я ничего не слышал.
Затем настал мой черед.
- Мое имя Мэтт, - сказал я. И после короткой паузы повторил: - Мое имя Мэтт. И я алкоголик...
И тут случилось невероятное. Я вдруг заплакал.
Примечания
1
Королевский (здесь и далее примечания переводчика).
2
Дорогой сорт коньяка.
3
Боксер, действующий в основном боковыми ударами.
4
Ересь.
5
Американская поэтесса, 1892 - 1950.
6
Имеется в виду музыкальный фильм, поставленный по роману, где Дж. Гарланд играла главную роль.
7
В дословном переводе - "Вид на сады Линкольна"
8
Достоверно, добросовестно, чистосердечно (лат.)
9
Не понимаю (исп.)
10
Его здесь нет (исп.)
11
Пожалуйста (исп.)
12
Я не знаю (исп.)
13
Винный погребок (исп.)
14
Да (исп.)
15
Это не важно (исп.)
16
Ну, поняли, наконец? (исп.)
17
У евреев - обряд посвящения в мужчины.
18
Американский актер, исполнитель ролей гангстеров
19
Мужчина, самец (исп.)