– Отдышитесь, мистер Кинсолвинг, а то у вас быдет инфаркт. Вам вредно так волноваться. Я когда-то изучал медицину, но стал полицейским. Война помешала, надо, думать.
Кинсолвинг встал, У него по подбородку стекала слюна. Он прохрипел;
– Это еще не конец всей истории. Алессандро кивнул.
– Интересная черта полицейской работы – ни у одной истории нет конца.
Слишком много неизвестных. Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Арестовал человека, которого судили и оправдали, только потому, что вы – большая шишка у себя в Уэстфилде, штат Каролина?
– Я сказал ей, что я никогда не дам ей покоя, – сказал Кинсолвинг яростно. – Я последую за ней на край земли, я добьюсь того, чтобы все узнали, кто она на самом деле, – Кто же она на самом деле, мистер Кинсолвинг?
– Убийца, она убила моего сына, а идиот судья выпустил ее – вот кто она?
Капитан Алессандро вытянулся во весь рост.
– Проваливай, – сказал он холодно. – Ты меня скоро рассердишь. Я встречал всяких хулиганов на своем веку. Большинство из них были бедными глупыми подростками из захолустья. Первый раз я встречаю большого, важного, влиятельного человека, который так же глуп и злобен, как пятнадцатилетний правонарушитель. Может, Уэстфилд, Северная Каролина, у тебя в кармане или так по крайней мере тебе кажется, У меня в городе у тебя в кармане и сигарного окурка нет. Проваливай отсюда, пока я тебя не привлек за приставание к офицеру полиции при исполнении служебных обязанностей.
Кинсолвинг проковылял, шатаясь, к двери и схватился за ручку, хотя дверь была широко открыта. Алессандро проводил его взглядом. Он медленно сел в кресло.
– Крутовато вы с ним, капитан.
– Ничего страшного. Если то, что я сказал, заставит его еще раз взглянуть на себя со стороны – ну его к черту!
– Нет, такого не заставит? Я могу идти?
– Да, Гобл отказался дать показания. Сегодня он уже возвращается в Канзас-Сити, Мы что-нибудь пришьем этому Ричарду Харвесту, но что проку? Мы посадим его за решетку на какое-то время, но для таких дел найдется еще сотня Харвестов.
– Что мне делать с Бетти Мэйфилд?
– Мне сдается, что вы это уже сделали, – сказал он спокойно.
– Мне нужно знать, что случилось с Митчеллом, – сказал я еще спокойнее.
– Я знаю лишь, что он уехал. Это еще не повод для полицейского расследования.
Я встал. Мы обменялись недружелюбными взглядами. Я вышел.
Глава 24
Она по-прежнему спала. Мой приход не разбудил ее. Она спала, как маленькая девочка, беззвучно, с безмятежным выражением лица. Я задержал на ней взгляд, потом закурил и вышел на кухню. Я поставил кофе на огонь, вернулся в комнату и сел на постель. Моя записка по-прежнему лежала на подушке рядом с ключами от машины.
Я нежно потряс ее. Она открыла глаза и заморгала.
– Который час? – спросила она, потягиваясь. – Господи, я спала как убитая.
– Пора одеваться. Кофе уже готов. Меня сейчас вызывали в полицию. Ваш тесть в городе, миссис Кинсолвинг. Она подскочила и впилась в меня глазами, не дыша, – Его как следует отшил капитан Алессандро, Он не сможет повредить тебе. Этого ты боялась?
– Он... он сказал, что произошло в Уэстфилде?
– Для этого он и приехал. Совершенный псих – того и гляди самому себе вцепится в глотку. А насчет этого... – ты это сделала или нет? То, что он говорит?
– Нет, – ее глаза яростно сверкнули.
– Сейчас это не играет роли, в любом случае. Но эта ночь меня не так бы радовала. Как дознался Митчелл?
– Он случайно оказался там или где-то рядом. Господи, газеты были полны этим в течение недель. Узнать меня было нетрудно. Разве в местных газетах об этом не писали?
– Наверное, писали, хотя бы из-за необычного исхода суда. Если писали, я пропустил. Наверно, кофе уже готов. Как ты пьешь?
– Черный, без сахара.
– Хорошо. У меня нет ни сливок, ни сахара. Почему ты назвалась Элеонорой Кинг? Нет, не надо отвечать. Я дурак. Конечно, старый Кинсолвинг знал твое девичье имя.
Я пошел на кухню и налил нам обоим по чашке кофе. Я подал ей кофе в постель, а сам сел в кресло. Мы посмотрели друг на друга и снова стали чужими. Она поставила чашку.
– Прекрасный кофе. А сейчас посмотри, пожалуйста, в другую сторону, пока я оденусь.
– Конечно. – Я взял книжку со стола и сделал вид, что читаю. Это был детектив, где описывалась какая-то мертвая голая женщина со следами пыток на теле. Тем временем Бетти ушла в ванную. Я бросил книжку прямо в корзину для бумаги, покольку помойного ведра под рукой не было. Потом я задумался о том, как по-разному ведут себя женщины в любви. Одни отдаются с такой самозабвенностью, как Элен Вермильи, что даже не думают о своем теле. Другие помнят и все время хотят прикрыться. Я вспомнил девушку в рассказе Анатоля Франса, которая настаивала на том, чтобы снять чулки. В чулках она чувствовала себя потаскушкой. Она была права.
Когда Бетти вышла из ванной, она выглядела как только что открывшаяся роза. Косметика – верх совершенства, глаза сияли, каждый волосок точно на своем месте.
– Отвези меня, пожалуйста, в отель. Я хочу поговорить с Кларком.
– Ты влюблена в него?
– Я думала, что я влюблена в тебя.
– Это был просто плач в ночи, – сказал я. – Не будем делать из этого сенсацию. Хочешь еще кофе?
– Нет, спасибо, только не натощак. Неужели ты никогда не влюблялся? Не хотел быть с одной женщиной изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?
– Пошли.
– Как может такой жесткий человек быть таким нежным? – спросила она с удивлением в голосе.
– Если б я не был жестким, меня не было б в живых. Если бы я не мог быть нежным, мне бы не стоило быть в живых.
Я подал ей плащ, и мы вышли к машине. По пути в отель она молчала.
Когда мы приехали, я въехал на знакомую стоянку, вынул пять сложенных чеков из кармана и протянул ей.
– Надеюсь, они в последний раз переходят из рук в руки, – сказал я.Иначе их просто не примут к оплате. Она посмотрела на них, но не взяла.
– Я думала, это твой гонорар, – сказала она довольно резко.
– Не спорь, Бетти... Ты прекрасно понимаешь, что я не могу взять у тебя денег.
– После этой ночи?
– После ничего. Я просто не могу взять. Я ничего для тебя не сделал.
Что ты собираешься делать? Куда ты теперь двинешься? Сейчас? ты в безопасности.
– Не представляю. Что-нибудь придумаю.
– Ты влюблена в Брандона?
– Может быть.
– Он бывший гангстер. Он нанял бандита запугать Гобла. Этот бандит чуть не убил меня. Неужели ты можешь любить такого человека?
– Женщина любит мужчину. А не его работу. И, может, он этого не хотел.
– Прощай, Бетти. Я сделал все, что мог, но этого было мало.
Она медленно протянула руку и взяла чеки.
– По-моему, ты совсем шальной. По-моему, ты самый шальной человек на свете.
Она вышла из машины и удалилась быстрыми, как всегда, шагами.
Глава 25
Я дал ей время пройти сквозь вестибюль и подняться в свой номер. Затем я сам вошел в гостиницу и вызвал мистера Кларка Брандона по внутреннему телефону. Явонен прошел мимо и глянул на меня сурово, но ничего не сказал.
Мне ответил мужской голос. Это был его голос.
– Мистер Брандон, вы меня не знаете, хотя мы вместе поднимались в лифте вчера утром. Меня зовут Филип Марлоу. Я частный детектив из Лос-Анджелеса и друг мисс Мэйфилд. Я бы хотел переговорить с вами, если у вас нашлось время.
– Я слыхал о вас, Марлоу. Но сейчас я на выходе. Как насчет коктейля в шесть вечера?
– Мне нужно возвращаться в Лос-Анджелес, мистер Брандон. Я вас не задержу.
– Хорошо, – сказал он нехотя. – Поднимитесь.
Он открыл дверь, большой, высокий, очень мускулистый мужчина. Он не протянул мне руки. Он отступил в сторону, и я вошел.
– Вы один, мистер Брандон?
– Конечно. Почему?
– Я бы не хотел, чтобы другие услышали то, что я хочу сказать.
– Что ж, скажите, и покончим с этим.
Он сел на стул и положил ноги на оттоманку. Он прикурил сигарету с золотым ободком от золотой зажигалки. Велика невидаль.
– Я приехал сюда по заданию одного адвоката из Лос-Анджелеса, чтобы выследить мисс Мэйфилд и сообщить, где она остановится. Я не знал, в чем дело: адвокат сказал, что и он не знает, но действует по поручению солидной юридической фирмы из Вашингтона.
– Вы следили за ней. Ну и что?
– Она установила контакт с Ларри Митчеллом или он с ней, и он смог поймать ее на крючок.
– И многих других женщин тоже, – сказал Брандо спокойно, – это было его ремеслом.
– Было?
Он глянул на меня пустыми холодными глазами.
– Что вы имеете в виду?
– Больше он этим не занимается. Его нет в живых.
– Я слышал, что он покинул отель и уехал в ее машине. Какое это имеет отношение ко мне?
– Вы не спросили меня, откуда я знаю, что его нет в живых?
– Слышь, Марлоу, – он стряхнул пепел с сигареты презрительным жестом.Может, мне на это наплевать. Перейди к тому, что меня касается, или проваливай.
– Я встретил здесь человека по имени Гобл, который назвался частным детективом из Канзас-Сити. По крайней мере так было написано на его визитных карточках. Гобл меня очень раздражал. Он постоянно следовал за мной. Он продолжал говорить о Митчелле. Я не мог понять, что он хочет. Затем при мне портье вручил вам анонимное письмо. Я видел, как вы читали его и перечитывали. Вы спросили портье, кто оставил его. Портье не знал. Вы даже выудили пустой конверт из урны, затем отправились наверх в явно испорченном настроении.
С Брандона понемножку слетал его гонор. Его голос стал резким.
– Ты слишком любопытен, мистер Частный Детектив. Не думал об этом?
– Дурацкий вопрос. Это мое ремесло.
– Лучше проваливай отсюда, пока ноги целы. Я засмеялся, и это задело его за живое. Он вскочил на ноги и подошел большими шагами ко мне.
– Слушай, приятель. Я в этом городе влиятельная фигура. Я не боюсь прохвостов вроде тебя. Вон!
– Не хотите услышать продолжение?
– Я сказал: вон! Я встал.
– Извините. Я старался поговорить с вами по-хорошему. И не думайте, что я пытаюсь вас шантажировать, как Гобл. Я этим не занимаюсь. Но, если вы меня выкинете, не выслушав, мне придется пойти к капитану Алессандро. Он выслушает.
Он долго пытался взять себя в руки. Затем любопытная усмешка появилась на его лице.
– Ну, положим, он выслушает. Ну и что? Я могу перевести его в другой округ одним телефонным звонком.
– Нет, не капитана Алессандро, Он не такой слабак. Сегодня утром он круто отшил Генри Кинсолвинга, а Генри Кинсолвинг не привык, чтоб его отшивали. Он просто сказал ему пару слов, и тот сломался. Вы думаете, что вы можете заставить его смириться? Вряд ли.
– Надо же, – сказал он, все еще ухмыляясь, – я когда-то знавал людей вроде тебя. Но я так долго жил здесь, я забыл, что их все еще производят.
Хорошо, я слушаю.
Он сел, вытащил еще одну сигарету с золотым ободком из портсигара и закурил.
– Сигарету?
– Нет, спасибо. Этот тип, Ричард Харвест, – это была ошибка. Ему такая работа не по зубам.
– Совсем не по зубам, Марлоу. Просто дешевый садист. Вот что получается, когда отвыкаешь от дела. Теряешь ясность суждения. Он мог запугать Гобла до полусмерти и не касаясь его пальцем. Зачем-то отвез его в твой номер – какой бред! Какой дилетант! Сейчас посмотри на него – ни на что не годен. Будет продавать карандаши на улице. Выпьем?
– Мы не в таких отношениях, Брандон. Дайте мне окончить. Ночью – той ночью, когда я установил контакт с Бетти Мэйфилд, той ночью, когда вы вытурили Митчелла из "Аквариума" – и очень славно вытурили, надо признать,Бетти пришла ко мне в "Ранчо Дескансадо". Тоже ваша собственность, я полагаю. Она сказала, что труп Митчелла лежит в шезлонге на ее балконе. Она сулила мне золотые горы, лишь бы я от него избавился. Я отправился туда – трупа на балконе не было. Поутру вахтер в гараже сказал мне, что Митчелл уехал на своей машине со всеми девятью чемоданами. Он расплатился по счету и заплатил за неделю вперед, чтобы оставить за собой номер. В тот же день его брошенная машина была найдена в каньоне Лос-Пенаскитос. Ни чемоданов, ни Митчелла.
Брандон сверлил меня глазами, но не говорил ни слова.
– Почему Бетти Мэйфилд боялась рассказать мне, что ее пугало? Потому что присяжные нашли ее виновной в убийстве – в Уэстфилде, Северная Каролина, – а затем вердикт был аннулирован судьей, имевшим такое право по законам Каролины. Но Генри Кинсолвинг, отец ее погибшего мужа, сказал, что он будет следовать за ней повсюду и что она нигде не найдет покоя. И вдруг она находит мертвеца на балконе. Если легавые узнают, вся история выплывет наружу. Она в страхе и смятении. Она думает, что два раза подряд ей не может повезти. Ведь присяжные нашли ее виновной.
Брандон сказал тихо:
– Он сломал себе шею. Он упал с моей террасы. Ей это было не по силам.
Выйдем. Я покажу.
Мы вышли на широкую солнечную террасу. Брандон прошагал к боковой стенке, я посмотрел вниз и увидел шезлонг на балконе Бетти Мэйфилд.
– Стенка не очень высокая, – сказал я, – тут легко упасть.
– Я того же мнения, – сказал Брандон спокойно. – Предположим, что он стоит так, – он стал спиной к стенке. Он свободно мог сесть на нее, Митчелл тоже был высоким. – И зазывает Бетти поближе, чтобы полапать ее, и она толкает его изо всех сил, и он летит вниз. И так выходит – по воле случая,что при падении он ломает шейные позвонки. Именно так умер и ее муж. Трудно ее винить, что она запаниковала.
– Я никого не виню, Брандон, даже вас.
Он отступил от стенки и молча посмотрел на море.
Затем он повернулся ко мне.
– Только в том, – сказал я, – что вы отделались от трупа Митчелла.
– Но как я мог это сделать?
– Вы и рыбак, кроме прочего. Готов биться об заклад, что здесь найдется крепкий длинный шнур. Вы сильный человек. Вы могли опуститься на балкон Бетти. Вы могли пропустить шнур под мышками Митчелла, у вас хватило бы сил опустить его вниз, в кусты. Затем вы могли взять ключ из его кармана, спуститься в его номер, собрать вещи и отнести вниз в гараж – или в лифте, или по лестнице. Пришлось бы сходить раза три – не страшно. Затем вы могли вывести "бьюик" из гаража, вы, наверно, знали, что вахтер – наркоман и что он не проболтается, зная, что вы знаете об этом. Затем вы могли бы подъехать на "бьюике" к трупу, сунуть его внутрь и уехать в каньон Лос-Пенаскитос.
Брандон желчно засмеялся.
– Вот почему я очутился в каньоне Лос-Пенаскитос с машиной, мертвецом и девятью чемоданами. Как я выбрался оттуда?
– На вертолете.
– Кто прислал вертолет?
– Вы. Пока на вертолеты не особенно обращают внимание, но начнут, потому что их становится все больше. Вы могли приказать, чтобы вам подали вертолет в каньон Лос-Пенаскитос, вы могли послать кого-нибудь подобрать летчика. Человек в вашем положении может сделать почти все на свете.
– А что потом?
– Вы загрузили труп Митчелла и его чемоданы в вертолет, вылетели в море, а когда вертолет парил над водой, вы могли выбросить труп и чемоданы и отправиться обратно в аэропорт. Чисто сработано.
Брандон громко рассмеялся – слишком громко. Смех звучал неестественно.
– Думаешь, я такой идиот, что пойду на это из-за бабы, которую я толком и не знаю?
– Холодно, Брандон. Вы это сделали для себя. Вы забываете Гобла. Гобл приехал из Канзас-Сити. Как и вы.
– Ну и что?
– Ничего. Но Гобл приехал не для того, чтобы прокатиться, и Митчелла он не искал, а он знал его раньше. Они вдвоем покумекали и решили, что нашли золотую жилу. Вы были их золотой жилой. Но Митчелл помер, и Гобл попытался провернуть дельце в одиночку. Он был мышью, бросившей вызов тигру. Но захотели бы вы объяснить, как Митчелл упал с вашей террасы? Выдержали бы вы расследование вашего прошлого? Для полиции было бы самым очевидным предположением, что вы столкнули Митчелла с террасы. И даже если бы они не смогли это доказать, что стало бы с вашим положением в Эсмеральде?
Он медленно прошелся по террасе туда и обратно. Он встал передо мной, его лицо было лишено всякого выражения.
– Я мог бы убить тебя, Марлоу. Страшное дело, я прожил здесь столько лет, и теперь я уже не тот, что был. Ты меня расколол. Мне нечего сказать в свою защиту, разве что убить тебя. Митчелл был гнусной тварью, он шантажировал женщин. Может, ты и прав по-своему, но я не испытываю раскаяния. И не исключено, поверь, все же не исключено, что я лез из кожи вон, чтобы помочь Бетти Мэйфилд. Не думаю, что ты поверишь, но это не исключено. Давай договоримся. Сколько?
– Сколько за что?
– За то, что не пойдешь в полицию.
– Я уже сказал, сколько. Ничего. Я просто хотел знать, что произошло. Я был примерно прав?
– Совершенно прав, Марлоу. Прямо в точку. Они еще, может, доберутся до меня.
– Может быть. Что ж, я сейчас уберусь с вашего пути. Как я сказал, я хочу вернуться в Лос-Анджелес. Мне могут предложить там какую-нибудь работенку. Жить-то надо, а?
– Позволь пожать тебе руку на прощание.
– Нет. Вы подослали убийцу. Это исключает вас из класса людей, с которыми я обмениваюсь рукопожатиями. Я был бы мертв, если бы не предчувствие.
– Я не посылал его на убийство, – Вы его наняли. Прощайте.
Глава 26
Я вышел из лифта. Явонен, казалось, поджидал меня.
– Зайдем в бар, – сказал он, – мне нужно поговорить с вами.
Мы зашли в бар, где в этот час царила тишина. Мы сели за угловой столик. Явонен сказал тихо:
– Вы считаете меня сволочью, а?
– Нет, У вас свое ремесло. У меня свое. Я раздражал вас. Вы мне не доверяли. Это еще не делает вас сволочью.
– Я стараюсь защитить отель. Кого вы стараетесь защитить?
– Трудно сказать. Я просто кручусь вокруг и выставляю себя на посмешище. Зачастую я просто не справляюсь.
– Я слыхал – от капитана Алессандро. Если это не слишком личный вопрос, сколько вы получаете за такое дело?
– Ну, это был несколько необычный случай, майор. Получилось так, что я ничего не заработал.
– Отель заплатит вам пять тысяч долларов за защиту его интересов.
– Отель – в смысле Кларк Брандон?
– Надо думать. Он хозяин.
– Как сладко это звучит – пять тысяч долларов. Сладкий звук. Я буду внимать ему по пути в Лос-Анджелес.
Я встал.
– Куда послать чек, Марлоу?
– В Фонд помощи нуждающимся полицейским, например. Легавые много не зашибают. Когда они в беде, они обращаются в Фонд. Да, я думаю, Фонд помощи нуждающимся полицейским был бы вам благодарен за поддержу.
– Но не вы?
– Вы были майором в разведке. У вас наверняка было много возможностей погреть руки. Но вы все еще на жалованье. Полагаю, что мне пора в путь.
– Послушай, Марлоу. Не будь дураком. Я тебе скажу...
– Скажи самому себе. У тебя будет благодарная аудитория. Желаю удачи.
Я вышел из бара и сел в машину. Я поехал в "Дескансадо" и забрал свои шмотки, остановился у конторы расплатиться по счету. Джек и Л юс иль были на своих обычных местах. Люсиль улыбнулась мне.
Джек сказал: