Глава девятая
На всех парусах
На следующий день, прекрасным солнечным утром, я проснулся в великолепной форме. На улицу Пти-Шан прибыл чуть раньше Элен. А в десять сгреб телефон, позвонил Эстер и попросил о встрече.
– Вы больше не сердитесь? – спросила она.
– Никогда не сердился.
– А я – немного. Эта ваша манера грубить клиенткам!
– Согласитесь, что вы не совсем обычная клиентка.
– Никогда не соглашусь. И уж если я необычная клиентка, то вы странный детектив. Я недовольна вами.
– Постараюсь вернуть ваше доверие.
– Приходите.
Через четверть часа она принимала меня в уже знакомой темной гостиной с рухлядью.
– Хочу поручить работу, которая доставит вам удовольствие, – сказал я. – Вам надо порыться в бумагах брата. Недавно он обращался к частному детективу и мне надо знать, к кому. А, может, вы уже в курсе? В конце-то концов, может, и со мной вы возобновили отношения лишь потому, что ваш брат обратился к одному из моих коллег?
Она нахмурилась:
– Ничего не знаю, а вам прекрасно известно, почему я...
Я грубо ее прервал:
– Ну, хватит этой лжи о Морено!
– Я не лгу.
– Вы лжете, как дышите. Сами того не замечая.
– В таком случае, – усмехнулась она, – не понимаю, чем вы можете быть мне полезны. Все то, что я смогу вам сказать...
– Вы мне ничего не скажете. Поройтесь в его бумагах и найдите письмо, имеющее отношение к детективу, или письмо с угрозами. Может, вы и не найдете ничего... Но если что-нибудь найдете, сообщите мне.
Она пожала плечами:
– Он все держит под замком. Ну ладно, попытаюсь... Но вы любопытная ищейка. Заставлять работать на себя своих клиентов! Впрочем...
– И еще одно, – сказал я. – Жерар Бонфис.
Она вздрогнула:
– Ну и что?
– Мне надо его повидать. Он здесь?
– Не знаю. Могу проверить. Он бывает не постоянно. Иногда уезжает в деревню. Зачем он вам?
– Чтобы попросить его о той же услуге, что и вас.
– Вы с ума сошли? Это же его близкий друг.
– Именно. Ему может быть многое известно.
– Ну, как вам угодно... В конце концов, свое ремесло вы знаете лучше меня.
Она вышла, оставив меня на какое-то время одного. Вернулась в сопровождении изысканного, но корыстолюбивого охотника за юбками. Протягивая руку, вежливый господин Бонфис посмотрел на меня с враждебным любопытством. Он все еще не мог простить меня после нашей встречи на улице Сен-Дени. Как ни горько, но следовало ему о ней напомнить.
– Здравствуйте, господин Бурма, – сказал он. – Вы, кажется, хотели поговорить со мной?
– Хочу попросить вас об услуге.
– Слушаю вас.
Взглядом он поискал стул, не обнаружил ничего подходящего и уселся на резную скамью справа от меня, повернув в мою сторону ухо, которое, может, еще на что-то годилось. Я посмотрел на Эстер. Она пожала плечами:
– Я вас оставляю.
Ей не надо было уходить далеко, но приличия были соблюдены.
– Мой дорогой господин Бонфис, дорожите ли вы своим местом?
– Каким местом?
– Тем, которое вы занимаете здесь. Местом друга господина Рене Левиберга.
– Ну, конечно. Я вам как-то искренне признался, что оно весьма доходно.
– Я помогу вам его сохранить.
– А что, мне что-то угрожает?
– Может оказаться. Господин Левиберг меня ни в грош не ставит, но если ему сообщить о ваших забавах...
Мне казались смешными опасения господина Бонфиса, но раз уж они существовали, следовало этим воспользоваться, Я впутался в историю с шантажом. И потихоньку начинал действовать в том же духе. Он вздохнул:
– Но вам-то зачем так поступать?
– Успокойтесь. Я этого не сделаю... если вы согласитесь мне помочь. У меня есть все основания думать, что господин Левиберг пользуется услугами частного сыщика...
– Сыщика?
Это открытие погрузило его в пучину мрачных размышлений. Он наклонил голову, а затем, чтобы подумать спокойно, в полной тишине, извлек из уха слуховой аппарат и принялся разглядывать, словно желая с ним посоветоваться.
– Само собой разумеется, частного детектива. Не кого-нибудь из Островерхой башни.
– А зачем ему вдруг понадобился частный детектив? – произнес он, снова надевая ловушку для звуков. – Может быть, вы хотите, чтобы я вам это разузнал?
– Нет. Просто хочу знать имя этого детектива. Вы могли бы разузнать это для меня?
– Мне трудно прямо спросить его об этом.
– Придумайте что-нибудь. Возможно, я это выясню прежде вас и по другим каналам, но хочу, чтобы в моей руке были все козыри.
– Что за игру вы ведете?
– Профессиональная тайна. Пожав плечами, он ухмыльнулся:
– Вы мне кажетесь ловким пройдохой. Хорошо. Я снова вас увижу?
– Сообщите мне по телефону результаты ваших поисков. Мой номер есть в телефонной книге. До свидания, господин Бонфис.
В коридоре я столкнулся с Эстер, которая, по всей вероятности, не будучи глухой, подслушивала под дверью. Бросив ей короткое "прощай", я поспешил убраться, прежде чем Рене Левиберг обнаружит мое присутствие в своем доме.
В агентстве склонившиеся над подшивкой "Благовещения" Ребуль и Элен были явно чем-то взбудоражены.
– Ну и что? – спросил я. – Нашли след Доливе?
– Нигде, – ответил, распрямляясь, однорукий. – Возможно, что Заваттер... Во всяком случае, я повсюду вытягивал пустой номер. Может быть, и не совсем пустой, потому что ненароком наскочил на любопытное обстоятельство... Посмотрите, раз вы интересуетесь Левибергом.
И он убедил меня внимательно рассмотреть страницу листка покойного Леменье.
Плотный текст перебивался двумя фотографиями особ, которых никак нельзя было бы отнести к категории малоимущих. Один из них тот, что с моноклем, звался Юбер Роше (рядом – парижский адрес и загородная резиденция); второй – Эжен Мэро (площадь Гайон в Париже, Озерная улица в Эвиане).
– Вот к этому стоит съездить, – сказал Ребуль, обвиняюще тыча в него пальцем.
Действительно, к этому стоило съездить. На первый взгляд, ему было под шестьдесят. Похож на нотариуса. Легкое косоглазие не могли скрыть даже толстые стекла очков. Точнее, на нечистоплотного нотариуса, на тех министерских служащих, что одним глазом заглядываются на денежки клиентов, а вторым оценивают расстояние, отделяющее их от ближайшего пограничного столба.
Статью я прочитал.
В основном в ней перечислялись концерны и консорциумы, в которых господа Эжен Мэро и Юбер Роше (Фосфаты) (Эстер уточнила его имя и его положение) имеют общие интересы. Упоминалось и о возможном и неотвратимом соперничестве между ними и "Тканями Берглеви". "Во т уже некоторое врем я, – писал один из "негров" Леменье, – как Рене Левиберг плетет свою паутину и пытается натянуть одеяло на себя..."
– Ну и что? – сказал я. – Что нам это дало? Оба эти имени – Роше и Мэро, как и ряд других, содержатся в вашем отчете о Левиберге в разделе "Группа, противодействующая покупке "Меридьена".
– Но там нет имени Жерома Барта.
– Жерома Барта?
– Этот тип при случае зовется еще и Жеромом Бартом.
– При каком случае?
– Например, когда он инкогнито обращается к частному детективу.
– Расскажите мне об этом.
– Накануне я развлекался, проглядывая недавно приобретенную подшивку. И обратил внимание, в частности, на эту физиономию. Довольно характерна, не так ли?
– Очень выразительна.
– Когда мы прощупывали Левиберга, мне довелось не раз слышать об этой особе и видеть его физиономию в конфиденциальных листках. А сегодня… Я как раз был у нашего собрата Антуана Ришара, пытаясь что-нибудь выудить у его блондиночки, когда этот Мэро... – вы еще спрашиваете, узнал ли я его! – вышел в сопровождении Ришара из его кабинета, говоря: "Когда будете мне звонить, не забудьте. Жером Барт, хорошо? Жером. Мой компаньон – брат, Эдуард, но это дело сугубо личного характера". "До свидания, господин Барт", – сказал Ришар. Я подумал, что, может быть, вы захотите поближе присмотреться к этой личности. Эдуард Барт, я заглянул в телефонный справочник, юридический советник на улице 4 Сентября.
Постукивая по рогам моей трубки в форме бычьей головы, я сказал:
– Гм... Это еще ничего не значит. Может, этот Мэро просто рогоносец. Подождем возвращения Заваттера и вместе отправимся к Антуану Ришару узнать, в чем дело. Тем более, что пока у нас и нет другого занятия.
Когда пришел мой второй сотрудник, Роже Заваттер, тоже ничего не узнавший о Доливе, мы всем хоровым коллективом двинулись к Ришару, Собрат проживал в двух шагах, по улице Шуазеля, с видом на окна банка "Лионский кредит". Его не было. Не слушая болтовни белокурой машинистки, мы решили дождаться. Наконец он объявился.
– Смотрите-ка! Привет, Нестор Бурма, – воскликнул он с искусно симулированным выражением приветливости. – Что ты у меня комбинируешь? Привет, ребята! Вы – делегацией?
– Ищем приключений.
– Что за чушь!
– Я серьезно. Пройдем в твой кабинет. Мы устроились там вполне уютно.
– Этот малый, – произнес Антуан Ришар, показывая на Ребуля, – уже заглядывал сегодня утром и приставал к Ортанс. Насколько понимаю, теперь агентство "Фиат Люкс" действует именно так.
– Да. Жером Барт.
Его плоское лицо потрепанного боксера потемнело:
– Жером Барт, и что дальше?
– Один из твоих клиентов. Богатенький господин, поручивший тебе расследование. Что за расследование?
– Тебе-то какое до этого дело?
– Ришар, эта работа не для тебя. Я сам хочу ею заняться.
– Посмотрите-ка! Прямо кусок хлеба готовы вырвать изо рта у товарища.
– Ошибаешься, недотепа. Я не твой товарищ. И не хочу лишить тебя овса. Клиент ведь заплатил тебе?
– Если он поручил мне дело, то должен был заплатить.
– Деньги ты оставишь себе, а я займусь работой. С минуту он взвешивал мое предложение.
– Хорошо, – наконец произнес он. – На таких условиях... Нестор, все это отдает аферой.
– Еще одна причина все передать мне.
– Ох! Ну, ладно! Раз деньги тебя не волнуют...
– Так чего добивается этот Жером Барт?
– Найти молодого журналиста, который неожиданно куда-то слинял...
Он подмигнул. Игриво и двусмысленно, но очень красноречиво. Я ничего не сказал, но это не значит, что ничего не подумал. Может, он и был прав, а я лишь зря теряю время. Но теперь я уже слишком увяз, чтобы отступать, а этот Барт-Мэро, не следовало забывать, числился среди соперников Левиберга...
– Позвони твоему клиенту и скажи, что я принимаю эстафету.
Он схватил телефон и набрал номер:
– Алло! Кабинет юридического советника Барта? Господина Жерома Барта, пожалуйста... А!.. Да.
Антуан Ришар сообщил свой телефонный номер и положил трубку.
– Его нет у себя. Он перезвонит.
Мы подождали. Наконец аппарат зазвонил. Ришар снял трубку. Я слушал с параллельного аппарата.
– Уже есть результаты? Поздравляю! – произнес на другом конце провода нетерпеливый голос пожилого человека.
– Нет, господин Барт, – смиренно ответил коллега. – Хотел вам сказать... гм... вот что...
Он пытался более или менее убедительно объяснить свой отказ от расследования в мою пользу:
– Мой друг Нестор Бурма... очень известен, очень опытен, ... вы ничего не потеряете...
– Не слишком мне это нравится, – заметил в трубку лже-Барт. – Потеряем время. Ну что же. Наверное, мне надо связаться с этим господином?
– Да. Вы сами ему объясните, в чем дело. Прислать его к вам?
– Нет, нет, бесполезно. Дайте мне его адрес.
– Сейчас он в моем кабинете.
– Тем лучше, еду. Ришар положил трубку.
– Исчезайте, – сказал я Ребулю и Заваттеру. – Совсем ни к чему, чтобы он застал вас здесь. Его это может испугать.
Они улизнули. Я остался наедине с Ришаром. Вскоре к нам примкнул Мэро-Барт. Именно его фотография и была помещена в специальном номере "Благовещения". Он был одет с изысканностью и достоинством, продиктованными его положением и возрастом, его накладные волосы были уложены искусным парикмахером, а тонкие, ухоженные и белые руки перебирали, с одной стороны, перчатки из кожи пекари, а с другой – шапку из крота от хорошего мастера. Из-за своих иллюминаторов он с симпатией посмотрел на меня, и я понял, что моя физиономия ему понравилась больше, чем Ришара. После обмена обычными любезностями он сказал:
– Несомненно, господин Ришар вас уже ввел в курс дела?
– Более или менее. Но я хотел бы, чтобы вы сами изложили мне суть.
– Хорошо. Так вот. Виктор Марселлен, журналист, гостиница "Масе", улица Клюшки. Он работал в еженедельнике "Сегодня". Мы хотели бы, чтобы вы его нашли. Необходимо его присутствие, чтобы один из моих клиентов смог получить довольно крупное наследство.
– Он исчез?
– Что-то в этом роде.
– Давно?
– Позавчера.
– Подозреваете ли вы... гм... трагическое исчезновение? Извините, но в нашем ремесле...
Он с сомнением скривил губы:
– Ох! Причин нет никаких. Лично я этого не думаю. Нет, просто эти молодые люди столь безрассудны, не так ли, и...
– Да. Блондиночка или брюнеточка...
Это предположение ему очень понравилось.
– Вероятно...
А может, он отправился по заданию своего листка? Это случается даже с репортерами. Но вслух я этого не произнес.
– Помимо имени и адреса этого молодого человека, не могли бы вы сообщить еще какие-нибудь сведения?
– Ну что же, – сказал он. – Нам известно, что он покинул гостиницу позавчера, не сказав, куда направляется, и забрав одну дорожную сумку. Он не попрощался. За номер он платит помесячно и занимает его в этом заведении уже давно. Его он оставил за собой. Мы также справились в редакции газеты "Сегодня"...
– В его газете?
– Да. Вот уже полтора месяца, как он уволен.
– Это все?
– Все, что нам известно.
– У вас, случайно, нет его фотографии?
– Виктора Марселлена?
– Да.
– Нет. Мне жаль...
– Не имеет значения. Я раздобуду снимок в его бывшей газете или в другом месте. А пока не могли бы вы его описать?
– Я встречался с ним только раз и набросать его портрет, даже в самых общих чертах, мне было бы трудно. Я уже объяснялся по этому поводу с господином Ришаром. Понимаете, ему около двадцати пяти лет, А в наше время, не знаю, обратили ли вы на это внимание – все молодые люди похожи друг на друга!
– Влияние молодежных изданий, – вздохнул я. – Они пытаются походить на изображения с цветных обложек. Воображают, что это их украшает.
– Ну, не он! – улыбнулся господин Барт – Ему бы понадобилось для этого пластическая операция. Теперь припоминаю. У него нос слегка кривоват.
– Превосходно, – сказал я, вставая. – Пожалуй, возьмусь за дело сразу же.
Он поднялся в свою очередь:
– Весьма удовлетворен, господин Нестор Бурма...
Я дал ему свой настоящий адрес, он вручил мне свой фальшивый, настаивая на том, чтобы я всегда уточнял имя – Жером – если буду ему звонить, и ушел. Я подождал, чтобы дать ему возможность отойти подальше, а затем вышел в свою очередь. Антуан Ришар просил меня заходить снова, если мне опять понадобятся столь выгодные для него сделки.
Редакция газеты "Сегодня" находилась в том же здании по улице Реомюра, что и газета "Сумерки", и я решил сначала побывать у Марка Кове. Журналиста-выпивоху я обнаружил на верхнем этаже, там, где по пузырькам разлиты отнюдь не чернила.
– Значит, из бара не вылезаем? – сказал я.
– Отсюда открывается такая панорама Парижа, – сказал он в оправдание.
Решительно повернувшись спиной к пейзажу, он устроился в углу крошечного зала так, чтобы не упустить из виду великолепных линий корпуса стоящей за стойкой бара женщины. Несомненно, жестокосердной, ибо мой друг выглядел мрачным. Присев рядом, я и сам уставился на блондиночку. Между двумя букетами цветов – настоящих и искусственных – она выглядела такой же нерешительной, как буриданов осел, чьи уши немного походили на нее.
– Вы знакомы с коллегой по имени Виктор Марселлен? – спросил я.
– Немного. Что он натворил?
– Он из предприимчивых?
– Хотел бы быть из их числа. Но смотрит на всех так свысока, что в конце концов лишь наступает на мозоли приятелям. Если его послушать, он нас всех вскоре просто заткнет за пояс. Недоумеваю, как. Он работал в "Сегодня". Но всем досадил и его выгнали. Прошло уже с месяц, и с тех пор я его не видел.
– Я его разыскиваю. Дело о наследстве.
– Наследство? Значит, он не трепался, говоря, что нас ошеломит? И крупное?
– Довольно значительное. Вы не могли бы мне что-нибудь о нем сообщить?
– Вряд ли, мы не были близки. Я даже не знаю, где он обитает.
– Адрес-то мне известен, но в гостинице его уже нет.
– Вышвырнули?
– Исчез.
– Одним выскочкой меньше!
Не похоже, чтобы Марка Кове чрезмерно волновала судьба Виктора Марселлена. Его явно поглощали иные заботы. Личные, сердечные или другие... В этот момент явился Гус, рисовальщик с добродушной физиономией курчавого юмориста. Он пожал нам руку и, прежде чем отправиться на обследование террасы, спросил у моего соседа с лукавой улыбочкой:
– Ну как бомба?
– Не беспокойся о бомбе, – сказал Кове. Гус отошел.
– Да здравствует анархия! – воскликнул я. – Вы изготовили бомбу?
– Э-э-э... да... ох! скромную вечеринку... Если так будет продолжаться, много людей не соберу. Не знаю, что произошло с Виктором Марселленом, но его преемственность обеспечена.
Я пододвинул к нему свой пустой стакан, чтобы он не забыл за него заплатить, когда будет расплачиваться за собственную выпивку:
– Пойду порасспрошаю собратьев из "Сегодня".
– Сейчас не время. Они все в суматохе у талера, готовят недельный номер.
– Мне всего-то нужен снимок, один снимок. А у вас его нет?
– Что бы я стал делать с фото Марселлена? Не такой он красавчик, чтобы таскать его снимок с собой.
– А на кого он похож?
– На юнца двадцати пяти лет, вообразившего, что чего-то добился. Манеры журналиста из кинофильмов. Белокур и худощав, угловат, с чуть кривым носом. Раз уж он так любит кино, как я предполагаю, то, когда доберется до упомянутого наследства, сможет исправить свой рубильник у доктора Клауе. Для него это будет не лишним.
Я поднялся:
– И все-таки мне бы хотелось получить его фотографию.
– Тогда обратитесь к Руди. Это заместитель главного редактора "Сегодня". Сошлитесь на меня.