- Я еще не закончил, - заметил я. - Итак, Генри Фарнхем убит, и все обстоит как нельзя лучше… для Куля. Он получает половину страховой премии, то есть достаточно денег, чтобы натянуть нос своей женушке, а заодно заполучить и вас. Но он не стал дожидаться, когда страховые денежки составят приятную компанию такой очаровательной женщине, как вы. Он стал захаживать к вам, пока вы были еще в одиночестве, точнее, без долларов. Он заглядывал к вам регулярно, каждую ночь - дома он не ночевал. И вот тогда-то вы и возненавидели его. Вы поняли, что отныне он будет висеть на вашей шее тяжким бременем. Более того, за это сомнительное удовольствие вы должны заплатить ему двадцать пять тысяч.
И тут Ева Фарнхем разрыдалась.
- Он рассказал вам о своей жене, - продолжал я. - О ее вспыльчивом нраве, о том, что она только и ждет случая, чтобы развестись с ним. Все это натолкнуло вас еще на одну мысль. Прошлой ночью, после того как Куль заявился к вам, вы улизнули из квартиры и помчались к ближайшему телефону-автомату. Вы позвонили миссис Куль и, изменив голос, сообщили, что ее драгоценный Лоуренс находится сейчас с миссис Фарнхем в ее квартире. Вы рассказали, как добраться до вашего дома, повесили трубку и вернулись обратно.
Я допил виски и аккуратно поставил стакан на стол.
- В сумочке у вас лежал револьвер. Заманить Лоуренса в спальню и подготовить соответствующую сцену к приходу миссис Куль было парой пустяков. И вот жена вашего любовника пришла. Вы пропустили ее в спальню.
Потом достали из сумочки револьвер и встали рядом с ней, немного сзади. Она, естественно, смотрела на своего мужа, не на вас. Вы стукнули ее по голове рукояткой револьвера, после чего попросили Лоуренса отнести тело жены в ванную комнату или еще куда-нибудь. Когда он наклонился, чтобы поднять ее, вы приставили к его затылку револьвер и дважды выстрелили. Смерть наступила мгновенно. Падая, он стукнулся об угол кровати и ухватился за простыню. Потом вы носовым платком вытерли с револьвера свои отпечатки и прижали к рукоятке пальцы миссис Куль. После чего бросили револьвер на пол и позвонили в полицию. Затем достали из шкафа зонтик и заняли пост подле миссис Куль.
Ева Фарнхем резко вскочила.
- Все это ложь! - взвизгнула она. - Ложь, ложь! Зачем вы все это мне приписываете? Что я вам сделала?
Обезумев, она стала рвать на себе волосы.
- Почему вы так ненавидите меня? Почему вы хотите уничтожить меня? - кричала она. - Почему?!
Я похлопал ее ладонью по щекам, и она затихла.
- Я сейчас уйду, - мягко сказал я. - Но скоро вернусь. Вы знаете не хуже меня: все, что я сейчас сказал, - правда. Я вернусь, чтобы получить показания.
- Убирайтесь вон! Ради Бога, оставьте меня в покое!
Убирайтесь!
- Игра закончена, Ева. Вы трещите по всем швам.
Вы уже рассыпались на части, хотя я даже не притронулся к вам. Я проверю все действия и передвижения Лоуренса Куля в день убийства Генри. Наверняка найдутся свидетели, которые видели, как каждую ночь он приходил к вам и утром уходил. Я найду этих людей и…
Она метнулась в спальню и бросилась на кровать. До меня донеслись судорожные рыдания.
Я прислонился к дверному косяку.
- И тогда я разоблачу вас. Знаете, что с вами сделают, милая Ева? Вас запихнут в газовую камеру.
Я осторожно закрыл дверь спальни и вышел из квартиры.
Глава 12
Надзирательница открыла камеру, пропустила меня и заперла за мной железную дверь.
Эдна Брайт сидела на топчане и курила. Она безразлично взглянула на меня:
- Что вам надо?
- Кое-какие сведения.
- Она усмехнулась:
- Это смешно. Вы еще меня о чем-то просите! Да если вы будете умирать от жажды, я даже не плюну на вас. Что вы сделали для меня? Вы ничтожество!
- Я как-то подбросил вас в город на свидание с Винсом, - сказал я спокойно.
- Жаль, что по дороге я не перерезала вам глотку.
Я сел рядом с ней на койку и закурил.
- Эдна Брайт, - терпеливо заговорил я, - я готов заключить с вами сделку, правда, сначала мне придется пойти на сделку с самим собой. Я хочу найти сообщника убийцы Фарнхема, и это для меня сейчас самая важная вещь на свете. Вы кое-что знаете. Так вот мои условия: ответьте на мои вопросы, только правдиво, и тогда я забуду, что вы предложили Винсу отправить Блаунта на дно озера.
Я почувствовал, как Эдна сжалась.
- Вы действительно так сделаете?
- Мне самому это не очень нравится, но я поступлю именно так.
- Да, вы верны себе, - усмехнулась она. - Вы, вероятно, родились копом, и ваши пеленки были украшены полицейской бляхой. - Она помолчала. - Я вам верю, лейтенант, не знаю уж почему. Я согласна на сделку. Что же вы хотите знать?
- Где вы были во второй половине дня, когда был убит Генри Фарнхем?
Она немного подумала:
- Я разыскивала одного парня. Я его нашла. Разговор шел о незначительной сумме денег, но их-то у него и не оказалось. Я вернулась в контору, чтобы доложить о результатах. Я всегда докладывала Кулю о моих делах, чтобы поддержать репутацию отличного работника и чтобы он не слишком злился, когда я терпела неудачу.
- Вы помните, в котором часу вы вернулись в контору?
- Что-то около половины пятого.
- Куль был в конторе, когда вы вернулись?
- Да.
- Поговорив с вами, он ушел?
- Нет. - Эдна покачала головой. - Я зашла к нему в кабинет и доложила о результатах своих поисков, после чего он предложил мне выпить и начал, по своему обыкновению, приставать к мне. Но у меня длинные ноги и меня не так-то легко поймать. Ему ни разу не удалось догнать меня.
- Вы уверены, что он никуда не уходил?
- Конечно уверена! - Эдна раздраженно пожала плечами. - Мы ведь договорились с вами. Не так ли? Я говорю чистую правду.
- О'кей. Когда вы ушли из конторы? "
- Примерно без четверти шесть, может, чуть позже.
- А Куль?
- Когда я уходила, он еще оставался там. Наверное, решил отдохнуть перед новой попыткой поймать меня.
- Мне очень не хочется, но, кажется, я готов вам поверить, - печально сказал я.
- Ну что же, я выполнила свое обещание. Не забудьте и вы о своем.
- Не забуду, - пообещал я. - Но, признаюсь, вы выиграли от нашей сделки гораздо больше, чем я.
Я жестом попросил надзирательницу выпустить меня.
- Эй, лейтенант, смотрите только не загнитесь до моего суда.
- Постараюсь.
Я вышел на улицу. Было уже половина одиннадцатого, когда я добрался до своей квартиры. Самое неприятное время суток. Слишком поздно, чтобы строить какие-то планы и слишком рано, чтобы отправляться в постель, во всяком случае, одному.
Размышляя над этим вопросом, я налил себе виски.
" Пожалуй, я принял правильное решение ", - подумал я, наливая третий стакан.
Зазвонил телефон. Я неохотно снял трубку.
- Говорит морг. Не тратьте попусту время, названивая сюда. Здесь все умерли.
- Тогда кто же со мной говорит? - шаловливо поинтересовался женский голосок.
Из моего горла вырвался стон.
- Вы хотите сказать, что с вами кто-то говорит?
- Это Кенди, - сказала она, не обращая внимания на мой мрачный юмор. - Как вы поживаете, Эл?
- Как нельзя хуже. А вы?
- Мне одиноко, и я скучаю. Почему бы вам не заглянуть ко мне?
- Я уже на полпути, - крикнул я. - Скажите только, где вас искать. Где конец этого пути?
- Все там же, Баннистер-стрит.
Я почувствовал, как моя грудь медленно наливается свинцом.
- Вы хотите сказать, что вы у Корниша?
- Конечно.
- Что же я там буду делать? Играть с вами в бридж?
- Все в порядке, Эл, - проворковала она. - Все хорошо. По телефону долго объяснять. А о старикашечке Калве не беспокойтесь.
- Он что же, неожиданно отправился в Гренландию? - спросил я с надеждой.
- Все в порядке. Я вам объясню, когда приедете.
- О'кей!
Я вышел из квартиры в начале двенадцатого. Отличное время суток - достаточно рано для того, чтобы можно было строить планы и достаточно поздно для… впрочем, похоже, я повторяюсь.
Около половины двенадцатого я остановил свой , " хили" напротив дома Корниша. Нажимая на звонок, я все еще надеялся, что он улетел в Гренландию. Дверь отворилась, на пороге стояла Кенди. На лице ее гуляла радостная улыбка. Я почувствовал себя значительно лучше. Если бы Корниш был дома, дверь, несомненно, открыл бы он.
- Я так рада, что вы приехали, золотце мое, - проворковала Кенди. - Мне так надоело сидеть здесь.
Я вошел в холл и закрыл за собой дверь. На Кенди были лишь трусики и крохотный бюстгальтер, состоявшие преимущественно из кружев. На сей раз ее наряд был выдержан в розовых тонах.
- Ужасно жарко, - пояснила она, заметив мой взгляд.
- Да-да, атмосфера так и накаляется, - согласился я. - А что с Корнишем?
- Он здесь, - ответила она равнодушно.
Я так и подпрыгнул.
- Здесь?! - повторил я каким-то придушенным голосом. - Что за странная идея, сокровище мое?
- Я же вам сказала, что все в порядке, - отмахнулась Кенди. - Но, по-моему, будет лучше, если вы взглянете на него, он в гостиной.
- Надеюсь, у него нет при себе оружия?
- Оружия? - Она едва не захлебнулась от смеха.
- Пойдемте, помашете ему ручкой. - Она подхватила меня под руку и потащила в гостиную.
В дверях Кенди остановилась.
- Вот! - провозгласила она. - Вот и мой старикашечка!
Корсетный король распластался на полу. Его великолепные трусы несколько утратили свой блеск, а спортивная рубашка давно подрастеряла свой спортивный вид.
Плечи его были прижаты к кушетке, а подбородок покоился на груди.
Когда мы вошли, он замотал головой из стороны в сторону, его подбородок немного приподнялся. Он бессмысленно уставился на меня. Через мгновение подбородок упал на грудь. В двух футах от Корниша валялся стакан, рядом были навалены пустые бутылки из-под шампанского и шотландского виски, в лужице воды плавали остатки льда. Вертикальное положение занимал лишь один-единственный предмет - недопитая бутылка имбирного пива.
- Ух! - выдохнул я.
Кенди довольно хихикнула.
- Ух-ух - так и есть! Какой же здесь беспорядок!
Все вверх дном. Взгляните на эту образину. Для того чтобы придать ему нормальный вид, мало одного корсета "Стеррайт".
- Мое восклицание "ух" относилось к имбирному пиву, - сказал я. - Мне больно видеть, как этим пойлом оскорбляют благородный шотландский напиток.
Настоящий пьяница должен был найти более приличных спутников для виски, нежели шампанское и имбирное пиво.
- А Калв вовсе не пьяница. Он держит спиртное исключительно для гостей, сам же не притрагивается к нему. В том-то все и дело. По-моему, этот коктейль добил его. Видели бы вы его полчаса назад. Он носился по дому и орал, что перережет себе горло.
- Из-за чего вся эта драма? Что у вашего старикана стряслось?
Кенди рассмеялась:
- Неприятности по службе.
- Неприятности по службе?
- Да. Калв говорит, что человек, который помогает прятать под корсетом женскую красоту, не имеет права на спокойную жизнь.
- Мне казалось, что ваш вид должен был поднять ему настроение.
- Эл, вы когда-нибудь слышали выражение "мертвецки пьяный"?
Она прошла в комнату и склонилась над Корнишем.
Зрелище, которое при этом предстало моему взору, было значительно приятнее того, что увидела она.
- И подумать только, все это из-за того, что он замахнулся на вас, - хихикнула Кенди.
- Замахнулся на меня? Эй, подождите-ка, о чем вы толкуете? Это же было вчера ночью. Какое это имеет отношение…
- К вашему сведению, дорогой мой, это медицинский кутеж.
- Какой-какой?!
- Медицинский. Он хотел излечиться от головной боли, которую заработал, когда хотел вас ударить, да промахнулся и стукнулся головой о кровать. Придя в себя, Калв решил хлебнуть пару стаканчиков от головной боли, и ему это очень понравилось. С тех пор он только этим и занят.
- Я думаю, Кенди, что вам следовало бы спрятать бутылки подальше, а то завтра он проснется с головной болью и снова начнет курс лечения. И так может продолжаться много дней подряд. Как в санатории. Подумать только. Неплохой способ убить пару недель.
Я поднял с пола бутылку и разочарованно вздохнул: дна была пуста. Я с сожалением поставил ее на столик и сказал:
- Надо убрать тело.
Я подхватил жертву алкоголя под мышки и потащил в спальню.
"Интересно, кто тяжелее: мертвый или мертвецки пьяный?"
Потом я спросил Кенди, куда пристроить "старикашечку". Она наполеоновским жестом указала на кровать. Я с трудом смог отвести взгляд от ее фигуры в прозрачном бюстгальтере и таких же эфемерных трусиках. Кое-как мы взгромоздили Корниша на кровать.
Я заботливо подоткнул одеяло, оставив снаружи лишь то, что находилось выше носа, - на тот случай, если производитель корсетов решит усладить публику мелодичным храпом.
- Мне пришла в голову отличная идея, куда можно спрятать выпивку, - весело сказал я, выходя вслед за Кенди из спальни.
- Что касается меня, то я чувствую новый приступ головной боли, - простонала она. - Скорее к медицинскому шкафчику! - с этими словами Кенди устремилась к бару, достала новую бутылку и пару стаканов.
- Вы очень любезны, сестрица, - с чувством сказал я, когда она вручила мне наполненный до краев стакан. - Должен заметить, что мне очень нравится новая форма медперсонала в вашем санатории или, может, это клиника? Вам чрезвычайно идет эта форма, кроме того, она гораздо дешевле формы сиделок из монастыря Святой Барбары.
Кенди некоторое время сидела молча, закрыв глаза.
- Эл, - наконец пробормотала она, - я уже не способна по достоинству оценить остроумный диалог. Сейчас у меня два желания - пить и любить.
- Я вполне могу составить вам компанию и в том, и в другом, - любезно предложил я.
- Я знаю, - проворковала Кенди. - Почему бы тебе не выключить свет и не снять галстук. А я переберусь на кушетку.
Она залпом проглотила виски и направилась к кушетке. На полпути она остановилась и взглянула на меня.
- И брюки тоже!
- Кенди, ты сторонница метода исключения? - поинтересовался я.
- Скорее, метода совращения, - лениво пробормотала Кенди. - Не все ли равно, как это называется. - Она устроилась на кушетке.
- Ты умная девочка.
- Черт возьми, меньше всего я хотела бы услышать сейчас именно эти слова! - возмутилась она. - Если ты предпочитаешь захватить с собой молитвенник, скажи об этом прямо. Я тогда разыщу свое вязанье.
- Я пошутил, - сказал я смиренно. - Честное слово, пошутил.
Чтобы доказать это, я выключил свет. Потом развязал галстук, бросил его на пол и стал на ощупь пробираться к кушетке. Кенди ухватила меня за руку, притянула к себе и прижалась всем телом. Наши губы встретились, и я ощутил дрожь нетерпения, сотрясавшую ее восхитительное тело.
Домой я вернулся только к утру, в половине пятого, и проспал до одиннадцати часов. Десять минут под ледяными струями и пара чашек крепкого кофе несколько улучшили мое самочувствие. Я побрился, оделся, закурил первую на сегодня сигарету и зашелся в ритуальном утреннем кашле. Откашлявшись, я вспомнил о Кенди. Интересно, она все еще на Баннистер-стрит? По-прежнему пытается спасти Корниша от головной боли и опасностей в виде бутылок и корсетов', подстерегающих несчастного?
Я нашел в телефонной книге номер Корниша и позвонил. После четвертого звонка трубку сняли.
- Алло, - раздался энергичный голос.
- Привет, Калвин, - весело поприветствовал я. - Ну как, вы уже приняли новое лекарство?
- Что за черт? О чем вы говорите? - фыркнул он. - Что за дурацкие шутки?
- Извините, ошибся номером. - Я быстро бросил трубку на рычаг.
Потом я решил позвонить в рекламное бюро, где Кенди имела привычку умирать от скуки. В трубке послышалось:
- Офис фирмы "Монтелло и К°".
Звук знакомого, чуть хрипловатого голоса сразу улучшил мое настроение.
- Кенди, - пробормотал я, - птичка моя, я только что позвонил твоему "старикашечке". Я думал, ты все еще дежуришь около него.
- Я собиралась позвонить тебе, дорогой, - хихикнула она. - Представь себе, он проснулся утром свежим, как маргаритка, и совсем не помнил, что с ним произошло. Он даже не помнит, как замахнулся на тебя и стукнулся головой о кровать. Он совершенно ничего не помнит.
- По-моему, он в полном порядке.
- Поэтому я решила вернуться к роли деловой девушки и очень этому рада.
- Отлично! Я всего лишь хотел узнать, как твои дела.
- Чудесно, счастье мое, - промурлыкала Кенди. - Я уже многие месяцы не чувствовала себя так великолепно. С виски или без него - ты самое лучшее лекарство, которое я когда-либо принимала.
- Благодарю. Когда мы увидимся снова?
- Трудно сказать, золотко. Старикашечка снова в форме, а ты знаешь, что это он раздает бриллианты и норковые шубки. Подожди, пока я тебе позвоню, Эл.
Девушке нужно вести себя осмотрительно. А сейчас нам надо проститься. Кто-то сюда идет.
- Наверно, это норка в волчьей шкуре с бриллиантами вместо зубов, - прорычал я и бросил трубку.
Без четверти час я вошел в здание Объединенной страховой компании. Меня провели в кабинет Мосса.
Он поприветствовал меня сердитым мычанием.
- Привет, - ответил я и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло.
- Что вам нужно? - спросил Мосс.
Я одарил его фирменной уилеровской улыбкой. Она его нисколько не тронула.
- Я занят, лейтенант, - буркнул толстяк. - Очень занят.
- Мистер Мосс, - заговорил я официально, - я пришел к вам, чтобы извиниться перед вами и вашим животом.
- Что такое? Еще одна идиотская шутка?
- Я серьезен, как никогда, - успокоил я его. - Помните, однажды я обвинил ваш живот в том, что он слишком велик, и поэтому может ошибаться. Так вот, я был не прав. Ваш живот никогда не ошибается. Это говорю вам я, лейтенант Уилер!
Он долго смотрел на меня, и наконец улыбка пробилась сквозь наслоения жира. Он запустил толстый палец в верхний карман пиджака.
- Хотите сигару, Эл?
- Благодарю. Удовольствуюсь своей сигаретой, - вежливо ответил я. - Теперь я уверен, что вы были правы. Это и в самом деле убийство.
- Значит, вы что-то разузнали? - Он снова улыбнулся. Эта процедура действительно давалась ему с огромным трудом. - А я уже думал, что мой живот впервые ошибся!
- Вы еще не выплатили страховку?
- Нет. Но, черт возьми, срок подходит. Я смогу оттянуть выплату еще дня на два, но не больше.
- Вам вовсе не придется платить, если поможете мне.
- Вот как?
- Никогда в жизни не был более серьезен.
Мосс схватил телефонную трубку.
- Никаких вызовов! - рявкнул он секретарше. - Меня нет! Если кто-нибудь поинтересуется, куда я делся, скажите, что меня забрали в полицию.
Он бросил трубку на рычаг и выжидающе уставился на меня.
- Ну, выкладывайте, лейтенант. Я весь внимание.
Я выложил ему все, что знал.
Около трех часов дня я переступил порог фирмы "Дэвид Монтелло и К°".
Увидев меня, секретарша улыбнулась несколько растерянно.