На какую-то секунду я словно прирос к земле, мозг отказывался переварить происходящее, но тут я услышал, как кто-то убегает, и рассудок мгновенно вернулся ко мне – я понял, что произошло.
Кто-то специально подкрался сюда с фотоаппаратом и вспышкой и щелкнул меня около побитого "кадиллака" с номером от чужого "понтиака" в руках.
Во мне поднялась волна страха, смешанного с яростью. Я выскочил из гаража.
Мой фотограф уже бежал по дороге. Звук шагов раздавался довольно четко, и было ясно, что бежит мужчина. Я бросился за ним. Ярость мощным мотором гнала меня вперед, но путь преграждала темнота безлунного вечера.
Зато я отлично знал дорогу. Я знал, что в двух сотнях метров от моего дома есть густой, раскидистый кустарник вперемежку с пальмами. За этим кустарником начинается открытая дорога, и она так и остается открытой до пересечения с шоссе. И если этот человек пробежит мимо кустарника, я его поймаю – не может быть, чтобы он бегал быстрее меня.
Я, словно заяц, несся по дороге. Добежав до кустарника с пальмами, я приостановился и, тяжело дыша, стал слушать. Вокруг стояла полная тишина – значит, фотограф сбежал с дороги, надеясь укрыться от меня в кустарнике.
Конечно, это он звонил сегодня утром Люсиль, а потом и мне. Он собирается меня шантажировать. Теперь у него в руках фотография, которой вполне достаточно, чтобы упечь меня на десять лет, только он ее никому не покажет. Не сможет показать, потому что я против. Нет, я его не упущу, чего бы это ни стоило.
Черт меня дернул оставить в гараже фонарь! Ищи в такой темноте, только и видно, что макушки пальм на фоне черного неба. А где-то впереди прячется этот тип. Я потихоньку сошел с дороги и, стараясь не шуметь, подошел к кустарнику. Тут только я понял, что найти его будет не так просто. Он, конечно, где-то здесь, но попробуй найти его без фонаря – пройдешь мимо и не заметишь.
Я начал раздвигать кусты. Конечно, он меня уже услышал и затаился.
Я прошел чуть вперед, остановился. Ни звука. Он наверняка где-то рядом, может, протяни руку – и коснешься. Скрючился небось в темноте и дрожит не меньше меня, думает, хоть бы я прошел мимо.
Без света у меня никаких шансов. Вернее, один – если набреду прямо на него. Я шел вперед, сухие листья хлопали по лицу. Я шарил руками во тьме и напряженно вслушивался: вдруг он пошевелится, выдаст себя.
Неожиданно под ногой что-то шевельнулось, и я услышал какой-то быстрый присвист – такой звук может издать только человек от неожиданности или от испуга. Я подался вперед, в темноту, и руки коснулись чьего-то лица. Тут только я увидел, что прямо передо мной маячит темная фигура. Стиснув кулак, я отвел руку для удара, но на долю секунды опоздал.
На меня, со свистом рассекая воздух, летел какой-то предмет. Я метнулся в сторону и выбросил вверх руки – только бы не в голову! Что-то твердое ударило меня в плечо, и я упал на колени. Встать, скорее встать! Но нет, что-то снова рассекло воздух, и на голову мне обрушился сокрушительный удар.
Я только почувствовал, что проваливаюсь в пустоту, где нет ни проблеска света.
Вдалеке часы пробили девять. Их мягкий музыкальный перезвон донесся откуда-то из глубины, но звук казался знакомым. С удивлением я сообразил, что слушаю перезвон моих собственных часов, стоящих на каминной полке в гостиной.
Я открыл глаза. На меня навалился яркий белый потолок, потом так же внезапно отступил. В голове что-то булькало и стучало, будто там работал отбойный молоток.
Я закрыл глаза и подождал, пока перестанут звонить часы, потом, очень осторожно, приоткрыл их снова.
Я лежал на своей кушетке. На затылке я нащупал здоровенную шишку и ком запекшейся крови. Я медленно сел. Боль была адская, я издал какой-то хрюкающий стон и снова закрыл глаза. Отбойный молоток в голове стрекотал уже потише, и скоро я смог сесть и оглядеться.
Весь свет в гостиной был включен. На передвижном столике стояла бутылка моего лучшего виски и жестянка со льдом. Эту бутылку я хранил для особого случая и сейчас увидел, что четверти ее содержимого как не бывало.
Я слегка повернул голову влево и увидел в кресле человека. В общем-то, я даже не удивился. Я инстинктивно почувствовал, что это он – человек, который утром звонил Люсиль и мне, который снял меня с номером в руках на фоне разбитого "кадиллака" и который треснул меня по голове, когда я наткнулся на него в темном кустарнике.
Я снова закрыл глаза и обхватил руками голову. Несколько минут я сидел не двигаясь, потом с усилием поднял голову и уставился на человека, сидящего чуть слева от меня.
Он медленно выплыл из тумана.
Физически сильный, года двадцать три – двадцать четыре, блондин, лицо загорелое. Зеленые глаза, греческий профиль, ниточка усов. Аккуратно уложенные волосы не мешало бы постричь, хотя, возможно, женщины считают, что и так очень хорошо.
Дальше. Бутылочно-зеленый спортивного типа костюм, туфли из оленьей кожи. На запястье – массивный золотой браслет с массивными золотыми часами. В правой руке – стакан, на три четверти заполненный виски со льдом, а сам он смотрит на меня с терпеливой улыбочкой, да такой, что мне сразу захотелось перепрыгнуть через всю комнату и разбить кулак об его лицо.
– Очухался, голубь! – весело окликнул он. – Я уже забеспокоился, не слишком ли я тебя обидел.
Я осторожно ощупал шишку на затылке и поморщился, потому что снова заработал отбойный молоток.
– Болит, да? – паясничал он, растягивая рот в улыбке. – Может, выпьешь?
– Кто вы такой? Что вы здесь делаете? – зарычал я.
– Я решил, что самое лучшее – притащить тебя домой, – объяснил он, вытягивая длинные ноги. – Нам пора поговорить. Я рассчитываю на самую нежную дружбу. Моя фамилия Росс, а для друзей – просто Оскар. Ну как, голубь, ты в настроении для приятной беседы?
– Я в настроении запихнуть твои белые зубы тебе в глотку, – раздельно произнес я, понемногу распрямляя спину.
Он засмеялся:
– Желание резонное, но на твоем месте я бы воздержался. И не такие геркулесы считали, что отвернуть мне голову – плевое дело, а потом выясняли, что не тут-то было. Лучше не будем ссориться. Зачем? У нас с тобой деловая встреча. У меня есть товар, который ты будешь рад купить. Все очень просто.
Значит, Люсиль была права. Нас хотят шантажировать. Я смотрел на человека, назвавшегося Россом, и пытался определить, насколько он опасен. Прежде всего надо выяснить, что он знает и за сколько согласен держать язык за зубами, а дальше будет видно.
– И что же это, интересно, за товар?
– Неподалеку отсюда есть чудесный пляж, – с ухмылкой начал он. – Туда часто приезжают развлечься молодые люди и девушки. А у меня там есть укромное местечко, и, когда я хочу немного подзаработать, я еду туда и смиренно жду. Конечно, везет далеко не всегда, но вот вчера вечером как раз повезло. Я засек жену одного рекламного магната вместе с его сотрудником. Они резвились в дюнах. И мне пришло в голову, что этому гуляке будет куда приятнее выделить мне несколько долларов, чем рисковать своей шкурой, ведь я могу позвонить боссу и рассказать, что делается у него за спиной. Ты даже не представляешь, сколько простофиль я ловлю в свои сети за сезон. Это порядком увеличивает мой годовой доход.
Я достал сигарету и закурил.
– Товар-то сомнительный, – заметил я. – Это всего лишь твое слово против моего.
Он кивнул:
– Ты прав. Обычно они с радостью расстаются с полусотней зелененьких, лишь бы я не поднимал шума, я и от тебя не ожидал большего, но тут – вот незадача – еще эта авария. Жена рекламного магната отвергла твои притязания и сбежала, да еще в твоей машине. А потом взяла и задавила полицейского – ты случайно не читал об этом в газетах? А я был там через две минуты после того, как она его сбила. Во-первых, она не остановилась, во-вторых, изрядно помяла твою машину. Конечно, это ты здорово придумал – поменять номера, но ведь и я не лыком шит – ты даже не представляешь, сколько часов я проторчал возле твоего дома с фотоаппаратом и вспышкой. И теперь у меня есть прекрасная фотография, которая тебе вместе с дамочкой запросто может стоить десяти лет свободы. А если не повезет и тебе попадется зловредный судья, можешь схлопотать и пятнадцать. Так что я считаю, что могу здесь неплохо поживиться, если ты, конечно, желаешь избежать тюрьмы и чтобы туда не попала она.
Я сидел и смотрел на него. Да-а, кажется, я вляпался здорово.
– Не надо так грустить, голубь. – Он ухмыльнулся. – В конце концов, деньги – это всего лишь деньги. В жизни есть куда более важные вещи, чем доллар. Да пусть у тебя их хоть миллион, в тюрьме-то не больно развлечешься, верно? Так что переходим к делу. Мне нужны деньги. Мне надо уезжать из города, поэтому предлагаю систему разовой оплаты. Деньги на бочку, и твой босс не знает, что ты играл в бирюльки с его женой, а полиция не знает, что у меня есть шикарная фотография. Как тебе такой вариант?
– Потом ты придешь снова.
Он потянул виски, ухмылка его стала еще шире.
– Что ж, ты, конечно, рискуешь, но, если мы сговоримся на кругленькой сумме, я постараюсь о тебе забыть.
Я собрался с духом:
– Сколько?
– Вас двое, – продолжал он, удобнее устраиваясь в кресле. – У нее должны быть бриллиантики, а их можно заложить, да и у тебя наверняка на черный день кое-что припрятано. Так что давайте сойдемся на тридцати тысячах. За мои сведения цена более чем скромная.
Ощущение неотвратимой беды змеей поползло вдоль позвоночника.
– Да ты спятил! Откуда у меня такие деньги? Я согласен купить фотографию за пять тысяч – и ни гроша больше.
Он допил виски и медленно опустил стакан.
– А виски у тебя что надо. На сбор наличности я даю неделю. В конце той недели я звоню и говорю тебе, куда привезти хрустяшки. Тридцать тысяч наличными.
– Говорю тебе: таких денег у меня нет! Пять тысяч – это предел.
Он наклонился вперед и взял сигарету из коробки на передвижном столике.
– Что значит "нет"? Ты же не ребенок, голубь. Продай этот дом – вот тебе уже пятнадцать тысяч. Кое-какие деньжата сможет раскопать она. Главное – как следует взяться за дело, к тому же, как я уже сказал, плата за услуги разовая. Приходить к тебе и требовать еще я не собираюсь. – Он вдруг ухмыльнулся. – Не собираюсь, потому что намерен убедиться: требовать больше нечего, стало быть, незачем и приходить. Так вот, голубь, если уж я вылавливаю лопуха и всаживаю в него крючок, крючок этот входит глубоко и вытащить его невозможно. Вариантов у тебя только два: либо ты вместе с ней отправляешься на пятнадцать лет в тюрьму, либо выкладываешь тридцать тысяч зелененьких. Даю тебе шесть дней. Можешь хорошенько подумать. В четверг я позвоню, и ты скажешь мне, как идут дела. В общем, выбор у тебя невелик, нужно только решить, что для тебя лучше: заплатить тридцать тысяч или провести пятнадцать лет в тюрьме. Ни больше ни меньше. – Он поднялся. – Только не советую уж слишком ломать голову, голубь. Ну что такое, в конце концов, деньги? – Он зашагал по комнате, покачивая плечами. – Извините, что пришлось тебя утихомирить, но тут ты сам виноват. Скоро увидимся, так что сильно без меня не томись. Счастливо оставаться, и спасибо за виски.
Он подошел к двери и, остановившись, повернулся ко мне. Я буравил его колючим взглядом. Голова снова заболела, самочувствие было совсем никуда.
– И чтоб никаких фокусов, голубь, – предупредил он. – Ты, конечно, можешь побрыкаться, это естественно, но ты должен четко понять одно: ты у меня на крючке. Скоро ты убедишься, что крючок сидит глубоко и прочно и освободиться от него нет никакой возможности.
С этими словами он вышел, а еще через минуту я услышал рев мотора и шум отъезжающей машины.
Я с трудом поднялся на ноги, налил себе хорошую порцию виски и залпом выпил. Потом поплелся в ванную, налил полную раковину холодной воды и сунул туда голову. Полегчало. Я вернулся в гостиную, сел в кресло и зажег сигарету.
Вот, значит, как выглядит шантаж на самом деле. Этот Росс сказал, что крючок сидит крепко и отцепиться не удастся. Немного поразмыслив, я понял, что сидит он действительно крепко.
Получалось, что, какой бы ход я ни сделал, все равно проигрываю. Допустим, я иду к Эйткену и рассказываю ему всю правду – он тут же выгоняет меня вон. Другой ход: я иду в полицию и рассказываю всю правду им – они хватают Люсиль, и Эйткен стирает меня с лица земли за то, что я выдал его жену. Ход номер три: я неизвестно каким образом наскребаю тридцать тысяч – в этом варианте мне просто не видать новой работы как своих ушей.
Да, Росс прав – крючок сидит глубоко.
Что же делать?
Я потушил сигарету и взял другую.
Существует только один выход. Вытащить крючок – дело не простое, но ведь этого мало. Нужно вместо себя поставить на край ямы самого Оскара Росса. Выбора у меня нет. Либо я его, либо он меня.
Ну что ж, по крайней мере у меня есть шесть дней – может, я сумею под него подкопаться. Но первым делом надо заняться "кадиллаком".
Часы показывали половину десятого. Я снял трубку и набрал номер Сэма Лаутера, хозяина гаража, где я всегда ремонтировал машину.
– Сэм, – сказал я, когда он подошел к телефону, – извините, что звоню так поздно, но у меня неприятности: мой "кадиллак" крепко поцеловался с деревом. Я бы хотел в темпе его отремонтировать. Как у вас со временем?
– Если вам удобно, – ответил он, – привозите машину хоть сейчас. Двое моих парней как раз болтаются без дела, так что, если приедете, они сразу ею займутся. Если работы не очень много, в среду получите машину обратно, но прежде чем обещать, я хотел бы взглянуть на нее сам.
– Ну, спасибо, Сэм, – поблагодарил я. Хотя в голове у меня жужжал улей, я был полон решимости сбыть "кадиллак" с рук сегодня. – Через полчаса буду у вас.
– Хорошо, мистер Скотт. Только вот какое дело: вы должны сначала заявить об аварии в полицию. Это из-за вчерашнего наезда на полицейского. Полиция запретила ремонтировать по-врежденные машины без специальной справки. Вы, наверное, сами читали об этом в газетах. Можете получить такую справку?
– Уже получил. Как только поцеловался с деревом, сразу сообщил полиции, и они все зарегистрировали.
– Тогда отлично, мистер Скотт, приезжайте, и ребята займутся вашей машиной.
Конечно, он может заметить, что на моей машине стоят чужие номера, но придется пойти на риск. Слава Богу, за неделю через его руки проходит не один десяток машин, и вряд ли он обратит внимание на номера. И уж конечно, лучше идти к нему, чем в гараж, где меня не знают, – там бы на меня обрушилась лавина неприятных вопросов.
Заперев бунгало, я направился пешком – три четверти мили – к дому Сиборна. "Понтиак" стоял на месте, там, где я его оставил. Я прошел дальше к гаражу.
С момента моего отсутствия, когда я бросился в погоню за Россом, здесь ничего не изменилось. Я заперся изнутри и закрепил наконец переднюю табличку с номером. Потом обошел машину сзади и принялся внимательно разглядывать засохшие пятна крови на колпаке и шине. Надо их стереть. Не могу же я надеяться на то, что Сэм не заметит. Я понимал, что хочу уничтожить улику, которая на суде могла бы сыграть мне на руку, но оставить кровь я просто не мог. И я взял ведро воды и смыл пятна. Потом вывел "кадиллак" на дорогу, поставил "понтиак" в гараж и поехал в сторону шоссе.
Выбора у меня не было, приходилось ехать с одной фарой. По счастью, на шоссе практически совсем не было машин, буквально две-три, но на мою одинокую фару никто вроде бы внимания на обратил.
Я въехал под большой, слабо освещенный навес и вдалеке увидел Сэма, который разговаривал с двумя механиками, они сидели в застекленной комнатке.
Сэм, высокий крепкий мужчина с мясистым загорелым лицом и веселыми искрящимися глазами, вышел и пожал мне руку.
– Добрый вечер, мистер Скотт, – поприветствовал он меня и взглянул на "кадиллак". – Ого! Вашей машинке пришлось несладко!
– Да. Это хороший урок для тех, кто одной рукой обнимает девушку и при этом вовсю жмет на газ, – беззаботно отозвался я, уверенный, что его такое объяснение вполне удовлетворит.
Он ухмыльнулся:
– Да знаю такие дела, можете не рассказывать. С самим случалось. Через женщин иногда такого натерпишься! В общем, ничего непоправимого я здесь не вижу, но машину получите не раньше конца недели.
Подошли два механика и хмуро уставились на машину.
– Царапины довольно глубокие, – продолжал Сэм, осматривая боковую панель. – Давайте, ребятки, не будем терять времени. Снимайте дверь, с нее и начнем. – Потом повернулся ко мне. – Справка из полиции у вас с собой, мистер Скотт?
Я сунул руку в карман за бумажником, но в этот момент раздался звук подъезжающего мотоцикла. Я обернулся – к гаражу подруливал полицейский.
Сердце мое на какую-то секунду остановилось, потом рванулось в бешеном галопе. Все же мне удалось сохранить на лице равнодушное выражение. Широко ступая, полицейский вошел в гараж.
– Минуточку, – прервал себя Сэм и пошел навстречу полицейскому, которого он, как видно, знал. – Привет, Тим. Ты что-нибудь хотел?
– У тебя тут что, побитая машина?
– Да, мистер Скотт только что пригнал свой "кадиллак". Поцеловался с деревом.
Полицейский окинул меня недобрым взглядом, затем прошествовал к "кадиллаку" и уставился на разбитую фару.
К этому времени я взял себя в руки и вытащил из бумажника справку.
– У меня есть справка, вот она, – сказал я. – Ее выписал лейтенант Уэст.
Полицейский повернулся нарочито медленно и протянул руку. Маленькие жесткие глазки обшаривали мое лицо. Выдержать взгляд этих глаз-локаторов было совсем непросто, но я выдержал.
Он стал изучать справку.
Вздумай он сверить номера и попросить документы на машину, мне бы пришел конец. Я ничего не мог сделать – просто стоял и ждал.
Он взглянул на номера, снова посмотрел на справку, потом сбил фуражку на затылок.
– Когда вы видели лейтенанта? – повелительно спросил он.
– Он приезжал к мистеру Эйткену, у которого я работаю, – объяснил я. – Лейтенант дал справку мистеру Эйткену и мне. – Неплохо, если бы голос мой звучал потверже. – Сэм хорошо меня знает, с моей машиной ему приходится возиться частенько.
– Как это произошло?
– Я врезался в дерево.
К нам подошел Сэм.
– Мистер Скотт ехал с девушкой, ну и… – Он широко улыбнулся. – В его возрасте я тоже один раз так увлекся, но мне повезло – я въехал в витрину магазина.
Полицейский, однако, не оценил шутки. Он сунул мне справку.
– Надо бы забрать вас с собой, – прорычал он, злобно сверкая глазами. – Ведь вы могли кого-нибудь задавить.
– Знаю, мне лейтенант сказал то же самое. – В моем голосе появились смиренные нотки. – Я обещал ему, что это не повторится.
Полицейский колебался. Было ясно, что ему страшно хочется извлечь какую-нибудь выгоду из этой истории, но моя ссылка на Уэста портила ему все планы.
– Да, лучше не повторяйте такого, – закончил он со мной и повернулся к Сэму. – Я уж думал, что нарвался на шутника, который убил О'Брайена. Только что один водитель сообщил мне, что видел, как в эту сторону поехала побитая машина. Ну ладно, будь здоров. – И он неторопливой, полной достоинства походкой вышел из гаража.
Когда он отъехал, Сэм заговорщицки мне подмигнул: