– А еще, – заявил он гордо, – у нас с Танюшей будет ребенок!
Эта новость привела меня в состояние шока. Еще один ребенок! И как, на какие средства он собирается его поднимать? Вслух спросила:
– Леша, а как твой сыночек Витя?
Он помрачнел и нехотя ответил:
– Ну как… нормально, живет с матерью, почти не встречаемся. Вот жду не дождусь пополнения в наших рядах, тогда уж буду воспитывать своего ребенка сам!
– Дай бог, – пожелал Фима. – Я рад за вас, ребята!
– А правда, у меня жена красивая? – неожиданно поинтересовался Алексей.
Мы с Фимой растерялись, но мой сообразительный супруг быстро нашелся:
– Кому что нравится: кому сладкий перчик, а кому и соленый огурчик.
Татьяна в очередной раз захихикала. Нет, точно дура какая-то! Стало обидно от того, что в свое время меня со всеми моими потрясающими достоинствами Лешка не ценил, обижал, предавал, так ни разу и не позвав замуж, зато каждый раз оказывающиеся на его жизненном пути идиотки получали шанс стать его женой.
Следовало привести мысли в порядок, и я вышла на кухню. Минут через пятнадцать на пороге появился Лешка. Он быстро подошел ко мне сзади и, обняв за плечи, тихо спросил:
– Как поживаешь, Олюшка? Ты прости меня за то последнее письмо, я был не прав и понимаю это. Написал от злости, что ты досталась другому, и не просто какому-то чужому мужику, а моему близкому другу. Больше года не мог успокоиться, да собственно, и сейчас в полном душевном разладе, особенно как увидел тебя.
Я аккуратно вывернулась из его объятий.
– У меня все хорошо, Лешенька, все отлично. Лучше, наверное, просто не бывает! Да, кстати, у нас внучка, ты ведь не знаешь этого.
– Поздравляю, – порадовался он, – отличная новость!
– Скажи, – спросила я, – а ты действительно женился на Тане по любви или… другие причины?
– Олюшка, – начал он, – я всю жизнь любил одну женщину и не могу ее забыть и сейчас, но что поделать, если она выбрала другого?
Это он обо мне!
Алексей продолжал:
– Любви к Тане особой нет, но я не знаю, что со мной случилось! Даже не знаю, как женился на ней, как под гипнозом! Да и сейчас как будто какие-то невидимые нити связывают меня с ней, вроде и не нужна, а вот оставить не могу! Необъяснимо…
"Вполне объяснимо, Леша, – подумала я, – скорее всего, приворот", но вслух ничего говорить не стала, зная его негативное и скептическое отношение к таким вещам.
– Думаю, это тебе кажется. Поздравляю, скоро опять станешь отцом, – бодро произнесла я.
– Спасибо, – вяло ответил он, – я жалею об одном, что не сделал предложения тебе тогда, когда ты приезжала, чтобы сообщить, что ждешь от меня ребенка. Лиля бы это пережила, а сынишку, конечно бы, не оставил, но уверен, был бы счастлив только с тобой. Боже, какой же я дурак! – Лешка закрыл лицо руками, и мне показалось, что он сейчас расплачется.
Алексей сидел передо мной на стуле, такой несчастный и потерянный, что жалость к нему заняла все мое сердце. Я прижала его к себе, погладила подернутые серебряными нитями волосы и сказала:
– Не надо, Лешенька, успокойся. Будем общаться, дружить. Как видишь, я не ушла из твоей жизни навсегда и не уйду. Все у тебя будет хорошо, родной.
Услышав слово "родной", Лешка вздрогнул, и я поняла, что он плачет. Я уже и сама не могла сдержаться. Нахлынули воспоминания… Когда-то это были привычные для нас слова: родной, родная, родненькая, любимая, и наши несложившиеся отношения никуда не денутся и останутся в памяти до конца. Надо взять себя в руки.
– А давай-ка, Лешка, выпьем с тобой по рюмашке за нас, за тебя и за меня, ведь мы с тобой почти родные люди, столько лет шагаем по жизни рядом, хоть и не вместе…
И мы выпили. Вспомнили наши встречи и разлуки, самые яркие моменты дружбы, обходили стороной только нашу близость: об этом было больно говорить.
– Идем, а то нас, наверное, уже потеряли, – потянула я его за собой, и мы пошли в гостиную.
Бедный Фима развлекал гостью разговорами, но я видела, что она ему уже настолько осточертела, что он с огромной радостью передал эстафету мне и вышел с Алешкой в сад.
– А вы, Таня, откуда родом? – меня это совсем не интересовало, но надо же было как-то поддержать разговор.
– Я из Джанкоя, – засмеялась она. – Вы знаете, где это?
"Что здесь смешного, – подумала я с раздражением, – она точно с приветом!"
– Знаю.
Однажды я проезжала это захолустье – пыльную станцию с деревянными домами, но это было очень давно, в начале 80-х. Может, с тех самых пор городок изменился к лучшему?
– А как вы познакомились с Лешей?
– Он увидел меня на станции, приезжал в то лето к своему другу и сразу влюбился! – с гордостью сказала она, ничуть не сомневаясь в своей привлекательности.
Да… Тяжелый случай! Жить они, понятно, вместе не будут, но надо бы посетить Валю и узнать, каким образом этой ненормальной удалось заарканить Алешку. Мне это совсем не нравится! Алексея искренне жаль! Неужели он так и останется один без нормальной жены и семьи? И вновь со своим предсказанием вспомнилась Валя: "А другой будет любить тебя до конца жизни", наверное, это о нем. Бедный мой, бедный одноклассник…
Гости решили несколько дней провести у нас.
– Ну Лешка и попал, – сказал Фима, когда мы остались вдвоем. – И как его угораздило связаться с этой чокнутой? Он вообще-то и сам не рад, что так получилось. А знаешь, – обратился ко мне муж, – Леха до сих пор тебя любит.
– Я в курсе, – коротко ответила я, – но ведь это его проблемы. Надо было дорожить тем, что имел, как говорится, "от добра добра не ищут", а он вечно в поиске. Я вот только не понимаю, зачем ему еще один ребенок, все равно они жить вместе не будут! Всю жизнь придется алименты выплачивать, а ведь он без пяти минут пенсионер и с чего платить? Но это не самое страшное. Главное, он опять не сможет воспитывать своего столь желанного ребенка сам, как мечтает, и это действительно попадание! Жалко мне его, как-то не складывается жизнь…
Супруги Фроловы уехали через два дня. За время их пребывания я убедилась, что Таня не совсем адекватный человек. Увидев, что мой муж весьма состоятельный мужчина, она решила переключиться на него. Было противно смотреть, как она кокетничает и флиртует, пытаясь обратить на себя его внимание. Свободно я вздохнула лишь тогда, когда они наконец исчезли.
– Больше ноги ее в моем доме не будет! – решила я. Фима выразил свою солидарность.
Жизнь размеренно шла своим чередом.
Глава 30
В один из дней раздался телефонный звонок, я взяла трубку.
– Добрый день, – на проводе был незнакомый мужчина, – будьте любезны, Ефима Григорьевича Ефимова, – попросил он.
– А кто его спрашивает? Представьтесь, пожалуйста, – меня просто бесит такая манера общения, характерная именно для наших людей.
На Западе, когда звонишь кому-нибудь, в первую очередь после приветствия четко называешь свое имя. Наши же люди проявлением культуры никогда не заморачиваются и сразу же безапелляционно и по-хамски заявляют: "А можно такого-то!" Ни приветствия, ни имени, ни понятия о правилах этикета. То же самое с неожиданным приходом в гости. Никто никогда не интересовался тем, готов ли ты к общению, в состоянии ли уделить сегодня внимание, не занят ли ты и можешь ли принять гостей. Просто раздавался звонок в дверь, и на пороге стояли желающие провести время в твоем обществе. Еще интереснее было, когда незваные гости, не предупреждая, всей семьей, включая детей, приезжали из какого-нибудь неближнего городка. О гостинице никто и не заикался, желая бесплатно и с комфортом пожить в твоих нормальных условиях и только за твой счет.
На Западе прежде чем встретиться с человеком, надо заранее договориться о дне, времени и месте встречи, а если кто-нибудь приперся к тебе без предупреждения, можно вообще не открывать двери, и это в порядке вещей. Именно поэтому я всегда старалась ставить на место тех, кто действовал столь бесцеремонно. На другом конце провода вздохнули:
– Старший лейтенант Головко Андрей Валентинович, 42 отделение полиции Приморского района.
Мне стало страшно. Любое общение с правоохранительными органами, что здесь, что за рубежом, даже если нет основания, всегда вызывает весьма неприятные ощущения, прежде всего, предчувствие беды.
– Простите, Андрей Валентинович, а по какому вопросу? Я супруга Ефима Григорьевича, Ольга Рафаиловна.
– Очень приятно, – проявил он любезность, – и все же, – продолжил уклончиво, – я бы хотел переговорить с ним лично, вот мой телефон, – он продиктовал цифры. – Я жду сегодня его звонка.
– Хорошо, передам.
После вторжения в нашу жизнь полиции срочно связалась с Фимой и передала координаты. Почувствовав, что я сама не своя, он сказал:
– Успокойся. Не думаю, чтобы что-то случилось по работе. Меня бы сразу предупредили, там точно всё в порядке, а другого ничего не вижу. Как переговорю, сразу же сообщу тебе, жди звонка.
Сердце было не на месте. Ощущение беды стало почти осязаемым. Интуиция меня никогда не подводила. Что-то с кем-то произошло, но с кем? От страха меня охватило такое волнение, что я уже не знала, куда себя девать, ожидая звонка от Фимы, и молилась, чтобы ни с кем ничего плохого не случилось. Мои молитвы не помогли или не были услышаны.
Через час позвонил Ефим. Я даже не узнала его голос, настолько он был подавлен, и сообщил, что Ларису и Игоря убили при ограблении их квартиры и у них осталась годовалая дочь…
Шок! Потрясение! Как такое могло случиться, как? Что происходит в этой стране? Когда же закончится этот беспредел?! Никакой уверенности в сохранности собственной жизни и здоровья нет, не существует никакой защищенности. В какой-то момент подумалось, что нам с детьми надо уехать за границу, но как я могу покинуть Фиму, зная, что он никогда не согласится оставить свой бизнес! А и черт бы с ними, с этими деньгами, у нас их и так достаточно, главное – сохранить жизнь свою и ребенка. Меня охватил животный страх за судьбу моих близких, проживающих в этой стране. Несчастная Ларочка! Разве заслужила она такой страшный конец, когда и так жизнь ее не баловала?! Перед моими глазами она стояла живая, красивая, полная сил и такая счастливая, что начинает новую жизнь с любимым человеком. Слезы душили меня. Ларочка была мне как дочь, и я вспомнила, как она обняла и поцеловала меня со словами: "Спасибо тебе!" Радовалась тому, что за такую недолгую и трудную жизнь у нее впервые появилась близкая подруга, готовая помочь.
Мы и не знали с Фимой, что у них есть ребенок, видимо, не хотела она возвращаться в старую жизнь, поэтому в последнее время почти не общалась с нами. Завтра же пойду в храм и закажу панихиду. Вернулся Фима. Он пребывал в таком же жутком состоянии, что и я.
– Надо поговорить, – начал муж. – Получается так… у ребят никого из родных, кроме нас, нет. Я и не знал, что Игорь воспитывался в детском доме. Даже похоронить некому, поэтому и разыскали меня.
Я молча слушала.
– Похороны возьмем на себя. Как это произошло, не знаю, выясним на месте, хотя их уже этим не вернешь, – он надолго замолчал, затем, как будто очнувшись, продолжил: – Теперь должен решиться вопрос с ребенком. Его хотят забрать в детский дом, вернее, она уже находится в доме малютки…
– Ничего решать не надо, – прервала я его, с абсолютной уверенностью в том, что говорю, – это наша девочка, и воспитывать ее будем мы!
Он поднял голову, взял мои руки в свои, поцеловал их и сказал:
– Спасибо тебе, родная, ты и сама не знаешь, что ты за человек!
Через несколько дней мы вылетели на Дальний Восток. Какой же это кошмар – похороны, особенно таких молодых ребят, у которых вся жизнь была впереди. Фима сделал все, чтобы достойно проводить их в последний путь. В полиции нам сообщили, что следственные мероприятия проведены, но разыскать убийц весьма проблематично. Посоветовали нанять частного детектива, чтобы иметь как можно больше материала для передачи следственным органам. Ефим сказал, что сделает все возможное, чтобы довели дело до конца и нашли этих нелюдей. Счастье, что хоть ребенка эти твари не тронули.
С утра мы с огромным волнением отправились в дом малютки, опасаясь препятствий для удочерения, однако надеялись и радовались тому, что девочка, не имеющая по крови к нам никакого отношения, будет жить в семье вместе со своей сестренкой и не достанется детскому дому или каким-то чужим людям. Ожидание в приемной несколько затянулось. Наконец, дверь открылась, и на пороге появилась нянечка с годовалой малышкой на руках. Это была крошечная девочка с взъерошенным светлым пушком на голове, испуганными голубыми глазками и капельками слезинок на ресничках.
– А вот и наша Олечка, – сказала нянечка.
Я вздрогнула, значит, покойная Ларочка назвала дочку моим именем в мою честь, ведь с моей легкой руки она получила путевку в свою новую, счастливую, хотя и очень короткую, жизнь.
Маленькое худенькое тельце очутилось у меня на руках, и глаза мои наполнились слезами. Бережно прижала малышку к себе, ощутив неповторимый детский молочный запах, и уже не могла сдержать слез, не могла успокоиться. Вспомнилось мое несостоявшееся желание родить Алешке ребенка, которого вот так же могла бы держать на руках. Я поняла, что эта девочка моя и никому я ее не отдам.
Маленькая Олечка почувствовала мое неспокойствие и тоже заплакала, как я когда-то в детстве со своей мамой. Нежно погладила кроху по головке, чтобы успокоить. Она повернула ко мне свое личико. Я улыбнулась ей, а она мне, показав четыре верхних и два нижних зубика, потом маленькими ручками стала изучать мое еще незнакомое ей лицо. Вошла заведующая.
– Ефим Григорьевич, пройдемте в кабинет, нам надо оформить документы.
Фима ушел вместе с ней, а мы пошли с нянечкой одевать мою доченьку Олечку. Через час появился муж и сообщил, что для полного оформления удочерения от нас необходимы еще некоторые документы, но никаких сложностей не предвидится. Я облегченно вздохнула. Вот так у нас появилась еще одна дочурка. Мы решили не оставлять ей фамилию и отчество столь трагически погибших родителей, и наша малышка Олечка стала Ефимовой Ольгой Ефимовной. Лизок очень обрадовалась внезапно появившейся сестренке – давно просила нас с папой купить ей кого-нибудь в магазине, – поэтому сразу же, с первого дня, начала вместе со мной нянчить малышку.
Никогда не думала, что дети могут принести мне столько радости! Первые шаги и первые слова Олечки. Первые уроки и первая школьная жизнь Лизочки. Теперь я понимаю: детей надо рожать ну никак не в раннем возрасте, а когда тебе за тридцать, или еще позже, потому что именно с возрастом чувство материнства становится не только обдуманным, но и осознанным, приносящим настоящее удовольствие и радость.
Лешка нас не забывал. Он сообщил, что в очередной раз стал отцом. Радость была большая, но чувствовалось, что в семье у него не всё гладко, очевидно, проблемы заключались в его странной супруге. Однажды во сне я увидела покойную Ларису. Она стояла почти у самой моей кровати, слегка окутанная белой дымкой, улыбнувшись, протянула руку и коснулась моей руки, даже во сне я ощутила это леденящее прикосновение, а затем сказала: "Спасибо тебе!" и через пару минут добавила: "Жди". Когда я проснулась, подушка промокла от слез, а на руке на месте ее прикосновения появилось небольшое белое пятнышко, и я уже не могла понять: это было во сне или наяву, но знала одно – она благодарила меня за Олечку, за то, что мы не оставили ее в детском доме, а забрали к себе. Вот слово "жди" расшифровать не могла. Чего мне следовало ожидать, хорошего или плохого? Оставалась надежда, что ничего негативного уже не случится.
Чтобы прийти в себя после всего пережитого в последнее время, мы решили с мужем съездить в санаторий, оставив детей на попечение Фиминой мамы и первоклассной няньки, которую знали долгое время.
Не знаю, что со мной случилось, но в последнее время удерживать свой привычный вес мне стало сложно, и даже часто закрытый рот не приносил, как ранее, положительных результатов. С того момента, как я похудела для встречи с Алексеем, прошло несколько лет, но я держалась, стойко сохраняя прекрасную, я бы даже сказала, идеальную фигуру. Груди стояли как у девушки, тонкая талия, подтянутый живот – мне было чем гордиться, учитывая мой уже совсем не юный возраст, даже несмотря на то, что здесь присутствовала рука опытного пластического хирурга. Но сейчас ситуация изменилась. Каждый день к моему весу прилипали то 100, то 200, а то и 300 граммов, и что делать с этой напастью, я не знала. Может, я толстею от стресса или от неправильной пищи, однако все было, как всегда. Меня это пугало. Если не смогу удержать свою красоту, то, возможно, потеряю мужа. Ведь практически все мужчины хотят видеть рядом с собой если и не молодых, так моложавых, красивых женщин, которые вызывали бы у других особей их же пола зависть и желание. Я очень надеялась на отдых в санатории, но сначала требовалось собрать справки о состоянии здоровья, чем я срочно и занялась.
Поход к гинекологу расставил все точки над "i". В это верилось с трудом. Я находилась уже на пятом месяце беременности! Событие невероятное, неожидаемое и непонятно как произошедшее! Никаких признаков, кроме прибавляющегося веса, но тем не менее, как и надеялся Фима, это все же произошло. Только сейчас я поняла, о чем предупредила меня Ларочка, когда сказала во сне: "Жди". И вот теперь я ожидала такого желанного ребенка от любимого мужчины! Врач Марк Борисович, очень известный специалист, сразу же сделал акцент на мой возраст и решил положить меня на сохранение.
– Подождите, доктор, я должна сообщить об этом мужу, и мы примем решение, – хотя точно знала: решение будет одно – рожать!
УЗИ показало – будет мальчишка. Первый сын в нашей совместной с Фимой жизни! Ведь и у него, и у меня девочки, а тут вдруг общий ребенок – и сын!!! Представляя реакцию своего мужа на эту новость, решила сказать ему об этом вечером в постели.
Я обняла Фиму и спросила:
– Фимочка, а чего тебе в этой жизни не хватает? Чего бы ты еще хотел?
– С чего это ты спрашиваешь, мать? – он чуть отодвинулся и внимательно посмотрел на меня.
– Ну… может, хочу сделать подарок на день рождения.
– Да всё у меня есть… почти всё, – он на минуту задумался, – дом построил, дерево посадил и не одно, только вот сына не хватает.
Я взяла его руку, приложила к своему животу, и он все понял. Под его рукой впервые зашевелился, заворочался наш маленький человечек.
– Познакомься, это наш сынок, ему уже пять месяцев!
Ефим не смог сдержать слез, осыпая меня поцелуями. Наконец, немного успокоившись, бережно обнял меня и сказал:
– Я знал, был уверен, что ты родишь мне ребенка и обязательно сынишку, даже в храме молился!
Его признание стало для меня неожиданностью, значит, выпросил у Господа! Богом данный сыночек!
– Как же я люблю тебя, родная моя, какой же я счастливый мужик, представляешь, сын и две дочери! Это же просто классно, здорово! А что говорит врач? – вдруг с тревогой спросил он. – Можно ли рожать в твоем возрасте? Ничего не случится? Это не опасно?