Самой мне тоже следовало заняться работой и посетить с контролем мои предприятия, хоть они и находились в руках профессионалов. Везде осуществлялся неусыпный контроль. Когда платишь деньги из своего кармана, а не из "закромов" Родины, без всевидящего ока не должен обходиться ни один квадратный метр предприятия. Каждый сантиметр должен приносить реальную прибыль. Наша продукция была более чем востребована на мировом рынке, поэтому фирмы имели отличный оборот, а я – значительную прибыль, которая оседала на моих банковских счетах в самых разных странах мира. Почему в разных, потому что не рекомендуется "класть яйца в одну корзину", мало ли что! Не дай бог, "корзина" перевернется, и если она будет одна, можно вообще остаться без яиц! В дальнейшем эти средства шли на благотворительность и семью. К счастью, нищета и убогая жизнь мне не грозили. Как все-таки важно, когда женщина имеет свой личный "увесистый кошелек", а не заглядывает постоянно в мужнино пузатое портмоне в робкой надежде получить очередную стопку вожделенных купюр, без которых жизнь теряет свои сочные краски.
В один из дней раздался звонок. Трубку взяла моя помощница Анжелика. Всем и всегда она говорила одно и то же:
"Госпожи Ефимовой в данный момент нет. Назовите, пожалуйста, ваше имя, телефон и причину звонка, мы с вами обязательно свяжемся". Затем список звонивших передавала мне, и я отдавала ей свое резюме: с кем говорить буду, с кем не хочу, что ответить или как отшить. Одна из главных составляющих успеха в бизнесе – это умение виртуозно и правдоподобно врать, фантазировать или, проще говоря, блефовать и уметь выкручиваться из любых щекотливых ситуаций. Анжелика девушка ушлая и с успехом применяет всё вышесказанное на деле. Она моя копия, и именно поэтому вот уже шесть лет я держу ее рядом с собой и плачу нехилую зарплату.
– Это Розалия Рыбкина, – доложила она мне после нескольких минут разговора, – она в Дюссельдорфе на выставке мод. Хочет с вами встретиться.
Прекрасная новость, однако! На горизонте появилась моя крутоверткая приятельница Розалия, благодаря которой можно было восполнить некоторые пробелы в сегодняшней темной биографии моего пока еще мужа. Как же я упустила ее из виду?! Знала ведь, что стучать на меня Ефиму и "работать" на обе стороны, как шпионка-плясунья Мата Хари, Роза не будет. У нее в этом нет необходимости, поскольку вышеупомянутая разведчица, а по совместительству еще и танцовщица, занималась этим не за идею, а за приличные бабки. Как неоднократно обманутая жена, Розка целиком и полностью в знак протеста против такого обращения с женами была на моей стороне, но в то же время, как многократно обманывающая супруга, никак не могла понять моего почти пуританского отношения к жизни, при том, что муж мне нагло врал и изменял. Интересно, она в курсе того, что происходит с Ефимом? Может, уже встречалась с ним, разговаривала? Какие-то смутные надежды по спасению ситуации я связывала именно с Розалией. У меня появилось такое чувство, что в этой сложной ситуции она сможет мне чем-то помочь, или я видела в ней ту самую соломинку, которая вытащит меня из этого водоворота жизненного океана. Быстренько набрала номер.
– Привет, подруга! – радостно поприветствовала я ее.
– Ой, Олечка, здравствуй, дорогая! А я уже расстроилась, думала, что ты в отъезде и мы не увидимся. Ты сможешь приехать ко мне сюда? – поспешно спросила она.
– Приезжай-ка лучше ты. Поживешь, пошляемся!
Это было наше неизменное с Розкой занятие – прогулки за покупками. Для любой нормальной женщины, имеющей хоть немного денег, шопинг является самым священным и светлым мероприятием, так сказать, одной жизненной составляющей. Нас ведь, представительниц прекрасного пола, никогда ничего не останавливает. Пусть небо упадет на землю, все равно мы будем с маниакальным упорством заниматься любимым делом! Раньше, когда у меня не было денег, я ходила в магазины, как в музей. Посмотреть, пощупать, примерить, пустить слюну, смахнуть слезу и уйти, не оглядываясь. Сейчас возможности имелись. И хотя в гардеробной уже почти не осталось места, тем не менее я продолжала штурмовать магазины. У меня ничего никогда не пропадало. Все то, скорее, купленное от жадности, чем от необходимости, уходило знакомым, родственникам и соседям (в основном в России), естественно, в качестве подарков, хотя лучшим подарком для всех были всегда только купюры, и чем больше, тем лучше. Но шопинг успокаивал нервы и давал возможность полностью отключиться от реальности.
Однако в подобных увлекательных мероприятиях приключались и казусы, и не всегда приятные. Однажды моя приятельница, до смерти обожавшая походы по магазинам, указывая на свои очень скромные и ничем не примечательные туфли, сказала:
– Вот, Оля, ты видишь самые дорогие туфли на свете!
На вопрос, почему же они такие дорогие, Наташа рассказала, что во время покупки обуви, пока она бегала от полки к полке, примеряя все, что попадется под руку, совсем забыла о сумке, наспех брошенной где-то в торговых рядах, а когда вспомнила, то сумки, конечно, и след простыл. Всё бы ничего, если бы это была просто сумка или хотя бы пустой ридикюль, но там находилось целое состояние: несколько банковских карточек (и не с пустыми счетами!) с пинкодами, поскольку наша пенсионерка не в состоянии была их запомнить, паспорт, пенсионное удостоверение, водительские права, пара смартфонов, специальные железнодорожные карточки класса "люкс" и пару тысяч евро наличными! Доставшиеся такой сумасшедшей ценой дурацкие туфли непременно должны были храниться как музейный экспонат под стеклом, а не сидеть на ногах незадачливой модницы. Я никогда не допускаю ничего подобного, обычно вешая сумку на длинном ремне через грудь, потому как миф, что в Германии или Европе воровства нет, – полная ерунда! Люди подобного сорта есть везде: только здесь поделикатнее, заберут твое кровное тихо и без лишнего шума, а в России еще и морду бесплатно набьют.
– Нет, не могу, – с сожалением ответила Розалия. – У меня здесь стенд, я целый день на выставке. Приезжай сама, а вечером где-нибудь посидим, поболтаем. Между прочим, есть о чем, – обнадежила она меня.
Это многообещающее "есть о чем" заставило сердце забиться сильнее. Она что-то знает! Интересно, какого рода информация: приятная или нет?
– Хорошо, – пообещала я Розалии, – сегодня приеду, диктуй адрес выставочного зала, подъеду прямо туда и кроме разговоров хочу еще посмотреть на ваши работы.
На том и порешили. Давно я не ездила в Дюссельдорф, как-то не случалось оказии, хотя там проживал вредный троюродный брат моего второго мужа Левушки. Уж и не знаю почему, но редкие еврейские родственники, разбросанные по всей Германии, общаться друг с другом попыток никогда не делали. Мы с Левой периодически пробовали как-то наладить с ними контакт, но родственнички стояли насмерть, не желая делать встречных шагов. Нет, они приезжали к нам по приглашению, всегда наедались и напивались до отвала, ночевали на пуховых перинах, увозили подарки и… исчезали из поля зрения на долгие годы и даже позвонить или хоть раз поздравить нас с тем или иным праздником или днем рождения им было не под силу, а может, не по карману, хотя в карманах у них всегда шуршало и звенело. Скорее всего, не было желания, а ближе к истине – душила зависть! По идее, живя в чужой стране, надо как-то объединяться, и особенно близким, ан нет, каждый жил сам по себе и никого из своих близких рядом с собой видеть особо не желал!
С Розой мы встретились как добрые друзья, и я сразу поняла, что ей есть, что мне сказать. Разговаривать на выставке возможности не было, потому что вокруг толкался народ, да и у девчонок, работающих на стенде, уши были как локаторы, так что любая услышанная ими информация уже на следующий день после возвращения на родину будет, как ветер, гулять по городу, залетая в каждый дом и каждый двор.
Мы решили встретиться вечером в ресторане и спокойно, без чужих глаз и ушей, поговорить обо всем, что нужно знать мне, а ей поделиться со мной. Я прогулялась по выставочному залу. Модельный дом Розалии порадовал меня прекрасными фасонами и умопомрачительными тканями. Во всем чувствовались изысканный вкус и элегантность. Я уже сообщила ей, какие наряды хочу приобрести, и она обещала их оставить. Дюссельдорф считается в Германии столицей моды. Большинство серьезных модных показов проводится именно в этом городе. Все это было в полном объеме представлено здесь. Кроме шикарных нарядов от модельного дома Розалии, я присмотрела для себя еще кое-что интересное. Куплю в последний день, когда сбросят цены и можно будет приобрести то, что понравится, избавившись от "жабы", которая порой, увидев стоимость желаемого, начинает душить меня, как Отелло Дездемону.
Вечером мы вошли с Розалией в ресторан при отеле, где жила она и остановилась я. К большому удовольствию, наши номера оказались по соседству.
– Роза, выбирай, дорогая, что захочешь, угощаю! – сделала я щедрый жест.
Она благодарно кивнула, поскольку в данный момент находилась в состоянии подготовки к бракосочетанию со своим очередным…цатым женихом, а это, разумеется, требовало приличных расходов (конечно же, не из кармана моей приятельницы, а из нетощего кошелька несчастного влюбленного). Наконец, определились с заказом: разнообразные салаты, тушеная телятина с соусом из лисичек, кое-какие закуски и литровая бутылка водки за… о ужас! 80 евро (в немецком супермаркете стоимость "Абсолюта" колеблется в районе 18 евро)! Что уж теперь поделаешь, не надо было выпендриваться!
Подняв по рюмашке за встречу, мы начали разговор, и первое же известие от Розалии повергло меня в шок:
– У Фимки сын родился, – сказала она, с удовольствием уплетая мясо.
От этого страшного известия я совершенно растерялась: после произошедшего наша с Фимой жизнь уж точно должна сделать крутой поворот, вот только непонятно, в какую сторону.
– Как родился? Ей ведь еще пару месяцев ходить.
– Всё, – сказала Роза, усмехнувшись, – отстрелялась. Недоношенным родился, семимесячным, но всё вроде нормально, без патологий.
Об этом же мне докладывал и Марк. Признаться, я не была готова услышать такую новость. Знала, что это произойдет, знала, но все равно случившееся застигло меня врасплох, и настроение рухнуло до нулевой отметки. Розалия заметила мое состояние, подняла новую рюмку и бодро заявила:
– Не дрейфь, подруга! Давай лучше за нас, за баб, мы и в огне не горим, и в воде не тонем! – и лихо, совершенно не по-женски, опрокинула рюмку в рот.
Я постаралась взять себя в руки. Почему Аня мне не позвонила и не написала? Может, ее уже уволили или она сама ушла? Но так или иначе должна была сообщить. И тут я вспомнила, что вот уже неделю пользуюсь своими рабочими телефонами, совершенно позабыв о личном!
– Что в городе? Какие сплетни? – поинтересовалась я у Розалии.
– Что говорят? – переспросила она, не отрываясь от тарелки. – Говорят, что кур доят! Вроде она замуж за твоего собирается, а тебе все только сочувствуют. Считают, что глупец твой муж, раз такую жену, как ты, на прошмандовку променял. Знаешь Толяна Смелковского?
Я кивнула, конечно, знаю. Банкир, ему принадлежит половина банков в нашем городе.
– Так эта сука, – моя приятельница совершенно не стеснялась в выражениях, – сначала с ним жила, хотела окрутить по полной, но Толик совсем не прост и не готов поделиться или расстаться со своим нахапанным богатством, поэтому оказал ей яростное сопротивление и быстро нашел выход из положения, сбагрив ее твоему муженьку, а вот Фимка почему-то на нее запал. Он мне сам это рассказывал. Стерва эта девка еще та! Через любого перешагнет, по трупам будет ползти к своей цели, уж очень хочет стать влиятельной и богатой. Только, думается мне, не женится Фимка на ней, а ребенка либо заберет, либо алименты платить будет, – она очень выразительно, с хитрецой, посмотрела на меня.
– Почему ты так думаешь? – спросила я с замиранием сердца.
– Теперь держись за стул, подруга, потому что я с Фимкой встречалась. Да, говорили о многом. Раньше времени радовать не буду, скажу лишь одно: он тебя, дурочка, любит, тебя!
Вот тут я уже не выдержала, и еще с полчаса Роза успокаивала меня и приводила в порядок, на счастье, мы находились в отдельном кабинете. Розалия рассказала мне, что недавно случайно столкнулась с Фимой в кафе.
– Я его прямо не узнала, – продолжала она, – он очень изменился! Настроения ноль, энтузиазма ноль, сам чернее тучи. Хотел сначала пройти мимо, как вроде меня не узнал, но потом решился. Подошел и спросил, можем ли мы поговорить.
– Конечно, Фима, давно тебя не видела, выглядишь, однако, не очень.
– Жизнь такая хреновая, – ответил он.
– А что так? – поинтересовалась я.
– Ты что, не знаешь, что ли? – усмехнулся горько. – По-моему, весь город об этом говорит.
– Что жена от тебя ушла? Так с кем не бывает. Вам же всем только молодых подавай! Да в принципе Ольга-то без тебя не пропадет. Богатая, красивая, сразу же найдутся желающие, – решила поддеть его. – Ты не представляешь, – со злорадством продолжала она свой рассказ, – он аж в лице переменился, думала, что сознание потеряет!
– Ты что-то знаешь? – напрягся он. – Если да, то скажи. У нее уже кто-то есть?
– А тебе-то теперь зачем это знать? У тебя же новая любовь и сын скоро родится, – попыталась я вытянуть из него информацию.
– Уже родился, правда, недоношенным, пока еще в роддоме, но в целом в порядке.
– Тем более, зачем тебе Ольга? У тебя нынче полный комплект – и жена молодая, и сын.
Он молчал. Я чувствовала его внутреннее противоречие. Затем поднял голову, посмотрел на меня и произнес:
– Не удивляйся, я Олю люблю и лишь ее, понимаешь, Роза, но она уже подала на развод! Скажи, ты точно должна знать, у нее кто-нибудь есть? Она собирается замуж?
– Я не слышала. Только знаешь что, Фима, если ты захочешь ее вернуть, – ответила ему на полном серьезе, – вряд ли получится! Она женщина гордая, и всё при ней, а ты ее так унизил перед всеми, больше года обманывал и изменял, сделал другой девке ребенка и рассчитываешь вернуть? Просто бред! Даже я бы тебя никогда не простила, не то что она! Пройдет время, и у нее обязательно появится "принц на белом коне", только ей еще надо снова научиться верить вам, мужикам. Дурак ты, Фима, такую женщину оттолкнул, обидел и потерял! – закончила, наконец, свою лекцию.
С нетерпением ждала, что ответит, но Фимка был так расстроен, что слов в свое оправдание попросту найти не мог. Наконец, немного пришел в себя.
– Розалия, прошу тебя, – взмолился он, – не рви ты мне душу! И так не знаю, на каком свете нахожусь и что мне делать. Ты можешь мне помочь? Я хотел бы с ней встретиться и поговорить. А развода ей не дам никогда, пусть не надеется, и ни за что не отпущу!
Я опустила его на землю.
– Ну это вряд ли. Она тебя и спрашивать не будет. Ты молись, чтобы голым не оставила. Если укажет истинную причину развода, ее адвокаты сделают все, чтобы ты свою жизнь начал с нуля. Хотя… Ольга ведь у нас девушка порядочная и благородная, при своих интересах останешься, даже не сомневаюсь. Эх, Фима, Фима, свою судьбу своими руками рушим. Она же пылинки с тебя сдувала, была для тебя идеальной женой, а дети какие у вас замечательные, и на кого ты их всех променял? На стерву, волчицу, прости господи. Вот так тебе и надо! – в сердцах припечатала я.
От моей речи он просто обалдел, но нашел в себе силы произнести:
– Значит, не поможешь?
– Не знаю, буду в Германии, попробую встретиться и поговорить, но ничего не обещаю.
Его рука опустилась на мою руку и с надеждой он еще раз попросил:
– Прошу тебя, Розалия, поговори с ней, пожалуйста, сделай все возможное!
– Вот ведь какой глупец! – закончила моя приятельница свое повествование и, уже обращаясь ко мне, спросила: – Что будем делать, подруга?
На душе стало легче, светлее! Значит, еще не все потеряно, но вместе с тем начала поднимать свою голову месть, как же без нее: "Вот из принципа пока не буду мириться, пусть хоть все локти себе искусает!"
– Вот что, Роза, ты когда приедешь, сообщи ему, что говорила со мной, но безрезультатно, потому как возвращаться я не собираюсь, и намекни, так, ненароком, чтобы он меня добивался, а то еще подумает, что никогда его не прощу, разведется со мной и женится, не дай бог, на ней!
– Это мысль, – согласилась Розалия, – так и сделаем. Пусть помучается, идиот!
– Как мальчишку-то назвали, – спросила я ее, – не знаешь?
– Знаю, Ефимом.
Ну никакой у людей фантазии! Будто других имен на свете не существует! Во как увековечил в сыночке себя любимого – Ефимов Ефим Ефимович, какая "прелесть"! Несмотря на то, что ребенок здесь вовсе ни при чем, ненависть к нему была прямо-таки осязаемой. Это он разбил мою жизнь! Если бы его не существовало, все было бы гораздо проще и менее болезненно, чем есть сейчас. И этот чертов пацан пришел в нашу жизнь навсегда! Мириться с этим я не собираюсь! Если когда и соединюсь с Фимкой, этого плода ворованной любви в моей жизни не будет! С Розалией договорились, что после приезда в Россию она свяжется с ним и осуществит разработанный план, а связь мы договорились поддерживать постоянно.
Глава 39
Дома я обнаружила кучу sms от Анечки. Какая же дура, совсем забыла про этот телефон! Набрала номер.
– Олечка Рафаиловна, здравствуйте, – запричитала Аня, услышав наконец-то мой голос, – я столько раз пыталась с вами связаться! Она родила! – от возбуждения Аня не давала мне вставить ни слова. – Ефим Григорьевич взял няню. Когда же вы приедете? Я, может, еще месяц продержусь, но если за это время он не перевезет её на другую квартиру, буду увольняться! Ну когда же вы приедете? – вновь повторила она. В ее голосе послышались нотки отчаяния.
– Тише, Анечка, тише! Продержись еще немножко, я отблагодарю тебя, дорогая. Прошу, возьми себя в руки, хорошо? – я, как ребенка, уговаривала ее, но, видимо, там ей было просто невмоготу. – Все будет хорошо!
Я чувствовала, что она внимательно меня слушает и даже представила, как кивает в знак согласия.
– Ну вот и хорошо, я на связи, а сегодня вышлю тебе деньги на расходы, договорились?
– Олечка Рафаиловна, дорогая, я ведь вовсе не из-за денег! Мне ничего не нужно, просто хочу, чтобы было как раньше: вы с Ефимом Григорьевичем, ребята и главное – чтобы ЭТИХ не было! – возмутилась Анечка.
Какая же порядочная, не алчная и преданная женщина. Мне с ней крайне повезло!
Я всеми силами, как могла, успокаивала, утешала ее и напоследок уверенно заявила:
– Скоро всё будет, как прежде, потерпи немного.
– Честно? – спросила она с надеждой.
– Конечно, держись! – заверила я ее.
Через пару часов позвонил Розенфельд. Прямо вечер вопросов и ответов! Интересно, когда же и чем закончится вся эта канитель?
– Ольга Рафаиловна, дорогая, приветствую вас! – бодро сказал Леня. – У меня для вас не очень приятные новости.
В груди похолодело, что там еще? Может, Фимка подал встречное заявление? Тьфу-тьфу, не дай бог!
– Что такое, Леонид Андреевич? – осторожно спросила я.
– Есть проблемы, – озабоченно произнес "товарищ" Розенфельд. – Ваш муж не собирается давать вам развод!
Урааааааааа!!! От радости я готова была прыгать до потолка! Не хочет, не желает разводиться, а я-то думала, что всё кончено! И мама, и Розалия, и Валечка были правы, когда говорили о том же!
Но Розенфельду я не могла показать свою непонятную для него сумасшедшую радость, поэтому строго выразила свое недовольство.