И ту я вспомнила! Конечно, глупое завещание, которое написал Лешек в разгар нашего сумасшедшего романа! И он, и я забыли о нем. Но написано и заверено оно было совершенно законно! Лешек, Лешек, даже твои лучшие порывы до сих пор оборачиваются для меня большими неприятностями.
- Ага. Ты вспомнила, - довольно кивнул головой мой собеседник. - Тогда и я решил не упустить свой шанс. Ты мне нужна была живая, в трезвом рассудке и твердой памяти. Ты должна была мне продать акции.
- Или подарить в знак большой любви.
- Или так. Поэтому я охранял тебя.
- А заодно копался в моих бумажках, в поисках доказательств моих родственных связей с Агрестом. Унтера, между прочим, можно было бы пожалеть.
- Это была самооборона. Кстати, пистолет был газовый. Пес не должен погибнуть.
- А Аллочка?
- Она меня шантажировала. Обещала рассказать о дискете заинтересованному лицу.
- Она имела в виду не Людмилу, а меня. Она думала, что ты ищешь меня из большой любви.
- Значит, мы не поняли друг друга. Но заметь, она жива. Я не убийца. Мне только нужно было отключить ее на время.
- А ты не боишься, что я могу заявить на тебя?
- Нет. У тебя есть только дискета. Но что на ней? Твои паспортные данные. А дальше что?
- А свидетель, Аллочка?
- С ней я договорюсь.
- Хорошо. А как ты обезопасишь меня?
- Я думал, ты поняла. Сейчас мы составим с тобой договор о купле- продаже акций, которые ты унаследуешь. Ты отдашь мне расписку в получении денег, - на мой вопросительный взгляд он ответил: - Нет. Денег ты не получишь. Думаю, твоя жизнь, достаточно дорогая оплата. Когда Людмила выйдет из больницы, я просто покажу ей наш договор. Сейчас она не опасна. У нее слишком серьезные ранения. Ей светит не менее месяца полного покоя, после ее страстного поцелуя с грузовиком. А к этому времени, думаю, все уже будет окончено. Ну что? Начнем?
Процедура передачи виртуальных акций, наследства еще живого человека заняла около двух часов. После чего я вышла на улицу со смешанным чувством облегчения и разочарования.
Я не жалела о том, что отдала эти акции. Но мне не верилось, что все так просто. Хотя, разве это просто? Ни пресловутая Людмила, ни Вадим не знали наверняка, что именно Эльжбета и Ольгерт являются наследниками Агреста. Никакого подтверждения этому никто из них не нашел. А значит, их поиски продолжатся. Но, возможно, мои приключения окончены. А может, нет. Возможно, жена Агреста не так серьезно ранена. Тогда она может спокойно убить меня. Ведь на договоре купли-продажи не стоит дата. Агрест может умереть через неделю, договор датируют еще неделей позже. Если же меня к этому времени не будет в живых, никто не докажет его подлинности. От этих мыслей волосы поднялись у меня на голове. Я на секунду остановилась, осмотрелась и попыталась понять, где нахожусь. Оказалось, автоматически сокращая свой путь к троллейбусу, я свернула в проходной двор. Двор был большой, и в нем велось какое-то строительство. Мне пришлось проходить через стройплощадку, всю изрытую канавами. Вокруг сновали люди в рабочих комбинезонах. Недалеко урчал экскаватор. Вот досада, через этот котлован не пройти. Я развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы вернуться, и вдруг увидела неясную для моих близоруких глаз фигуру, двигающуюся в мою сторону с пугающей скоростью. Неужели меня уже ищут? Мое сердце на секунду остановилось. Я снова повернулась и, не глядя по сторонам, бросилась бежать. Ступив на шаткую доску, переброшенную через одну из траншей, почувствовала, что не смогу удержать равновесия, резко затормозила, пытаясь вернуться назад, и рухнула вниз в рыжую грязь прямо на толстые ржавые трубы. Сверху на меня упали остатки доски.
- Все. Конец, - пeред глазами побежали разноцветные круги. В их радужном свете я успела заметить встревоженное мужское лицо, чем-то знакомое и даже симпатичное. Лицо шевелило губами, но звука я не улавливала. - Меня не надо убивать, я с этим хорошо справлюсь сама - успела я прошевелить губами, и на меня наваливалась темнота.
* * *
Я проснулась от головной боли. Знакомая белая палата, ставшей мне почти родной больницы скорой помощи. На соседней постели белая мумия. Я потрогала свою голову забинтованной рукой, прикоснулась к загипсованной ноге. Наверное, я как две капли похожа на свою соседку или соседа.
Когда там на стройке я, наконец, пришла в сознание, увидела, что склонившееся лицо принадлежало Шурику. Он заметил мою удаляющуюся фигуру из окна своего офиса и решил, что я приходила к нему, а меня не пропустили. Поэтому и бросился догонять.
Мои мысли текли медленно и спокойно. В конце концов, все, что ни делается, к лучшему. Сотрясение мозга средней тяжести, вывих ноги, множественные ушибы и порезы - не слишком дорогая цена безопасности. Я хотела спрятаться, - пожалуйста, кто меня будет искать в этой палате? И, главное, кто меня узнает в таком виде? Можно расслабиться и направить свои силы на борьбу с головной болью. Я взяла с тумбочки таблетку с суровой надписью "выпить!", и через двадцать минут уже уснула до следующего утра…
- Привет, любимая! - услышала я сквозь сон знакомый голос. Расклеив глаза, я посмотрела на входящего человека. Дима! Как быстро он меня нашел. А зачем? Я уже открыла рот, чтобы задать этот вопрос, но мой знакомый пролетел мимо моей кровати, даже не взглянув на меня.
- Как дела? - спросил сверток бинтов с соседней кровати тихим женским голосом. - Ты нашел девицу?
- Она как сквозь землю провалилась.
- Найди. Скоро станет известно о смерти старого Агреста. Надо торопиться.
Какая ирония судьбы. Вот тебе и безопасное пристанище! Моей соседкой по палате была Людмила Агрест.
- Мы еще не знаем наверняка, наследница ли она.
- Других нет, - женщина попыталась повернуть голову в сторону Димы. - М-м. А ты, случайно, не ведешь свою игру? Может, сам хочешь получить эти акции? Признайся, ты уже уложил ее в постель?
- Давай не будем голословно обвинять друг друга. Мы начали эту игру вместе. И что бы ни случилось, должны довести ее до конца. Думаю, когда все окончится, ты не забудешь, что собиралась за меня замуж?
Он наклонился и поцеловал женщину в фрагмент щеки, выглядывающий из бинтов. Они еще немного о чем-то пошептались. Наконец, женщина сказала тихим голосом.
- Иди. Я устала. Помни, что я все это задумала ради тебя.
Когда Дима проходил мимо, я вжалась в подушку и закрыла глаза. Но он не взглянул в мою сторону и вышел.
Почему мне так не везет! Проклятый маленький городок, в котором только одна больница скорой помощи! Я осторожно посмотрела в сторону моей соседки. Ее глаза были закрыты. Скрежеща зубами от боли, я встала и поковыляла в соседнюю палату, где по моим подсчетам должна была находиться Лена. Я никогда раньше не подозревала, что коридор такой длинный! Опираясь на стенку и постанывая, я, наконец, почти доползла до вожделенной двери.
- Больная! Вы хотите умереть прямо в коридоре? - голос, несомненно, принадлежал Владимиру Александровичу. Он не присутствовал во время моего торжественного поселения в этом заведении и не узнал в страдалице меня. - Куда вас несет! Вы еле держитесь на ногах, нет на ноге! - Он подошел ко мне и поддержал под локоть. Я торопливо открыла дверь в Аллочкину палату.
- Ленка! Спасай, - пршептала я и плюхнулась на кровать рядом с Аллочкой.
- Полина?! - хором удивились Ленка и доктор.
- Послушайте, мне нужно в другую палату! В моей - женщина, которая хотела меня убить!
Ленка переглянулась с Владимиром Александровичем.
- Так. Доигрались. Придется показать тебя психиатру. Я чувствовал, что все эти шпионские страсти, этим окончатся. Как ты сюда попала?
- Упала в траншею на стройке.
- Сотрясение мозга было?
- Да. Но дело вовсе не в этом.
- К сожалению, вынужден с этим не согласиться. У тебя, моя милая, посттравматический психоз.
- Сначала выслушайте.
- У меня обход.
- Это займет совсем немного времени. Пожалуйста.
- Пять минут.
Я торопливо и сбивчиво рассказала, что со мной стряслось за вчерашний день. Это был театр одного актера. Все, включая проснувшуюся Аллочку, слушали молча. Больше всех энтузиазма проявлял Войт. Мне казалось, в самых захватывающих местах он едва сдерживается, чтобы по-детски не захлопать в ладоши.
- Хорошо! И какие выводы я должен сделать из этого бреда?
- Переведите меня в другую палату.
- Свободных палат нет. Могу перевести тебя только в мой кабинет или в подсобку рядом с твоим псом. В моем кабинете нет кровати, а в подсобке вам будет тесновато вдвоем. Честно говоря, в такою идиотскую ситуацию я никогда еще не попадал, - он беспомощно посмотрел в Ленины синие миндалевидные глаза, досадливо махнул рукой и ушел отдавать распоряжения медсестре.
Мы остались одни.
- Значит, ты подписала договор? - услышала я скрипучий голос Войта.
- Вы считаете, что это ошибка?
- Возможно, но не твоя. - Не понимаю, что в моей ситуации так его развлекало, но вид у старика был очень довольный. - А где эта женщина? В соседней палате? Очень хорошо.
- Рада, что хотя бы вас эта история развлекает.
- Не обижайся, в жизни пожилого человека так мало захватывающих моментов!
Я решила не возвращаться больше в страшную палату, а дожидаться в Аллочкиной. Владимир Александрович будет вынужден смириться с моим присутствием здесь, потому что смирительные рубашки его отделению не полагались, а иначе ему со мной не справиться. Поэтому спустя полчаса, когда Шурик пришел меня проведать, вся наша веселая компания была в сборе.
- Как ты себя чувствуешь? - как всегда сдержанно поинтересовался он.
- Как будто в канаве побывала, - он кивнул, никак не отреагировав на мою остроумную шутку.
- Ты можешь двигаться? - я кивнула.
- Давай выйдем в коридор. Мне нужно с тобой поговорить.
За Шуриком я пошла бы и на край света, но в коридоре маячил призрак Владимира Александровича, и в мои планы не входило попадаться ему на глаза лишний раз.
- Можешь говорить здесь. Все свои.
Шурик окинул взглядом моих спутников, укоризненно посмотрел на меня и пожал плечами.
- Пожалуйста. Эту ночь я провел в архиве нашего роддома. Мы с моей знакомой нашли записи всех детей, родившихся пятьдесят пять лет назад в день рождения моего шефа.
- И?
- Я сделал ксерокопию. Смотри.
Я схватила копии драгоценных листочков. К сожалению, Агрест в записях не числился. За целые сутки в тот неурожайный день родилось всего трое детей: две девочки и мальчик. И фамилия счастливой обладательницы сына была Агрус.
- Какая похожая фамилия, и тоже редкая. Странно. Может, это просто грамматическая ошибка?
- Какая ошибка? Агрус? - Ленка вдруг оживилась и приняла участие в разговоре - Двадцать второго сентября сорок шестого года? Наш роддом?
Она засмеялась.
- Да. Тебе это что-нибудь говорит?
- Еще бы. Этот Агрус - мой отец.
* * *
Когда немая сцена окончилась, все закричали хором, но каждый вел свою партию.
- Боже мой! - восхищался Войт - Как интересно! Какой у вас чудесный маленький городок!
- Ну, и что, что фамилии похожи! - шумел Шурик - Это еще ничего не доказывает.
- Подожди! - бурно удивлялась я - Но твоя девичья фамилия Демина.
- Я выбрала мамину фамилию, когда получала паспорт, - в ответ перекрикивала всех Ленка. Аллочка кричать не могла, а только хлопала глазами и смотрела на всех, как на полных дураков.
- Не понимаю, чего это ты так развеселилась, - пытался перекричать Ленку Шурик - мы снова ничего не нашли!
- А вы еще в архиве дворца регистрации новорожденных посмотрите! - громко советовал Шурику Войт. - Ребенок мог родиться дома. А вот зарегистрировать его обязательно должны были. Тогда с этим было строго.
В дверях молча стоял Александр Владимирович и пытался сообразить, что же происходит. Не замечая нависшей над нами грозы, мы продолжали.
- А куда подевался твой отец? - торопилась я удовлетворить свое любопытство.
- Ну, какая разница! Аргус и Агрест совершенно разные фамилии, - кипятился Шурик.
- Ну, во-первых, он не Аргус, а Агрус. Аргус - многоглазый пес из греческой мифологии, а Агрус - крыжовник. Это украинская фамилия, - обиделась за отца Лена. - Он погиб. Какой-то несчастный случай в армии во время срочной службы.
- А где он служил?
- В пограничных войсках где-то на западной границе Союзa.
- А как это произошло?
- Откуда мне знать? Я родилась после его смерти.
- Зачем ты расстраиваешь человека? Ее отец умер. Понимаешь? А мы ищем живого.
- Ты прав.
На слове "расстраивать" Владимир Александрович сбросил с себя оцепенение.
- Прекратите балаган! Я вас всех сейчас отсюда вышвырну!
- Если вы все так себя чудесно чувствуете, я просто не имею права удерживать вас в своем отделении. - Мы все замолчали под тяжестью его аргументов. - Вот вы, молодой человек, - обратился он к Шурику - Что делаете в палате?
- Я пришел проведать Полину Агрест.
- Приемные часы с семнадцати до девятнадцати часов. А к ней, в ее - то состоянии, вовсе нельзя.
- А когда будет можно?
- Я вам сообщу. А сейчас прошу покинуть палату.
- Извините. Вы правы - повернулся он к Войту - Я поищу Агреста в записях регистрации новорожденных в нашем ЗАГСе, - и уже около самой двери кивнул мне: - Ты не волнуйся. Пока, - и выскользнул из палаты, так и не поцеловав меня, на что я очень надеялась. Владимир Александрович продолжал воевать.
- Вы, Полина Агрест, либо вернетесь в свою палату, либо возвращаетесь домой. Я не могу рисковать здоровьем остальных пациентов из-за психической неуравновешенности одного из них.
Оба варианта меня не устраивали, но я выбрала из двух зол меньшее. Пока Людмила не знает, кто ее соседка, можно переждать бурю в моей палате, и покорно поковыляла к двери.
- Ага, значит, здравый смысл вам чужд не полностью, - удовлетворенно кивнул новоявленный тиран, уловив направление моего движения. - О своей мании преследования расскажете завтра психиатру. Я специально для вас договорюсь о консультации.
- Теперь поговорим о вас, - обратился он к Войту. Что он говорил, я уже не слышала. Дверь в палату тяжело захлопнулась, отрезав меня от моих товарищей по несчастью. Уже вползая в свою палату, я видела, как, одержав полную победу над своими пациентами, доктор побежал курить на улицу, чтобы привести в порядок нервы. Ему тоже было нелегко.
- Мне бы его проблемы… - горько улыбнулась я разбитым лицом и легла в свою постель с таким чувством, с каким клали голову на плаху приговоренные к смерти.
* * *
- Лина! Лина! Сколько можно спать! - Ленино восклицание было совершенно справедливым. Уже три дня я пребывала в полусонном состоянии. Владимир Александрович свою угрозу вызвать психиатра не выполнил, но какое-то снотворно-успокаивающее снадобье прописал. Теоретически мне это не нравилось, но практически очень неплохо виляло на мою нервную систему. Во всяком случае, все окружающее я воспринимала совершенно равнобедренно.
- Я не сплю. - Я попыталась расклеить слипшиеся веки, и это у меня почти получилось. В вечернем теплом полумраке на меня лихорадочно блеснули Ленины глаза.
- Слушай! Я влюбилась! - время и место для своих излияний Лена выбрала как всегда самые удачные.
- Поздравляю, - вяло отозвалась я. - Можешь сообщить радостное событие твоему доктору. Он будет счастлив.
- А почему я должна это сообщать ему?
- Ну, ты же в него влюбилась, надеюсь? - Ленка засмеялась.
- Какая же ты глупая! Между нами ничего нет.
- С твоей стороны, может, и нет.
- С его тоже. Он просто мне очень сочувствует, а я ему благодарна за Аллочку.
- Ладно. Боюсь только, что он сочувствует тебе очень горячо. А кто же настоящий объект светлой страсти?
- Ты его не знаешь. Он сегодня приходил к твоей соседке. Если бы ты его только видела! - далее следовало подробное описание Димы. Ну, конечно, у моей подруги был просто талант влюбляться в мужчин, совершенно ей не подходивших.
- Я его видела. Типичный альфонс. Очень дорогой. Он тебе не по карману.
- Зачем ты оскорбляешь человека, которого не знаешь! Я с ним говорила. Он умный и добрый.
- Ага, облако в штанах.
- Когда он узнал об Аллочке, очень беспокоился о ее здоровье. Спрашивал, все ли функции мозга у нее восстановились.
- Еще бы. Для него это важно. Кстати, о ее здоровье он, как раз, позаботился уже давно: стукнул ее по затылку кочергой.
- Слушай, когда Айболит (так Лена называла Владимира Александровича, за то, что он согласился лечить Унтера) говорил, что ты немного не в себе, я не верила. И напрасно. Тебе лечиться и лечиться.
Ленка резко встала и вылетела из палаты.
- Эй! Вечная Джульетта, обо мне он не спрашивал?
- Еще чего! - услышала я уже из коридора. Сумерки уже перешли в полумрак. С улицы доносился шум обыденной мирной жизни и запах акаций. Мне было жалко Доктора, Ленку и… себя. Бедный доктор Айболит. Славный и добрый, несмотря на показную строгость. Если бы не Шурик, я бы в него влюбилась. А Шурик? Что чувствую я к нему? За эти три дня, которые мы не виделись по воле Владимира Александровича, я начала сильно сомневаться в своих чувствах. В результате моего необдуманного поступка я потеряла хорошего друга, а обрела… Кого я обрела? Может, Шурик тоже считает наш поступок ошибкой и не знает, как мне это сказать? Нужно поговорить с ним, как только выйду из больницы. Если выйду. Я скосила глаза в сторону Людмилы. В палате было уже довольно темно, и белое пятно ее гипсового кокона казалось безжизненным. Скорее всего, она спала. Людмила Агрест, зачем тебе я? Тебе нужен кто-то другой. И мне почему-то кажется, что этот другой сейчас вышел из нашей палаты. Елена Агрус. Агрус - крыжовник, такой колючий и сладкий, такой созвучный моей фамилии. Интересно, имеет ли какое-то значение слово Агрест? Мои глаза снова начали слипаться, и я плавно перешла из яви в сон.
…Эльжбета в своем малиновом домашнем халате наклонилась над моей кроватью и засмеялась своим тоненьким неприятным смехом.
- Ты всегда была дурой! Столько раз видеть наш герб и ничего не сообразить!
- Герб? А что с гебом? - удивилась я.
- Посмотри на него. - Она схватила в руки картонку с рисунком и поднесла ее мне к лицу. Я впервые посмотрела на него внимательно. Конечно, на гербе было много деталей, в которых разбираются только знатоки геральдики, но основной деталью была ветка колючего растения с таким знакомым мне плодом.
- Значит, Агрест…
- Крыжовник. Он значил, что род такой же плодовитый и живучий, как крыжовник. И способен защитить свои плоды, как крыжовник. - Внезапно она придвинула руку с рисунком еще ближе ко мне.
- Но мы не будем защищать чужую простолюдинку, правда, милый агрест? - она еще ближе придвинула рисунок ко мне. Ветка крыжовника вдруг обрела объем и больно уколола меня в шею. Я инстинктивно изо всей силы оттолкнула призрак забинтованной рукой и закричала.