- Я человек конченый. Хоть найдете, хоть не найдете - мне от председателя пощады не будет. И колхозники не простят. А Вазген невинный. Молодого парня, прошу, не погубите.
- Только вам сейчас и выступать адвокатом, - неприязненно заметил майор.
Пилипосян болезненно усмехнулся, но на его здоровом, красном лице усмешка выразила не страдание, а неуместную лихость. Смотреть на эту явную подделку не хотелось. Андрей отвел глаза. И тут он увидел руки Пилипосяна - большие рабочие руки. Они дрожали и явственно выражали то отчаяние, которое не могло выразиться на лице человека.
- А ведь я, товарищи, вообще-то непьющий…
- После вчерашней вашей попойки это безусловно очень ценное заявление, - усмехнулся майор.
- Теперь-то, конечно, что бы я ни сказал, все будет вранье.
Андрей не верил этому человеку, когда глядел на него. Лицо бесшабашного забулдыги, пьяницы, плута. Но если отвернешься и слышишь только его глухой голос и видишь мнущие друг друга беспокойные пальцы, то не верить нельзя.
- Внешний вид у меня обманчивый, товарищ начальник, - уныло проговорил Пилипосян. - Я это за собой давно знаю. А что могу сделать? Но только одно скажу: я вас не обманываю. Судите меня как хотите, я наказание заслужил, но то, что я всю правду вам выложил, - это точно.
Вокруг разговаривающих робко ходил худощавый паренек в стеганке.
- А это кто? Рыщет тут, как голодный волк…
- Вазген. Вы не обращайте, пожалуйста, на него внимания.
- Трусит, что ли?
- Нет. Но вообще он сильно переживает.
- Скажи пожалуйста! Значит, нервный? И тоже, конечно, непьющий?
Пилипосян укоризненно качнул головой:
- Да он же совсем молоденький! Постыдились бы вы, товарищ начальник! Вчера это я его подпоил, на радостях. Моя вина… Найдете или нет? - спросил он вдруг. - Собака ваша дельная или вроде игрушки?
- Собака не всемогущий колдун, - строго сказал Андрей. - У нее возможности ограниченные. Что окажется доступно ее природе, то она сделает.
Черноглазый, очень бледный Вазген шагнул вперед. Он действительно был молод, наверно еще школьник. Привлекательное, умное, гордое лицо…
- С нами что будет - со мной и с дядей, - пусть то и будет. Наша вина на виду. А резину найдите! - Он не просил - требовал. - Найдите! Вы обязаны. Через собаку или иначе. Как же можно - грузовики без покрышек! Их знаете как у нас ждут?
- Вот тебя, ротозея, и послали охранять колхозную собственность, - нахмурился майор. - И еще ты будешь нам теперь указывать на наши обязанности!
Черные глаза вспыхнули.
- По-моему, я с вами вежливо говорю. - Юноша, раздувая ноздри, смотрел на начальника. - Ничего лишнего я себе не разрешаю.
- А я, выходит, разрешаю? - Сердиться, как видно, начальнику не хотелось. Паренек ему явно нравился. - Найдем твою резину. Преступники от нас не уйдут. Вообще запомни: если милиция иной раз не находит, то это не значит, что невозможно, а просто выявляется наша плохая работа. Это я вполне ответственно говорю.
Пилипосян втянул румяные щеки, цокнул языком и ударил, себя в грудь:
- Через всю страну, через тыщи километров провез в сохранности. На пороге родного дома обанкрутился!
И это старинное, давно вышедшее из обихода да вдобавок еще и искаженное слово прозвучало так горестно, что Андрей сразу поверил: не виноват человек! То есть в ротозействе, в преступной небрежности виновен, а в злом умысле - нет.
- Ко мне, Дикарь!
Андрей произнес это негромко, как бы между прочим. Но Дикарь услышал. Он метнулся из коляски, вытянул и чуть изогнул серый пушистый хвост и пустился к хозяину.
- Найдем, Дикарь? - Андрей нагнулся к собаке.
Когда-то с такими словами Андрей обращался перед каждым поиском к Караю. А тот отрывисто лаял. И нетерпеливый его лай звучал как ответ: "Найдем, хозяин, постараемся". Дикарь был к этому не приучен. Он внимательно смотрел на Андрея, склонял голову то на один, то на другой бок. Пытался понять, чего от него хотят. На секунду Андрею показалось, что перед ним по-прежнему Карай и сейчас они начнут удачный поиск. Но тут, как клинок из ножен, стремительно вылетел из пасти узкий и длинный язык и лизнул его в нос.
- Ну, дурак! - сказал с досадой Андрей. - Что с тебя взять!
Он пристегнул к ошейнику собаки длинный поводок и пошел к машинам.
Следов было много. За ночь следы хорошо оттиснулись на земле и на траве. Майор позаботился, чтобы посторонние на пустыре не крутились. Собаке легко будет взять направление. А дальше что? Преступники не угнали грузовики - значит, у них была своя машина. Такую тяжесть, какой они завладели, на руках не унесешь. Вот след и прервется. Что сможет сделать собака?
- Нюхай, Дикарь!
Пес круто берет с места и тянет прямиком - стало быть, он отлично чувствует запах. Ну, давай, давай! Приведи меня к тем мерзавцам, к ночным добытчикам, которые копошились тут в темноте. Какое им дело, что весь колхоз ждет сейчас с нетерпением и надеждой новую технику! Люди составляют планы, мечтают, что жизнь их станет лучше, когда механизмы им помогут. А могучие машины беспомощно распластались на пустыре. Тяжко смотреть на них. Еще не начав жить, стали инвалидами. Зато спекулянт-перекупщик предложит жулику сколько-то рублей за краденые покрышки, фары. Жулик-крохобор, таясь, примет у него сверточек с деньгами и будет трусливо оглядываться - не заметил ли кто? Так пусть позеленеют от страха лица преступников, когда они увидят служебно-розыскную собаку и поймут, что пойманы. Вперед, Дикарь!
Нет, остановка.
Собака крутится на следу, визжит.
- Ага! - Запыхавшийся майор подбежал, стал рядом. - Вот тут безусловно ждала машина. Это очень важно - определить именно то место, с которого они уехали.
Следователь тщательно осматривает площадку, где остановилась собака. Похожий на все другие участок захламленной пристанционной земли. Ржавая консервная банка. Она здесь случайно и никакого отношения к происшествию не имеет. Столб с электрической лампочкой. Но лампочка разбита. Значит, ночью тут было темно. Отчетливый отпечаток протектора на сыроватой земле. Вот это уже интересно!
- Машина легковая, - задумчиво определяет следователь. - "Москвич" старого выпуска. В темноте проехали правым передним колесом по луже - вон той луже, что и отсюда видна. Оттого и след получился явственно.
Все смотрят на лужу.
Майор думает вслух:
- Лужа меня лично мало интересует. А вот что мне действительно интересно: как могли преступники - а их ведь было несколько душ - увезти в "Москвиче" старого выпуска полтора десятка огромных автопокрышек, да еще фары, подфарники и прочее? Да еще и сами - трое, четверо - там разместились.
- Не могли, - соглашается следователь.
- Тогда мы должны сделать вывод - не та машина. Случайно, значит, другая тут стояла, и на ней уехал кто-то другой. Дальнейший вывод: собака ошиблась.
Андрею очень хочется отрезать: моя собака не ошибается! Но он молчит. Ведь ему приходится работать не с Караем, не с Маузером. У него посредственная, много раз ошибавшаяся служебно-розыскная собака. Черт ее знает, ошибается она в этот раз или нет!
- Можно еще раз попробовать, - предлагает Андрей. - Проверить вторично, если хотите…
Все возвращаются на пустырь. Дикарь снова обнюхивает кирпичи, землю под колесами грузовиков. И уверенно - так же, как и в первый раз, - натягивает поводок. Но теперь он бежит в противоположную сторону.
- Ага, этот уже взял правильно! - слышится позади голос майора.
"Черт бы побрал такого пса! - злится Андрей. - Обязательно поначалу запутается. В одну сторону бросился, потом в другую. Перед людьми стыдно. Старания много, а успехов никаких. Но почему все-таки первый след был проложен к "Москвичу"? В каждой ошибке тоже есть свой смысл. А может, не было никакой ошибки? Ни с того ни с сего пес не побежит смотреть на лужу…"
Дикарь тянет напористо. Приходится его слегка сдерживать. Огромная куча угля, высотой с одноэтажный дом, навалена на пустыре. Угольный склад, что ли? Дикарь с ходу заворачивает и карабкается по склону угольной пирамиды.
- Опять заврался! - бросает кто-то позади.
Андрей натягивает поводок. Куда понесло проклятого пса? Бессмысленно бежать за ним на угольную гору. Вымажешься, как трубочист. Да и к чему? Можно встретить пса с другой стороны насыпи…
Андрей отстегивает поводок. Дикарь скачет вверх, вверх. Брюхо, лапы, хвост теперь у него чернее, чем у Маузера. Андрей огибает угольную насыпь и ждет, когда пес начнет спускаться.
А вот и он. Появляется на гребне горы и с лаем скачет вниз, проваливаясь и скользя. Конечно, он сильно чует след, иначе не рычал бы, не лаял. Выходит, если верить собаке, преступники перелезали через угольную гору. А для чего?
Дикарь выбрался на землю. Яростно мечется у насыпи, нюхает траву, нюхает воздух. Через минуту он начинает беспомощно скулить. След утерян.
Майор идет за ним и тоже почти что уткнулся носом в землю.
- Смотрите! - Опускает палец - и все видят на угольной пыли отпечаток автомобильной покрышки. - Похоже, опять тот самый "Москвич".
Андрей удерживает за ошейник безумствующего пса. Дикарь рвется обратно на гору.
- Можно, я скажу, товарищ майор? Я, кажется, разгадал эту загадку.
- Так поделитесь с нами, товарищ старший лейтенант.
- Машина стояла у столба под разбитой лампочкой. Это была никакая не другая машина, товарищ майор, а именно та самая. Преступников, как мы знаем, было несколько. Один - надо полагать, шофер, - когда дело у них закончилось, пошел к своему "Москвичу", и Дикарь, которого мы зря ругали, привел нас в точности по его следу. Другие тем временем полезли на эту угольную гору. И Дикарь во второй раз показал нам их путь. Спрашивается, для чего они полезли? А для того, товарищ майор, что они не могли увезти в "Москвиче" покрышки, как вы совершенно точно определили. И они решили их спрятать. Где? Да именно в этой самой угольной куче. Потом они спустились, тут шофер подал им "Москвича", и они укатили. Похищенные вещи - вот я головой ручаюсь - до сих пор лежат закопанные в угле. Собака нам в точности укажет место.
- Пускайте собаку!
Дикарь мгновенно взлетел наверх. Андрей кинулся за ним. Он уже не думал, что может выпачкаться. Майор с сожалением взглянул на свои начищенные сапоги и, вытягивая носки словно в танце, ловко, быстро побежал по осыпающемуся склону.
Пес ожесточенно разрывал уголь передними лапами. Усы у него были черные, глаз совсем не видно, только зубы сверкали, когда он с отвращением чихал и когтями пытался соскрести с носа налипшую угольную пыль.
- Лопату! - крикнул Андрей стоящим внизу.
Но ему не пришлось воспользоваться лопатой. Ею, по праву старшинства, завладел майор.
Рыл он сильно, умело, яма на глазах углублялась. Дикарь бросался прямо под лопату, рычал и время от времени злобно вонзал в черенок белые зубы.
- Дайте же мне лопату! - горячился Андрей. - Ну, что вы так, товарищ майор…
Ему казалось, что раскопать яму - это его право, раз уж именно он обо всем догадался. Начальник только отворачивался и молча вбивал лопату в уголь.
Трудиться ему пришлось, впрочем, недолго. В развороченной яме лежали шины, покрытые брезентом.
Все по очереди заглянули в яму.
Потом, стали смеяться, хвалить Андрея.
- Героическая у вас собака! Ну, умница! - сказал следователь. - Придется теперь колхозу "Верный путь" доставлять каждый день к завтраку этому псу хорошую баранью отбивную!
Больше всего Андрей боялся показать, как он радуется успеху. Пусть не думают, что удача мало знакома ему и его собаке. Нет! Проводник прибыл со своей замечательной служебно-розыскной собакой на место происшествия, быстро сориентировался, обнаружил пропажу. Выполнив долг, скромно едет домой. Похвалы не нужны. Дело самое обычное.
Радость буквально распирала его. Давно уж он так не гордился победой. Разве только в те далекие дни, когда он еще работал с Караем…
Но люди не должны ничего видеть.
Андрей был сух, подтянут, немногословен. Взял собаку на поводок, четко козырнул:
- Могу считать свою роль оконченной, товарищ майор?
- Вы-то можете, а нам еще предстоит найти преступников.
- Полагаю, тут уж вы справитесь без меня и без моей собаки?
- Верно. Благодарю вас за отличную работу.
Андрей еще раз кинул руку к козырьку.
Он пошел по склону, то и дело проваливаясь в проклятый уголь. Выбравшись, потопал сапогами, отряхнулся. Глядя на хозяина, отряхнулся и Дикарь. Чище от этого они оба не стали.
Андрей сел за руль мотоцикла. Дикарь прыгнул в коляску.
Когда выехали на шоссе, пес потянулся и осторожно положил заляпанную мокрую морду на согнутую, держащую руль руку хозяина.
Это было неудобно Андрею. Он стерпел.
ДИКАРЬ В ЗООПАРКЕ
Уже не раз, садясь обедать, Андрей находил на столе одну и ту же газету, как бы случайно раскрытую на четвертой полосе, и так, чтобы в глаза бросилось объявление. Зооветеринарный институт извещал о приеме студентов на заочный факультет. При поступлении льготы предоставлялись людям с опытом практической работы в животноводстве. Какое отношение это могло иметь к Андрею? Он отодвигал газету и опускал ложку в суп.
А через день газета опять лежала у его прибора.
Наконец ему надоело. В воскресенье утром он спросил у жены:
- Ну, что это значит?
Как всегда, когда она бывала смущена, Ева стала смеяться.
- А что? Разве плохо, если ты получишь высшее образование?
Андрей кончил школу уже давно. В войну его вместе со многими другими подростками перевезли из блокированного Ленинграда в Армению. Потом, когда выяснилось, что все его родные погибли, он уже не вернулся в Ленинград - жил в Ереване, в детском доме. Кончил школу. Потом была армия. А после демобилизации он снова вернулся в Ереван - это он уже ехал к себе домой.
О том, чтобы продолжить учение, он теперь не думал. Куда там! Ему за тридцать. Он глава семьи.
- Высшее образование! - с досадой сказал он. - Об этом уже скоро моя дочка начнет думать, а ты мне предлагаешь…
Дочке было два года.
Она сидела под столом и пыталась убедить плюшевого медвежонка взять в рот соску.
- Возьми соску, - доносилось из-под стола. - Я кому говорю? Спи сейчас же! Вот я тебе покажу, дрянь такая!
Она в точности повторяла слова и интонации матери. А Ева не очень выбирала выражения, когда сердилась.
- Аллочка, - позвал Андрей, - будем с тобой вместе учиться, да? Ты будешь объяснять папе, как решать задачки.
Девочка вылезла из-под стола, держа за лапу игрушечного медведя. Круглыми голубыми глазами пытливо посмотрела на отца.
- Такие вещи не говори! - приказала она строгим материнским голосом. - Ну, пойдем, пойдем прыг-скок.
Этим кончался каждый разговор Андрея с дочерью. Еще не научившись крепко стоять на собственных ногах, она уже любила прыгать. Отец держал ее за вытянутые маленькие теплые руки, и она без устали отталкивалась крепнущими ножками от пружинного дивана.
Когда дочка наконец отпустила его, Андрей вернулся в столовую и, позевывая, перечитал объявление. Ева не смотрела на него, делала что-то свое. Он ждал, ждал, зевал - хотелось, чтобы она первая начала разговор. Жена молчала.
- Заочный факультет… - не выдержал он. - У меня нет никакого практического опыта по животноводству…
- Нет, Андраник, - Ева часто переделывала его имя на армянский лад, - опыт у тебя есть. Ты же работаешь по собаководству. Я зашла сегодня - просто так - в зооветинститут, и мне там сказали, что служебно-розыскная собака тоже может считаться отчасти как животноводство.
Андрей внимательно все выслушал, а потом высоко поднял плечи - это должно было выражать удивление - и даже вздохнул:
- Ах, ты уже и в институте побывала!
Но на самом деле ему это нравилось. В институте была! Скажи пожалуйста! Все продумала!
Ева скромненько объясняла:
- Я давно чувствую, что твоя работа тебя не удовлетворяет. А что может быть лучше - учиться и потом с интересом работать? Все дороги открыты.
Снова пришла Алла и потребовала:
- Давай прыг-скок.
Ева хорошо знала своего мужа. Если она будет настаивать, то он замкнется, уйдет в себя. Но если заронить ему в душу сомнение и умолкнуть, то он выложит все, что у него на уме. Поэтому, когда он пришел в кухню, Ева перетирала посуду и пела.
- Почему ты решила, что я недоволен работой?
- А ты доволен? Ну и слава богу!
- Нет, почему ты все-таки вообразила?
- Но, господи, ты все время говоришь, что появились автомашины и значение сыскной собаки падает. Ты только поставь рядом такие слова: кибернетическая машина или атомная бомба - и собака-ищейка! Сразу сам поймешь, насколько, несовременна твоя профессия. Да и вообще, милиция скоро не будет нужна. - Она засмеялась, увидев, как вытягивается лицо мужа.
- Ладно, ты не торопись. Пока что давай-ка будем укреплять милицию.
Они давно уже сговорились, что в воскресенье поедут с дочкой в зоопарк. Интересно было послушать, что скажет Аллочка о живом слоне. Только посадив жену и дочку в коляску мотоцикла, Андрей понял, что у Евы есть еще и другая цель.
- Сейчас, Аллочка, мы увидим с тобой то место, где наш папа скоро будет работать.
Вот, оказывается, зачем они ехали в зоопарк!
Если уж Ева уцепилась за какую-нибудь идею, так ее и трактором не своротишь в сторону.
По дороге Андрей думал: хочется ему учиться или нет?
Он вдруг почувствовал волнение, когда вспомнил шелест страниц учебника. А холодок под сердцем в час экзамена… И потом, если действительно работать в зоопарке, - ведь это так заманчиво…
- А когда нужно подавать заявление?
Ева быстро отозвалась:
- До субботы.
- Я напишу, а ты передашь.
Ева работала врачом в поликлинике - два шага от зооветинститута. А Андрею нужно ехать через весь город. И, в конце концов, если уж она этого так хочет, так пусть хоть немного потрудится.
Мотоцикл плавно несся по шоссе. Слева на крутизне лепились домики. Над садами поднимался дымок. Пахло шашлыком. Андрей думал: учеба заочная, рассчитана на пять лет. И весь этот срок он будет работать в питомнике. А там ему уже и по возрасту подойдет время менять профессию.
Все получалось правильно.
Ева сказала:
- Как здесь хорошо! Это ущелье, эти огромные камни, деревья…