Я был зол, и меня тошнило. Я глотнул, оценивая свои шансы, дабы выбить у него из рук пистолет и справиться с ним голыми руками. Шансы были незначительны. Он был крупнее меня, а пистолет держал так, будто он прирос к его руке. "Ты слишком часто ходишь в кино", - сказал я себе, а ему ответил:
- На хозяина мотеля на побережье. В одном из его номеров вчера ночью был застрелен человек. Так случилось, что я приехал туда на несколько минут позже. Старик нанял меня, чтобы я разобрался, в чем там дело.
- А кого застрелили?
- Возможно, вашего брата. Он очень похож на вас. У вас есть брат?
Лицо его побелело. Забыв на миг о пистолете, он уставился мне в лицо. Рука с пистолетом невольно опустилась, дуло смотрело теперь в пол. Я выбил у него оружие и одновременно ударил его левой в челюсть. Бабахнул выстрел, мне обожгло лицо. Пуля угодила в стену. Я ударил его правой по затылку.
Он упал, но не потерял сознания, стал шарить рукой по полу, нашел пистолет и схватил его. Я ударил его ногой по руке, но пистолета он не выпустил. Тогда я стукнул его по затылку. Он выдержал мой удар, поднялся на ноги с пистолетом в руке, покачивая головой, как китайский болванчик.
- Руки вверх, - сказал он тихо. Подобные люди в ярости начинают говорить тихим нежным голосом. У него были блестящие, ничего не выражающие глаза, глаза убийцы.
- Мой брат Барт... Он... мертв?
- Мертв. Ему выстрелили в живот.
- А кто в него стрелял?
- Вот в этом-то весь вопрос.
- Кто стрелял в него? - повторил он свой вопрос тихим голосом. Лицо его перекосилось от гнева. Дуло пистолета смотрело своей черной глазницей мне в живот. - То же самое может случиться и с тобой, приятель.
- С ним была женщина. Она убежала, когда это случилось.
- Вы назвали Элфи, пианисту, ее имя, я слышал. Это была Ферн?
- Вполне возможно.
- Вы не уверены, раз говорите так?
- Она была с ним в комнате. Если бы вы могли описать, как она выглядит...
Его жесткие карие глаза смотрели на что-то за моей спиной.
- Зачем ее описывать? Позади вас, на стене, висит ее фотография.
На стене ничего не было. Он глубоко вздохнул и пошел на меня. Я попытался уклониться, но не удалось. Он ударил меня рукояткой пистолета по голове. Я стукнулся о стену и стал опускаться вниз. В глазах потемнело, и я потерял сознание.
Потом я стал различать цвета и очертания предметов, услышал голоса. Хриплый тенор говорил:
- Я думаю, дело было так. Варио сказал нам правду. Барт нашел ее в Акапулько и вез домой. Она уговорила его остановиться в мотеле на ночь. Она всегда нравилась Барту.
- Я не знал этого, - заметил кто-то сухим старческим голосом. - Это интересная для меня новость. Барт и Ферн. Ты должен был сказать мне об этом раньше. Я не послал бы его за ней, и ничего бы не произошло. Ведь так, Джино?
Я все еще окончательно не пришел в себя, мозг был в отключке, и я не мог понять, кому принадлежат эти голоса и о чем они говорят. Но ума хватило, чтобы не открывать глаз и продолжать слушать. Я лежал спиной на чем-то твердом, и голоса раздавались где-то вверху надо мной.
Тенор сказал:
- Вы не можете во всем винить Бартоломео. Это она виновата, эта грязная лживая сучка.
- Успокойся, Джино. Я никого не обвиняю. Но хочу ее вернуть. Теперь особенно. Ведь я прав?
- Я убью ее, - сказал тенор мягко, почти мечтательно.
- Возможно. Но теперь, может быть, такой необходимости не будет. Мне не нравятся бессмысленные убийства.
- С каких это пор. Ангел?
- Не прерывай меня, это невежливо. Я научился отличать главное от второстепенного. Что сейчас для нас главное? Почему мы хотели вернуть ее? Я скажу тебе. Потому что я хотел заткнуть ей рот. Власти знали, что она ушла от меня. Они хотели, чтобы она сообщила им о моих доходах. Поэтому мы решили найти ее и заткнуть ей рот. Я прав?
- Я знаю, как заткнуть ей рот, - спокойно сказал молодой голос.
- Вначале испробуем мой план, он лучше. Когда стареешь, то начинаешь понимать, что к чему, и не тратишь времени попусту. Она застрелила твоего брата, ведь так? Теперь мы знаем, как заставить ее молчать. Она может получить за это от пяти до десяти лет тюрьмы. И я считаю, что нам достаточно сказать ей об этом. Но прежде мы должны найти ее.
- Я найду ее. Барт смог ее найти без труда.
- Но ему помог Варио, ведь так? Думаю, Джино, тебе не стоит этим заниматься. Ты слишком импульсивный, как и твой брат. Я хочу видеть ее живой. Мы поговорим с ней и тогда решим, что делать дальше.
- Ты стал слишком сентиментальным на старости лет, Ангел.
- Так считаешь? - Послышался звук слабого шлепка или удара. - Я убил немало людей. На это были причины. Так что, думаю, ты должен взять свои слова обратно.
- Беру обратно.
- И называй меня мистер Фанк. Если я старик, то ты должен уважать мои седины. Называй меня мистер Фанк.
- Мистер Фанк.
- Прекрасно. Этот твой друг, он знает, где сейчас находится Ферн?
- Не думаю.
- Ты забыл сказать: мистер Фанк.
- Мистер Фанк, - прорычал Джино.
- Кажется, он приходит в себя. Его веки дрожат.
Кто-то ткнул меня мыском ботинка в бок. Кто-то стал хлопать меня по щекам. Я открыл глаза и сел. Мой затылок трещал, как мотор, работающий вместе бензина на боли. Джино выпрямился и встал рядом со мной.
- Поднимайся.
Шатаясь, я поднялся на ноги. Мы находились в комнате с каменными стенами и высоким потолком. Здесь стоял черный дубовый стол и стулья старинного образца. Комната и мебель, казалось, были построены для богатырей.
Человек, стоявший рядом с Джино, был маленьким уставшим старичком. Он мог быть разорившимся бакалейщиком или бывшим барменом, приехавшим в Калифорнию, чтобы поправить свое здоровье. Здоровье у него было плохое, это бесспорно. Даже в этой душной комнате он ежился от холода или лихорадки, лицо его было желтым. Он подошел ко мне поближе. Ноги его в синих мятых брюках, вытянутых на коленках, шаркали по полу. Высохшую грудь плотно облегал толстый синий свитер. Он, по меньшей мере, дня два не брился, и подбородок его напоминал серый, изъеденный молью плед.
- Джино сказал мне, что вы расследуете убийство. - Он говорил с легким среднеевропейским акцентом, но с каким, трудно было сказать. Казалось, он сам забыл, на каком языке говорил раньше. - Где это произошло?
- Не думаю, что могу ответить на ваш вопрос. Завтра вы сможете прочесть об этом в газетах, если это вас так интересует.
- Не могу ждать. Мне нужно это знать сейчас. Вам известно, где находится Ферн?
- Я не приехал бы сюда, если бы знал, где она.
- Но вы знаете, где она была прошлой ночью?
- Я в этом не уверен.
- Но все же расскажите мне, что вам известно.
- Не собираюсь.
- Он не собирается, - сказал старик, обращаясь к Джино.
- Думаю, лучше выпустите меня отсюда. Похищение - тяжелое преступление. Вы же не хотите провести остаток своей жизни в тюрьме.
Он улыбнулся мне снисходительной улыбкой, которая была страшнее, чем гнев. Его глаза напоминали тонкие ножевые раны, заполненные кровью, наполовину смешанной с водой. Неторопливо прошаркав к дубовому столу, он нажал носком ботинка на кнопку под ковром. В комнату вошли два парня в синих костюмах и быстро направились ко мне. Это были те самые богатыри, для которых построена эта комната и мебель.
Джино зашел сзади и попытался завернуть мне руки за спину. Я повернулся и ударил его кулаком в скулу. В ответ он сильно стукнул меня в живот, и что-то тяжелое, вроде бампера грузовика, ударило меня сзади по почкам. Ноги мои подкашивались, но я повернулся и локтем задел чей-то подбородок. В голове у меня звенело, но я все же услышал, как Ангел спрашивал меня вежливо:
- Так где же была Ферн прошлой ночью?
Я не ответил.
Ребята в синих костюмах держали меня за руки, а Джино бил по голове, как боксер по груше. Я пытался уклоняться то вправо, то влево, в зависимости от того, какой рукой он наносил удары, но удары сыпались все быстрее и быстрее, а я уклонялся все медленнее и медленнее. Лицо его стало расплываться и куда-то исчезло. Временами Ангел продолжал вежливо допытываться, намерен ли я ему помочь. В перерывах между ударами я спрашивал себя, почему я молчу и кого защищаю. Возможно, я молчал потому, что не хотел уступать насилию. Не люблю насилия. Но мое Я начало растворяться и исчезать, как и лицо Джино.
Я решил сконцентрироваться на ненависти к этому лицу. Какое-то время ясно его видел - глупое лицо с квадратным подбородком, брови срослись на переносице, близко посаженные глаза, горящие черным огнем. Он продолжал молотить меня кулаками.
Наконец Ангел положил свою костлявую руку ему на плечо и кивнул ребятам, которые меня держали. Они посадили меня на стул. Стул с помощью невидимой проволоки был привязан к потолку и постоянно раскачивался. Он раскачивался все сильнее и сильнее. Наконец, промчавшись через пустыню в сторону еле заметного горизонта, исчез совсем.
Я пришел в себя и выругался. Джино опять стоял рядом, держа в руках пустой стакан. Лицо мое было совершенно мокрым. Ангел, стоявший рядом с ним, сказал теперь уже раздраженным голосом:
- Да, вы умеете молчать. Но зачем вам это? Хочу узнать всего одну вещь, ничего не значащую. Моя подруга, моя девушка покинула меня, убежала. Я хочу знать, где она сейчас. Хочу вернуть ее.
- Вы неправильно действуете.
Джино нагнулся ко мне и засмеялся. Он грохнул стакан о ручку стула, на котором я сидел, и поднес острый осколок к моим глазам. Я очень испугался. Кровь застыла в жилах. Глаза для меня были все. Если ослепну - это конец. Я закрыл глаза, чтобы не видеть это ужасное стекло.
- Нет, Джино, - сказал ему старик. - Я знаю лучший способ...
Они отошли к столу и стали о чем-то тихо советоваться. Потом Джино вышел из комнаты, а старик остался. Он подошел ко мне. Его штурмовики стояли от него по обе стороны, глядя на него с восхищением и ужасом.
- Как вас зовут, молодой человек?
Я сказал ему. Губы мои вздулись, язык запекся в крови.
- Мне нравятся такие смелые ребята, мистер Арчер. Вы сказали, что вы детектив. Разыскиваете людей и получаете за это деньги на жизнь. Ведь так?
- У меня уже есть клиент.
- А теперь будет другой. Кем бы он ни был, я в состоянии его купить и снова продать. Поверьте мне. Пятьдесят раз подряд.
Он потер свои тонкие синие руки. Они были такими сухими, что казалось, будто деревяшка трется о деревяшку.
- Наркотики? - спросил я. - Вы торгуете героином? Я слышал о вас.
Его водянистые глаза покрылись пленкой, как у птицы.
- Не задавайте глупых вопросов, а то я перестану вас уважать.
- Это разобьет мне сердце.
- Может быть, это облегчит ваши страдания? - Он достал из кармана старый, потертый бумажник, вынул смятый банкнот и бросил его мне на колени. Это была пятисотдолларовая бумажка. - Моя девушка, которую вы найдете, очень молода и глупа. Ей нельзя верить. Но это неважно. Найдите ее, приведите сюда, и я заплачу вам еще пятьсот долларов. Возьмите деньги.
- Возьмите деньги, - повторил один из его охранников.
- Мистер Фанк сказал, чтобы вы взяли деньги.
Я взял деньги.
- Вы напрасно тратитесь. Я даже не знаю, как она выглядит. Я ничего о ней не знаю.
- Джино сейчас принесет ее фотографию. Он встретился с ней прошлой осенью в студии звукозаписи в Голливуде, где Элфи записывал свою музыку. Он послушал ее и предложил работу в клубе. Скорее из-за внешности, чем из-за голоса. Пела она плохо, но внешность у нее замечательная. Невысокая, но фигура прекрасная. Брюнетка, светло-карие глаза. Я нашел способ, как ее использовать. - Глаза его загорелись, но тут же потухли.
- Вы ничего не упускаете.
- Это верно. Ничто не должно пропадать зря. Думаю, что если бы я не стал тем, кем стал, то мог быть хорошим экономистом. Все должно приносить пользу. - Он замолчал, задумался. Его стареющий мозг начал ему отказывать. Потом он собрался с мыслями и продолжал: - Она побыла здесь месяца два и убежала. Глупая девчонка. На прошлой неделе я узнал, что она находится в Акапулько и что федеральный суд намерен использовать ее в качестве свидетеля по моему делу. У меня неприятности с налогами, мистер Арчер. Всю жизнь у меня были неприятности с налогами. Считали, что я от них уклоняюсь. К несчастью, Ферн помогала мне с бухгалтерией. Она может сильно повредить мне. Поэтому я послал Барта в Мексику, чтобы он привез ее сюда. Но я не желал ей ничего плохого. И даже сейчас не желаю ей ничего плохого и не обижу ее. Просто хочу с ней поговорить, объяснить, что к чему. Вот и все. А то, что она застрелила моего друга Барта, сослужит свою службу. Кстати, где это произошло?
Все эти его разглагольствования были просто длинной леской, на конце которой был крючок - вопрос, который он мне задал. И пытался поймать меня на этот крючок.
- В Сан-Диего, - сказал я. - Рядом с аэродромом, в мотеле "Мишн".
Возвратился Джино с фотографией в серебряной рамке. Он протянул фото Ангелу, а тот передал ее мне.
Он по-отцовски улыбнулся мне:
- Вот теперь вы действуете правильно.
Снимок был сделан в студии - вероятно, для рекламы. На черном бархатном диване на фоне искусственного ночного неба в прозрачном пеньюаре полулежала молодая женщина. Одна нога вытянута, другая согнута в колене. Ретушь подчеркивала ее фигуру и хорошенькое личико. Несмотря на то, что лицо было сильно накрашено - рот удлинен, полузакрытые глаза обведены черной тушью, - я узнал в ней Эллу Саланду. Внизу в правом углу на фотографии было написано: "Моему Ангелу с любовью, Ферн".
Меня затошнило, и стало даже хуже, чем после ударов Джино. Ангел дышал мне в лицо:
- Ферн Ди - ее сценический псевдоним. Я так и не смог узнать ее настоящее имя и фамилию. Она мне как-то сказала, что, если бы ее семья узнала, где она находится, они бы умерли от стыда. - Он сухо крякнул: - Она же не захочет, чтобы они узнали, что она убила человека.
Я отодвинулся от него - из его дряблого рта исходил тошнотворный запах - и собрался уходить. Охранники пошли меня проводить. Джино тоже хотел было доследовать за мной, но Ангел остановил его.
- Не ждите моих дальнейших распоряжений! - крикнул мне вслед старик. - Сообщайте мне обо всем.
* * *
Дом, в котором я находился, стоял на границе с пустыней. Он был огромен и украшен башнями, что делало его похожим на испанский замок. Последние лучи солнца окрасили его стены фиолетовым цветом. От башен падали длинные тени. Дом был окружен стеной высотой в десять футов, над которой в три ряда натянута колючая проволока.
Палм-Спрингс казался издалека грудой белых камней, сквозь которые кое-где проглядывал свет. Туманное красное солнце пробивалось сквозь холмы, напоминая огонь тлеющей сигары. В город меня привез человек в замшевой куртке, сбоку она топорщилась от пистолета. Солнце зашло, и город, как пепел от сигары, окутала темнота, а небо напоминало ее серо-синий дым.
Когда же я подъехал к Изумрудной бухте, небо стало сине-черным, испещренным мириадами звезд. По дороге я заметил, что за мной от Палм-Спрингс следовал черный "кадиллак". Где-то в кривых переулках Пасадены мне удалось от него удрать, как мне казалось, навсегда.
Неоновый мексиканец мирно спал под звездами. Надпись под ним гласила, что свободных номеров нет. Ярко горели лампы в окнах оштукатуренных домов мотеля. Открытая дверь в контору была затянута сеткой от москитов. Четырехугольный световой квадрат освещенной двери отражался, как в зеркале, на дорожке, посыпанной гравием. Я наступил на него и похолодел.
За стойкой в конторе сидела женщина и жадно листала какой-то журнал. У нее были массивные плечи и грудь. Волосы ее были выкрашены под блондинку и уложены косами на затылке. Пальцы украшены кольцами. На толстой белой шее висела тройная нитка жемчуга. Это была женщина, которую описал мне Донни.
- Вы кто? - спросил я.
Она подняла на меня глаза и криво улыбнулась.
- В вежливости вам не откажешь.
- Извините, но мне показалось, что мы с вами где-то встречались.
- Вы ошиблись, - она холодно на меня посмотрела. - Что с вашим лицом?
- Мне сделали пластическую операцию, но врач оказался любителем.
Она осуждающе хмыкнула:
- Если вы хотите снять номер, то у нас свободных номеров нет. А если бы и были, не думаю, что я захотела бы вас поселить здесь даже на одну ночь. Посмотрите, на что похожа ваша одежда.
- Понятно. А где мистер Саланда?
- А вам что за дело?
- Он хотел меня видеть. Я на него работаю.
- В чем заключается ваша работа?
Я передразнил ее:
- А вам что за дело? - Я был взбешен. Под мощным телом скрывалось ее истинное ничтожное существо, жесткое и твердое, как рашпиль.
- Прикуси язык, парень. - Она встала со стула. Ее тень позади оказалась огромной. Журнал упал и закрылся. Он назывался "Откровения молодежи". - Я миссис Саланда. Вы кто, рабочий?
- Что-то вроде этого. Собираю мусор, интеллектуальный мусор. Мне кажется, могу и вам быть полезен.
Она поняла, что я имел в виду.
- Вы ошибаетесь. И не думаю, что мой муж нанял вас. Это респектабельный мотель.
- Конечно. Вы мать Эллы?
- Нет. Эта маленькая мерзавка - не моя дочь.
- Значит, вы ее мачеха?
- Не лезьте в чужие дела и убирайтесь отсюда. Знайте, что сегодня здесь полно полиции, и вам не удастся никого одурачить, если собираетесь это сделать.
- А где сейчас Элла?
- Не знаю и не хочу знать. Шляется где-нибудь. Это все, что она умеет делать. За последние шесть месяцев она была дома всего один день. Великолепно для незамужней девушки! - Ее полное лицо выражало возмущение и ненависть к падчерице. И она продолжала, забыв, что я ее слушаю: - Я сказала ее отцу, что он старый идиот, раз принял ее обратно. Откуда он знает, что она задумала? Пусть идет своей дорогой и делает все, что хочет. Пусть сама позаботится о себе.
- Ты так сказала мне, Мейбл? - Саланда беззвучно открыл заднюю дверь и вошел в комнату. Рядом со своей пышной женой он казался карликом. - А я говорю, что, если бы не ты, моя дорогая, Элла не ушла бы из дома.
Взбешенная, она повернулась к нему. А он встал на цыпочки, весь вытянулся и щелкнул пальцами у нее под носом.
- Иди в дом. Ты не женщина и не мать. Ты неизвестно кто.
- Слава Богу, что я не ее мать.
- Слава Богу! - повторил он, грозя ей кулаком.
Она быстро удалилась, как шхуна под парусами, заметившая канонерку. Дверь за ней закрылась. Саланда повернулся ко мне.
- Извините, мистер Арчер. У нас с женой кое-какие разногласия. Мне стыдно в этом признаться, но я был дураком, женившись на ней. Я получил много тела, но потерял дочь. Старый дурак, - сказал он, грустно качая головой. - Я женился на ней потому, что секс всегда был моей слабостью. Это у нас в роду. Какая-то нездоровая любовь к полным и глупым блондинкам. - Он широко развел руками.
- Ладно, забудьте об этом.
- Если бы мог. - Он подошел ко мне поближе и стал рассматривать мое лицо. - Мистер Арчер, вы ранены? У вас кровь на подбородке, разбита губа.
- Я немного подрался.
- Из-за меня?
- Из-за себя. Но, думаю, пришло время, чтобы вы все мне рассказали.
- Все рассказал?