Та же самая шляпа, которая была на парне из голубого "бьюика". Мистер КГБ собственной персоной. Парень, который выглядел словно школьник и мог сойти в толпе за кого угодно, кроме того, кем был на самом деле. Вдруг мне стало смешно. Я стоял к нему спиной недалеко от окна, и он промахнулся! Может, я был первой жертвой в его жизни и он волновался? Я повернулся и посмотрел в окно. Этель лежала на полу, и кровь ручейком вытекала из раны.
Я бегом вернулся к ней, сбивая предметы, перевернул ее лицом вверх и увидел отверстие ниже плеча, крошечная синяя ямка, из которой еле сочилась кровь.
- Этель, Этель... малышка! - позвал я.
Ее глаза открылись, они были такими усталыми, такими усталыми!
- Это... совсем не больно, Майк.
- Я знаю. Пока не будет больно. Этель... мне очень жаль. Боже. Я чувствую себя ужасно.
- Майк... не надо.
Она закрыла глаза, когда я провел рукой по ее щеке.
- Ты сказал... значок, Майк. Так ты не один из них, да?
- Нет. Я полицейский.
- Я... рада. После... Я встретила тебя, я поняла... правду, Майк. Я знала... я была дурой.
- Не надо больше говорить, Этель. Я сейчас вызову доктора. Не разговаривай.
Она нашла мою руку и приподнялась.
- Скажи мне, Майк... пожалуйста. Я умру?
- Не знаю, Этель. Дай мне позвать доктора.
- Подожди... я хочу сказать тебе. Я любила тебя. Я рада, что полюбила тебя. Я должна была полюбить кого-то... еще.
Я разжал ее пальцы, сжимавшие мою руку, и опустил осторожно на пол. Затем подошел к телефону, набрал номер оператора и, стараясь говорить спокойно, сказал, что мне нужен доктор и как можно скорее. Она попросила меня подождать и соединила с врачом. Я услышал сухой тревожный голос. Объяснив, где мы находимся, я попросил приехать как можно быстрей. Врач сказал, что поторопится, и положил трубку.
Я опустился на колени возле Этель и стал гладить ее волосы. Она открыла глаза, во взгляде было ощущение боли, которая приходила к ней. Плечи ее передернулись, и кровь вновь заструилась из раны. Я как можно осторожнее поднял ее на руки и перенес на диван. Рана была темно-синего цвета, и я молил Бога, чтобы не было внутреннего кровоизлияния. Я сел возле нее, держа в своих руках ее руки и кляня всех и все. Молился и ругался, чуть не сходил с ума и не сразу заметил, что Этель смотрит на меня. Она старалась что-то сказать.
- Я больше не... с ними. Сказала... все, сказала...
Взгляд ее потерял осмысленность.
- Пожалуйста, не пытайся говорить, пожалуйста. Но она уже не слышала меня. Ее губы раскрылись, задвигались.
- Я никогда... не говорила им о тебе... Майк, я никогда не видела твой значок. Сегодня... вечером... эти люди...
У нее больше не хватило сил. Она закрыла глаза и затихла, только покрывало слегка поднималось и опускалось на груди, свидетельствуя, что она еще жива.
Я даже не услышал, как вошел доктор, высокий человек, по лицу которого видно, что повидал жизнь. Он сразу подошел к Этель и нагнулся над ней, затем открыл свой чемоданчик и стал что-то доставать и колдовать над раненой. В комнате запахло лекарствами. Я сидел в стороне и непрерывно курил одну сигарету за другой.
- Нужно отвезти ее в больницу, - обратился ко мне врач.
Я поднялся и направился к телефону. Оператор сказала, что вызовет машину, и я, положив трубку, обернулся:
- Как она, доктор?
- Какое-то время нам придется подождать результата. Есть небольшой шанс, что она выкарабкается. - Всем своим видом он высказывал гнев и презрение. - Как это случилось? - требовательно прозвучал его голос.
Возможно, точность и простота вопроса заставили меня увидеть всю ситуацию по-иному. Вдруг мне стало ясно то, чего раньше я не замечал. Этель сказала, что оставила партию, это подсказало мне ответ: в этот раз они преследовали не меня. Преследовали ее... и человек в шляпе был отличным стрелком; только потому, что Этель дернулась от удара ремнем, пуля попала ей не в сердце, и, возможно, это спасло ей жизнь.
Мягкая убийственная музыка, которую я всегда слышу в самое неподходящее время, зазвучала в моей голове. Заиграли дикие инструменты, изгоняя последние мысли из сознания.
Я подошел к доктору и посмотрел ему прямо в глаза, давая понять, что я тоже повидал многое в жизни и так же презираю и ненавижу грязные мысли.
- Вы знаете, кто я такой, доктор? Он изучающе посмотрел на меня:
- Ваше лицо мне знакомо.
- Так и должно быть. Вы видели его в газетах. Вы читали обо мне много разных историй, но в каждой из них есть ссылка на мой убийственный взгляд. Меня зовут Майк Хаммер. Я частный детектив и убил многих людей.
Он узнал меня: его глаза спрашивали, убью ли я его, чтобы он не заговорил о случившемся.
- Она - очередная жертва?
- Нет, доктор, это сделали другие. И тот, кто сделал, заплатит в тысячу раз дороже. Я не собираюсь рассказывать всю историю, скажу только одно. Это очень важно и касается жизни всех людей в этой стране. Поэтому вы должны молчать. Вы знаете, кто я, могу показать свои документы, чтобы вы без проблем нашли меня, если станет необходимо. Но, послушайте, если вы когда-нибудь чему-нибудь верили, поверьте и мне... Если я буду связан с этим случаем, то попаду в паутину полицейских формальностей, а в это время многие люди могут умереть. Вы понимаете меня?
- Нет. Вот так, просто нет.
Я еле сдержался, чтобы не схватить его за глотку и заставить силой понять мои слова. Помимо моей воли лицо приняло дикое выражение. Доктор не двинулся, он просто стоял и смотрел, как я борюсь с собой, чтобы его не убить.
- Возможно, я пойму позже. - Его лицо сделалось жестким и спокойным. Я облегченно вздохнул.
- Не понимаю этого вообще, - сказал он, - и никогда не пойму. Хотя знаю, что существуют мотивированные убийства. Но все равно это не так просто понять. Я точно так же не могу понять войны. Мистер Хаммер, в данном случае сделаю все, что в моих силах. Думаю, что хорошо разбираюсь в людях и вы говорите мне правду, хотя она и имеет неприглядный вид.
Я пожал ему руку и выскочил из дома. Так много надо было успеть сделать! Часы показывали начало одиннадцатого, и Вельда, должно быть, уже ждала меня. Сегодня на вечер у нас было запланировано одно дело. Затем еще и еще, до тех пор, пока не докопаемся до конца.
Я включил зажигание, и двигатель с рокотом завелся. Ночь проходит, и вечно не хватает времени на то, чего мне хочется. Первое - парень в шляпе, затем те люди, потом Этель. Я мысленно остановился. Этель и те ребята, она собиралась мне сказать о них, она почти сказала. Я полез в карман и достал бумажник. В нем лежала должным образом оформленная карточка, на которой, словно огонь, горели слова: "ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ". Мой Бог, Этель вывела на меня агентов ФБР. Сейчас стало все ясно... Эти двое ребят следили за мной, а парень в шляпе за ними. Они пытались попасть в мою квартиру и, возможно, найти эти пропавшие секретные документы, а парень в шляпе следил за всеми нами, чтобы убить Этель до того, как она успеет сказать что-нибудь еще из того, что знает.
Я позволил музыке звучать внутри меня, откинулся на спинку и хохотал, наслаждаясь этой музыкой сумасшествия. Я был сумасшедшим убийцей и искал новых жертв, желая убить их всех, снизу доверху. Сейчас для этого еще не время... Я проделал только небольшую часть пути по лестнице, ведущей наверх, если, конечно, не обломится перекладина и я не полечу вниз навстречу смерти.
Музыка оборвалась грохотом барабанов, я остановил машину напротив дома Вельды и вышел, взглянув наверх. Свет в ее окнах говорил о том, что она ждет меня, готовая к работе. Я вошел в дом.
Вельда поздоровалась со мной и уже по моему виду поняла, что не все в порядке.
- Что случилось, Майк?
Я не мог объяснить ей всего и просто сказал:
- Они пытались снова.
Ее глаза блеснули огнем из-под приспущенных ресниц и впились в меня.
- И снова скрылись.
- Майк, становится все опасней, не так ли?
- Будет еще опасней, пока мы не закончим с этим. Надевай пальто.
Вельда ушла в комнату и вскоре появилась вновь в пальто и с полным вооружением. - Пошли, Майк.
Мы спустились по лестнице к машине и выехали. На Бродвее была масса автомобилей, горела реклама, отражаясь на их крышах. Машины волнами прокатывались по улице, разделяемые огнями светофоров. Я встал в ряд машин, направляющихся в нижний город, и затем свернул в темноту улицы, по которой мы добрались до нужного места. Оставив автомобиль под уличным фонарем, мы вышли.
Это была окраина Гарлема, странная земля, где белые смешались с черными и можно слышать множество языков, как на Вавилонской башне. Улицы здесь наполнены незнакомым запахом иностранных кухонь, и слишком много людей живет в слишком маленьких комнатах. Дети смотрели враждебными глазами и становились неожиданно молчаливыми, когда мы проходили мимо. Вельда остановилась около старого, построенного из песчаника дома.
- Это здесь.
Я взял ее под руку, и по ступеням подъезда мы поднялись к входной двери. В вестибюле я зажег спичку и осветил таблички с именами на почтовых ящиках. Большинство из них были просто картонки от спичек, на которых детским почерком написаны имена. Я нажал кнопку звонка, но не услышал никакого звука. Вместо этого в грязном окошечке появилось лицо, и дверь открыл паренек, который доходил мне лишь до груди. Он курил вонючую сигару, в руках держал бутылку виски и был горбат.
- Что вам надо? - спросил он довольно недоброжелательно, но, увидев в моей руке десятидолларовую бумажку, сразу изменил тон:
- У нас всего одна свободная комната, и она вам не понравится. Можете использовать мою, за десять долларов я готов уступить ее хоть на всю ночь.
Вельда удивленно подняла брови.
- Лучше мы займем пустую комнату, - ответил я.
- Как хотите. Но предупреждаю, она вам здорово не понравится.
Я дал ему десять долларов, а он мне ключ и указал, где находится комната. Горбун был недоволен, наверное потому, что ему не удастся подглядеть за тем, чего, возможно, он сам никогда не имел.
Вельда стала подниматься вверх по лестнице, освещая дорогу фонариком. Дверь комнаты выходила в темный коридор, в котором пахло запустением и нищетой. Я вставил ключ в замок и открыл дверь. Вельда нашла шнурок выключателя и дернула его. Зажглась одинокая тусклая лампочка, свисающая на проводе с потолка. Я закрыл дверь и повернул ключ в замке.
Нам все стало ясно, как только мы оглядели комнату. Кто-то побывал здесь до нас. Полиция, конечно, могла проверить личные вещи Чарли Моффита, но она не стала бы переворачивать все вверх дном. Матрас лежал на полу весь распотрошенный. Все полые детали кровати были разобраны и валялись на пружинной сетке. То, что когда-то было ковром, лежало в углу грудой, заваленной сверху пустыми ящиками из комода.
- Мы опять пришли слишком поздно, Майк.
- Это не совсем так. - Я улыбнулся. Вельда тоже. - Они обыскали всю комнату и нигде не остановили поиск. Если бы они что-то нашли, то дальше не искали, и мы бы это заметили. Но они перевернули все. Документов здесь никогда не было.
Я поддал ногой кучу обложек от старых журналов, валявшихся на полу. Среди них был набор карандашных рисунков девчонок, делающих то, что они не должны делать. Мы обошли всю комнату, внимательно осматривая то, что в ней осталось. Я поднял ящики комода с ковра и положил их рядом. Внутри была постелена бумага, а также осталась разная мелочь: детали авторучки, сломанная губная гармошка. Вельда нашла несколько фотографий почти обнаженных девушек, вырезанных из журнала. И тут я обнаружил фотографии, которые оказались между постеленной газетой и боковой стенкой ящика. Одна фотография была слишком неясная, чтобы можно было различить лица двух запечатленных на ней мужчин. Другая - фотография девушки с надписью внизу: "Чарли с любовью от П.". Я держал ее перед собой, и с нее на меня смотрело лицо Паулы Райе. Она счастливо улыбалась, девушка, которая спрыгнула с моста и умерла. Я внимательно вглядывался в ее лицо, которое улыбалось мне с фотографии так, как будто у нее никогда не было никаких проблем.
Вельда заглянула через мое плечо, взяла фотографию и поднесла к свету.
- Кто она, Майк?
- Паула Райе, - ответил я. - Медсестра, девушка Чарли Моффита. Медсестра Оскара Демера и девушка, которая предпочла умереть, чем смотреть на мое лицо. Девушка, с которой все это началось и до сих пор продолжается, люди умирают и убивают.
Я вынул сигареты, предложил Вельде и закурил сам.
- Все, что я предполагал, неверно. Я выдумал для Пата одну историю, а теперь вижу, что был в какой-то степени прав. Я думал, что Паула и Оскар спланировали вместе его побег, а затем Оскар... убил человека... просто первого встречного... для того, чтобы подозрение упало на Ли Демера. Сейчас мне представляется, что Оскар убил не случайного человека. Оскар имел все основания убить Чарли Моффита.
- Майк... а если из-за ревности? Мог Оскар ревновать из-за того, что Паула встречалась с Чарли?
Я поглубже затянулся, немного помедлил и выпустил струю дыма.
- Если бы все было так просто, дорогая. Я начал с двух зеленых карточек, которые нашел у них. Думал, что это случайное совпадение, но сейчас все выглядит так, что это не случайная связь. Слишком много убитых носили эти зеленые карточки в своих карманах.
- Ответь, Майк... что это может быть? Задумавшись, я уставился в стену:
- Мне самому интересно знать. Думаю, ответ надо искать на Западе, в клинике для душевнобольных. Завтра ты первым самолетом полетишь туда и станешь копать.
- Для чего?
- Для того, чтобы найти все, что сможешь. Продумай вопросы и постарайся получить на них ответы. То, что мы ищем, может оказаться и там, и здесь, но у нас нет времени, чтобы вдвоем делать сначала одно, потом другое, поэтому я остаюсь здесь.
- Майк, но ты будешь осторожным?
- Очень осторожным, Вельда. Не стану задавать вопросы, если увижу, что пистолетом смогу быстрее добиться ответа. На этот раз не стану заботиться о том, что обо мне подумают. Мне кажется, я кое-что нашел, что мне очень не по душе, и во что бы то ни стало хочу убедиться, прав я или ошибаюсь.
- А если они еще раз попытаются убить тебя?
- Безусловно попытаются. Думаю, они обязаны убрать меня. И с этого момента я буду спать с открытыми глазами и не выпускать пистолет из рук. Они обязательно попытаются, потому что я достаточно далеко зашел и могу испортить им всю игру. Они будут охотиться за мной, но и ты будь осторожна. Они знают, что те двое парней были убиты из разных пистолетов, могут вспомнить и о тебе.
Вельда положила мне руки на плечи и заставила посмотреть на нее.
- Ты бы не послал меня на Запад только из-за того, что здесь становится опасно, а?
- Нет, конечно, твое задание для нас очень важно. Она знала, что иногда, для разнообразия, я могу говорить и правду.
- Хорошо, Майк, я сделаю там все, что смогу. Когда я вернусь, спрячу то, что найду, в офисе под настенной лампой, чтобы на всякий случай уберечь информацию от них. А ты сможешь воспользоваться ею, не беспокоя меня. Думаю, что после этого путешествия буду крепко спать.
Я дернул шнурок, и свет в комнате погас. Вельда зажгла свой фонарик, мы вышли из комнаты и пошли по коридору. Одна из дверей приоткрылась, показалось коричневое лицо, но тут же исчезло, как только Вельда осветила его фонарем.
Внизу возле своей комнаты под лестницей нас ждал горбун. Я передал ему ключ.
- Что-то вы быстро, - сказал он, - слишком быстро для ваших лет. Думал, вы будете там подольше.
Я был готов дать ему хорошего пинка, но тогда бы он не ответил на вопрос, который я хотел ему задать.
- Мы бы остались, но комната в таком беспорядке. Кто в ней был до нас?
- Жил один парень, но он умер.
- Нет, кто до нас был в этой комнате?
- А-а. Молодой парнишка. Сказал, что ему нужна комната на ночь. Наверное, наркоман или что-то в этом роде. Он дал мне десять долларов и еще пять за комнату. Я хорошо его помню. На нем была отличная куртка и шляпа. Мне бы такая куртка не помешала.
Я повел Вельду к автомобилю. Неудивительно, что обыск был таким тщательным, ведь это был агент КГБ. Он искал дотошно, но не совсем. Стремясь найти документы, он просмотрел то, что могло подсказать ему, где они могут оказаться.
Я подвез Вельду к дому, и мы поднялись выпить кофе. Мы разговаривали, пили кофе, курили. Мне было приятно наблюдать за тем, какие взгляды изредка бросала Вельда на кольцо. Я рассмеялся и сказал, что в следующий раз вдобавок к этому кольцу подарю ей кольцо с бриллиантом. Ее глаза заблестели ярче.
- Когда это будет, Майк? - Голос ее был ласков и мягок, как бархат, от него мне стало очень тепло и приятно.
Я немного смутился и, помолчав, ответил:
- Скоро. Давай не будем торопиться, хорошо? Чертики заплясали у нее в глазах, и она выскочила из-за стола. - Я выкурил одну сигарету, затем другую, и тут она меня позвала. Когда я вошел в ее комнату, Вельда стояла передо мной в ночной рубашке, прозрачной настолько, что я видел все то, о чем мог только мечтать. Легкий пот выступил у меня на лбу, и меня затрясло.
Ее тело молочной белизной просвечивало сквозь фиолетовые тени воздушной ткани, а когда она задвигалась, рубашка, наэлектризовавшись, так плотно прильнула к некоторым частям ее тела, что кровь заиграла во мне. Черные волосы, свободно падающие ей на плечи, делали ее стройней и выше. Она была прелестна и создана только для меня.
- Для нашей брачной ночи, Майк, - произнесла она. - Когда это случится?
- Мы пока только помолвлены с тобой, ты же знаешь.
Я вовсе не собирался отступать, когда она подошла ко мне. Она привстала на цыпочки и поцеловала меня, словно обожгла огнем, затем повернулась и пошла к лампе, сквозь рубашку я видел все, как будто на ней ничего не было.
Она знала, что после этой сцены я не смогу ждать долго.
Я выскочил из комнаты, квартиры и побежал к машине. Сел на сиденье и ни о чем не мог больше думать, кроме как о Вельде и том рае, который она мне обещала.
Глава 9
Я спал, и мне снились сны. Сны были хорошие и были плохие. Мне снилось много людей, но не все из них были живыми. Появлялись лица, которые я видел в прошлом, вперемешку с теми, которые знал сейчас. Они смотрели на меня и звали к себе в мир миражей.
Снова я увидел мост и двух умирающих людей, видел осуждающее и обвиняющее лицо судьи. Вспышки огня и падающих людей. Этель, которая боролась на линии, разделяющей жизнь и смерть. Что-то тянуло ее в темноту, означающую смерть, а я кричал и пытался пробраться к ней, схватить ее и не дать уйти туда, но за мои ноги цеплялись корни, вылезающие из земли.
Я видел мертвое безликое тело, просившее меня дать ему лицо, похожее на его брата, который был сражен пулеметной очередью. Я был среди них. Но они не хотели этого, потому что я был жив, а они были мертвы. Живые тоже не хотели, чтобы я был с ними. Они не могли понять, как я могу быть живым, если пришел из мира мертвых.
Только Вельда хотела меня. Я видел, как она, словно транспарант, несла над всеми свою рубашку, ее руки манили меня и указывали, куда нам следует уйти, чтобы остаться только вдвоем.
Мертвые выталкивали меня, а живые отталкивали. Я пытался добраться до Вельды и не мог настигнуть ее.
Я закричал, чтобы они все заткнулись, все вдруг стало мертвым, и не было больше живых.