Глава 6
Когда Ирина пришла в себя, от ее недавней радости не осталось и следа. Голова раскалывалась, как после жестокой попойки. Она сидела на чем-то очень холодном. Света нигде не было.
Она попробовала пошевелить руками и ногами. Ей это удалось, но она обнаружила, что и на руках и на ногах надеты толстые цепи, уходящие в темноту.
С трудом Ирина приблизила руки к телу. Одежды на ней не было. Совсем. Даже трусиков и лифчика.
От безысходности и отчаяния она повалилась набок и зарыдала, сотрясаясь всем телом.
"Никогда еще такого с ней не случалось. Что теперь будет? Это конец. Вдруг, каким-то шестым чувством она уловила еле слышимый шорох, доносившийся спереди.
- Не плачь, - неожиданно произнес красивый, чуть надломленный женских голос.
Ирина вздрогнула.
- Ты здесь не одна. Не бойся. - Тот же голос.
- Кто вы? - спросила Ира, чувствуя, что сейчас разрыдается.
- Мы такие же, как и ты, не хуже и не лучше. - Голос произносил слова медленно, делая паузы, словно это было тяжело. - Как тебя звать?
- Ира.
- А нас - Наташа и Арина. Я - Наташа. Арина плохо себя чувствует, она не сможет говорить.
Ира хотела обо всем расспросить, но не решалась. Страх тяжелыми волнами перекатывался у нее в мозгу. Словно ощутив ее беспомощность и отчаяние, Наташа сказала:
- Послушай, что я скажу, ты, наверное, хочешь узнать, где ты, почему. Все очень просто. Ты слышала про Чикатило? - Тишина послужила ей ответом. - Это тоже маньяк. Только он не насилует. Я сижу здесь уже четвертый месяц. Месяц назад появилась Арина. Теперь ты. Кто будет следующим и сколько это продлится, я не знаю.
Ирина посмотрела я темноту.
- А ты… что он с вами… что он будет делать? - Ирина боялась спросить.
В ответ она услышала только одно слово:
- Крепись.
Ирина беззвучно заплакала, всхлипывая по-детски.
- И нас никто не ищет? - спросила она сквозь слезы.
- Нет, - ответила Наташа. - Он периодически приносит газеты. Ни строчки.
- Надо что-то делать. Бежать…
Наташа тяжело засмеялась, и хотела ответить, но приступ тяжелого кашля свалил ее минут на пять.
- Это застенки времен войны. Ты понимаешь? Отсюда никто никогда не сбегал. - Она загремела цепями, - и это, куда ты цепи денешь?
- А зачем… зачем мы ему нужны? - не сдавалась Ирина.
- Этого никто не знает, похоже, даже он сам.
- А еда?
- Он приносит еду. Даже аскорбиновую кислоту, чтобы цингой не заболели. - Наташа чуть-чуть помолчала, потом сказала, - слушай, я устала. Мы еще успеем поговорить. Давай отдохнем.
Глава 7
Макс лежал на скрипучей кровати в квартире на Ленинском проспекте, которую он снимал у восьмидесятилетней бабки.
Он улыбался в потолок и курил Мальборо. Кольца белого дыма, вытягиваясь и преображаясь, улетали в открытую форточку.
Макс не мог нарадоваться собой. Прошло совсем немного времени, точнее четыре месяца, а он уже сделал так много, при этом не допустив ни одной ошибки.
Он опустил взгляд ниже по стене и посмотрел на вырезку в газете, приколотую к стене. "Это бесчеловечно!!!" - кричала газета. "Так не могли поступить люди!!! "и так далее в том же духе. В статье описывался факт уничтожения израильской сборной на Олимпиаде. Макс опять улыбнулся, словно рассматривал журнал комиксов. Это что! Про них будут не такое писать.
Поднявшись с кровати, он подошел к журнальному столику и опустился на стул, стоящий рядом. На столике в беспорядке валялись газеты, стояла бутылка минеральной воды и на самом краю лежали ножницы.
"Ребята, наверное, там совсем замучились. Но ничего, пусть гадают. Время у них еще есть, правда его все меньше и меньше. Меньше и меньше." Он представил себе лица в областном отделе милиции и злорадно ухмыльнувшись, достал новую сигарету.
Выбрав газету с более менее крупным заголовком, он отыскал нужные буквы, потом взял ножницы и аккуратно их вырезал. По одной. После достал конверт и положил их внутрь. Болтая конверт в руке и выпуская дым через нос, он задумался.
Получится, что он нарушил одно из правил. Сам же нарушил. Обычно, Макс посылал маленькую посылку или бандероль, куда прилагал буквы, и что-нибудь, что принадлежало "киске". Лично принадлежало.
В прошлый раз, месяц назад, это был язык. Эта сука так сильно орала, и он подумал, что язык - это наименее важная ее принадлежность. Сейчас она стала тихой, Макс даже начинал ее любить временами. Он любил тихих женщин.
А вот со вчерашней он не успел разобраться. Впотьмах Макс включил не тот рубильник, и, пошло слишком сильное напряжение и свет вырубился. Он до сих пор не мог разобраться со всеми секретами этих подвалов. В результате, он остался без "вещдока".
Немного посидев, он зашел на кухню, взял столовый нож, и полоснул себя по указательному пальцу. Кровь выступила моментально. Довольный, он вернулся к столику, взял буквы и измазал их в крови. Затем, наслаждаясь, опустил палец в конверт, и когда тот стал бурым от крови, кинул туда две буквы.
Глава 8
Архипов не был человеком слабонервным, но ему вдруг стало не по себе, когда его вызвал подполковник Литвинов.
"Опять…" - подумал он, стучась в дверь.
- Проходи, - пригласил его Литвинов. - Садись.
Потом Литвинов замолчал, что-то разглядывая на своем столе. "Настроение у него совсем неважное", - подумал Архипов.
- Докладывай, - сказал он Андрею, не поднимая глаз.
Архипов занимался этим, получившим в управлении недобрую славу делом. Сослуживцы смотрели на него как на приговоренного.
- Мы ищем, Иван Дмитриевич. Давно связались с родственниками, по месту работы, жительства проверяем. Под видом задержки огородных воришек прочесали две трети садовых обществ. Сейчас наши ребята вместе с водоканалом работают, проверяют все особняки, коттеджи. Но пока…
- Подожди, - прервал его Литвинов. - Ты сводку вчерашнюю видел?
- Да.
- Ну и что?
- Это, наверняка, не наша, но я данные записал на всякий случай…
- Хорошо записал? - Литвинов повысил голос.
"Это что-то с нервами у старика", - подумал Андрей, но ответил:
- Да, Иван Дмитриевич, хорошо…
- На, смотри. Это тебе пришло. - Литвинов кинул ему прозрачный целлофановый пакет.
Архипов взял пакет и повертел его в руках. Внутри находился окровавленный конверт. Выудив его двумя пальцами и аккуратно открыв, Андрей увидел внутри только две вырезанные буквы среди запекшейся крови. "И "и "К".
Ты хорошо записал сводку? - повторил Литвинов.
Андрей мгновенно вытащил блокнот из внутреннего кармана и открыл в нужном месте.
Ирина Алексеевна Коновалова - 1973 г. рожд. учащаяся КГУ юр. фак. 5 курс. Место жительства - общежитие к. 34. Приметы: высокая…
Он все прочитал, потом перечитал. Значит уже три.
"И", "К" - Ирина Коновалова.
Архипов перевернул лист блокнота.
"Ф", "Н" - Наталья Феоктистова. 1965 г. рожд. зам. дир. 000 "РИТЦ", м/ж Яблочная 43б кв. 2. Приметы: фото прил.
"А", "Т" - Арина Троепольская. 1969 г. рожд. контролер РТЦ "Связь", м/ж нос. Каменево д. 12. Приметы: фото прил.
Архипов тупо смотрел на сухие строчки.
- Что предлагаешь? - спросил Литвинов.
- Попробовать дать объявления в газеты, телевидение? Может, кто-нибудь что-нибудь видел.
- Ты что, с ума сошел? Ты представляешь, что в городе начнется? Паника, скандал! Нас и так не слишком то любят, ты хочешь, чтобы вообще растерзали?
- Что же делать? - спросил, скорее у себя Архипов.
- Ты думаешь, эти буквы, это инициалы?
- Нет сомнений. Три совпадения подряд.
- А вдруг это что-то еще?
- Вряд ли, но в любом случае, я проверю.
- Возьми себе еще людей, - сказал Литвинов.
- Хорошо, Иван Дмитриевич. Я выезжаю к Коноваловой в КГУ.
- Давай. Почаще информируй. Да… и отнеси конверт на экспертизу.
- Ладно, - Архипов стремительно вышел.
Глава 9
На следующий день разговаривал с экспертом, высоким пожилым человеком с копной абсолютно седых волос.
- Я тебе сочувствую, - произнес эксперт, протягивая ему всего один лист заключения.
- Ничего? - спросил Андрей.
- Почти, естественно, никаких отпечатков. Кровь первой группы, положительный резус. Конверт произведен в Калининграде, на "Янтарном сказе". Буквы вырезаны из "Комсомольской правды".
Эксперт - сделал паузу.
- Я поискал и нашел, это газета за 29 сентября 1995 года. Он подошел к столу и протянул Архипову газету.
- Дело в том, что такой шрифт довольно редко используется, да и то, только "Комсомолкой''. В "Калининградке" его не бывает, - ответил эксперт на немой вопрос Архипова. - Как я уже сказал, кровь первой группы, резус положительный. Это другая кровь, отличная от ваших предыдущих экземпляров.
- А что вы думаете насчет букв, что они могут значить? - спросил Андрей.
- Кажется, вы мне говорили, что это инициалы, - сказал эксперт, усаживаясь за стол. - Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, но по-моему, тут вы не ошибаетесь.
- Спасибо, - ответил Андрей и вышел. На душе было скверно. Дело не продвигалось ни на йоту.
В университете и общежитии не сообщили ничего, что могло бы дать хоть какие-нибудь ниточки. Красивая, прилежная, на вечеринки ходила редко, друзей было мало. В общем, ничего. Единственное, что он нашел, это - визитная карточка "Левин и Дитрих" с именем Максим Резник.
Архипов сразу же связался с управлением, но ни фирмы "Левин и Дитрих", ни Максима Резинка в Калининграде не существовало.
Зацепка появилась, но такая ничтожная, что не хотелось о ней и думать, только в случае, если этот Резник заявится еще к кому-нибудь, положит визитку на самое видное место. При этом, человек, который дочитает визитку, должен знать, чем она ему грозит. По предыдущим похищениям Архипов знал, что визиток с этим именем не попадалось.
Значит, необходимо ждать, пока похититель не допустит ошибку, и искать, искать. искать.
"Слава Богу", - подумал Архипов, что еще до прессы ничего не дошло. В этом случае работать стало бы труднее, намного труднее.
Глава 10
Макс шел по городу неторопливыми шагами. Моросило. Холодные мелкие капли, словно процеженные через сито, покрывали блестящие лужи суматошной рябью. Оголившиеся деревья черными изможденными трещинами подрагивали при особенно сильных порывах мокрого ветра. Кое-где маленькие бурые листочки еще цеплялись за мертвые ветви, трепыхаясь и подставляя свои пятнистые бока осеннему вирусу.
Вымокшие черные короба домов, всеми силами вросшие в землю, в некоторых местах светились разноцветными квартирными лампами, преимущественно - смертельно-желтыми.
По небу, не столько черному, сколько густому и мутному, казалось, летает некая таинственная сила, завихряясь и жутко завывая, она продувала свое невидимое тело сквозь каркасы антенн и чердаков, вырисовывая на запотевших окнах неясные рисунки из больших и маленьких капель.
Макс огляделся и подняв высокий воротник югославского плаща, зашагал дальше, туда, откуда светилась полоска огней и боролся с непогодой тысячеватный прожектор.
На мосту ветер чувствовался с особой силой. Он проникал под плащ, к теплому телу, наверное, наслаждаясь мелкой дрожью. Немногочисленные машины пробивались через мост с безнадежностью политических перебежчиков. Появлялись и неудачники: залитые генераторы советских машин с чавкающим звуком издевались над своими стучащими зубами владельцами. Синева их лиц и полная безнадежность положения веселила Макса - он был хорошо одет и ледяная вода не стекала ему за шиворот.
Посмотрев на беспокойные воды Преголи, кидающиеся друг на друга с неутомимым остервенением, он, пропустив вперед девушку и парня, жмущихся к друг к другу, пошел вслед за ними.
До Дворца культуры моряков осталось совсем немного. Массивное здание, одним боком погруженное в реку, отсвечивало мечущимися огнями дискотеки.
У входа толпилось уже довольно много людей самого различного контингента. От молотых парней, наглотавшихся "экстези", до вполне респектабельных дам, выглядевших, словно их поймали на месте преступления.
Касса еще не открылась и замерзший народ периодически долбил в трехметровую дверь со вставленными трехсантиметровыми пуленепробиваемыми стойлами.
Вход в дискотеку сторожили скульптуры - два заплеванных льва серого цвета.
Макс спустился с моста и затерялся в толпе ожидающих.
"Что ни говори, а народ развлекается, черт возьми", - подумал он, незаметно осматривая толпу.
Наконец, кассу открыли и женщина в тигровом платье по имени Лада принялась продавать билеты.
Первые счастливчики, потирая окоченевшие руки, проходили в распахнувшиеся створки входа, где их встречал стандартного вида вышибала, шлепая на протянутые руки ультрафиолетовые контрамарки.
Макс вошел одним из последних, заплатив пятнадцать тысяч. В зале, уже запруженном народом, было тепло но не уютно. Стоял характерный запах анаши и женских духов.
Сдав плащ в гардероб, Макс вошел в другой зал, намного просторнее предыдущего и оттого казавшийся полупустым.
Справа, вдоль стены, стояли стандартные пластмассовые столики, почти все занятые. В другом конце зала на некотором возвышении расположилась аппаратура и ведущий дискотеки, что-то неразборчиво мурлыкающий в микрофон. Позади него висела тяжелая портьера, спадающая на пол скрученными хлопьями.
Макс подошел к бару и заказал апельсиновый сок, затем, отыскав глазами свободный столик, уселся возле него.
Музыка уже играла, но дискотека еще не началась. Цветомузыкальные установки бороздили пол тонкими кричащими лучами.
Народ прибывал и постепенно становилось жарко и оживленно. Мимо то и дело проходили молодые люди, сгибающиеся под тяжестью золотых цепей и сопровождаемые красотками в неприлично коротких юбках и шортиках. Макс безразлично смотрел им вслед, потягивая апельсиновый сок.
Неожиданно громкость музыки заметно увеличилась, с потолка хлынули потоки бешено закрутившегося света. Как по команде, толпа ринулась танцевать, мгновенно заполнив собою весь зал.
Крутили "хаус", новое, и уже успевшее стать старым направление молодежной музыки. Что-то среднее между звуками в машинном отделении большого корабля и переполненной платформой железнодорожного вокзала.
Макс исподлобья наблюдал за изгибающимися телами, пьяными танцевальными па и ждал. Он ждал уже почти час, выпив три стакана сока, но по какому-то злому року ни одна из красоток не пыталась сесть за его стол, хотя мест вокруг не осталось совсем. Люди с трудом протискивались через зал, чтобы подойти к бару.
Он не засыпал, здесь невозможно было заснуть, но зато он скучал. Перекошенные от радости лица его совсем не забавляли, а скорее наоборот, злили. Возможно, он еще встретится с ними и все им объяснит, а они, конечно же, все поймут. Еще как поймут.
Переменив позу, он уставился на танцующих. "Они готовы трахаться прямо здесь, - подумал Макс, сжимая подлокотники пластмассового кресла. - Мясо! Так много мяса! И все оно шевелится, переваливается, еще живое, теплое! Как много мяса! Ему захотелось зубами разорвать колыхающуюся плоть, вырвать! выдрать! чтобы они кричали, орали! чтобы рекой потекла кровь вперемешку с руками, мозгами, этими развратными задницами!..
В висках тяжело стучало, пытаясь выбраться из-под черепа наружу. Макс заставил себя усидеть в кресле и беспокойно оглянулся, желая убедиться, что никто ничего не заметил.
Ему показалось, что ЭТО все-таки проникло наружу и теперь гуляет по залу, оставляя после себя кровавый след.
Ничего такого. По-прежнему народ веселится и танцует не обращая на него никакого внимания.
Он облегченно откинулся в кресле и тут же увидел за своим столиком девушку. Она смотрела на него.
- Я посижу? - спросила девушка, скорее утверждая, чем спрашивая. Макс мгновенно подобрался.
- Да, да. Конечно.
- Вы не танцуете? - спросила она грудным голосом, опуская ресницы.
- Что? Ах, да! Пока нет. Может выпьем? Как вас зовут?
- Лиля.
- А меня Макс. Просто Макс.
- Что-то ты на свое имя не похож, - засмеялась она, переходя на "ты".
- Это почему же?
- Максы обычно здоровые такие, накачанные. А ты, как аристократ, тоненький, худенький. Ты случайно маникюр не делаешь? - Она опять засмеялась, довольная своей шуткой.
Макс промолчал, наливаясь гневом.
- Да ты не сердись, я же пошутила. Такие, как ты, мне даже больше нравятся!
Макс через силу выдавил подобие улыбки.
- Что пить будешь?
- Я? Если можно, мартини бьянко, а ты, что хочешь пей.
- Я и сам догадаюсь, - ответил Макс и направился в бар.
Когда он вернулся с заказом, Лиля уже вовсю хозяйничала на столе, разложив сумку, сигареты, зажигалку и тому подобное.
Ее нельзя было назвать красивой, но что-то в ее внешности притягивало, внутренний лоск, хотя, откуда ему взяться, или восточные карие глаза, Макс понять не мог.
На ней было одето короткое черное платье с блестящей молнией-замком, проходящей спереди по центру через всю длину.
Темно-коричневые густые волосы, падающие на плечи, средних размеров грудь, красивые длинные ноги в черных замшевых ботинках на высокой платформе - все это делало ее несомненно привлекательной.
- А ты ведь сюда не танцевать пришел? - спросила Лили, потягивая мартини.
- Почему ты так решила?
- А по тебе видно. Такие сюда не ходят. Я понимаю еще, ночной клуб дли казино… Почему ты не пьешь?
- Экономлю на казино, - ответил Макс.
- Интересно, а чем ты занимаешься? Торгуешь, наверное?
- Нет. Не угадаешь.
- Ну скажи… - она открыла свой маленький ротик, обведенный коричневой помадой и обхватила им влажную соломинку.
- Все равно не поверишь.
- Ну чем?… Директор какой-нибудь?
- Нет.
- Значит чиновник.
- Тоже нет.
- Тогда чем? Уже ничего больше не осталось… - она недоуменно пожала плечиками.
- Пойдем со мной, тогда узнаешь. - Макс посмотрел ей прямо в глаза.
- А-а. Кажется, я начинаю понимать. Закажи мне еще мартини, он такой вкусны. Хочешь попробовать?
Макс отстранил ее тонкую руку и пошел к бару. Он заказал еще один сок и пару мартини. "Ей хватит", - подумал Макс, усаживаясь возле нее.
- Мне кажется, я тебя где-то видела, - заявила Лили, глядя на него широкими томными глазами. - Не могу вспомнить.
Макс встрепенулся.
- Город тесный, - ответил он как можно дружелюбнее, чувствуя нарастающую тревогу. - Может в толпе и видела.
- Да не в толпе. Видела я тебя. Только как-то не так.
- Спутала, - ответил Макс. - Я один такой.
- Ну да, вы все одни такие. Но в тебе что-то есть, что-то, чего нет в других.
- Это точно, - ответил Макс. Пора было уходить.