Глава первая Пашкина свадьба
Первая декада января месяца. Санкт-Петербург. Купчино. Пивной ресторан - "Два капитана". Зимний вечер. Ярко-малиновый тревожный закат. Лёгкий скрипучий морозец. Метель. А может, лишь шальная пурга, искусно переплетённая с ленивой порошей…
Майор российской полиции Пашка Сомов женился на Александре Фроловой, корреспондентке газеты - "Новейшие новости". Этого события ждали уже давно. Года два-три, никак не меньше.
Купчино - с самого раннего утра - стояло на ушах.
В хорошем смысле стояло, ясен пень. Цены во всех магазинах - без единого исключения - были снижены процентов на десять-пятнадцать. "Овощные" азеры тщательно побрились, начистили до зеркального блеска модельные итальянские ботинки, и надели праздничные кепки. Даже уважаемый вор в законе по кличке - "Сяма" выгнал из района - на целую неделю - всех своих отпетых гвардейцев, промышлявших карманными и квартирными кражами.
Говорят, что и сама Валентина Ивановна Матвиенко, Губернаторша славного Санкт-Петербурга, настраивалась лично посетить данное знаковое мероприятие. Но узнав, что на банкете будет присутствовать чета Хрусталёвых, тут же передумала. Мол, себе дороже. В том смысле, что Ирка Хрусталёва - та ещё особа. В далёкой комсомольской юности всякие и разные номера откалывала. Плавали - знаем.
К примеру. Приезжает комсомольский городской штаб Ленинграда с плановой проверкой в конкретный район Новгородской области, где ленинградские студенты и студентки усердно собирают картошку. Солидные все такие проверяющие из себя. Каждому и каждой уже за тридцать, но комсомольские значки по-прежнему висят на лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям не до всякой ерунды. Засветились, речи горячие толкнули, поругали в меру, пообещали улучшить кормёжку и прочие социально-бытовые условия…. А, дальше? Типа - вечером? Водки, понятное дело, надо попить. Покушать разных деревенских вкусностей. В жаркую баньку сходить. Пупками - от души - потереться…. И, что вы думаете? Только в баньку завалились, выпили, закусили, разделись, развратничать начали - как входная дверь широко распахивается, фотоаппарат бодро и звонко щёлкает. Это Иришка (тогда ещё Павлова), первокурсница Ленинградского Горного Института, правду ищет. Писюшка упрямая, настойчивая и принципиальная.
Короче говоря, на свадьбе лишних людей не было…
За отдельным ресторанным столиком сидели-размещались супруги Хрусталёвы, Сидоровы и одинокий генерал-лейтенант Тургаев - с недавних пор - горький вдовец.
Сидели, выпивали, закусывали. Болтали о всякой разности - о литературе, балете, погоде, театре и рыбной ловле. Вернее, вследствие навязчивого свадебного шума, только пытались болтать.
Свадьба - тем временем - шла своим чередом, постепенно набирая разгульные обороты.
Хмельные гости - через каждые семь-восемь минут - надоедливо и противно орали:
- Горько! Горько! Горько! - после чего начинали дружно отсчитывать: - Раз! Два! Три…. Двадцать семь! Двадцать восемь! Двадцать девять! Тридцать…
В редкий период относительной тишины Тургаев поинтересовался у Хрусталёва:
- А какие у тебя, бродяга, литературные планы?
- Никаких, - ответила за Сергея Ирина. - Покончил он с этим подлым и неблагодарным делом. Раз и навсегда. На работу устроился. С завтрашнего дня будет трудиться здесь, в "Капитанах". На высокой и ответственной должности: - "Заместитель Генерального директора по маркетингу, пиару и общим вопросам". Новые пивные рестораны будет открывать. Сугубо тематические. "Два лейтенанта". "Два майора". "Два подполковника". "Два полковника". "Два генерала". Ну, и так далее. Блин горелый.
- Молодец, конечно. Одобряю, - почему-то загрустил генерал-лейтенант. - Правильное решение. Выстраданное такое и вдумчивое…. Российская литература? Ну, её в баню турецкую. Как и сельское хозяйство, и фундаментальную науку, и самолётостроение, и геологию. Нынче мы - всей могучей страной - капитализмом всерьёз занимаемся. Не до пошлых и сентиментальных глупостей…. Эй, молодёжь! Что это вы приумолкли? Непорядок, однако…. Горько! Горько! Горько! Раз! Два! Три…
Зазвучала музыка. Это известная музыкальная группа "Биллис бенд", вспомнив о корнях, почтила переферийное Купчино своим визитом. То бишь, почтила вниманием Пашку Сомова, который когда-то, будучи ещё старшим милицейским лейтенантом, гонял эту хулиганистую шантрапу, наставляя на путь истинный и оберегая от тюряги.
Рыжик выдал навороченное гитарное соло, Миша Жидков поднёс мундштук саксофона к губам, а Билли Новик, нещадно терзая сильными пальцами толстые струны контрабаса, затянул:
Февраль,
Такие грустные дела…
Насквозь,
Она всегда - насквозь права…
Я - гость.
Я, всё же, только - гость.
Мы - врозь…Мы - врозь.
И хитрый ветер перемен…
Метёт - одна знакомая метель…
Постель.
И снегопада только шаль.
Февраль…Слышна.
Пурги мелодия в ночи….
Давай.
Давай, немного помолчим.
О Вечном - нам поёт пурга.
Едва…Февраль.
И карандашик на стекле,
Рисует.
Имя той, что вдалеке.
Рисует…
На лице - вуаль.
Февраль…Рисует - на лице - вуаль…
Февраль…Февраль…
Песенка закончилась, отзвучали вежливые аплодисменты, подвыпившие гости вспомнили о богато-накрытом столе.
- Чего это Билли торопится? - принялся - сквозь вилочный "бряк" - по-стариковски ворчать генерал-лейтенант Тургаев. - Январь на дворе, а он, бродяга задумчивый, поёт про февраль. Вся молодёжь нынешняя такая, сплошные торопыги и гонщики. Всё-то им хочется заиметь по-быстрому. Пожирней, погуще, послаще и, желательно, на халяву. Песенка, впрочем, славная. Хотя и грустная…. Ага, новые гости пожаловали. Приметная парочка, ничего не скажешь.
От входных дверей, сжимая в руках цветочные букеты и картонные коробки, шагали двое мужчин. Один - высокий и поджарый, в светло-синих джинсах и кожаной потрёпанной куртке. Второй - низенький и пузатый, облачённый в шикарный офисный костюм, с вызывающе-цветастым галстуком на короткой жирной шее.
- Бастарды заявились, - с аппетитом уплетая свежайшую бастурму, сообщил Тургаев. - Куда же без них?
- Бастарды? - вяло ковыряясь вилкой в крабовом салате, заинтересовался любопытный Сидоров. - Это, надо понимать, внебрачные дети? Тогда, пардон, чьи - внебрачные дети?
- Вы, уважаемый господин Издатель, такой образованный и начитанный, это что-то, - ехидно хихикнула Иришка Хрусталёва. - Только у термина - "бастард" имеется несколько значений. В данном конкретном случае имеется в виду, что означенные индивидуумы являются пришлыми. Их обоих к нам в Питер - прошлым летом - прислали с Чукотки. То ли в качестве служебного поощрения, то ли, наоборот, в виде сурового наказания. Кто её разберёт - нынешнюю кадровую политику? Так вот. Тот, который низенький и упитанный, сейчас работает заместителем Главы администрации нашего Фрунзенского района. Курирует ЖКХ, дорожное строительство, малый бизнес и что-то там ещё, по мелочам. Зовут его - "Бокий Николай Фёдорович". В народе - "Толстый бастард". А второй…
- Второй - мой кадр, - беспардонно, чисто по-генеральски перебил Тургаев. - Подполковник Назаров, Глеб Петрович. Занимает должность Начальника Фрунзенского РУВД. Служебное прозвище - "Тощий бастард". Толковый и хладнокровный малый. Раз в две недели вызываю этого молодца к себе на Некрасова, то бишь, на высокий начальственный ковёр. Ну, и, понятное дело, песочу по полной программе. Как и полагается. Ничего, хваткий и выносливый. В том плане, что зубами скрипит, но терпит. Далеко пойдёт. Если, конечно, вовремя разберётся с запутанной личной жизнью.
- А что у него с личной жизнью?
- Ирина, как тебе не стыдно? Кто я, по-твоему, а? Заслуженный орденоносный генерал? Или старый бесстыжий сплетник?
- Генерал, ясен пень.
- То-то же…. Так вот. У Глеба есть любовница…. Что это ты, чертовка зеленоглазая, ухмыляешься? Мол, у всех стоящих и обеспеченных мужиков этого добра навалом?
- Не у всех. У моего Сергея, например, нет.
- Нет, - на краткий миг отрываясь от говяжьего холодца, подтвердил Хрусталёв. - И не было никогда.
- Гы-гы-гы! - племенным жеребцом в самом соку заржал Тургаев. - Дурак ты, братец. Много по жизни потерял. Очень много…. Хотя, разве Серёгу можно отнести к разряду "стоящих и обеспеченных мужиков"? Так, нищий писатель-фантаст. Будущий менеджер питерского ресторанного бизнеса…. Впрочем, дело не в этом. Любовница нашего Тощего бастарда не из простых мещанок будет. Является, понимаешь, законной супругой одного крупного чиновника. Жарким скандалом явственно попахивает. Да и муженёк этой легкомысленной шалавы не является, отнюдь, бесхребетным увальнем. Наоборот, твёрд, жёсток и способен на неадекватные поступки. По крайней мере, так мне доложили…. Имя-фамилия высокопоставленного рогоносца? Не могу озвучить, извините покорно. Хочу, но не могу…. И вообще. Кто я, по-вашему, а? Заслуженный орденоносный генерал? Или старый бесстыжий сплетник?
Вновь прибывшие гости, слегка смущаясь, передали невесте цветочные букеты, вручили жениху картонные коробки с подарками, после чего прошли к дальнему столику и заняли свободные места.
- Что это вы заскучали, гости дорогие? - вскочила с места разбитная тётка Зинаида, торговка с купчинского рынка, выполнявшая на этой свадьбе обязанности тамады. - Наполняем рюмки, бокалы и фужеры! Наполняем, наполняем! А я вам, родненькие, пока стишок зачитаю. Слушайте.
Секс приходит и уходит,
И вокруг - пустыня вновь.
Как мне все-таки противна
Та случайная любовь.
И печально всё фатально,
И без близости нельзя…
А поможет вам, канальи,
Только крепкая семья…
- Ну, как вам? Понравилось? Хлопаем? Улюлюкаем? Польщена…. Я ещё и ни так могу. Подождите, когда кураж поймаю. Надолго, господа и дамы, запомните тётю Зину. Ещё, как говорится, не вечер…. Вот, за новую крепкую российскую семью я и предлагаю выпить. Горько!
- Горько! Горько! Горько! - браво выцедив рюмку водки, азартно подключился генерал-лейтенант Тургаев. - Раз! Два! Три…. А когда принесут горячее? Я, кстати, заказывал колбаски по-гусарски.
Поцелуй, на этот раз, завершился на счёте - "шестьдесят девять".
- Молодцы, ребята! - не обращая внимания на строгие и неодобрительные взгляды супруги, принялся восторгаться пьяненький Издатель Сидоров. - Правильно, так его и растак, понимают текущую ситуацию…. Ага, наметилась перемена блюд. Мне, любезный, принеси сёмгу с лисичками и шампиньонами, запечённую в кисло-сладком соусе. Сразу два куска. Гарнир? Спасибо, обойдусь…
Вскоре к их весёлому столику подошёл Сомов, то есть, молодой и счастливый муж.
- Смотрю, у вас всё хорошо, - бесконечно устало улыбнулся Пашка. - Кушаете, смеётесь.
- Это мы бастардов обсуждали, - призналась Ирина. - И, понятное дело, слегка похохмили.
- Так всё и было, - заговорщицки подмигнув, подтвердил Тургаев. - Обсуждали, хохмили и выпивали. А сейчас, вот, кушаем. Гусарские колбаски, надо отдать должное местному шеф-повару, удались на славу. Прямо-таки тают во рту. В меру жирные, в меру острые. Молодец, хвалю. Мастер своего дела…. Кстати, майор, а что ты можешь сказать о Тощем бастарде? Ну, типа - в двух словах?
- В двух словах? - задумался Сомов. - Так сразу и не скажешь…. Глеб Петрович, он правильный. И как сыщик. И как человек. Мне так кажется. В первом приближении.
- Стало быть, прошёл некую проверку?
- Так точно, прошёл.
- А как было дело, конечно, не расскажешь? - лукаво прищурился генерал-лейтенант. - Офицерская честь, питерское благородство и всё такое прочее?
- Так точно, Трофим Иванович, - вытянувшись в струнку, вильнул взглядом Пашка. - Не расскажу. Не имею права. Служебная тайна. Извините…
Глава вторая Служебное преступление
17-го июля подполковник Назаров был назначен на должность Начальника Фрунзенского РУВД, а ровно через неделю оно и случилось.
Оно? Это как? Что конкретно?
Пусть будет - "происшествие". Правда, отягощённое несколькими трупами и служебным преступлением. Уточню, тайным служебным преступлением, о котором знали только два неболтливых человека. То бишь, нераскрытым и оставшимся безнаказанным…
Дело было так.
Майор Сомов, успешно завершив рутинный рабочий день, отдыхал от всяческих и многогранных служебных заморочек в своей купчинской "двушке". То бишь, беззаботно пил пиво, закусывал магазинными сухариками и сырыми сосисками, рассеянно пялился в телевизионный ящик и пытался - между делом - залучить капризную Александру, работавшую за компьютером, в койку.
- Санечка, душа моя белоснежная, нельзя так много работать, - сжимая в ладонях полупустую банку с пивом, нравоучительно вещал Пашка. - Ослепнуть можно ненароком. Надо, в обязательном порядке, делать перерывы на активный и разнообразный отдых…. Опять же, как пишут в толстых глянцевых журналах, регулярный секс, он способствует…э-э-э, общему позитивному тонусу. Усидчивость повышает. Память укрепляет. Что-то там ещё…
- Отстань, маньяк купчинский, - Александра, не отрываясь от монитора и клавиш, была непреклонна. - Подождёшь. Мне надо со статьёй разобраться. Про жуликов и воров из местного ЖКХ. Очень актуальная и модная тема. Статья уже завтра должна пойти в номер.
- Сашенция, хочешь, я тебе зачту тематический стишок?
- Зачитывай, пиит в погонах.
- Слушай…
Мягкие свежие губы.
Листья ольхи на озёрной воде - проседью…
Листья, летающие везде и всюду,
Осенью…Осень, она словно пустая бутылка.
Из-под бренди? Из-под "Мартини"?
Смешная картинка.
Полноте.
Мы все - лишь кедровые шишки.
Собравшиеся - вместе.
Русской осенью….О чём думал Эрнесто Че Гевара,
Когда его повели на расстрел?
Там, в затрапезной боливийской деревушке?
Он думал о твоих горячих и жадных губах,
Которые сейчас терзают меня,
Как последнего партизана,
В нашей купчинской - двушке…Милый, а как мы назовём нашего первого сына?
Эрнесто.
Это - дорого стоит. Активизируйся, лентяй!
Пашу по полной программе! Моё белобрысое сердце…
- Недурно, право слово, - заинтересованно и одобрительно хмыкнула Александра. - Для среднестатистического майора российской полиции, я имею в виду. Очень даже изысканно и завлекательно…. Только, вот, чёткая нестыковочка наблюдается, уважаемый господин майор.
- Что такое?
- Я же нынче, если ты, оболтус сладкоголосый, запамятовал, являюсь ярко-выраженной, практически-угольной брюнеткой. Слегка кудрявой. Причём же здесь - "белобрысое сердце"?
- Брюнетка, тоже мне, выискалась, - радостно и дурашливо улыбнулся Сомов. - Перекрасилась и думает, что все следы надёжно спрятаны. А, пардон, интимные места? Загадочно и смущённо молчишь? Может, проверим?
Александра выключила компьютер, встала, грациозно, чисто по-кошачьи потянулась и, недвусмысленно расстегнув верхнюю пуговицу на ситцевом халатике, томно промурлыкала:
- Уговорил, служивый. Будем проверять. Будем…. Говоришь, первого нашего сына мы назовём - "Эрнесто"? Не возражаю. Красивое и звучное имя. Но, как уже было сказано выше, данный момент дорогого стоит…
В это время, как назло, грубо и нагло разрушая эротическую ауру, затренькал мобильный телефон. Требовательно так затренькал, насмешливо, язвительно и глумливо.
- Вот, и всё, что было. Вот, и всё, что было. Ты как хочешь - это назови…, - демонстративно застёгивая пуговицу и отчаянно фальшивя, пропела Сашенция. - Тяжёлое и неблагодарное это дело - быть любовницей мента.
- Не любовницей, а гражданской женой, - поправил, поднося мобильник к уху, дотошный Пашка. - Сомов на связи. Говорите.
- Товарищ майор, там это…, происшествие, - замямлил расстроенный голос дежурного по отделению. - Зафиксирована перестрелка. Бдительные граждане звонили…
- Ты, родной, толком докладывай, - нежно поглаживая свободной ладонью Санькины загорелые коленки, посоветовал Пашка. - Кто в кого стрелял? Сколько раз? Где? Кто звонил?
- В самом конце Малой Балканской, рядом с кольцом "шестьдесят второго" трамвайного маршрута. Звуки выстрелов - порядка четырёх-пяти - долетели со стороны бетонного долгостроя. Звонила трамвайная диспетчер. В смысле, диспетчерша.
- Что с потенциальными фигурантами?
- Никого подозрительного вблизи не зафиксировано. Только молоденькая испуганная девица пробежала с той стороны. Поймала частника на белом неприметном "Жигулёнке" и уехала в сторону метро. Номера машины? Далековато было, старенькая диспетчерша не рассмотрела.
- Стреляли, значит? Ну-ну. Бывает. Ладно, понял, - облегчённо выдохнул Сомов. - Сделаем, братец, так. Звонок бдительной гражданки, ясен пень, зафиксируй в журнале. Всё честь по чести и подробно. Как предписывают строгие инструкции. А, вот, с выездом на место происшествия…. Сейчас у нас двадцать часов тридцать пять минут. Белые ночи на излёте. Скоро начнёт темнеть. С раннего утра, пожалуй, наведаемся на Малую Балканскую и внимательно осмотрим означенный подозрительный долгострой.
- Не получится - с раннего утра, господин майор, - окончательно запечалился дежурный. - Ну, никак…
- Почему это, вдруг?
- Дык, во время звонка бдительной гражданки была включена "громкая связь". По приказу подполковника Назарова. Он у нас проводил что-то вроде внеплановой вечерней инспекции. Так что, было строго велено - незамедлительно проверить поступивший сигнал. Ответственным назначен майор Сомов. Вот, поэтому и звоню.
- Спасибо, конечно, - вежливо поблагодарил Пашка. - Ну, Тощий бастард и гусь. Лапчатый и шумный. Это в том плане, что непоседливый очень…. Кстати, а где он сам?
- Четыре с половиной минуты назад отбыл. На Малую Балканскую. Мол, рядом находится родильный дом - особо важный социальный объект, поэтому необходимо лично принять участие в проверке поступившей информации.
- Вот, я и говорю - гусь. Вернее, человек-такса. Беспокойная такая, непоседливая и шустрая…. Ничего не попишешь. Выезжаю…
Сделаем маленькое отступление - сугубо информационной направленности.
Пашка Сомов был, безусловно, хорошим человеком.
Хорошим и правильным. То бишь, правильным питерским пацаном. Практически рыцарем без страха и упрёка.
Как же, блин невский, иначе? Отслужил в родимых Органах без малого тринадцать лет? Отслужил. Причём, в том же самом районе, где и родился, откуда и уходил в доблестную российскую армию. Куда потом, отслужив, и вернулся…. Не посадили? Нет, до сих пор на свободе. Не застрелили - в бурные и неверные девяностые годы прошлого века? Пытались, конечно. И не один раз. Но ничего у них, сук грязных, толком не получилось. Так, только два сквозных ранения и контузия лёгкая. Ничего, в общем, серьёзного…. Не выгнали из славных Рядов? Ну-ну. Не смешите, пожалуйста. Надёжные и несуетливые специалисты, они завсегда в цене…. Из младших лейтенантов - за столько лет - дослужился лишь до майора? Не вопрос. Скромность, как всем известно, она украшает человека. В том смысле, что правильного и нормального человека. Отнюдь, не депутатов и депутаток - всех уровней и созывов…