- Ответьте мне! - Энн попыталась крикнуть громче, но ее голос дрожал от страха. Она сделала еще несколько шагов внутрь склада.
- Энни, - донесся до нее шепот, похожий на шелест сухих, мертвых листьев. Потом она услышала тихий смех, но ничего не увидела. О Боже, подумала она, что же мне делать?! Это он!
Энн повернулась, чтобы бежать; адреналин наконец произвел свое действие и придал ей силы. Когда она была уже совсем близко от серого отверстия входа, кто-то вышел из темноты, и дверь захлопнулась.
Энн остановилась и закричала.
Она услышала чиркающий звук, а потом увидела лицо Джо, освещенное пламенем свечи. Он стоял в дверях, загораживая ей выход. Она с трудом могла поверить, что перед ней ее муж. Его лицо заросло щетиной и было измазано грязью. Глаза, казалось, стали светлее, зрачки расширились.
- Неужели ты собираешься уйти так быстро, Энни? - Он снова засмеялся.
- Я хочу уйти, Джо. Пожалуйста...
- Не кричи, Энни. Нам есть о чем поговорить. - Он опять засмеялся, затем улыбка внезапно исчезла с его лица. Теперь он казался взбешенным. - Например, о том, почему ты разлюбила меня, сука?
Голос у него был звучным и глубоким, - такого голоса Энн никогда не приходилось слышать.
Энн опустилась на пол - ноги ослабли и отказывались держать ее. Его глаза... его глаза... Она вновь прикусила губу и закрыла лицо руками, чтобы сдержать слезы.
- Что случилось? Твой муженек - уже не тот симпатичный мальчик, за которого ты когда-то вышла замуж?
Он опять засмеялся, откинув голову, и хохотал до тех пор, пока не задохнулся, пока не упал на пол, схватившись за живот. При его падении что-то грохнуло. Когда он поднял голову, Энн заметила, что кожа с одной щеки содрана, а нижняя челюсть распухла. Он улыбнулся ей.
- Мой член все тот же, Энн. Ты всегда его любила.
Джо перевернулся на спину, расстегнул молнию на брюках, а затем спустил их.
- Нет, - прошептала Энн, порываясь убежать от него. - Нет! Джо, пожалуйста! Женщина, которая звонила мне, сказала, что тебе нужны деньги. Почему ты обманул меня?
Он опять захохотал.
- Дорогая, мои хорошие манеры улетучились. Я вызвал тебя сюда под выдуманным предлогом. - Он схватил ее за лодыжку. Она закричала. - Не ори, идиотка. Никто тебя здесь не услышит.
Он еще крепче схватил ее за ногу, поднялся и навалился на нее.
- Сейчас, говорил он, - сейчас... - Он царапал ее своими отросшими ногтями, стараясь залезть ей под юбку и стянуть с нее трусы.
- Нет! - закричала она и оттолкнула его, оцарапав ему ухо.
Она начала отползать от него, но задохнулась от сильнейшего удара под левую лопатку и скорчилась, вздрагивая от боли. Он перевернул ее и ударил кулаком в лицо.
- Какое прекрасное, прекрасное лицо, - говорил Джо, а его кулак снова и снова обрушивался на Энн. Она почувствовала, как у нее в носу что-то хрустнуло, и поток крови залил ее губы. Джо склонился над ней и стал высасывать кровь, текущую у нее из носа. Потом он поднял голову и засмеялся. Вокруг его рта образовался красный круг.
Энн была настолько ошеломлена, что не чувствовала страха и вообще ничего не чувствовала. Джо с силой раздвинул ей ноги, втиснулся между ними.
- Ты запомнишь это. А потом опять все будет хорошо.
Когда он овладел ею, она машинально повернула голову. Его слова напоминали ей прежнего Джо. Они звучали печально и даже высокопарно. Закричав от боли, когда его пенис входил в ее пересохшее влагалище, она на ощупь попыталась найти свою сумочку, которая, она знала, лежит где-то рядом на полу. Энн вгляделась в темноту и наконец увидела сумочку - она была совсем близко. Энн дотянулась до нее левой рукой и, задержав дыхание, схватила ее. Потом осторожно придвинула к себе и запустила пальцы внутрь.
Джо внезапно остановился и вынул из нее пенис.
- Сука паршивая, что ты выдумала? - Его голос рокотал, отдаваясь эхом в пустом складе. Энн сжала в руке деревянную рукоятку ножа, не вынимая его из сумочки. Она наблюдала за тем, как Джо обшаривает карманы своей куртки. Что он там ищет? При свете свечи она увидела, что Джо вынул из кармана скальпель. И прежде чем она успела о чем-то подумать или хотя бы испугаться, лезвие уже косну лось ее горла. Джо засмеялся.
Энн выхватила из сумочки нож и замахнулась на него. Он выронил скальпель и протянул руку, чтобы вырвать у нее нож. Лезвие скользнуло по его ладони и оставило заметный разрез. Но он все же вырвал у нее нож и зашвырнул его куда-то в темноту.
Джо смотрел на свою кровь, и глаза его постепенно расширялись. От него дурно запахло, и прежде чем Энн поняла, что произошло, он опять схватил скальпель.
Джо размахивал им по широкой дуге, и наконец полоснул Энн по лицу. О Боже, это даже не больно, в первый момент подумала Энн, это даже не больно. Но через некоторое время она закричала от боли и ужаса, слившихся в сплошной горячий туман. Кровь залила ей глаза, ослепила ее.
И вдруг им обоим показалось, что из мрака донесся крик: "Давай!.. Давай!.." Высокий голос дрожал от возбуждения.
Как только Джо обернулся, чтобы узнать, откуда исходит этот крик, Энн выскользнула из его рук и побежала. Господи, просила она, позволь мне убежать от него. Она бежала вслепую сквозь тьму, не обращая внимания ни на стремительные прыжки крыс, выскакивавших у нее из-под ног, ни на тяжелый топот Джо у себя за спиной.
- Энни, подожди! - кричал Джо, а она все бежала, ее легкие разрывались от боли, кровь густым потоком текла по лицу. Милосердный Боже, милосердный Боже, позволь мне убежать отсюда. Пожалуйста... Энн задохнулась, налетев на что-то твердое, металлическое, казавшееся в темноте бесформенным и черным. Впереди обозначился сероватый прямоугольник. Дверь! Она бросилась к ней, но Джо уже настиг ее. Его руки разрывали материю ее блузки, царапали спину. Вырвавшись нечеловеческим усилием из его железных объятий, она захлопнула дверь прямо перед его носом, и ночь обступила ее со всех сторон. Навалившись изо всех сил на дверь, Энн ударила ею Джо. Услышав, как он хрюкнул от боли, она бросилась бежать. Теперь - только бы добраться до машины, только бы добраться...
Когда захлопнувшаяся дверь ударила Джо, он упал навзничь. С минуту он лежал на полу, с трудом осмысливая происходящее. В затылке была даже не боль, а какая-то странная напряженность. В следующий раз, сука, думал он, в следующий раз... все получится. Из темноты донесся какой-то свистящий механический звук. Джо в страхе вскочил, оглянулся и увидел знакомое кресло на колесиках, точнее, обод одного колеса. Он поднял глаза.
Даже в темноте было видно, что лицо Пэт искажено яростью.
- Почему ты не прикончил эту блядь, Джо? Почему? Мы были бы сейчас свободны... мы были бы свободны... Джо...
Джо стоял на коленях и смотрел на нее снизу вверх. Лицо Пэт было мокрым от слез.
- О чем ты говоришь?
- Эта идиотка принесла деньги. Мы могли бы взять их, если бы ты не раздумывая убил ее, дурак. Мы могли бы взять их и уехать куда-нибудь. - Пэт опустила голову и всхлипнула, проклиная себя за то, что дала волю своим чувствам.
- Я не знал, - в смущении прошептал Джо.
- Я только хотела, чтобы ты был счастлив, Джо, я хотела, чтобы мы уехали отсюда... вместе.
- Джо удивился - ведь она права! И тут же подумал о другом. Представил себе, как вонзает нож в эту костлявую глотку, щекочет ножом пищевод... Интересно, какова ее кровь на вкус? Горькая. Нет, не стоит... Кроме того, Энн еще жива, и Пэт могла бы помочь ему. Пэт еще может во многом ему помочь. Он обнял ее.
- Извини. В следующий раз, честное слово.
Он почувствовал, как Пэт вырвала у него скальпель. Она подняла вверх руку и так держала ее некоторое время. Потом с быстротой, удивившей Джо, сделала разрез по всей тыльной стороне руки и, глядя ему в глаза, сказала:
- Возьми ее, Джо, возьми...
Он взял ее руку и поднес к губам.
Пэт откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
- Это свяжет нас, правда? - прошептала она, но Джо продолжал сосать кровь.
Возможно, он даже не слышит меня, подумала Пэт, но он знает это...
Глава 28
Ник ждал Энн в вестибюле больницы на Шеридан-роуд. Наконец она вышла. Энн выглядела получше, но не намного. Ей смыли засохшую кровь, коркой покрывавшую лицо. Ник пытался найти в ее облике и другие перемены к лучшему, но не находил.
Левая половина лица Энн опухла. Верхняя губа стала вдвое толще нижней и не закрывала передних зубов. Сломанный нос казался вдавленным внутрь, и Ник удивился, как врачи могли обещать ей, что скоро все придет в норму и она опять будет работать фотомоделью. Правый глаз превратился в узкую щелочку, окруженную множеством желтых, черных, синих и багровых кровоподтеков. Но, пожалуй, хуже всего был глубокий порез, как бы разделивший ее лицо надвое чуть пониже носа. Ник покачал головой и закрыл лицо руками. Ему вдруг захотелось что-нибудь сломать и заплакать. Но он тут же устыдился собственной слабости и, глубоко вздохнув, попытался спрятать свое горе поглубже. Поддержать, защитить ее - вот что сейчас нужно. Ник обнял ее и бережно повел к выходу. Ее шаги были настолько неуверенными и медленными, что он испугался, как бы она не упала.
- Тебе получше? - спросил он, когда они вышли во двор. На противоположной стороне улицы, за холмами, виднелось озеро. Солнце только что взошло, и его лучи пробивались между домами.
- Они дали мне ударную дозу демерола. - Слова еле слышно слетали с ее распухших губ. Она смотрела на него, и в глазах ее была молчаливая просьба не заставлять ее говорить.
- О'кей, - сказал Ник, ведя ее к своей машине, - не беспокойся ни о чем. Единственное, что тебе сейчас нужно, - это хороший отдых. Я отвезу тебя домой и уложу в постель.
Энн взглянула на него и кивнула, ее глаза наполнились слезами. Ник остановился около машины и крепко обнял ее. Энн уткнулась в пушистую шерсть его пальто, и он чувствовал, как судорожно она к нему прижимается и как сильно ее сотрясают рыдания.
Постепенно она успокоилась, глядя на солнце, поднимавшееся над домами. Потом повернулась и открыла дверцу машины. Ник помог ей сесть.
- Тебе нужно выспаться, - сказал он, садясь за руль, - и ты сразу почувствуешь себя намного лучше.
Ник включил зажигание и посмотрел на Энн. Она уставилась в окно и, казалось, вообще была за пределами мыслей и чувств.
Она еще не рассказала ему, что с ней произошло.
Когда они добрались до его квартиры, Ник провел Энн в свою спальню. Здесь он взял ее на руки и положил в кровать. Она чувствовала, как бережно он раздевает ее, как осторожно к ней прикасается. Ее рваную одежду Ник сложил в большую корзину. Потом укрыл ее одеялом и прилег рядом с ней. Он гладил Энн по волосам и шептал, что любит ее.
Через некоторое время, подумав, что она уже уснула, Ник хотел подняться, но она тут же схватила его за руку, заплакала и потянула к себе с такой силой, которой он от нее не ожидал. Она хотела, чтобы он был рядом.
Он лежал рядом с ней весь день, пока она спала.
Вот и зеркало. "Посмотрись в него", - говорила она самой себе.
Нет...
Энн сидела на полу ванной в квартире Ника. Высоко над ней висело зеркало - такое, какие бывают в медицинских кабинетах.
Бога ради, я не могу смотреть, не сейчас...
Ты должна...
Энн встала. Ноги ее плохо слушались, и она ухватилась за раковину. Ее била дрожь. Она не могла ее сдержать, вспоминая, как Джо над ней издевался. Зажмурившись, Энн потрогала шишки и корки на своем лице и поморщилась от боли.
Наконец она открыла глаза.
Ее поразил шок. Она и вообразить себе не могла, что все так плохо. "Боже, Боже", - застонала она, глядя на свое обезображенное лицо. Только сейчас она в полной мере осознала, что сотворил с ней ее муж. Не лицо - вся жизнь изуродована. Она закричала. Крик начался на низкой ноте, почти неслышно, и постепенно нарастал, становился все громче, пронзительней. Он был наполнен болью, горечью утраты, невыразимым страданием. Энн сжала кулак и изо всех сил ударила им по зеркалу. На пол со звоном посыпались осколки. Окровавленной рукой она принялась срывать с лица болячки, чтобы стало больнее, еще больнее.
Стук в дверь. Ник.
- Энни, дорогая, что с тобой?
- Убирайся! Оставь меня в покое! - закричала Энн. Она опять опустилась на пол и легла ничком прямо на битое стекло. Она всхлипывала. - Пошел к черту, ублюдок!
Энн всхлипывала еще долго, изливая свою бессильную ярость на рассыпанные вокруг нее осколки зеркала. Потом она успокоилась, гнев и боль немного утихли, остыли. Наконец она села, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Кафельная стена ванной холодила ей спину.
Так она сидела много часов подряд, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, не плача. Она наблюдала, как высоко вверху фигурное стекло меняло цвет от желтого до темно-синего, по мере того, как день переходил в вечер. Ее дыхание постепенно успокоилось, стало ровным.
Энн поднялась. Ее ноги больше не подкашивались от слабости, она больше не дрожала. Она ничего больше не чувствовала. Она присела на корточки и собрала осколки стекла, усеявшие пол ванной. Закончив работу, Энн наклонилась над раковиной и осторожно умылась. Ничто больше ее не беспокоило: наклейки на порезах и царапинах уберегли ее от боли.
У нее ничего больше не болело.
Она повернулась к окну и прошептала:
- Я найду тебя. И убью.
Из дневника Джо Мак-Эри (без даты):
"Наша любовь умерла. Я убил ее красоту и, казалось бы, должен испытывать удовлетворение. Но я не могу. Прошло то время, когда любая, самая незначительная вещь - будь то записка или шишка на голове - вызывала у меня слезы умиления. Теперь я страстно желаю, чтобы эта записка была запрятана как можно Дальше, глубже, в самую глубокую рану, например, в перерезанную артерию. О Боже, как бы я хотел видеть потоки крови! Я бы хотел видеть, как шишка у нее на голове превратится в нечто ужасное. Я бы хотел нанести ей последний удар, смертельный удар, причиняющий жгучую боль. Но она сделала это сама. Я за нее не в ответе. Она изменила мне.
А плата за измену может быть только одна: смерть.
Я иду, Энн, я иду. И все будет кончено для тебя... очень скоро".
Энн пристально смотрела на половицы паркета. Ник был рядом с ней, его дыхание прерывалось, он был не в состоянии говорить. Энн только что рассказала ему, что произошло с ней прошлой ночью. Она еще раз бросила на него быстрый взгляд, проверяя впечатление, которое произвел на него ее рассказ. Ник был так взбешен, что не мог подыскать слов, чтобы выразить свой гнев. Он встал, подошел к окну и долго смотрел на улицу.
Когда он обернулся к ней, в глазах у него стояли слезы, но зубы были крепко стиснуты. Он заговорил:
- Почему? Энни, почему он так жестоко поступил с тобой? Я никогда этого не пойму. - Ник повернулся и снова посмотрел в окно. Энн засомневалась, видел ли он то, на что смотрел.
Ник вдруг взорвался.
- Мразь! Дерьмо! - Он ударил кулаком в стену и пробил штукатурку.
Энн встала.
- Ник, пожалуйста, не надо. Я не выношу этого. Хотя бы не сейчас. - Она взяла его руку и посмотрела на окровавленные костяшки пальцев. - Таким путем ты ничего не добьешься.
- Ну как ты можешь быть такой спокойной? - Он пристально взглянул на нее, и она почувствовала легкий озноб: он смотрел на нее так, как будто никогда ее раньше не видел. Ладно, это не имеет значения. Ничто больше не имеет значения...
Ник резко вырвал из ее руки свою руку и обмотал разбитые пальцы носовым платком.
- Я убью его, - сказал он. Его дыхание прерывалось, глаза потемнели. - Я убью его и остановлю это раз и навсегда. Он никому больше не причинит зла. Я должен убедиться в этом своими глазами.
Энн судорожно вздохнула. Она не хотела подталкивать его к такому решению. Во всяком случае - не так явно.
- Почему ты молчишь? Надеюсь, не потому, что все еще любишь этого подонка, а?
- Я его ненавижу! - Эти слова Энн произнесла с особой силой.
Он пристально взглянул на нее и подумал, что заразил ее своей ненавистью. Ник подошел к ней и обнял.
- Прости меня, Энни. Я совсем ошалел. Я так зол на него за все, что он сделал с тобой и с другими людьми...
- Я знаю. Но мы должны быть очень осторожными. Хладнокровными. И проницательным.
- Что ты имеешь в виду?
Энн подумала: если мы и в самом деле хотим убить его, нам нужно научиться владеть собой. А ему сказала:
- Он опасен, Ник. Он хитер и обязательно убьет нас обоих, если получит хоть половину шанса. Мы должны быть твердо уверены, что ему не представится такой возможности. - Про себя она подумала: мы должны быть уверены, что он умрет медленной, мучительной смертью.
- Какого черта, что ты имеешь в виду?
- Я думаю, ты знаешь.
Ник покачал головой.
- Я собираюсь поймать его, чтобы пресечь злодеяния.
- И ты на этом успокоишься? Главное, в чем мы нуждаемся, - это мужество.
- Конечно. - Ник подобрал с полу свое пальто и пошел к двери. - Я скоро вернусь.
Энн встала.
- Ник, в чем дело? Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну.
Но он вышел, даже не оглянувшись на нее.
Спустившись в вестибюль, Ник вдруг остановился. Что же он делает? Как он мог оставить Энн одну? Самый дорогой для нее человек жестоко оскорбил ее, избил, изувечил, но она не потеряла мужества. А он вместо того, чтобы оказать ей поддержку, в которой она так нуждается, решил потешить свое уязвленное самолюбие. Им обоим сейчас необходима помощь, и Пит Мак-Грю единственный, кто может ее оказать. Будь Ник таким же дотошным, как Пит, он бы, возможно, сам нашел выход из создавшегося положения... Ник повернулся и быстро зашагал вверх по лестнице.
Энн сидела на кушетке, уткнувшись лицом в колени. Когда Ник вошел, она подняла голову, взглянула на него и снова приняла прежнюю позу.
Он сел на кушетку рядом с ней.
- Энн, извини меня. Я был настолько потрясен всем, что с тобой произошло, что не смог сдержаться. Извини.
Она накрыла его руку своей.
- Все в порядке!
- Может быть, прямо сейчас позвонить Мак-Грю? Я попытаюсь.
То, что она ответила, страшно удивило его.
- Нет. Мак-Грю не должен знать об этом.
- То есть как?
- Я думаю, мы должны заняться этим сами. У меня есть план.
- Энни, одни мы ничего не сделаем. Не сможем сделать.
- Мы уже делаем! И я думаю, что только мы сможем его остановить.
- Но каким образом?
- Я должна еще раз встретиться с Джо.
- Об этом забудь! - Ник вскочил с кушетки.
- Ник, я думаю, что только это сработает.
- Ты шутишь, Энни, ну признайся, что ты шутишь.
- Я не шучу.
- Речь идет о твоей жизни. Посмотри в зеркало.
- Я знаю. Но ведь ты защитишь меня, правда?
- Конечно, если только он не разделается с нами обоими.