Живописец смерти - Сантлоуфер Джонатан 21 стр.


Еще один проник за алюминиевый забор. Ладно. Пора. Уилли глубоко вздохнул, собираясь с силами, и протиснулся в щель. Под ногами заскрипел гравий, в который превратились ступеньки лестницы, ведущей к подъезду. Двери, естественно, отсутствовали, а пол был весь покорежен. Уилли остановился, пытаясь нащупать опору, но ее нигде не было. Постепенно глаза привыкли к темноте, и он увидел впереди очертания фигур на фоне слабого оранжевого сияния. Стали слышны шорохи и шепот.

Он наконец понял. Вокруг импровизированного очага, перевернутой мусорной урны, сидели человека четыре. Нет, пять. Были видны их руки. Поблескивали стеклянные шприцы и металлические ложки. Вздохнув еще раз, Уилли двинутся в темноту.

- Это еще что такое? - хрипло спросил один, наверное, старший.

Уилли уже чувствовал на лице жар от костра. Или это от страха? Он вдруг осознал, что они его хорошо видят, а он их нет. В его сторону глянул оборванец с ложкой, которую держал над пламенем. Разогревал дозу.

- Уил? Это ты?

- Генри. - Уилли перевел дух. - Давай выйдем на пару минут.

- Ты сбрендил? И вообще, как ты сюда попал?

- Генри, тебе угрожает опасность. Большая. - Лица брата Уилли видеть не мог, но чувствовал, как тот напрягся.

- Подожди меня за забором, братишка.

- Генри, это действительно серьезно. Ты должен…

- Подожди там.

Генри пихнул Уилли обратно к дверному проему с силой, никак не соответствующей его хрупкой комплекции, а сам скользнул назад в темноту, возник у очага и снова поднес ложку к пламени.

Уилли от нечего делать сначала отбрасывал ногой осколки стекла, затем грустно уставился на школьные окна с листьями, приклеенными к цветной бумаге. Шел мелкий дождь. Лицо и волосы стали мокрыми. Уилли стоял, переминаясь с ноги на ногу.

Через десять минут вышел Генри (Уилли показалось, что он прождал несколько часов) в приподнятом настроении. Такой улыбающийся исмелый, что ему захотелось убить его.

- Ты попал в большой переплет, - сказал Уилли, вынимая из кармана смятый сырой полицейский фоторобот.

Генри подрагивающей рукой взял у него бумагу и посмотрел.

- Ну и что? Ко мне это не относится.

- Ты так думаешь? - усмехнулся Уилли, с трудом сдерживая злость. - А вот мне, чтобы узнать тебя, потребовалась лишь секунда. Так что копы тоже смогут.

Уличный фонарь обеспечивал достаточно света, чтобы Уилли увидел растерянность на когда-то красивом лице брата и смягчился.

- Пожалуйста, Генри, скажи мне: что ты там делал, у Элены?

Генри обмяк.

- Я… я просто хотел ее увидеть. Ничего серьезного, братишка. Ну вроде как… может быть, выпить с ней кофе, понимаешь? Побыть вместе.

- Зачем?

- Я… - Генри вперил взгляд в мокрый тротуар. - Я ведь знал ее со школы. Мы дружили, пока меня не выгнали. Ты это знаешь. Она мне нравилась. Что в этом плохого?

- Плохо то, что ты был там в тот вечер… когда ее убили.

- Но я тут ни при чем, Уил. Ты должен мне поверить. - Генри прошелся туда-сюда, засунув руки в карманы. - Я подошел к ее квартире, позвонил раз, другой. Затем увидел, - что дверь приоткрыта. Я вошел и… увидел Элену, всю изрезанную. А потом выбежал на улицу. Очень быстро. Ты ведь мне веришь?

- Я тебе верю… но полиция ищет убийцу, и копы подозревают тебя.

- Что? Они думают, что я этот чертов Живописец смерти? - Генри горько усмехнулся.

- Тебе смешно? - Уилли схватил брата за плечи, а тот мгновенно сжал пальцами его горло.

Уилли охнул и начал ловить ртом воздух. Изнуренный наркотиками старший брат все равно был сильнее. Уилли начал отпихивать его руки, пытался что-то сказать, но не мог. Поднял лицо к желтому свету и потерял сознание.

Через минуту - а может быть, прошел час - Уилли очнулся на мокром тротуаре. Шея болела. Всего в нескольких сантиметрах от его лица было лицо Генри.

- О, братишка, братишка, прости меня. - Он обнял Уилли и прижал к себе. - Я не хотел. Это все проклятый наркотик. Я же люблю тебя. Ты ведь это знаешь, да?

Уилли мрачно смотрел на Генри. Может быть, той ночью у Элены тоже был виноват наркотик? Он вглядывался в лицо Генри, лицо наркомана, который когда-то был его любимым старшим братом.

- Да, Генри. Я это знаю.

- И ты мне веришь?

- Я тебе верю. - Он знал своего брата. Тот не был способен на убийство. Не был. Уилли громко повторил в уме эту фразу, - не был способен на убийство, - чтобы окончательно убедить себя. Но поверит ли кто-нибудь еще? - Генри, почему ты не рассказал мне об этом раньше?

- Я пытался, братишка. В последний раз, когда был у тебя, но…

Уилли сунул брату конверт с деньгами.

- Ты должен уехать из города, пока тебя не нашли копы.

Генри облизнул сухие губы, трогая пальцами банкноты.

- Там пятьсот долларов. Садись в поезд, самолет, автобус - куда угодно - и уезжай.

- Мне не нужно уезжать, - произнес Генри с неожиданно возвратившейся уверенностью. - У меня есть одно место, где можно спрятаться. Там никто не найдет.

- Тогда отправляйся туда. - Уилли вздохнул. - И не трать деньги на наркотики.

- Я уже почти завязал, - тихо промолвил Генри. - Сейчас мне нужна только маленькая доза. Я так живу уже несколько недель. Ты мне веришь?

Уилли представил, что сказала бы их мать, Айрис. Сынок, ты выбросил на ветер приличные деньги. Но он это сделал и для матери тоже, потому что позор убил бы ее. Генри не виноват в гибели Элены, но из него можно сделать прекрасного козла отпущения. Уилли взял руку брата, которая всего несколько минут назад чуть его не задушила, и сжал. Генри ответил на пожатие, на этот раз нежно. Затем Уилли повернулся и двинулся прочь по улице.

Прости меня, Кейт. Но это мой брат.

Ричард сидел в ресторане Джо Аллена, стильном старомодном заведении, за самым последним столиком со стороны бара, в тени. Кейт не могла слышать слова, но видела, что он мило улыбается репортерше и чуть ли не подмигивает.

Наверное, расточает остроумие перед молодой блондинкой. Почему они всегда все блондинки? Вот и мисс Кэти Крафт из "Нью-Йорк таймс" тоже. Ричард, очевидно, сейчас отмочил свою очередную шутку, а репортерша смеется, откинув назад голову с крашеными волосами.

Кейт бросила взгляд в антикварное зеркало. Да, я знавала лучшие времена, но и сейчас вариант не самый худший. Она придала прическе объемность, величественно прошла вдоль бара, остановилась, убедилась, что Ричард ее увидел, и сделала несколько шагов, положив руки на плечи двух джентльменов - одного в костюме от Кельвина Кляйна, другого - от Армани. Кейт наклонилась и вкрадчиво промурлыкала тоном актрисы Лорен Бакол:

- Извините за беспокойство, джентльмены, но я, кажется, забыла в машине сигареты.

Те немедленно начали неуклюжее состязание за право угостить ее сигаретой и дать прикурить от зажигалки.

"Мистер Армани" чуть не спрыгнул с высокого табурета.

- Прошу, присоединяйтесь к нам.

- Пожалуйста, прошу вас, - пропищал фальцетом "мистер Кляйн" и кивнул бармену. - Налейте леди.

Кейт вознаградила их теплым взглядом, затем посмотрела в сторону Ричарда.

- Мне бы очень хотелось посидеть с вами, но… - Она чуть подалась влево, чтобы Ричард мог наблюдать шоу во всем великолепии, и ослепительно улыбнулась. - В самом деле, я была бы не прочь, но… - Еще одна улыбка. - Спасибо, джентльмены. - И неторопливо двинулась дальше, чувствуя, как они провожают ее взглядами.

Ричард уже поднялся.

- Дорогой, я здесь, - произнесла Кейт, с трудом сдерживая озорную улыбку.

- Наконец-то. - Он посмотрел на улыбающуюся репортершу. - Это моя жена Кейт. Как всегда, опоздала.

Кейт пожала руку репортерше.

- Неужели я опоздала? Боже мой, извините.

- Ничего, - сказала Кэти Крафт. - Ваш супруг мне скучать не давал. Жаль, но пора уходить. - Она встала и потянула за руку Ричарда. - А насчет тона моей статьи, Рич, не беспокойтесь. Все будет в порядке.

Кейт вскинула брови. Рич? Интересно…

- Спасибо вам, Кэти. - Ричард улыбнулся и снова подмигнул.

- У тебя что-то с глазом, дорогой? Все еще не прошел тик? - Кейт быстро повернулась к молодой репортерше. - Вы не представляете, как это было ужасно. Даже вспоминать не хочется.

Ричард быстро увлек Кэти Крафт к выходу. Прощание было долгим, причем он все время держал ее за руку.

Кейт не рассердилась, понимая, что это просто ответ на ее демарш в баре. И все же, когда Ричард наконец вернулся, не смогла удержаться от того, чтобы не произнести тоном тележурналиста Уолтера Кронкайта:

- Нет, ваша честь. Мы просто добрые друзья. Представьте, я и понятия не имел, что ей всего тринадцать.

- А вам сколько, мисс Флиртующая в баре… шестнадцать!

- Я просто стрельнула сигарету.

- Да, и оставила бедных ребят пускать слюни. Костюмы жаль, ведь каждый стоит не меньше двух тысяч.

Кейт отбросила ему со лба кудри и поцеловала.

- Извини за опоздание. Но в любом случае у тебя было время всласть поболтать с мисс "Нью-Йорк таймс". - Она улыбнулась. - Прощаешь?

- Ладно уж.

Кейт подала знак официанту, чтобы принес выпить.

- Как прошел день? Есть еще синяки?

- Только на сердце. - Она осушила бокал мартини сразу же, как только принесли.

Ричард посмотрел на нее с тревогой.

- Что-то случилось?

Кейт кивнула официанту принести еще. Шутливое настроение испарилось. .

- Я узнала кое-что об Элене, и мне это не понра вилось.

В голове Кейт промелькнула вереница образов: Трайп, Вашингтон, голая танцующая Элена. Она ополовинила второй бокал, будто пытаясь смыть последнюю картинку.

- И что же именно?

- Получается, что я ее не знала.

- У каждого есть что-то, скрытое от других… даже самых близких. - Ричард всмотрелся в свой бокал со скотчем. - Наверное, так и должно быть.

- Мне не нравятся твои слова, адвокат. Разве у тебя есть что-то, что ты скрываешь?

Ричард не отводил взгляда от бокала.

- Конечно, нет.

- Тебе Элена что-нибудь рассказывала о своих дружках?

- Это ведь по твоей части, разве не так?

- По-видимому, нет.

Кейт почувствовала, что слезы начинают жечь глаза. Боже мой, ведь Элена мертва. Ушла. И никогва не вернется. Она глотнула еще мартини.

- Успокойся, дорогая. - Ричард коснулся ее руки. - Иначе тебя надолго не хватит.

- Надеюсь, что хватит.

- Мне бы тоже хотелось надеяться.

- Кстати, у Билла Пруитта жизнь была более интересная, чем мы предполагали.

- То есть?

- Скорее всего он занимался садомазохистским сексом.

- В этом человеке меня ничто не удивляет. - Ричард помрачнел и потянулся за скотчем. - А об украденном запрестольном образе есть новости?

- Пока нет. Ты веришь, что Пруитт может быть замешан в похищении?

- И да и… нет. Я никогда ему не доверял.

- И никогда не любил.

- А ты знаешь кого-нибудь, кто его любил?

Нет, Кейт не знала. Она вообще ничего не знала. Ничего. Пруитт, Элена, Итан Стайн - почему их убили? Какая между ними существовала связь? Но сейчас думать об этом было невозможно. Мозг перегрузился до отказа.

Завтра, - как любила повторять Скарлетт О'Хара, - я подумаю об этом завтра.

26

Ночью Кейт спала неплохо, правда, с помощью снотворного. Во всяком случае, сейчас она была готова думать, разместив на пробковой доске фотографии жертв Живописца смерти рядом с соответствующими репродукциями картин.

БИЛЛ ПРУИТТ - "СМЕРТЬ МАРАТА" Жака Луи Давида ИТАН СТАЙН - "НАКАЗАНИЕ МАРСИЯ" Тициана ЭЛЕНА - "АВТОПОРТРЕТ" Пикассо

Кейт прикрепила туда же несколько карточек с текстом.

ДЕЙМИЕН ТРАЙП

Возможно, подозреваемый. Любовник Элены. Киношник, наверное, порнограф. Неясно, когда последний раз встречался с убитой.

ДАРТОН ВАШИНГТОН

Возможно, подозреваемый. Не известно, состоял ли в интимной связи с Эленой. Музыкальный продюсер, любитель изобразительного искусства. Работал с Эленой над записью компакт-диска. Неясно, когда последний раз встречался с убитой.

ДЖАНИН КУК

Подруга убитой Соланы. Возможно, проститутка. Знакома с Деймиеном Трайпом.

МИССИС ПРАВИНСКИ

Свидетельница. В ночь, когда было совершено убийство Соланы, видела на лестнице худого чернокожего мужчину.

УИННИ ПРУИТТ

Мать убитого Пруитта. Говорит, что видела у сына запрестольный образ, который сейчас среди вещей убитого отсутствует.

Кейт отошла на некоторое расстояние, подумала и изготовила еще несколько карточек с характеристиками жертв.

ПРУИТТ

Президент совета музея. Финансист. Утоплен

СТАЙН

Художник-минималист. Живьем содрана кожа

СОЛАНА

Художница перфоманса. Зарезана

Кейт внимательно посмотрела на доску.

Может быть, я что-то пропустила?

Ряды совершенно одинаковых бежевых кабинок, полстены закрыто пробковой доской, на полу светло-коричневый толстый ковер, поэтому стук каблуков Кейт не слышен. Из звуков - только звонки телефонов, щелчки клавиш и приглушенные голоса. Штаб-квартира ФБР на Манхэттене.

Кейт нашла подругу в середине второго ряда или третьего. Она уже сбилась со счета.

- Неужели это ты? - проговорила Лиз, бросив взгляд на идентификационную карточку, прикрепленную к кашемировому свитеру Кейт. - Просто внезапно возникла из тени.

- Я пока добралась до тебя, натерпелась страху, - призналась Кейт.

- Шшш, - прошептала Лиз, округлив глаза. - Это же ФБР, дорогуша. Здесь такие слова говорить нельзя.

Мимо прошли двое агентов с бесстрастными лицами. Спины прямые - словно шомпол проглотили, как говорят в армии, - оба высокие и с одинаковой короткой стрижкой "ежик".

Кейт наклонилась и шутливо прошептала:

- Репликанты?

- О Боже. Ты добьешься, что меня уволят.

Кейт прикусила губу.

- Извини.

- Ладно, выкладывай, что тебе нужно, - тихо промолвила Лиз, оглядывая кабинки. Одна была пуста, а в другой сидел молодой человек в наушниках.

- Проверь троих. Итана Стайна - это один из убитых, - а также подозреваемых Деймиена Трайпа и Дартона Вашингтона. - Кейт выдвинула стул и села рядом с Лиз. - Я пошарила по Интернету, но ни по Трайпу, ни по Вашингтону найти ничего не смогла. У Стайна была своя страничка в Интернете. Это все.

- Что именно ты ищешь?

- Все, что можно раскопать. Начиная со школы. Сумеешь?

- Попробую покопаться на сайтах ФБР. Ты просто не представляешь, чего только у них там нет. - Лиз снова взглянула на парня в наушниках. Тот был погружен в работу. - Давай, быстро повтори фамилии и имена.

Через пятнадцать минут Кейт держала в руках пачку листов, которые только что выдал принтер.

- Ну как, овладела я кое-какими компьютерными премудростями? - спросила Лиз.

- Потрясающе, - ответила Кейт, не отрывая взгляда от листов.

- Я или эта информация?

- И то и другое.

Кейт спрятала листы в сумку, поцеловала подругу и быстро пошла к выходу. Возбуждение нарастало.

Вокруг стола расселись Кейт, Мид, Браун и Слаттери. Браун надел тонкие резиновые перчатки и положил на стол небольшую книжку в мягкой обложке.

- Это ежедневник Итана Стайна. Вот одна из записей. "Десять утра. Встреча в мастерской с Д. Вашингтоном".

- Позвольте мне взглянуть, - сказала Кейт, надевая перчатки. - Ведь это было всего за две недели до его гибели. Жаль, что вы не показали мне ежедневник до разговора с Вашингтоном.

- Лаборатория вернула его только сегодня. И давайте все-таки убедимся, тот ли это Вашингтон.

- Думаю, это наверняка он, потому что у него висят картины Стайна, - произнесла Кейт. - Там есть еще какие-нибудь фамилии, которые могут быть мне известны?

- Опрошены тридцать девять владельцев галерей и управляющих, - ответила Слаттери. - Примерно двенадцать фамилий значатся в ежедневнике Стайна. Должна заметить, Макиннон, в твоем бизнесе очень много враждебно настроенных людей.

- К твоему сведению, - парировала Кейт, - я не участвую ни в каком бизнесе.

- Какая разница? - Слаттери пожала плечами. - Единственный, кто вызвал у меня подозрение, это… - она посмотрела на листок, - Уорд Вассерман, владелец галереи на Пятьдесят седьмой улице. Заведение дорогое, рассчитанное на снобов. А фамилия Вассерман встречается в ежедневнике Стайна шесть или семь раз. Когда я попросила его рассказать, где он был в ночь убийства, Вассерман пришел в сильное возбуждение.

- Я знаю Уорда Вассермана, - сообщила Кейт. - Приятный человек. Немного нервный, но это к делу не относится.

- Возможно, он и приятный! - резко возразила Слаттери. - Но должна тебя проинформировать на тот случай, если не знаешь: именно Вассерман теперь контролирует всю собственность Итана Стайна. И времени зря не теряет, потому что уже запланировал мемориальную выставку. Я спросила о ценах. От двадцати до тридцати тысяч - вот что он мне ответил. И такие сумасшедшие деньги просят за холсты, замазанные белой краской. Ведь там больше ничего не нарисовано.

- Ты не права, - сказала Кейт. - Да, конечно, тридцать тысяч - это большие деньги. Но Стайн - художник довольно известный, а теперь уже покойный. Дело в том, что в последнее время цены на его картины очень упали, потому что он вышел из моды. Но еще сравнительно недавно Стайн фактически возглавлял новое направление в постминимализме. - Увидев в глазах коллег непонимание, Кейт пояснила: - Термин постминимализм означает, что это направление возникло после первой волны минимализма в изобразительном искусстве. Белые картины Стайна - это как бы картины о картинах, о языке живописи.

- Может быть, вы переведете это на наш язык? - попросил Мид.

- Возьмем науку. Там одно открытие или изобретение неизменно порождает следующее. То же самое и в изобразительном искусстве. Например, один художник уменьшает плотность краски на своих работах, делает цвета чище. Затем другой, как Стайн, идет дальше и сводит все к мазкам чистого белого цвета. Это как бы идея, какой может быть картина в своей основе, в своем самом что ни на есть упрощенном состоянии. Просто мазки белого по холсту.

Мид зевнул.

- Как хочешь, - сказала Слаттери, - но я бы все равно приставила за Вассерманом "хвост". Он неплохо нажился на смерти Стайна.

- Пустая трата времени и сил, - возразила Кейт. - Уорд Вассерман простак.

- То же самое я слышал и о Тэде Бонди, - сказал Мид.

- Кстати, - продолжала Слаттери, - я просмотрела выписки из ежедневников Переса и Миллса. Там ничего нет. У Миллса вообще жизнь расписана по минутам - когда обедает, с кем и все такое. Не хватает только записей, когда он ходит в туалет.

- Это меня не удивляет, - заметила Кейт. - Он педант. Ты проверила их алиби?

- Пока не до конца.

- Ясно, что у Миллса и Переса возможности были, - уточнила Кейт. - Оба присутствовали на последнем перфомансе Элены.

Назад Дальше