- Кое-кто спрашивал меня, почему я взялся за это дело. Я дал тот же простой ответ - объяснил, почему это дело намного предпочтительнее для защиты. Главное для защиты - Правда. Я знаю, что сейчас вы не верите. Но поверите! Поверите! Есть один неоспоримый факт, который мисс Уорнер предпочла скрыть от присяжных. Министр финансов, ее босс, форсировал передачу дела в суд. Он оказывал давление, добиваясь, чтобы процесс окончился в рекордный срок. Никогда еще колеса Правосудия не вращались столь стремительно. Эти колеса никогда не будут вращаться с такой же скоростью для вас и ваших семей - учтите это! Вот - Правда. Но в данном случае из-за тяжких переживаний мистера Голдберга и его семьи колеса завертелись очень быстро. А также из-за страданий Кэтрин Роуз Даны и ее семьи, тоже известной, богатой и влиятельной. Они хотят положить конец своим страданиям! И кто осудит их за это? Конечно, не я! НО ТОЛЬКО НЕ ЗА СЧЕТ ЖИЗНИ НЕВИНОВНОГО ЧЕЛОВЕКА! Этот человек, Гэри Мерфи, не является виновником страданий, которые им пришлось пережить!
Натан подошел к месту, где сидел Гэри. Светло-русый, атлетически сложенный Гэри сейчас походил на повзрослевшего бойскаута.
- Этот человек - такой же порядочный, как и мы с вами. И я это докажу. Он - порядочный, запомните это! Есть для вас еще один факт: Гэри Мерфи - безумен. Должен вам сказать, что я и сам - слегка сумасшедший. Слегка. Вы уже это заметили. Мисс Уорнер обратила на это ваше внимание. Так вот, Гэри Сонеджи В ТЫСЯЧУ РАЗ БЕЗУМНЕЕ! Это самый ненормальный человек изо всех, с кем мне доводилось встречаться! Итак, я встречал Сонеджи. И вы тоже встретитесь с ним. Это я вам обещаю. И когда вы встретитесь с Сонеджи, вы уже не сможете осудить Гэри Мерфи. Вы полюбите Гэри Мерфи и будете переживать за него в его борьбе с Гэри Сонеджи. Гэри Мерфи не может быть осужден за убийства и похищения, совершенные Гэри Сонеджи!
Энтони Натан принялся вызывать свидетелей. К моему удивлению, среди них оказались преподаватели Вашингтонской частной школы, а также некоторые ученики. Были и соседи Мерфи из Делавэра. Со свидетелями Натан обращался ласково, четко формулировал вопросы. Он им нравился, и они ему доверяли.
- Пожалуйста, назовите присутствующим ваше имя.
- Доктор Нэнси Темпкин.
- Ваш род занятий?
- Я преподаю историю искусств в Вашингтонской частной школе.
- Вы знали Гэри Сонеджи?
- Да, знала.
- Был ли мистер Сонеджи хорошим учителем? Или давал поводы усомниться в своей пригодности к педагогической деятельности?
- Нет, ничего подобного я не замечала. Он был очень хороший учитель.
- Почему, доктор Темпкин?
- Он обожал как свой предмет, так и учеников. Это был самый любимый учитель в школе. Его прозвали "Чипс", как в фильме "Мистер Чипс".
- Как вы слышали, эксперты-медики считают его сумасшедшим, подозревают у него раздвоение личности. Как вы это восприняли?
- Честно говоря, только так я и могу объяснить происшедшее.
- Доктор Темпкин, позвольте задать непростой в данных обстоятельствах вопрос: был ли подсудимый вашим другом?
- Да, он был моим другом.
- Он все еще им остается?
- Да, я хотела бы видеть Гэри и помочь ему.
- И я тоже, - произнес Натан, - я тоже! На второй неделе суда в пятницу вечером Энтони Натан нанес свой первый "бомбовый удар", сколь неожиданный, столь и драматичный. Все началось с совещания Натана с Мэри Уорнер и судьей Каплан, во время которого Мэри Уорнер впервые за все время повысила голос: "Я возражаю, ваша честь! Я должна опротестовать этот трюк! Трюк!"
В зале стоял шум, пресса в передних рядах была начеку. Судья Каплан приняла решение в пользу защиты. Мэри Уорнер вернулась на место, явно утратив частицу самообладания, и выкрикнула оттуда:
- Почему мы не были проинформированы заранее? Почему об этом не объявили перед судом?
Натан поднял руки кверху, призывая зал к тишине, и сообщил новость:
- В качестве свидетеля защиты вызывается доктор Алекс Кросс, враждебно настроенный и противодействующий свидетель, но при этом - свидетель защиты.
Трюком оказался я.
Часть четвертая
Вспомните Мэгги Роуз
Глава 60
- Пап, ну давай еще разок посмотрим, - умолял Деймон. - Ну пожалуйста!
- Нет уж, теперь посмотрим новости. Узнаем о жизни что-нибудь новое, помимо вашего Бэтмена и прочих.
- Ну смешной же фильм, - убеждал Деймон.
- Новости - тоже! - сообщил я сыну маленький секрет.
Я не говорил Деймону, что нахожусь в ужасном напряжении из-за того, что в понедельник мне предстоит выступать в суде.
В тот вечер по телевидению передали, что Томас Данн намерен выставить свою кандидатуру на выборах в сенат Калифорнии. Что это - попытка вновь вернуться к активной жизни? Возможно ли, чтобы он был сам замешан в похищении? Пока я не пришел ни к какому выводу. Я просто сходил с ума из-за того, что слишком уж много фактов имело отношение к похищению. Может быть, сообщение из Калифорнии содержало нечто большее, чем казалось на первый взгляд? Ведь я дважды обращался с просьбой разрешить провести расследование в Калифорнии, и оба раза просьбу отклонили. Джеззи имела связи в Калифорнии и пыталась помочь мне, но пока ничего не выходило.
Итак, сидя на полу в гостиной, мы смотрели новости. Джанель и Деймон прижались ко мне. Перед этим мы крутили кино "Полицейский в детском саду" - в десятый, если не в двадцатый раз. Дети считали, что вместо Арнольда Шварценеггера там должен был быть я, но, по-моему, как комический актер Арнольд гораздо лучше. Вообще-то мне он больше нравился в "Бенджи" или в "Леди и бродяге".
На кухне Нана играла в карты с тетушкой Тиа. Со своего места я видел телефон со снятой трубкой - чтобы избавиться от звонков репортеров и разных придурков. Все звонки сводились к одному: буду ли я гипнотизировать Сонеджи-Мерфи в переполненном зале суда? Сможет ли он тогда рассказать, что случилось с Мэгги Роуз Данн? Как я думаю - психопат или социопат Сонеджи? Но я не собирался отвечать на вопросы.
Звонок в дверь раздался в час ночи. Нана поднялась наверх задолго до этого. Деймона и Джанель я уложил около девяти, почитав им на ночь волшебные сказки Дэвида Маколея "Черное и белое".
Пройдя через темную гостиную, я отдернул занавеску. Там стояла Джеззи - точна, как всегда. Я вышел на веранду и обнял ее.
- Пошли, Алекс, - прошептала она.
У нее был план. Она утверждала, что ее план - "никаких планов", но такое редко бывало с Джеззи.
В ту ночь мотоцикл просто летел над дорогой. Мы неслись на такой скорости, что остальной транспорт казался застывшим в пространстве. Позади оставались темные дома, лужайки, скверы. Мотоцикл на третьей крейсерской скорости гудел под нами ровно и спокойно, свет фары плясал по мостовой. Джеззи на лету сворачивала в разные проулки, затем, когда с четвертой скорости мы перешли на пятую и понеслись по бульвару Джорджа Вашингтона, стрелка спидометра указывала сто двадцать миль в час, а на 95-й улице - сто тридцать. Как-то Джеззи обмолвилась, что никогда не ездит со скоростью меньше ста миль в час, и я ей верил.
Так, не останавливаясь, мы как будто пронеслись сквозь пространство и время и приземлились у бензоколонки в Ламбертоне, Северная Каролина. Было шесть утра. Должно быть, мы выглядели несколько странно: негр с белокожей блондинкой и мощный мотоцикл. Работник бензоколонки, казалось, был слегка не в духе. Это был паренек лет двадцати, с наколенниками для катания на скейте поверх голубых джинсов, коротко обритый с высоким гребешком. Таких парней полно на побережье Калифорнии, но никак не здесь. Интересно, как это мода столь быстро докатилась до Ламбертона в Северной Каролине? Наверное, идеи носятся в воздухе.
- С добрым утречком, Рори, - улыбнулась ему Джеззи.
Затем подмигнула мне, кивнув на насосы:
- Смена Рори - с одиннадцати до семи. На пятьдесят миль вокруг это единственная станция, которая работает в это время. - Она понизила голос: - Откровенно говоря, у Рори можно купить все, что может понадобиться ночью, - шмелей, черных красавиц, диазепам…
Она говорила низким голосом с подчеркнутой медлительностью, завораживая слух. Белокурые волосы красиво растрепались.
- Экстаз, метамфетамин гидрохлорид, - продолжала она перечисление.
Рори покачал головой, будто она спятила. Думаю, он был к ней неравнодушен. Откинув со лба воображаемые волосы, он выразительно воскликнул:
- Ох, люди, люди!
- Не волнуйся по поводу Алекса, - с улыбкой успокоила его Джеззи. - С ним все в порядке. Просто еще один коп из Вашингтона.
- О Господи! Чтоб тебя! Черт тебя возьми, Джеззи, и твоих дружков-копов! - Торчащие волосы делали Рори дюйма на три выше, а сейчас будто встали дыбом. Он крутанулся на каблуках, будто его ткнули горящим факелом. Работая в кабинете "скорой помощи" бензоколонки, он повидал массу чокнутых. Мы тоже были в его глазах психами. Рассказывай! Какие еще друзья-копы!
Меньше чем через четверть часа мы оказались в домике Джеззи на озере. Это был небольшой коттедж у самой воды, окруженный березами и елями. Погода стояла великолепная: бабье лето наступило намного позже обычного - следствие глобального потепления.
- А ты мне не говорила, что владеешь усадьбой, - заметил я, спускаясь к домику по живописной тропинке.
- Не совсем так. Мой дед оставил этот домик моей матери. Он был местным разбойником и вором. Из нашей семейки у него у единственного водились денежки. За преступления ведь платят.
- Похоже на то.
После езды на мотоцикле я с удовольствием разминал мышцы. Мы вошли в дом. Дверь оказалась незапертой, что заставило меня призадуматься.
Джеззи слазила в холодильник, который оказался битком набит, затем поставила кассету Брюса Спрингстина и вышла наружу. Я проследовал за ней к мерцающей темно-голубой воде. Там была построена новая пристань: узенький мосточек вел к широкой палубе со столом и стульями. Я наслаждался музыкой из альбома "Небраска".
Меж тем Джеззи стащила ботинки, а вслед за ними и полосатые гольфы. У нее были красивые спортивные ноги и длинные узкие ступни изумительной формы. Настоящая леди из университета Флориды, Майами, Южной Каролины или Вандербильта. Я не находил в ней ни одного изъяна.
- Хочешь - верь, хочешь - нет, но температура воды - не ниже семидесяти пяти, - приветливо улыбнулась она.
- А точнее?
- По-моему, так. На поверхности. Ну что, кто смел - тот и съел?
- А что скажут соседи? Честно говоря, у меня нет ни плавок, ничего…
- А это и был мой план: никаких планов! Представляешь, всю субботу провести безо всяких судов и интервью прессе. Без Даннов. Они достали меня за неделю. Эти жалобы на расследование накануне разбирательства… А тут - никаких похищений. Только мы вдвоем - в самой сердцевине… непонятно где…
- Отлично сказано - Непонятно Где. - Я посмотрел вдаль, туда, где ели встречались с линией горизонта.
- Так и назовем это место - Непонятно Где, Северная Каролина.
- Джез, я серьезно - как насчет соседей? Мы ведь в Тархил-Стейт? Не хотелось бы дегтя на подметках…
Она улыбнулась:
- Здесь никого в радиусе двух миль. Поверь, других домов нет. К тому же еще слишком рано, разве что на рыбаков наткнемся.
- С парой местных рыбаков тоже не хотелось бы встречаться - а то примут меня за большого черного окуня. Я ведь читал "Избавление" Джеймса Дики.
- Здесь рыбачат только на южном побережье. Верь мне, Алекс! Дай помогу тебе раздеться.
- Ладно, давай разденем друг друга. - Я подчинился ей и наступавшему чудесному утру.
На берегу озера мы раздели друг друга. Утреннее солнце слегка припекало, я чувствовал, как мою кожу ласкает легкий ветерок с озера. Я поболтал ногой в воде - нет, Джеззи не преувеличила температуру.
- Видишь, я не соврала. Я никогда не вру! - сообщила она с милой улыбкой, затем изящно нырнула, почти не оставив брызг.
Я последовал за ней - туда, где на поверхности воды показались пузырьки воздуха. Уже под водой я представил себе нас: чернокожий мужчина и красивая белая женщина плавают вместе… В самом сердце Юга. В тысяча девятьсот девяносто третьем году. Какое безрассудство! Или мы оба сошли с ума? Неужели мы не правы? Так сказали бы многие или, по крайней мере, подумали бы… Но почему? Разве мы причиняем кому-нибудь зло тем, что мы вместе?
На поверхности вода была теплой, но внизу, на глубине пяти-шести футов, значительно холоднее. Она была сине-зеленой. Где-то на дне били ключи: нырнув, я чувствовал, как упругие струи омывают мое тело.
Насколько сильно мы влюблены друг в друга? Что я чувствую сейчас? - такая мысль вдруг пронзила меня, и я вынырнул на поверхность.
- А ты дотронулся до дна? Когда ныряешь в первый раз, нужно дотронуться до дна!
- А если нет, то что?
- То ты дохлый цыпленок, и утонешь или заблудишься в густом лесу, и будешь там плутать до конца своих дней. Правда-правда! Я такое наблюдала много раз, здесь, в Непонятно Где.
Мы резвились как дети. Накануне мы слишком много работали. Слишком много - в течение целого года. У пристани была кедровая лестница, чтобы легче выбираться из воды. Она была сколочена недавно - чувствовался запах свежего дерева. Но щепок не было. Интересно, не сама ли Джеззи сколотила ее - когда была в отпуске накануне похищения…
Мы держались за лестницу и друг за друга. Вдалеке забавно кричали утки. Поверхность воды подернулась легкой рябью. Маленькие волны разбивались о подбородок Джеззи.
- Мне нравится, когда ты такой… Такой уязвимый! - шептала она. - Ты сейчас раскрываешься по-настоящему…
- Все последние события кажутся мне нереальными, - делился я с Джеззи. - Похищение. Поиски Сонеджи. Расследование в Вашингтоне…
- В данный момент есть только одна реальность: мы вместе, и мне это нравится. Вот так. - И Джеззи положила голову мне на грудь.
- Тебе правда нравится?
- Правда. Видишь, как все просто? - Она указала на живописное озеро, окруженное островерхими елями. - Разве ты не замечаешь? Вот это - настоящее. Поэтому все так чудесно. Я обещаю, что никакие рыбаки нас не потревожат.
И Джеззи оказалась права. Впервые за последнее время я чувствовал, что все будет хорошо - все, что начнется с этого чарующего момента. Здесь все было так медлительно и просто, как только возможно. И никто из нас не желал конца выходных.
Глава 61
- Я детектив полиции Вашингтона, должность - начальник сыскного отдела. Мне поручаются задания по расследованию преступлений, где требуется знание психологии, - так я начал свое выступление в переполненном молчаливом зале суда в понедельник утром. Выходные на озере уже отошли в далекое прошлое. На моем лбу выступили капельки пота.
- Объясните нам, почему именно вам поручают подобные задания, - попросил Энтони Натан.
- Я психолог и имел частную практику, прежде чем прийти в полицию, - пояснил я. - До этого еще занимался сельским хозяйством. В течение года был фермером.
- А где вы получили докторскую степень? - настаивал на своем Натан, желая произвести впечатление на аудиторию.
- Как вам известно, мистер Натан, в университете Джона Хопкинса.
- Один из лучших университетов страны, в этой части страны, разумеется, - прокомментировал Натан.
- Возражаю. Это мнение мистера Натана, - внесла Мэри Уорнер справедливое уточнение. Судья Каплан приняла возражение.
- Вы также публиковали статьи в "Архивах психиатрии" и "Американском психиатрическом журнале", - продолжал Натан, полностью игнорируя замечание мисс Уорнер и судьи Каплан.
- Я действительно написал несколько статей, но не вижу в этом ничего примечательного. Многие психологи публикуются.
- Но не в "Журнале" и "Архивах", доктор Кросс. На какую тему были ваши статьи?
- Об умственных способностях преступников. Чтобы напечататься в так называемых научных журналах, большого ума не надо.
- Восхищаюсь вашей скромностью, доктор Кросс, честное слово. Будьте любезны, скажите мне следующее: вы наблюдали за мной в течение последних недель. Как бы вы охарактеризовали меня?
- Для этого необходимо провести несколько индивидуальных сеансов, мистер Натан. Я не уверен, что вы в состоянии их оплатить.
В зале раздался смех, даже судья Каплан, казалось, обрадовалась минутному оживлению.
- А что, можно рискнуть! - нашелся Натан. У него гениально изобретательный ум: он демонстрировал, что я не заранее припасенный эксперт, а независимый свидетель.
- Вы невротик, склонный к поиску окольных путей, - улыбнулся я.
Повернувшись лицом к присяжным, Натан воздел вверх обе руки:
- Вы видите - свидетель абсолютно честен! Сегодня утром мне устроили бесплатный сеанс.
Из ложи присяжных послышался смех. Мне подумалось, что кое-кто из них уже изменил мнение об Энтони Натане и, возможно, о его клиенте. Сначала адвоката откровенно не принимали. А сейчас особенно ярко проступило обаяние его личности. Он работал на своего клиента, демонстрируя блестящий профессионализм.
- Сколько сеансов вы провели с Гэри Мерфи? - Он пошел в атаку. Гэри Мерфи, а не Сонеджи.
- Пятнадцать сеансов за три с половиной месяца.
- Полагаю, этого достаточно, чтобы составить о нем мнение?
- Психиатрия не относится к точным наукам. Мои предварительные выводы нуждаются в подтверждении.
- И каковы же эти выводы?
- Возражаю! - возникла по-деловому суровая Мэри Уорнер. - Детектив Кросс только что заявил, что желал бы провести еще несколько сеансов, чтобы вынести окончательное медицинское заключение!
- Отклоняется! - возразила судья Каплан. - Доктор Кросс сказал, что имеет предварительное мнение. Хотелось бы его услышать.
- Доктор Кросс, - продолжал Натан, как будто его не перебивали. - Вы, в отличие от других психологов и психиатров, наблюдали Гэри Мерфи с самого начала как врач и офицер полиции.
- Ваша честь, мистер Натан намеревается задать вопрос? - вновь перебила обвинитель, явно теряя терпение.
- Это так, мистер Натан?
Энтони Натан, хрустнув пальцами, повернулся к Мэри Уорнер:
- Вопрос? Не беспокойтесь! - И вновь повернулся ко мне. - Как офицер полиции, с самого начала занятый в этом деле, и как опытный психолог, можете ли вы высказать свое мнение о Гэри Мерфи?
Я бросил взгляд на Сонеджи-Мерфи. Сейчас он был Гэри Мерфи. В данную минуту на скамье подсудимых сидел симпатичный добропорядочный провинциал, которого втянули в такой кошмар, что хуже некуда.
- Вот мои первые чисто человеческие впечатления, - начал я. - Меня потрясло похищение детей учителем. Это было абсолютное злоупотребление доверием, даже нечто худшее. Я видел своими глазами изуродованное тело Майкла Голдберга и никогда этого не забуду… Я беседовал с мистером и миссис Данн об их дочери, и у меня такое чувство, будто я знал Мэгги Роуз лично. Я также видел жертвы в домах Тернеров и Сандерсов.
- Возражаю! Возражаю! - вскочила на ноги Мэри Уорнер.
- Принимается. - Судья Каплан смерила меня ледяным взглядом. - Сотрите эту запись. Присяжные должны быть объективны, а у нас пока нет доказательств, что подзащитный имеет отношение к этим убийствам.