- Ты что, тоже в этом участвуешь? - вытаращился Фитцпатрик на блондинку, которую несколько часов назад подцепил в баре и видел практически впервые в жизни.
- Нет-нет, - улыбнулась Джилл. - Просто на меня произвели неотразимое впечатление твое жирное брюхо и густой запах алкоголя.
Следом за наручниками из сумки появилась видеокамера, которую Джек также передал женщине. Она тут же направила ее на сенатора и, отрегулировав резкость, приступила к съемке. Что-что, а с камерой обращаться Джилл умела.
- Какого черта вы делаете? - Выцветшие голубые глаза сенатора сначала широко раскрылись от удивления, а потом в них заметался неподдельный страх. - Что вам надо? Что тут происходит? Черт, я все-таки сенатор Соединенных Штатов!
Джилл сначала сфокусировала камеру на испуганных глазах Фитцпатрика, затем изменила ракурс, чтобы захватить всю панораму, а потом снова вернулась к его обиженному лицу.
Джек едва не рассмеялся, услышав это неуместное и чисто показное проявление храбрости и достоинства. Впрочем, это было вполне в духе Фитцпатрика.
Вот так вот! Пары виски, затуманившие его мозг, разом улетучились без следа. До сенатора, наконец-то, дошло, что происходит на самом деле. Сдавленным от страха голосом, он прошептал:
- Я не хочу умирать.
Неожиданно из его глаз покатились слезы. Это было одновременно и странно, и трогательно:
- Пожалуйста, не делайте этого. Не причиняйте мне вреда. Этого просто не должно произойти. Умоляю, выслушайте меня. Ну, послушайте.
Джилл понимала, насколько важным окажется отснятый материал. Прямо хоть выдвигайся на соискание премии в Академии кинематографа. Эта лента вполне могла бы стать документальным фильмом века. Им же отснятая пленка была очень нужна в их игре, как инструмент для подготовки следующих сюрпризов.
Джек пересек комнату, и ствол "Беретты" оказался в нескольких дюймах ото лба сенатора.
С этого момента и начиналась тонкая игра. Правило второе: то, что ты делаешь, - история. Здесь важна любая мелочь, любой штрих. Не забывай об этом ни на секунду.
- Нам не о чем разговаривать, сенатор Фитцпатрик. Я пришел просто убить тебя, и ничего с этим не поделаешь. Когда-то ты был ревностным католиком, так что, если сохранил веру в Бога, можешь помолиться. Помяни и нас в своих молитвах: Джека и Джилл.
Это была проверка и собственного мужества. Сэм заметил, что его рука чуть дрожит. Не ускользнуло это и от внимания Джилл.
"Это всего лишь казнь, - успокаивал он себя. - Заслуженное приведение приговора в исполнение. Ну, и, конечно, это ужас, в котором мне приходится участвовать".
После первого выстрела с расстояния в несколько дюймов голова Дэниэла Фитцпатрика разлетелась, словно гнилая тыква. Сэм выстрелил еще раз. Дважды отмерь, но и дважды отрежь.
Итак, история была сделана.
Началась та самая Игра игр.
Джек и Джилл.
Часть первая
И вновь наступает завтра
Глава 1
О нет! Снова наступило завтра.
Казалось, что я только-только сомкнул веки, как в дверь уже кто-то заколотил. Звук был настолько громким и тревожным, что напоминал сработавшую сигнализацию машины. Мало того, он был слишком настойчивым. Неужели беда сумела так близко подобраться к моему дому?
- Черт! Вот дерьмо! - прошептал я в мягкие и теплые складки своей подушки. - Оставьте меня в покое. Хоть раз дайте выспаться, как нормальному человеку. Проваливайте!
Потянувшись к лампе, я попутно уронил со стола несколько книг: "Дочь генерала", "Мое путешествие по Америке" и "Снегопад над кедрами". Произведенный ими шум окончательно вырвал меня из объятий сна.
Прихватив из ящика служебный револьвер, я, минуя детскую, зашлепал вниз по лестнице. Я услышал, или мне показалось, что ребятишки мирно посапывают. Перед сном мне пришлось долго читать им "Сказки кролика Питера". Не ходите в сад дядюшки Макгрегора, а то с вами случится неприятность. Такая же, как постигла вашего папочку, из которого тетушка Макгрегор сделала начинку для пирога.
Я крепче сжал рукоятку "Глока". Стук прекратился, а потом возобновился с новой силой. Скорее вниз!
Бросив взгляд на часы, я убедился, что было всего половина четвертого утра. Господи, помилуй! Поистине, колдовской час. В это время я чаще всего просыпаюсь, причем без всякого внешнего воздействия.
Продолжая спускаться по предательски крутым ступеням, я держался настороженно и подозрительно. Неожиданно опять наступила тишина.
Сам я продвигался бесшумно, чувствуя, как успел наэлектризоваться атмосферой предчувствия. Нет, ни день, ни даже раннее утро с этого начинать не стоит. Не ходите в сад дядюшки Макгрегора, а то с вами случится неприятность…
Я вошел в кухню, держа оружие наизготовку, и тут увидел источник разбудившего меня грохота. Первая тайна начинающегося дня была разгадана.
За стеклом задней двери маячила фигура моего друга и напарника. Он выглядел одновременно взвинченным и загадочным.
Это Джон Сэмпсон ломился ко мне в дом. Он с самого детства вносил в мою жизнь сплошные волнения и беспокойство. Вот и сегодня он выступил в привычной для него манере. За вес в двести сорок фунтов и рост, намного превышающий шесть футов, его прозвали "Два Джона" или "Человек-гора".
- Произошло убийство, - сообщил он, пока я отпирал замок и скидывал с двери цепочку. - И премиленькое убийство, Алекс.
Глава 2
- О Господи, Джон! Для тебя, вообще, существует понятие о времени? Ты хоть на часы взгляни. Сделай милость, убирайся к чертовой матери. Иди к себе домой и колоти в собственную дверь, сколько влезет.
Я застонал, помотал головой и потянулся, чтобы стряхнуть остатки сонливости. Может быть, мне все это только снится? Возможно, я еще сплю, обнимая свою любовницу-подушку, а на заднем крыльце нет никакого Сэмпсона? А, может быть, и есть.
- Дело подождет, - зевнул я. - Что бы там ни случилось.
- На этот раз не подождет. - Джон упрямо покачал головой. - Поверь мне, Шоколадка.
В доме что-то скрипнуло, и я резко развернулся на шум. Состояние тревоги, овладевшее мной спросонья, еще не отпустило меня.
На кухне стояла моя маленькая дочь с испуганным выражением на лице. Она стояла босиком в своей любимой цвета "электрик" ночной пижаме с бабочками. Следом за Дженни следовало последнее пополнение нашего семейства - красивая абиссинская кошка Рози, скачущая сразу через две ступеньки. Видимо, тонкий слух Рози еще раньше уловил шум внизу.
- Что случилось? - сонно протянула Дженни, протирая кулачками глаза. - Почему ты так рано встал, папочка? Случилось что-нибудь нехорошее?
- Иди, досыпай, дорогая, - как можно мягче обратился я к дочери. - Ничего не произошло. - Моя проклятая работа, из-за которой мне приходилось лгать собственному ребенку, достала меня даже здесь. - Мы сейчас с тобой поднимемся наверх, и ты спокойно ляжешь в постель.
Я подхватил ее на руки и зашагал по лестнице, потирая носом ее еще теплую со сна щеку и шепча на ухо какую-то ласковую чепуху. Уложив Дженни в кровать, я проверил своего сына Деймона. Им тоже скоро придется вставать и отправляться в свои школы. Дочери - в Юнион-стрит, а Деймону - в Соджорнер Трут. Пока я выполнял свои обязанности заботливого папочки, Рози постоянно путалась у меня под ногами.
Затем я оделся, и мы с Сэмпсоном, сев в его машину, поспешили к месту преступления.
Премиленькое убийство, Алекс.
И всего-то в четырех кварталах от нашего дома. На 5-ой улице.
- Нравится мне это или нет, но я уже окончательно проснулся. Хотя, скорее, не нравится. Рассказывай, - обратился я к Сэмпсону, разглядывая появившиеся впереди красно-синие "мигалки" полицейских машин и карет скорой помощи.
Всего в четырех кварталах от моего дома. Целая куча сине-белых автомобилей наших коллег сгрудилась в конце аллеи уже лишившихся листвы дубов, подходящих к самим жилым кварталам. Похоже, несчастье случилось как раз в той школе, которую посещал мой сын Деймон. (Школа моей дочери находилась в десятке кварталов в противоположной стороне). В голове у меня бушевал зимний ураган, и я почувствовал, как напряглось все тело.
- Это маленькая девочка, Алекс, - неожиданно дрогнувшим, мягким, несвойственным ему голосом, произнес Сэмпсон. - Шесть лет. Последний раз ее видели днем возле школы Соджорнер Трут.
Да, это была именно школа Деймона. Мы оба вздохнули. Джон любит моих детей ничуть не меньше меня, и они отвечают ему взаимностью.
Перед двухэтажным зданием школы уже толпилась куча народу. Похоже, сюда сбежалась половина округи, несмотря на столь ранний час. Повсюду в толпе мелькали озлобленные или растерянные лица. Кое-кто выскочил из дома в банном халате, а некоторые вообще были завернуты в одеяла. Дыхание толпы образовывало в морозном воздухе облачка пара, словно возле школы прогревало моторы множество машин.
"Вашингтон Пост" как-то писала, что за последний год только в столице погибло более пятисот детей моложе четырнадцати лет. Но собравшимся здесь людям это было хорошо известно, так что они могли вполне обойтись и без чтения газет.
Шестилетняя девочка. Убита в школе Трут или возле нее. Школа, в которую ходит Деймон.
- Ты уж прости меня. Шоколадка, - обратился ко мне Сэмпсон, пока мы выбирались из его машины. - Я подумал, что ты должен оказаться здесь и увидеть все собственными глазами.
Глава 3
Мое сердце бешено колотилось, и временами казалось, что ему тесно в грудной клетке. Мою жену Марию застрелили как раз неподалеку от этого места. Этот район всегда заставлял меня вспоминать всю прожитую жизнь. Я буду любить тебя вечно, Мария.
На школьном дворе я увидел старый и ржавый автобус из морга. Его внешний вид вызывал у меня самые неприятные чувства, как, впрочем, и у всех собравшихся здесь. Откуда-то издалека, из-за последних полицейских машин, неслась, грохоча басами, музыка в стиле "рэп".
Сэмпсон и я начали проталкиваться через испуганную взбудораженную толпу. Какой-то идиот обратился ко мне с вопросом: "Что за дела, шеф?", рискуя оказаться первым грузом ржавого катафалка. Вся территория школы уже была опоясана желтыми лентами полицейского заграждения.
Я, конечно, не такой гигант, как Человек-гора, но все же имею рост более шести футов, и вдвоем мы производим весьма внушительное впечатление. Да, тот еще дуэт, особенно, когда мы появляемся на месте преступления: Сэмпсон с огромным, наголо бритым черепом и в длинном, до пят черном кожаном пальто, и я - в куртке с эмблемой Джорджтаунского Университета, под которой не заметишь наплечной кобуры. Я всегда так одеваюсь для игры, которую называю "неожиданная смерть".
- Доктор Кросс здесь, - донеслись до моего слуха несколько приглушенных возгласов из толпы. Вот и мое имя теперь на слуху и поминается всуе. Насколько это возможно, я пытался проигнорировать голоса, блокируя от них свое сознание. Официально я считался заместителем начальника отдела по расследованию убийств, но, тем не менее, в последнее время работал как обычный уличный детектив. На данный момент меня это практически устраивало. Так и должно было быть. Для меня опять наступало "интересное" время. За время службы я видел уже столько убийств и насилия, что их с лихвой хватило бы на всю человеческую жизнь. Я уже снова всерьез подумывал о том, что, возможно, настало время вернуться к частной психиатрической практике. Впрочем, в последнее время я много о чем подумываю.
Сэмпсон слегка коснулся моего плеча, поняв, как мне сейчас тяжело. Он, кажется, видит меня насквозь.
- С тобой все в порядке, Алекс?
- Да, - солгал я вот уже во второй раз за это утро.
- Ну, конечно, с тобой всегда все в порядке, даже когда об этом и речи быть не может. Ты же у нас победитель драконов, не так ли? - Сэмпсон покачал головой.
Краем глаза я заметил молодую женщину в черном свитере с вышитой белой надписью: "Я всегда буду любить тебя, Тайшейка". Значит, опять смерть ребенка. Тайшейка. В нашем районе принято надевать на похороны детей черные рубашки с такими надписями, и у бабули Наны за долгие годы накопилась целая коллекция подобных туалетов.
Но тут мое внимание привлекла еще одна персона: женщина, стоящая поодаль от толпы, под нависающими ветками полуоблетевшего вяза. Казалось, она никак не вписывается в общую картину испуга и горя. Высокая и симпатичная, на ней был туго подпоясанный плащ, джинсы и туфли на низком каблуке. Позади нее стоял голубой "Мерседес".
Вот она! Вот женщина, созданная для тебя! - вдруг неожиданно возникла дикая и совершенно несвоевременная мысль, пришедшая из ниоткуда. Она взорвалась у меня в голове фейерверком какой-то нелепой и неуместной радости.
Мысленно я сделал зарубку на память: непременно выяснить, кто же она такая.
Я остановился, чтобы поговорить с молодым, развившим бурную деятельность, следователем. На нем была красная спортивная шапочка, коричневая куртка и такого же цвета галстук. Постепенно я начал успокаиваться.
- Скверное начало дня, Алекс, - нахмурился Рэйким Пауэлл, когда я подошел к нему. - Или, что касается меня, конец дня.
- Хуже и не придумать, - согласился я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. - Что тебе известно, Рэйким? Есть что-нибудь особенное, за что можно будет зацепиться? Мне важно знать как можно больше.
Детектив быстро просмотрел свои записи в блокноте, потом пролистал несколько страниц назад:
- Девочку звали Шанел Грин. Она была любимицей всех учителей. Просто очаровашка, судя по тому, как о ней отзываются. Она ходила в первый класс. Жила в двух кварталах отсюда, в Нортфилд Вилледж. Родители работают, поэтому девочке приходилось добираться до дома самой. Это, конечно, не лучший вариант для такой малютки, но, сам понимаешь, другого выхода у Гринов не было. Сегодня они пришли с работы и увидели, что дочери дома нет. Около восьми заявили об исчезновении ребенка в полицию. Кстати, вон они стоят.
Я оглянулся и увидел молодую пару. "Они еще сами почти дети" - пронеслось у меня в голове. Грины выглядели совсем убитыми и растерянными. Я знал, что после этой страшной ночи они уже никогда не смогут быть такими же, как прежде. Да и никто не смог бы.
- Они сами вне подозрений? - вынужден был я задать стандартный вопрос.
- Думаю, что да, - вздохнул Рэйким. - Шанел была для них всей жизнью.
- Пожалуйста, наведи о них справки, и все тщательно проверь, Рэйким. Мне нужны данные на обоих. Кстати, как девочка очутилась здесь, на школьном дворе?
- Это вопрос номер один, на который мы не можем ответить, - мрачно признался Пауэлл. - Вопрос номер два: где она была убита. Ну, и номер три, как заключительный: кто это сделал?
Одного взгляда на Шанел было достаточно, чтобы понять, что ее тело сюда приволокли уже позднее, а убили совсем в другом месте. Я сразу понял, что предстоит проделать огромную работу.
- Уже известно, как именно она была убита? - обратился я к Рэйкиму.
- Лучше сам взгляни, - снова нахмурился тот, - и скажи, что ты думаешь по этому поводу?
У меня не было никакого желания осматривать труп девочки, но ничего другого не оставалось. Я чувствовал запах ее крови: так пахнет пригоршня медных монет, пролежавшая какое-то время в сырой траве. Мои мысли постоянно вращались вокруг моих собственных детей: Джанель и Деймона. И никак не удавалось справиться с пронзительной грустью, буквально сжигавшей меня, словно кислота, разбрызганная по всему телу.
Я опустился на колени, чтобы осмотреть труп шестилетней девочки, лежащей на растрескавшемся асфальте. Она скорчилась, приняв позу зародыша. Из одежды на ней оставались только розовые в голубеньких цветочках трусики. В ее косичку была вплетена красная ленточка, а уши украшали крохотные золотые сережки.
Милая, маленькая красавица. Она оставалась прекрасной даже после всего того, что с ней сотворили. Теперь мне предстояло выяснить, как это было сделано. Каким именно образом шестилетнюю девочку зверски убили, оборвав ее жизнь в одно ужасное и безумное мгновение.
Я осторожно повернул ее тело на несколько дюймов. Голова безвольно свешивалась набок: очевидно, были сломаны шейные позвонки. Она почти ничего не весила, словно младенец. Правая сторона ее лица практически отсутствовала. Или, проще говоря, стерта. Убийца нанес несколько ударов и с такой силой, что от правой половины лица не осталось ничего.
- Как он мог поступить подобным образом с такой красивой девчушкой? - бормотал я себе под нос. - Бедная Шанел, несчастное дитя. - Я почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и усиленно заморгал. Здесь и сейчас они не к месту.
Правый глаз девочки вытек, и теперь ее лицо напоминало маску, сложенную из двух разных половинок. Что могли означать эти два лица одного ребенка?
В Вашингтоне на свободу вырвался еще один дьявол.
На этот раз - убийца детей.
Глава 4
Во вторник, около шести часов утра, к дверям квартиры сенатора Фитцпатрика тихонько приблизился высокий худой человек, одетый в длинный черный плащ и шляпу с обвисшими полями. Он осмотрел дверь, ища следы взлома, но не обнаружил никаких повреждений.
Человек поймал себя на мысли, что ему до смерти не хочется здесь находиться. Он еще не мог с точностью предположить, что он обнаружит внутри квартиры, но чувствовал, что ничего хорошего ему там не увидеть. Случилось что-то из ряда вон выходящее, почти нереальное.
Ему было странно то, что он здесь находится. Это напоминало что-то вроде одной тайны, скрытой внутри другой. Но, тем не менее, он был тут.
Мужчина внимательно осмотрел все, находящееся в коридоре, подметив даже мелкие частички штукатурки на ковре. В коридор выходило еще восемь дверей. Он прекрасно справлялся с подобной рутиной. Работа сыщика чем-то сродни езде на велосипеде, не так ли? Да, пожалуй.
Он открыл дверь в квартиру 4-J пластмассовой пластинкой, похожей на кредитную карточку, только более тонкой и скользкой на ощупь. Вскрытие замков и проникновение в помещение тоже похоже на велосипедную езду: раз научившись, не забудешь навыков всю жизнь.
- Нахожусь внутри 4-J, - негромко произнес он в микрофон компактной рации.
По всему его телу начал выступать пот, а ноги предательски задрожали. Ему было не по себе, он трусил, поскольку находился в том месте, где пребывать ему было нежелательно. "Город Нереальбург", - мысленно характеризовал мужчина обстановку, в которой оказался.
Миновав прихожую, он оказался в небольшой комнате, со всех стен которой на него взирали портреты сенатора Фитцпатрика. Пока что никаких признаков постороннего присутствия или произошедших здесь неприятностей.
- Возможно, это просто мерзкая мистификация, - продолжал докладывать он в передатчик. - Надеюсь, так оно и есть… О! У нас появились проблемы.
Местом происшествия оказалась спальня, и тот, кто здесь побывал, оставил после себя жуткий беспорядок. Зрелище, открывшееся мужчине, представляло собой намного худшую картину, чем он мог вообразить.