Когда Хельга поселилась в общежитии МГУ, она поняла, что русские играют другую музыку, как раз такую, какая нужна ей. Здесь тоже были дети богатых русских начальников. Но их было меньше, чем детей простых людей, их танцы были почти не видны и не оскорбляли слуха, а дети простых людей жили веселой и щедрой на дружбу коммуной, в которой звучал хор равных среди равных. Она полюбила этот молодой концерт и включилась в него, сразу обнаружив способности солиста. Поэтому советской разведке было достаточно легко установить с Хельгой контакт и начать с ней оперативную работу. Девушка оказалась хорошо организованной и очень понятливой помощницей. За полгода конспиративных встреч она успешно прошла науку, которую другие агенты усваивают годами. Главной же в ней была та целеустремленность и волевой напор, перед которыми валились любые преграды. В ФРГ она возвращалась уже обученной сотрудницей с заданием держать курс на карьеру внутри социал-демократической партии Германии. Хельга взялась за дело с присущим ей напором и вскоре стала одной из наиболее ярких фигур молодежного крыла партии в Западном Берлине.
Принявший ее на связь Данила не мог нарадоваться ее успехам и немного завидовал тому мужчине, который когда-нибудь познакомится с Хельгой и станет ее мужем. Она была красивым и притягательным человеком. Однако предположения Булая о том, что это случится "когда-нибудь" не оправдались. Будучи двадцати четырех лет от роду, Хельга сообщила ему, что у нее есть жених, также бывший студент-политолог, с которым они решили пожениться. После помолвки Хельга рассказала суженому о сотрудничестве с советской разведкой и предложила ему присоединиться к этому делу. Хайнц без колебания дал согласие. Как говорится, знала, кого выбирала. Данила вознамерился было отругать ее за несанкционированную вербовку, но Хельга засмеялась, поцеловала его в щеку и сказала:
– Вы, мужчины, дети в вербовочных делах. Я принесла тебе в зубах моего котенка, но я знаю, что это будет настоящий солдат. Поверь мне, товарищ ведущий офицер.
Вскоре Булай имел возможность убедиться, что она права. Эта пара отличалась высокой оперативной отдачей и считалась одной из лучших в резидентуре.
Перед ними была поставлена задача по поиску подходов к Отто Вилау, руководителю Представительства ФРГ в Западном Берлине, которое называлось по немецки Бундесхаузом. Виллау был одной из центральных фигур немецкой восточной политики, в его канцелярии курсировала нужная советской разведке информация. О вербовке его самого едва ли стоило мечтать, но среди сотрудников его аппарата числилась сорокалетняя делопроизводительница, с которой тот находился в нежных отношениях. Привлечение этой женщины было бы решением многих проблем. Резидентура отследила ее маршруты, сделала фотографии, изучила режим работы и бытовых дел, но не было агента, который мог бы взяться за нее. Мужской вариант здесь не походил, потому что Герда была привязана к своему Виллау и, кажется, страдала от того, что их многолетняя связь не приводит ни к каким подвижкам в ее личной жизни. Начальник не собирался разводиться со своей мегерой и предлагать ей руку и сердце. Эта драма заставляла ее углубляться внутрь себя и подвод к ней другого мужчины – дело дорогое и трудоемкое, мог окончиться впустую. Поэтому у Булая появилась идея подвести к ней молодую пару, которая может с ней подружиться, а в дальнейшем, смотришь, войти в доверие и изучить возможную основу вербовки. Такие дела делаются не быстро и Данила был удивлен, когда после постановки задания уже на следующей встрече группа "Астра" доложила о завязавшемся знакомстве. Ребята взяли на прокат дешевенький "фольксваген", подкараулили Герду при выезде из дома и протаранили заднюю дверь ее "опеля". При этом Хельга имитировала глубокий обморок. Пока вызывали скорую помощь и пытались "привести в себя" Хельгу, что назывется, "сблизились в шоке". Некоторе время спустя ребята позвонили Герде, благодарили за ее участие в "спасении" Хельги, пригласили на бокал вина и сумели ей так понравиться, что вскоре все вместе выехали на совместный пикник. Булай еще раз убедился в ценности этих сильных и изобретательных людей. Потом они продумали дальнейший план работы и снова инициатором была Хельга.
– И все-таки я предлагаю построить работу вокруг ее передка – сказала Хельга. Она так и не утратила привычки говорить на студенческом сленге, который изяществом образов, видимо, не отличается ни в одной стране мира – все разговоры про женскую верность выдумал мужской род. Нет такой женщины, которая хотя бы раз не посадила рога своему мужику. А большинство занимаются такими посадками регулярно. Ты не смотри на меня так, дорогулечка, я у тебя исключительное исключение – обернулась она к мужу.
– Да, но ты же сама говоришь, что Герда никого кроме своего Виллау знать не хочет, ведет себя замкнуто, и вообще, довольно мрачная особа.
– Это не совсем так, Данила. На пикнике она просто излучала радость. Она раскрепощалась от этой пошлой жизни, в которую ее загнал Виллау. Он, конечно, негодяй. Я бы давно ему устроила какой-нибудь сюрприз за его эгоизм. Просто Герда – человек довольно скромный и слабый. Представляешь, каждую пятницу этот гаденыш везет ее на свою виллу в Тегеле, пользует в течение часа, а потом дает денег на такси, чтобы она добралась к себе на квартиру. Везти ее самому домой не охота. Все, точка. Вот такая любовь уже в течение шести лет. А ей тридцать восемь. Ей надо срочно рожать ребенка и жить нормальной жизнью. Ты думаешь, он хоть раз об этом заикнулся? Нет, конечно. Это типичный баварский пердун, который ни черта кроме своей толстой задницы знать не хочет. Как же я его ненавижу!
– Успокойся, Хельга, ведь это не имеет к тебе прямого отношения.
– Имеет, мой любимый ведущий офицер. Еще как имеет. Ты дал нам задание по Герде. Мы сблизились с ней и не можем не сочувствовать ее беде. Самой настоящей беде, понимаешь? Потому что ей остается или спиться или повеситься. А она хорошая, хорошая женщина. Все вы сволочи, мужчины, ненавижу Вас!
– Вот так, Хайнц, и мы с тобой получили на орехи. Ну, нам не привыкать. Так что ты предлагаешь, девочка ты наша драгоценная?
– Я предлагаю подвести к ней героя-любовника и поиграть на этом.
– Это так просто в твоем представлении?
– Просто, просто. Виллау едет в составе делегации Западного Берлина в Москву. Какие-то встречи с вашими московскими фюрерами. Герду он берет с собой в качестве постельной принадлежности. В работе делегации она принимать участия не будет. Значит, предпочтет всю неделю гулять по улицам и площадям столицы вашей родины. Чего уж проще?
* * *
Настройщиком скрипки по имени Герда стал известный специалист по струнно-смычковым инструментам Олег Старков, он же начальник отделения Московского Управления Трехзначного Ателье. Олег был виртуозным музыкантом, но его Вышестоящие не ценили этих качеств. Нет, нет, они ценили его искусство, но не могли смириться с его образом жизни, ведь в те времена у нас властвовали аскетические нравы и сами Вышестояшие были исключительно безупречными блюстителями этих нравов. А Олег Старков, не умевший держать талант в железной клетке аскетизма, уже трижды развелся по любви и умел сдобрить эти порывы немалым количеством вдохновляющей мальвазии с этикетками армянского коньяка. К тому же в запасниках его памяти громоздилось такое количество скрипок, что из них можно было бы составить Мировой Оркестр Во Славу Любви. Он был красив той самой проникающей красотой, которая хватает скрипку за гриф мягкими, но сильными пальцами и та нежится в его руках, готовая к мелодиям под его управлением. Французский актер Жан Поль Бельмондо отдаленно напоминал очертания Олега, но любая из скрипок, если бы ее попросили сделать сравнение, произвела бы только пренебрежительный визгливый звучок в адрес Жана Поля.
Все случилось так просто, как случается только в работе большого профессионала. Старкову показали Герду, прогуливавшуюся неподалеку от центрального телеграфа с еще одной сотрудницей делегации. Олег вышел из машины наружки, пристроился сзади к этой парочке и потом, нагнав ее, спросил по французски:
– Простите, Вы не назначали здесь свидания с молодым человеком из советского МИДа?
Подруга Герды, работавшая переводчицей делегации, увидев Олега, сомлела и на ломаном французском ответила, что вообще то, нет. При этом всем своим видом показала, что струны ее давно не знали руки мастера и нуждаются в срочной настройке. Французский язык был избран чекистами для установления контакта не случайно. Олег говорил и на французском и на немецком, но начинать с немецкого было бы слишком прямолинейно, тем более что Герда, закончившая Гейдельбергский университет, владела русским и французским языками.
Старков продолжил солировать:
– Понимаете, меня зовут Андрей. Один мой знакомый из Парижа прислал мне передачку с какой-то своей сотрудницей. Мы договорились по телефону встретиться здесь и я думал, что одна из вас – это она. Так Вы не из Парижа?
Женщины объяснили, что они из Западного Берлина и встреча пошла по разработанному сценарию.
Четыре из шести дней пребывания делегации в Москве, Герда приходила к Олегу на конспиративную квартиру, которую тот выдавал за свою собственную и они погружались, как говаривал Старков, в "чувственную метель".
Он не выдумал ничего нового в акте совращения этой измученной внутренним неблагополучием немки. В первый же вечер Олег усадил ее перед собой в кресло, налил бокал мальвазии и взмахнул смычком. В пространстве родился осторожный и чувственный звук, плававший где-то совсем низко, наверное, не выше их кресел. Звук переливался октавами мужского баритона, потрескивающими хрипотцой и следами ушедших страстей. Неспешная, скрыто-страстная мелодия стала медленно ускоряться, образуя вокруг Герды невидимый кокон, все больше и больше кружа ей голову. Затем она взмыла вверх, почти вертикально, с предельным надрывом, вырываясь в самые верхние слои эоносферы, где уже нет сущего и только болиды горящих сердец чертят траектории и свиваются в удивительные двухцветия беспамятного упоения.
Сначала расстроенная скрипка Герды вяло и недоверчиво резонировала с обвивающей ее музыкой. Потом в корпусе ее родился слабый отзвук, мотыльком перелетевший на струны. Мотылек потрогал лапками немощные канатики, и они услышали его нежнейшее прикосновение. О женская скрипка любви! Свершилось чудо! Струны сами подтянулись на колках и вдруг ответили мощным, глубоким аккордом.
Все четыре дня на конспиративной квартире Трехзначного Ателье упивались распутным озорством незримые троли – электросварщики губ и кожи. Они весело тыкали своими штоками высокого напряжения в губы влюбленных и те, соприкасаясь, обжигались голубыми искрами, падавшими на подушки, а кожа их расплавлялась и соединяла две плоти в одну. И две мелодии, оторвавшиеся от тонких, сотворенных Великим Мастером корпусов, тоже соединились в одну, и она кружила над постелью, включая в свой узор их глухие от страсти голоса. Волшебная, волшебная музыка любви!
Герда улетела из Москвы не на самолете, а на собственных крыльях. Ее поддерживали с двух сторон электрические троли и губы ее продолжали ронять в пространство горячие голубые искры. Перед разлукой они договорились встречаться в Восточном Берлине, куда "Андрей" мог прилетать сколь угодно часто, а она – беспрепятственно выезжать по своему западногерманскому паспорту. Первая встреча состоялась уже через десять дней и обеспечение работы Старкова в Восточном Берлине взял на себя Булай. Он возил Олега на своей машине, инструктировал по особенностям обстановки в городе и пытался вместе с ним найти линию по приобщению женщины к передаче советской разведке нужной информации.
* * *
"Астра" докладывала, что Герда сильно изменилась. Она нашла в Хельге и Хайнце душевных друзей и стала делиться с ними своими тайнами. И хотя бывала лаконична в таких разговорах, но того, что она говорила, было достаточно для понимания ее состояния. Сначала эти беседы передавались в письменных сообщениях, а потом Булай попросил сделать магнитофонную запись для ее анализа психологами Центра. Слушая диалог Герды и Хельги, он удивлялся той прямоте, с которой могут общаться немки. Хотя, как знать, бывают ли сдержаннее влюбленные русские женщины.
– Ты понимаешь, я себя совсем другой жизни ощущаю. Как будто это не я, а другой человек. Нет, я не то говорю. Я себя ощущаю одним большим и постоянным ЖЕЛАНИЕМ, понимаешь? У тебя с Хайнцем такое было?
– Ну, чтобы одним большим ЖЕЛАНИЕМ, наверное, нет. Хотя он очень хорош в постели. Иногда так меня пользует, что вот-вот на части развалюсь, просто отбойный молоток. Мой Хайнц – классный любовник.
– Это все не то. Андрей – он нежный. Под ним не развалишься. Но он так всю тебя одурманит, что только думаешь – я женщина, я хочу его, я хочу его, я женщина. Он, конечно, волшебник.
– А почему у него такое странное имя, он что, не немец?
– Нет, но это не важно. Я сейчас о немцах худшего мнения. Такого с ними я не испытывала, даже в студенческие годы.
– Слушай, а как же с Отто? Ведь он однажды может догадаться, что у тебя кто-то появился.
– Может… Тогда я вылечу с работы и мне придется искать другое место. Правда, при новой "восточной политике" я со своим русским языком что-нибудь подходящее подыщу.
– Так Андрей – русский?
– Ну что ты заклинилась на этом пункте! Кто бы он ни был – он настоящий мужчина.
– А как же ты будешь ложиться с Отто? Противно же, наверное?
– Пока как раньше. Он же все равно жил со мной как свинья. Не заботился о моем возбуждении. Грудь не поцелует, живот не погладит, поставит в коленно-локтевую позу как дешевую проститутку и сопит сзади минут сорок. Потом уйдет в туалет, а выходит уже одетый. Это что, любовь, по-твоему?
– А ты не начнешь испытывать к нему отвращение?
– Я его уже давно испытываю. Иногда хочется лягнуть его в пах, а когда он скорчится от боли, взять кухонные ножницы и отстричь ему его драгоценный кусок дерьма…
Анализ записи показывал, что Герда в целом готова к взятию ее в разработку на морально-психологической основе. У этой разработки будет три стороны. Первая – углубление ее любви к "Андрею". Вторая – развитие ее ненависти к Виллау с тем, чтобы однажды эта ненависть подтолкнула ее к передаче любовнику секретных документов. Внедрение этой мысли станет третьей составляющей разработки. По оценке Булая, шансы на приобретение добротного источника в Бундесхаузе были неплохими.
А как же мораль? – спросите Вы, ведь на лицо циничное злоупотребление чистейшими чувствами несчастной женщины! Да, мы согласны. На лицо. Но признаемся честно, ни Булаю, ни Старкову это не давалось легко. Они были вполне нормальными людьми и совсем не циниками. Просто законы выживания государства, за которое они боролись, несколько отличаются от наших с Вами взглядов на мораль.
Но финал разработки оказался неожиданным и печальным для обоих друзей. Заключительный аккорд Герда украсила двумя шифровками, содержание которых уже не выветрится из памяти Олега и Данилы. Иногда разведчики спрашивают сами себя, отчего у них такая хорошая память на отдельные эпизоды работы. Наверное, оттого, что с этими эпизодами связаны кое-какие эмоции.
Не будем утомлять Вас сухим бюрократическим текстом первой телеграммы. Сообщим лишь, что в ней западногерманский МИД дает Отто Вилау указание собрать информацию о том, какова может быть реакция Москвы, если присоединение ГДР к ФРГ произойдет без должного международно-правового оформления. Понять интерес западных немцев можно. Ведь каждая пядь Восточной Германии полита кровью советских солдат и отнимать это завоевание без спроса довольно рискованно.
А вот ответ Виллау достоин того, чтобы его процитировать в полном объеме.
Бонн Сов. секретно
Руководителю советского отдела
Восточного департамента МИД ФРГ Фрицу Шрайберу.
По сумме доверительных разговоров, которые нам удалось провести в правительственных и партийных структурах ГДР, восточные немцы оценивают позицию СССР по германскому вопросу следующим образом.
1. Они считают, что с момента образования тандема Горбачев-Шеварднадзе начался очевидный дрейф к пересмотру основ советской внешней политики. При этом, с их точки зрения, Шеварднадзе играет роль сознательного разрушителя всей внешнеполитической конструкции СССР, а Горбачев выступает при нем в качестве подмастерья. Никому не понятны причины столь враждебного отношения Шеварднадзе к достижениям СССР и стремлению эти достижения уничтожить. Видимо, это является на сегодня загадкой для всех. Можно предположить, что в психике Шеварднадзе имеет место какое-то тайное извращение, которое получает столь гротескные формы. Не исключено, что он является наиболее уродливым продуктом советской партноменклатуры, развивавшейся по противоестественным законам. Однако это всего лишь догадки. Фактом является то, что этот министр активно разрушает советские внешнеполитические позиции на добровольной основе. О Горбачеве ничего нового добавить не можем. Сторонники воссоединения считают его гением, а ортодоксы – неисправимым болваном. Однако очевидно, что он равнодушно относится к утрате СССР международных позиций, и возможно, не понимает, какие глобальные последствия это будет иметь. Как его сторонники, так и противники сходятся во мнении, что Горбачев весьма неустойчив в отстаивании собственной позиции и легко поддается чужому влиянию.
2. Высокопоставленные восточногерманские политики считают, что никакой концепции по германскому вопросу в ЦК КПСС нет и быть не может. Деятельность ЦК парализована Членом Политбюро А.Бабакиным, который по мнению восточных немцев, объективно выполняет роль американского агента влияния. Выражается мнение, что под руководством Горбачева и Шеварднадзе, СССР просто согласится на воссоединение Германии, не выговорив себе никаких условий и, тем более, преференций. Считаем эту информацию достоверной, так как восточные немцы неплохо осведомлены о положении дел в Кремле и, скорее всего, правы.
3. Среди советских дипломатов в Берлине царит полная растерянность. Они дезориентированы. На письма и телеграммы посла Кочемасова о положении в ГДР Москва не отвечает. Известно также, что доклады КГБ по этому вопросу генеральным секретарем не рассматриваются. У нас имеются все основания не опасаться международных последствий стремительного и решительного поглощения восточной зоны. Москва не проявит на этот акт никакой суверенной реакции.