Не успели Липпенкотт с Фицпатриком выйти, как в комнате появилась Марта Пирс, одетая так, будто она собралась в Париж на бега. Наблюдавшие за ней сквозь зеркало Липпенкотт и Фицпатрик увидели, как она сняла шляпу с цветами, затем длинные перчатки и уселась на стул перед полиграфом. Юнкер объяснил ей процедуру испытания и дал подписать документ, удостоверяющий, что по окончании испытания она не будет иметь никаких претензий ни к Юнкеру лично, ни к его компании. Затем он открыл блокнот и попросил ее рассказать как можно подробнее, где она была и что делала в тот вечер, когда исчезла Клэр.
Пирс снова повторила все, что уже рассказывала раньше.
- Прекрасно, - заметил Юнкер, встав из-за стола и подойдя к Пирс. - А теперь попробуем подсоединить вас к аппаратуре.
- А это для чего? - спросила Пирс, когда Юнкер протянул поперек ее груди две черные резиновые гофрированные трубки.
- Для регистрации изменений в ритме дыхания, - ответил Юнкер, закрепив трубки в зажимах по бокам кресла. - А вот это, - продолжал он, прикрепляя датчик к ее правой ладони, - для измерения потоотделения… Ну, а с этим устройством вы наверняка знакомы, - добавил Юнкер, накладывая на левую руку Пирс манжету тонометра. - Этот прибор будет фиксировать изменения в частоте пульса и кровяного давления. - И, накачивая манжету воздухом, спросил: - Вам удобно?
- Все в порядке.
- Ну и прекрасно. А теперь постарайтесь расслабиться, смотрите на стену прямо перед собой и на все мои вопросы отвечайте только "да" или "нет". Понятно? Только "да" или "нет".
Он включил детектор. Ролик миллиметровки начал медленно вращаться.
Задав несколько пробных вопросов, Юнкер подкрутил какое-то устройство и, взяв авторучку, сказал:
- Ну что ж, миссис Пирс, я думаю, мы можем начать…
Монотонным, бесстрастным голосом Юнкер не спеша задавал вопрос за вопросом, на которые Пирс отвечала "да" и "нет". В течение всей процедуры Юнкер не спускал глаз с паутины красных линий, выводимых тремя самописцами на ролике медленно ползущей миллиметровки, и, задавая очередной вопрос, делал отметку.
- Вы честно отвечали на все мои вопросы? - спросил он наконец.
- Да, - не задумываясь, ответила Пирс.
Юнкер выключил детектор. Несколько минут он внимательно просматривал кольца бумажной ленты, затем сказал:
- Если вы не возражаете, я хотел бы еще раз повторить несколько вопросов. И на этом закончим. Вас по-прежнему ничто не беспокоит?
Пирс уверила его, что чувствует себя прекрасно.
- Отлично. - Он снова включил детектор и откашлялся. - Прибегали ли вы когда-нибудь к услугам Анхела Моралеса?
- Нет, - твердо ответила Пирс.
Юнкер сделал отметку на бумажной ленте.
- Пользовались ли вы услугами Педро Санчеса?
- Нет.
- Не давали ли вы кому-нибудь задания использовать этих людей?
- Нет.
- Вы лично были знакомы с Моралесом или Санчесом?
- Нет.
- Спасибо, - ровным голосом поблагодарил ее Юнкер. - А теперь еще два-три вопроса о вечере двенадцатого августа… Была ли Клэр Теннант среди тех, с кем вы вместе ужинали двенадцатого августа?
- Да с какой стати! - возмутилась Пирс. - Я же вам сказала, что никогда…
- Отвечайте "да" или "нет", - не повышая голоса, остановил ее Юнкер. - Я повторяю вопрос: была ли Клэр Теннант в числе тех, с кем вы ужинали вечером двенадцатого августа?
- Нет!
- Подавали ли вам на ужин тетерева?
- Да.
- За ужин расплачивались вы лично?
- Да.
- Заезжали ли вы с друзьями после ужина к Клэр Теннант?
- Нет.
- Встречались ли вы с Клэр Теннант наедине?
- Нет.
- Вы правдиво отвечали на все мои вопросы?
- Да.
Юнкер выключил детектор и встал.
- Благодарю вас, миссис Пирс, за то, что вы терпеливо выдержали всю эту процедуру.
Пирс словно не слышала его.
- Миссис Пирс! Мы закончили…
- Как? Уже все? - Пирс казалась удивленной.
- Все, - подтвердил Юнкер и нагнулся к ней, чтобы ослабить манжету тонометра. - Еще раз благодарю вас за то, что вы уделили нам столько времени.
- Ну и как я отвечала?
- Мне потребуется время, чтобы еще раз внимательно просмотреть записи, - объяснил ей Юнкер, снимая манжету с ее руки. - Завтра или послезавтра мистер Липпенкотт известит вас о результатах.
Юнкер снял с Пирс черные трубки, она поднялась с кресла и, подойдя к зеркалу, сквозь которое Фицпатрик и Липпенкотт наблюдали за ходом испытания, принялась надевать шляпу.
- Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить?
- Большое спасибо, но, если вы не возражаете, я, пожалуй, пойду. - Пирс сладко улыбнулась и взяла со стола сумочку и перчатки.
Проводив Пирс до лифта, Юнкер вернулся к своим гостям - в руках у него были три бумажных стаканчика с кофе. Вручив по стаканчику Липпенкотту и Фицпатрику, Юнкер тяжело опустился в кресло и начал расстегивать жилет.
- Ну что? - спросил Липпенкотт.
Юнкер хрустнул пальцами.
- Прежде чем прийти к окончательному выводу, нужно еще раз просмотреть все это. - И он кивком указал на ворох бумажной ленты, который они могли видеть сквозь прозрачное зеркало. - Не очень-то похоже, что она говорила правду, только правду, и ничего, кроме правды, - с самого начала и до самого конца!
23
Вернувшись с острова Гиппократа, где он брал интервью у Манчини, Фицпатрик застал Липпенкотта на борту яхты "Марлоу" - тот как раз заправлял новый ролик бумажной ленты в эхолот.
- Раз послезавтра вы уезжаете, - с улыбкой обратился к нему Липпенкотт, - я предлагаю завтра прокатиться до пролива. Как вам мое предложение?
- Отличная идея. - Сняв куртку, Фицпатрик бросил ее на скамью в рулевой рубке.
- Ну, как прошло интервью?
- Неплохо…
- Что-то в вашем ответе я не слышу твердости.
- Да нет, - заверил его Фицпатрик, - все в порядке.
Липпенкотт подошел к столу, на котором были сложены морские карты, и открыл ящик.
- Как, вы говорите, называется этот остров? - спросил он, перебирая карты.
- Остров Гиппократа.
- Ага, так я и думал. Это недалеко от восточного побережья Абако?
- Да. Рядом с Трежер-Кей.
Липпенкотт задвинул ящик движением бедра.
- Черт побери, даже ничего похожего не нахожу, - пробурчал он, раскладывая карту.
Фицпатрик подошел ближе и тоже взглянул на карту.
- Вот он, - сказал Фицпатрик, указывая на один из группы крошечных островков, обведенных лиловой линией. - Снэйт, по-видимому, переименовал его, а тут осталось старое название.
- А как вы туда добирались? На гидроплане?
- Нет. Вертолетом из Уотсон-Парка.
Липпенкотт отодвинул карту в сторону и присел на краешек стола.
- А с Манчини вы поладили?
- Знаете, он интересный собеседник. Просто кладезь информации. Я, пожалуй, снова слетаю к нему в Нью-Йорк после того, как ему сделают пересадку, и возьму еще одно интервью.
- А Снэйт? Вам удалось с ним встретиться?
- Мимоходом. Он зашел выпить с нами рюмку перед ленчем.
Липпенкотт вопросительно поднял брови.
- И что же?
- Не знаю… - растерянно ответил Фицпатрик. Дотянувшись до своей куртки, он вытащил из кармана пачку "Кэмел" и зажигалку. - Понимаете, Снэйт - один из тех субъектов, которые избегают смотреть людям в глаза. Более того, есть в нем, по-моему, что-то страшноватое… - Он помолчал, закуривая. - По правде говоря, и остров этот произвел на меня жутковатое впечатление. Глупости, конечно, но, знаете, меня там не покидало ощущение, будто за мной следят…
- Ничего удивительного, - пожал плечами Липпенкотт. - Вероятно, за вами и в самом деле следили. Не забывайте, что главное достоинство этой клиники ее уникальность, как выражаются специалисты по рекламе с Мэдисон-авеню, ее удаленность от чужих глаз.
- Возможно… Кстати, я заметил, что к листьям некоторых растений, растущих вдоль берега, прикреплены электроды. Мне показалось, и вы, пожалуйста, не смейтесь, что эти растения используются в качестве индикаторов стрессовых состояний.
- Что еще за индикаторы? - Липпенкотт рассмеялся.
- Видите ли… - начал Фицпатрик, как бы собираясь с мыслями. - Фамилия Бэкстер вам ничего не говорит? Клив Бэкстер?
- Впервые слышу.
- Так вот, этот Бэкстер перед тем, как открыть школу для обучения офицеров полиции работе с детекторами лжи, был сотрудником ЦРУ, и однажды ему пришла в голову мысль подключить полиграф к стоявшему в кабинете фикусу. Он решил определить, сколько потребуется времени, чтобы вода из корневой системы достигла листьев.
- Мне тоже иной раз приходят в голову дурацкие идеи, - отозвался Липпенкотт, нагнувшись, чтобы завязать шнурок на кроссовке.
- Со всеми, видимо, это случается. А потом, - продолжал свой рассказ Фицпатрик, - после нескольких неудачных попыток Бэкстеру захотелось узнать, как прореагирует фикус, если он возьмет да и подожжет один из листьев. И тут все датчики детектора лжи словно с ума посходили. Как будто растение догадалось, что у Бэкстера было на уме…
- Ага! - кивнул Липпенкотт. - Я, кажется, знаю, о ком вы говорите. Это происходило в конце шестидесятых, верно?
- Правильно. Первая работа Бэкстера называлась, по-моему, "Первичная реакция растений" и была опубликована в шестьдесят восьмом году. С тех пор написано уже немало исследований о взаимодействии между человеком и растением. Например, ученые из московского института психологии заявили, будто они получили научно подтвержденные доказательства того, что растения реагируют на широкий спектр человеческих чувств. Ходят слухи и о том, будто в американской армии ведутся опыты по использованию растений в качестве индикаторов стрессовых состояний человека.
- И вы думаете, что на своем острове Снэйт подсоединил растения к полиграфам? - заинтересовался Липпенкотт.
- А зачем же тогда было присоединять к листьям электроды? По-моему, только с этой целью.
- А сами вы его об этом не спросили?
- В том-то вся и штука, что я это заметил уже на обратном пути к вертолету.
Яхта, пришвартованная у пирса, плавно закачалась на волнах, поднятых проходившим мимо рыболовным судном, и Фицпатрик, подойдя к двери рубки, выбросил окурок в воду.
- Есть еще одна деталь, подтверждающая мое предположение, - продолжал он, возвращаясь на место. - Вдоль всей береговой линии, с интервалом в пятьдесят ярдов, установлены столбы с телевизионными камерами и, я не сомневаюсь, инфракрасными прожекторами.
- И снова ничего удивительного, - отозвался Липпенкотт. - Если кому-то захочется сунуть нос на этот остров, добираться ему придется, безусловно, по морю.
- Подождите, но столбов-то этих установлено на побережье не меньше сотни. А это значит, что нужна сотня мониторов, и на каждые четыре - хотя бы один оператор. Иначе говоря, не менее двадцати пяти человек должны круглосуточно нести вахту. А если предположить, что рабочая смена продолжается восемь часов, значит, на одно обслуживание мониторов нужно семьдесят пять человек! - Фицпатрик покрутил головой. - Чепуха какая-то!.. Однако, - продолжал он, - есть способ обнаружить каждого злоумышленника, пытающегося проникнуть на остров, с помощью, скажем, всего восьми мониторов и шести операторов…
- Понимаю, - перебил его Липпенкотт. - Растения в месте высадки отреагируют на появление чужаков, и реакция эта будет немедленно зафиксирована полиграфом.
Фицпатрик кивнул.
- И полиграф автоматически включит в нужном секторе телевизионные камеры и инфракрасные прожекторы. А поскольку человеческий глаз не способен улавливать инфракрасное излучение, пришельцы даже не заподозрят, что они обнаружены, до тех пор, пока их не окружит вооруженная охрана…
- Знаете, что я по этому поводу думаю? - отозвался Липпенкотт. - Я думаю, что все это ерунда! Едва ли Снэйт станет держать у себя семьдесят пять человек, чтобы они просиживали штаны возле телевизионных мониторов. Я думаю, что все эти телевизионные камеры, прожекторы и электроды - не что иное, как фальшивая система сигнализации наподобие тех, что устанавливают, желая отпугнуть грабителей.
- Может, и так. Но если я прав - а Снэйт ничуть не похож на человека, играющего в бирюльки, - то он чертовски здорово разбирается в этих полиграфах.
- А Пирс работает у Снэйта, и она, помните, сама попросила, чтобы ее испытали на детекторе лжи, желая "доказать", что никоим образом не замешана в исчезновении Клэр. Только в глубине души никто из нас ей не поверил.
Липпенкотт с силой втянул в себя воздух.
- Я не уверен, что…
- Минуту, Эд! - перебил его Фицпатрик, вдруг схватив свою куртку. - Знаете, мне вдруг пришла в голову еще одна мысль! - Он вынул записную книжку-календарь и принялся лихорадочно листать ее. - Когда я пытался придумать, о чем бы еще спросить Снэйта - а говорить с ним все равно, что разговаривать с роботом, - я спросил его, по чему, уехав из Англии, он больше всего скучает. И он понес какую-то чушь о стилтонском сыре с портвейном и о выдержанном тетеревином мясе. Да-да, он определенно упомянул о тетереве…
- А какая связь между тетеревом, растениями-телепатами и полиграфами?
- Помните, Пирс сказала, что в тот вечер, двенадцатого августа, когда исчезла Клэр, сама она ужинала с друзьями? Она вспомнила про этот вечер все до мельчайших деталей, даже то, что на ужин им подали тетерева. - Он протянул Липпенкотту свою записную книжку-календарь. - Посмотрите, что написано на странице, помеченной двенадцатым августа.
- "Обед в час тридцать"… - прочел вслух Липпенкотт.
- Нет, нет, прочтите то, что напечатано типографским шрифтом в календаре рядом с датой.
- "Начало охоты на тетеревов…" - Он прочел эту фразу еще раз, изменив смысловое ударение, словно это должно было помочь в разрешении загадки. - Я что-то ничего не понимаю.
- Не понимаете? - удивился Фицпатрик, как будто эта фраза в календаре разом все разъясняла. - Пирс сказала, что двенадцатого на ужин им подали тетерева, так? Но если сезон охоты на тетеревов начался лишь в тот самый день, значит, этого быть не могло!
- А вдруг этого тетерева подстрелили на рассвете двенадцатого августа? - протянул Липпенкотт, подавляя зевоту.
- В том-то все и дело! В Англии тетерева принято подавать к столу только после того, как тушка повисит по меньшей мере неделю! Именно это имел в виду Снэйт, когда говорил о "выдержанном тетереве"!
- Ну и дела! - Липпенкотт оживился. - Но ведь Юнкер как раз и спрашивал Пирс об этом, когда проверял ее на детекторе.
- Вы это точно помните?
- Абсолютно. А насчет выдержки вы ничего не путаете?
- Уверен на все сто процентов…
Липпенкотт на секунду задумался.
- Знаете, Юнкер считает себя гурманом… Почему бы нам не позвонить ему? - сказал он и, спрыгнув со стола, вышел из рулевой рубки.
Фицпатрик принялся ходить взад и вперед. Если Пирс во время испытания соврала про тетерева, то почему детектор не отреагировал на ее ложь? И почему в душе его каждый раз поднимается тревога при мысли о том, что Снэйт, по всей вероятности, превосходно разбирается в детекторах лжи? Какое-то внутреннее чувство подсказывало Фицпатрику, что это связано с сообщением о том, что в Институте психологии пользовались детекторами лжи при исследовании контактов между людьми и растениями. Но каким образом?
И вдруг он вспомнил: русские ученые, чтобы вызвать нужную реакцию, гипнотизировали своих подопытных.
И сразу же за этой мыслью мелькнула другая: секретные агенты и гипноз… Об этом, кажется, говорил доктор Пол в тот вечер, когда попытался загипнотизировать ди Сузу.
Да, да, Пол сказал тогда, что, если легенду выучить под гипнозом, она будет казаться самому агенту истинной и единственно верной.
Наконец-то сложная мозаика событий начала приобретать логические очертания. Значит, Пирс сама напросилась на испытание детектором лжи, потому что была уверена, что сможет обмануть детектор, и, следовательно, она сыграла определенную роль в принятом Клэр решении. Но если можно было загипнотизировать Пирс так, что она сумела перехитрить детектор лжи, то почему нельзя было провести сеанс гипноза и с Клэр, чтобы заставить ее уехать?
Липпенкотт, появившийся в дверях рубки, не успел и рта открыть, как Фицпатрик выложил ему только что родившуюся гипотезу.
Тот слушал, не перебивая, и все больше мрачнел.
- Да, все это очень интересно, если бы не один маленький, но очень существенный нюанс: дело в том, что тетерева едят либо на седьмой день после отстрела, либо в тот же день!
Итак, Пирс вполне могла в тот вечер насладиться за ужином тетеревиным мясом. По словам Юнкера, несколько лондонских ресторанов славятся именно тем, что двенадцатого августа подают на ужин тетеревов, доставленных самолетом из Шотландии.
24
В гостиной у Липпенкотта Юнкер снял пиджак и, повесив его на спинку кресла, сел.
- Ну, рассказывайте, - сказал он, сосредоточенно протирая солнечные очки, - что тут у вас стряслось?
- После того как Эд позвонил вам, - начал Фицпатрик, - я все никак не мог успокоиться. И решил сделать то, что следовало бы сделать с самого начала: позвонил в Лондон, и поговорил с управляющим ресторана, в котором ужинала Пирс.
- Молодец, соображаете, - одобрительно кивнул Юнкер, проверяя стекла очков на свет. - И он сказал, что у них в меню нет тетерева?
- Нет, есть. Кстати, они сегодня подают его. Но вот вечером двенадцатого августа в меню этого блюда не было! В этом он абсолютно уверен. Дело в том, что сейчас практически ни в одном из лондонских ресторанов двенадцатого августа не подают тетеревов - слишком дорого стало доставлять их из Шотландии самолетом.
Юнкер открыл портфель и вынул ролик миллиметровки - результат испытания Пирс на детекторе.
- Ничего не понимаю, - сказал он, расстилая бумажную ленту на полу. - Ровным счетом ничего. Обычно испытуемые попадаются на каких-то мелочах, на несущественных деталях. Я дважды спрашивал Пирс, что они ели на ужин. И вот, взгляните сами… - Присев на корточки, он указал на следы самописцев в середине и в конце ленты. - Ни единого зубца, ни там, ни здесь. А теперь сравните это с показаниями приборов, когда Пирс совершенно определенно говорила неправду, - продолжал Юнкер, указывая на линии в самом начале ролика. Тогда, чтобы установить параметры теста, он намеренно задавал Пирс вопросы, в ответ на которые она могла сказать лишь заведомую ложь. - Видите, тут самописцы заметались!
Линда, которая вслед за Фицпатриком и Липпенкоттом тоже опустилась на пол, чтобы посмотреть, уселась поудобнее, поджав под себя ноги, и заметила:
- Может, она вовсе не врет, просто не помнит того, о чем ее спрашивали. Вот я, например, хоть убей, ни за что не вспомню, что ела на ужин две недели назад…
Юнкер выпрямился, перешагнув через бумажную ленту и снова сел в кресло.
- Это потому, что ничего необычного с вами две недели назад не произошло?