Что ж, придется запросить список пациентов, совместимых по семи антигенам. Естественно, он предпочел бы донора с полной совместимостью. Но может ведь не найтись подходящего донора и с семью антигенами, так что надо поискать, а вдруг попадется кто-нибудь, у кого несовместимость окажется по антигенам слабых локусов А и С. Тогда проблемы нет. Больше всего он боялся несовместимости по локусу D. При пересадке это может вызвать катастрофические последствия.
На экране снова появились данные:
СЛЕДУЮЩИЕ ДОНОРЫ СОВМЕСТИМЫ С РЕЦИПИЕНТОМ ПО 7 АНТИГЕНАМ:
Рег. № в п р
о о a ABO HLA-A HLA-B HLA-C HLA-D
з л с
р а
а
с
т
01010239 31 М КАВК. АВ А1А2 В8В12 С4СХ D4D7
02261493 32 М КАВК. АВ А1А2 В8В12 СЗСХ D3D7
03114572 22 Ж КАВК. АВ А1А2 В8В12 С4С5 D3D7
НУЖЕН ПОЛНЫЙ АНАМНЕЗ? НАПЕЧАТАЙТЕ РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР, ЗАТЕМ "ПОЛНЫЙ" ИЛИ "НЕТ".
Снэйт задумался. У него появилась мысль: а что, если пересадить Манчини, этому олицетворению всего, что Снэйт презирал, сердце человека с признаками порока сердечных клапанов? При том образе жизни, который ведет Манчини, ему почти наверняка года через два придется снова лечь на операционный стол. А если повезет, то он умрет в одночасье. Более того, поскольку ответственность за донора несет лечащий врач Манчини и Служба трансплантации, то риск привлечения к ответственности его, Снэйта, исключается.
Интересная мысль! Не имеющая отношения к науке, но интересная. Очень интересная!
Но тут Снэйт почувствовал, что охватившее было его волнение исчезает. Жажда мести, решил он, - чувство безрассудное, а он всегда гордился своей рационалистичностью. Если бы таким актом мести он мог искоренить зло, причиненное ему Манчини, он не колебался бы ни минуты. Но сделанного не воротишь. Напротив, как сказал когда-то Фрэнсис Бэкон: "Человек, жаждущий мести, только растравляет свои раны".
С чувством сожаления Снэйт опять обратился к экрану дисплея. Ему задавали вопрос:
НУЖДАЕТЕСЬ В ПОМОЩИ?
НЕТ, НЕ НУЖДАЮСЬ, - яростно выстукал он.
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ПРИНЯТЫЕ НАМИ СТАНДАРТЫ,
- получил он в ответ.
ОТВЕЧАЙТЕ "Д" ДЛЯ "ДА" И "Н" ДЛЯ "НЕТ". НУЖДАЕТЕСЬ В ПОМОЩИ?
Снэйт ударил букву "н" и начал печатать регистрационные номера двух последних пациентов (первый мужчина его не интересовал: он был несовместим по локусу D).
Снова по экрану запрыгала светящаяся точка, излагая запрошенные им анамнезы. Пациентов отличал друг от друга только пол. Правда, женщина была немного анемична, но во всем остальном оба отличались завидным здоровьем.
Обычно Снэйт предпочитал донора того же пола, что и реципиент. Однако в глубине его души все еще таилась жажда мести.
Проведенные над Манчини психологические тесты выявили, что его агрессивность и властность являются средством защиты от тяжких сомнений в сексуальной полноценности. А что, если пересадить ему сердце женщины? Хотя функционально оно будет служить не хуже мужского, возможно, даже лучше, поскольку женщина на десять лет моложе мужчины, не вызовет ли оно у Манчини полного полового бессилия? В одном Снэйт был уверен: Манчини ни в коем случае не захочет, чтобы стало известно, что в его мускулистой волосатой груди бьется сердце представительницы слабого пола. А это значит, что у Снэйта будет возможность обуздать Манчини, если в том возникнет необходимость.
Довольный, что нашел повод удовлетворить свое желание отомстить Манчини, Снэйт напечатал пароль, который давал ему доступ к именам и адресам пациентов, а затем регистрационный номер молодой женщины. И компьютер тотчас ответил:
ПАЦИЕНТ № 03114572
ФАМИЛИЯ: ТЕННАНТ
ИМЯ: КЛЭР-ЭНН
АДРЕС: АНГЛИЯ, ЛОНДОН, С.-3. 3, ТАЙТ-СТРИТ, 62.
7
Сначала идея арендовать малолитражку казалась отличной: машина эта малоприметна и ее легко парковать. Однако после почти четырехчасового пребывания в тесной, душной клетке Пола Гинзела стали одолевать сомнения не только в том, разумно ли поступил рослый, солидного сложения мужчина, выбрав малолитражку, но и вернется ли Клэр Теннант в этот вечер домой.
Однако как раз в ту минуту, когда он собирался вылезти из машины, чтобы размять сведенные судорогой ноги, она вдруг появилась в зеркале заднего обзора.
- Вот мы и при деле, - провозгласил он, гася сигарету.
Сидевшая рядом средних лет женщина, чем-то напоминавшая лошадь, открыла глаза, поморгала и, бросив взгляд на свои наручные золотые часы от "Картье", посмотрела в заднее стекло. Последние полчаса она сидела, сложив на коленях руки, и дремала. И теперь чувствовала себя отдохнувшей, спокойной и вполне способной выполнить стоящую перед ними задачу.
Хотя Марта Пирс вместе с Гинзелом занималась похищением доноров, она в своей косынке от "Гермеса", синем жакете с металлическими пуговицами и серой плиссированной юбке ничем не отличалась от тех женщин, которых ежедневно можно встретить в "Хэрродсе". Она работала операционной сестрой у Снэйта в больнице имени Дентона Кули, затем вернулась в свой родной Бостон, где на деньги, завещанные мужем, бывшим ее пациентом (разница между ними была в тридцать лет), открыла гериатрическую клинику. Операционной сестрой она была превосходной, но в коммерческих делах разбиралась слабо и вскоре столкнулась с финансовыми затруднениями. А затем, в самый разгар переговоров по поводу получения денег под третью закладную, ее клиника сгорела дотла. И когда ей предъявили обвинение в непредумышленном убийстве, поджоге и намерении ввести в заблуждение страховую компанию, она обратилась к Снэйту и попросила его выступить в качестве поручителя. Снэйт не только согласился внести за нее залог, но на свои деньги нанял ей лучших в штате Массачусетс адвокатов, а также целую группу ученых-социологов, знатоков конъюнктуры на бирже и специалистов, умеющих по телодвижениям определять характер человека, чтобы помочь ей выбрать присяжных, благорасположенных к защите.
Неудивительно, что Пирс оправдали по всем трем пунктам обвинения. Вот тогда-то Снэйт и предложил ей нынешнюю работу, от которой она, чувствуя себя перед ним в неоплатном долгу, естественно, не могла отказаться.
- Ну, и что ты думаешь? - спросила она у Гинзела, когда Клэр, подойдя к парадной двери, начала искать ключ в большой парусиновой сумке. Пирс говорила негромко, с еле слышным бостонским акцентом.
- О чем? - удивился он.
- Идти ли мне… Тебе не кажется, что уже поздно?
Гинзел посмотрел на часы.
- Девять часов - это вовсе не поздно. И откуда нам знать, не придет ли она завтра еще позже, и к тому же не одна? - Он пожал плечами. - Пока кота нет, мыши…
- Пожалуй. - Пирс вытащила из-за спины сумку крокодиловой кожи и достала пудреницу и губную помаду. - Ладно, давай покончим с этим сегодня.
Она принялась пудриться и красить губы, а Гинзел тем временем вылез из машины и, подойдя к расположенному неподалеку телефону-автомату, набрал номер телефона Клэр.
Как только она ответила, Гинзел, опустив в щель монету, сказал:
- Можно мистера Вернона?
- Мистера Вернона? Вы, должно быть, ошиблись. Это три-два-пять-четыре-пять…
- Извините, мне нужно четыре-два-пять…
Гинзел дождался, чтобы она повесила трубку, затем достал из кармана кусочек пластилина и прежде, чем положить трубку, сунул его под рычаг. Теперь, пока он не уберет пластилин, телефон Клэр будет занят. Таким способом просто, но надежно обеспечивалось спокойствие во время пребывания Пирс в квартире.
Повесив над телефоном табличку "не работает", он сел в машину.
- Все при тебе? - спросил он, кивнув на сумку Пирс.
- Все, но не думаю, что понадобится, - ответила она, рассматривая в зеркале заднего обзора, не запачканы ли помадой ее крупные, чуть торчащие передние зубы. Она открыла дверцу и вылезла из машины. - Если на нее не действует гипноз, то зачем она ходит к зубному врачу, который состоит членом общества врачей-гипнотизеров?
- Подожди минуту… - Несмотря на сгущающиеся сумерки, Гинзел заметил, что из соседнего с Клэр подъезда вышел мужчина с пуделем. - На случай, если у тебя не будет получаться, я знаю, где что находится, - продолжал он, пока они смотрели вслед шагавшему к набережной мужчине.
Как только тот скрылся за углом, Пирс решительно перешла улицу и позвонила в дверь Клэр.
Никакого отклика. Пирс подождала минуту и позвонила снова. На этот раз ей повезло: послышались шаги. Дверь отворилась на ширину накинутой цепочки, и в щели появилось лицо Клэр.
- Мисс Теннант? - улыбнулась Пирс.
Клэр кивнула.
- Я Джоанна Росситер. Надеюсь, вы извините меня за столь поздний визит. Я приятельница миссис Ибботсон, матери Эстер…
Лицо Клэр просияло. Эстер Ибботсон была одной из ее подружек в художественной школе.
- Правда? Я не видела Эстер… господи, даже подумать страшно, как давно… Не меньше года, наверное. Как она?
- Неплохо. Вы, должно быть, слышали, что у нее родилась дочь?
- Да, слышала. Я была ужасно расстроена, что не сумела побывать на свадьбе, но в ту пору… - Клэр вдруг замолчала. - Ой, простите, ради бога, - сказала она, снимая цепочку и распахивая дверь. - Прошу вас, миссис Росситер, входите.
Клэр сварила кофе, они минут десять посплетничали про общих знакомых и вспомнили места, где обе бывали, и наконец Пирс сказала:
- Извините, дорогая, мне так пришлась по душе наша беседа, что я чуть не забыла, зачем явилась к вам. Могу я задержать вас еще на несколько минут?
- Разумеется. - Клэр снова наполнила чашки. Когда Майкл уезжал, квартира сразу становилась чересчур большой и пустой, и потому она была рада приходу этой женщины.
- Я работаю при Совете по медицинским исследованиям, - объяснила Пирс. - Веду, так сказать, научные изыскания. - Она рассмеялась. - Звучит громко, правда? В действительности же все очень просто. В настоящее время, например, с помощью отделения психологии в университете Ридинга мы занимаемся изучением восприятия… Миссис Ибботсон помнит, что эта тема вас интересовала, поэтому она посоветовала мне встретиться с вами. Насколько я поняла, нечто подобное было темой вашей работы, когда вы занимались в Королевском колледже…
- Совершенно верно. - Сбросив босоножки, Клэр подобрала под себя ноги и уселась поудобнее. - Пожалуйста, продолжайте…
Минут пятнадцать они с энтузиазмом обсуждали эту тему.
- Хорошо бы провести с вами тахистоскопический тест. Интересно посмотреть, что получается, когда имеешь дело с творческой личностью.
- Пожалуйста, - согласилась Клэр. - А что от меня требуется?
- Всего лишь просмотреть серию картинок, которые мы вложим в тахистоскоп - он похож на проектор для слайдов, но изображения на экране сменяются очень быстро. Затем мы попросим вас описать, что вы видели или считаете, что видели. - Пирс замолчала, словно ее вдруг осенило. - Между прочим, у меня в машине есть тахистоскоп…
- В таком случае почему бы вам не провести это исследование сейчас?
Пирс, повернувшись, взглянула на часы.
- А ничего, что так поздно?
- Для меня не поздно, - ответила Клэр. - Сделаем вот что: пока вы готовитесь, я сварю еще кофе.
Через несколько минут Пирс вернулась, неся папку и тахистоскоп, который она поставила на столике перед кушеткой. Провод не доставал до ближайшей электрической розетки, но эту проблему они решили, пододвинув кушетку и столик. Пирс включила тахистоскоп и велела Клэр сесть перед ним. В центре экрана вспыхнула светящаяся точка.
- Вам будет легче смотреть, если я выключу одну-две лампы, - предложила Пирс, зайдя за кушетку, чтобы посмотреть на экран со стороны Клэр. - Не возражаете?
Клэр кивнула, и Пирс, выйдя из-за кушетки, уселась с ней рядом, положив на колени папку и опустив свою сумку на пол.
- Отлично! Итак, прежде всего мне хотелось бы, - продолжала Пирс, - чтобы вы как можно больше расслабились. Ложитесь, да, да, ложитесь и забудьте обо всем. Смотрите на экран и ни о чем не думайте - это главное! Нельзя ничего делать, нельзя говорить, пока смотрите на экран. Ни о чем не думайте и смотрите на экран. Вы почувствуете, что вас клонит ко сну, но это совершенно не имеет значения. По правде говоря, было бы даже лучше, если бы вы заснули… Поэтому ни о чем не думайте и смотрите на экран. Ни о чем не думайте и смотрите на экран. Вот и все. Ни о чем не думайте и смотрите на экран.
Клэр, не сводя глаз с замершей на экране светящейся точки, ощутила, как по ее телу разливается тепло, ей захотелось спать. Так захотелось, что глаза у нее сами закрылись. Хотя где-то в глубине сознания она понимала, что пятнышко света на экране не изменилось, оно, казалось, росло. И по мере того, как оно росло, голос женщины становился все тише и тише. Вот и вся комната потонула в свете. Вскоре Клэр уже окончательно была не в силах держать глаза открытыми, а когда закрыла их, то почувствовала, что какая-то жизненно важная часть ее уплывает в бесконечное пространство.
Еще несколько минут Пирс повторяла:
- Ни о чем не думайте и смотрите на экран. - А затем голосом, который становился все глуше и монотоннее, продолжала: - Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали все, что я сейчас скажу: глаза у вас закрыты… вам хорошо и приятно… вы вникаете лишь в смысл моих слов… у вас отяжелели руки и ноги, но вам хорошо и приятно… вы погружаетесь во тьму и, чем глубже погружаетесь, тем лучше себя чувствуете… вы дышите размеренно и глубоко, размеренно и глубоко… и вы глубоко и крепко засыпаете… засыпаете глубоким, крепким сном. Я буду считать до десяти, а вы заснете крепким-крепким сном.
Медленно Пирс принялась считать, а когда кончила, тихонько взяла Клэр за руку, подняла на уровень ее лица и отпустила. Рука упала, как у тряпичной куклы. Клэр была в состоянии глубокого гипноза.
8
Хотя Клэр была не в силах открыть глаза, сладковато-тошнотворный запах хлорки подсказал ей, что она в больнице. А это могло означать только одно: она пришла проведать маму. Тогда почему же она считала, что мама умерла? Должно быть, ей это приснилось, решила она. И сразу испытала облегчение. Теперь нужно только открыть глаза, и все будет в порядке.
"Тебе пора, родная, - сказала мама. - Здесь оставаться небезопасно…"
Клэр улыбнулась. Сколько ей помнилось, в их семье всегда подшучивали над мамиными страхами перед микробами. Поэтому неудивительно, что начиненная микробами атмосфера больницы казалась ей крайне опасной.
Клэр наклонилась поцеловать мать на прощанье и почувствовала под руками железное изголовье кровати и накрахмаленные простыни.
"Хорошо, мамочка. Но завтра я опять приду в это же время".
Она попыталась встать и обнаружила, что не только не может открыть глаз, но и не в состоянии двигать ногами. Она помедлила секунду, снова попробовала подняться, но ничего не получилось.
И вдруг она поняла: это она лежит в постели у себя дома.
Надо встать, решила она. Хуже нет, чем лежать, когда тебя терзают такие странные, тревожные сны. И пить хочется, ужасно хочется пить.
Убедив себя, что окончательно проснулась, Клэр попыталась встать с постели. И не смогла пошевелиться.
Кляня все на свете, она предприняла более решительную попытку. Но едва приподнялась на локте, как почувствовала, что кто-то решительно толкнул ее обратно.
- Лежите спокойно, - словно из глубокой пещеры эхом донесся до нее женский голос. - Лежите спокойно, и все будет в порядке.
Страх заставил Клэр открыть глаза. Перед ней, набегая друг на друга, плыло несколько темнокожих лиц. Губы двигались одновременно.
- Вы в больнице, - прогудело над ухом. - С вами произошел несчастный случай.
Клэр провела языком по пересохшим губам.
- Несчастный случай?
Лица начали медленно сливаться в одно.
- Боюсь, что да, милочка. Вы упали с лестницы у себя в квартире. У вас перелом ноги и тяжелое сотрясение мозга.
Клэр подняла голову. Хотя все вокруг по-прежнему было не в фокусе, она различила, что левая нога у нее покоится в какой-то люльке, которая с помощью сложной системы из проволоки и блоков прикреплена к перекладине над кроватью.
Она уронила голову на подушку и закрыла глаза, стараясь сообразить, что произошло. Она помнила, как вернулась домой, как позвонили в дверь. Тогда, что ли, она упала? Не может быть. Когда раздался звонок, она была не наверху, а внизу и собиралась варить кофе. Но вот после этого звонка она, сколько ни старалась, ничего не могла вспомнить. Звонок - и все, пустота. Так ли? Хотя это представлялось ей абсурдом, тем не менее она почему-то видела, как складывает вещи, как ее везут в аэропорт и сажают в самолет. Летели они вроде долго, а потом еще куда-то плыли, и играл оркестр…
Наверное, вспомнился сон, решила она. Ее везли в карете "скорой помощи" - возможно, потому и приснилось путешествие.
С большим трудом ей удалось спросить у сиделки, в какой она больнице.
- В больнице святого Стефана, - ответила та. - На Фулэм-роуд.
Узнав, что она рядом с домом, Клэр с облегчением закрыла глаза и снова забылась сном, полным видений, более реальных, чем сама реальность.
Клэр утратила всякое чувство времени, и все последующие дни, недели, а может, и месяцы пребывала словно в тумане - она лишь смутно сознавала, что ее моют, кормят и дают глотать несметное множество таблеток. Иногда над ней склонялись какие-то люди, разглядывали ее, говорили, что она поправляется, обещали, что очень скоро ей разрешат принимать посетителей, смотреть телевизор и читать газеты.
Несколько раз ей удавалось собраться с мыслями и пожаловаться на отсутствие памяти и утрату ориентации, на что ей возразили, что это как раз и есть симптомы сотрясения мозга. Старайтесь как можно больше спать, принимайте лекарство, и все будет в порядке, уверяли ее.
Подозрение, что утрата ориентации вызывается таблетками, возникло не сразу. Хотя, казалось, прошли недели, прежде чем она собралась с силами, тем не менее она все-таки решила подвергнуть себя проверке. Вместо того чтобы покорно проглотить очередную порцию таблеток, она запихала их под язык, а затем, притворившись, будто захлебнулась водой, которой запивала таблетки, выплюнула их в бумажную салфетку и спрятала под подушку.
Она легла и, прикрыв глаза, стала ждать, что будет дальше.
Сначала все было по-прежнему. Тела своего она не чувствовала и плавала где-то во вселенной - в той вселенной, где время шло иначе, чем в остальном мире, и где дважды два не равнялось четырем.
Но вдруг она заметила, что у нее снова появилось тело.