09:58 Чудо моё…
- Неужели, самому господину Сергееву преградили путь? - прозвучал знакомый и до боли приятный женский голос за моей спиной.
Элина, 27 лет, на зависть талантливый репортёр, обладательница премии "Самый сенсационный репортаж года"; трудится на конкурентное издание.
Я пару раз спал с ней. Мы даже как-то по-дружески, словно дети, гуляли в парке - в загородном клубе на крутой корпоративной тусовке. Красивая девочка. Но почему-то на её желание "бывать вместе почаще" я всегда отмалчиваюсь и сразу исчезаю из её мобильной вселенной… Хотя изредка (и всегда неожиданно) комментирую её блоги в "ЖЖ" своими сексуальными фантазиями. И каждый раз получаю от неё ночную SMS о том, что в очередной раз заставил её улыбнуться.
Есть в ней нечто, что заставляет меня ощущать её превосходство. Пару раз, наблюдая, как она общается с другими, я поймал себя на мысли, что профессиональные достижения этой девочки объясняются не только её талантом и обаянием. Она - как мягкая игрушка с секретом, прижимая которую к себе, ты неожиданно ощущаешь потаённую внутреннюю броню и ядерную мощь.
Нет, не хочу я "быть с ней чаще". Но сегодня - это просто необходимо.
- Привеееет, эээ… Как там тебя? - я изображаю наигранную попытку неузнавания.
- Дурак ты, каким и был всегда. Не пускают? И правильно делают.
- Как видишь…
- Пойдёшь со мной? У меня два "пригласительных", - Элина показывает пару ламинированных карточек. - И не спрашивай, что я сделала, чтобы их получить. Всё равно правда будет не той, о которой ты бы мог подумать.
Я одарил девушку самой приветливой своей улыбкой, и мы просочились сквозь толпу внутрь здания.
SMS от начальника: "Тёма, надеюсь, ты попал внутрь. Дело крутое - Андрея Попова судят. Вроде как ему грозит пожизненное… И с особо отягчающими обстоятельствами".
Мой ответ: "Вход стоил мне ужина в дорогом японском ресторане, пачки презервативов, сигарет и тампонов".
10:15 Зал суда
Клетка. Пока ещё пустая. Дешёвые лавки, заполненные журналистами, родственниками и какими-то странными людьми, которых я сразу окрестил "моссадом" (по выражению их непроницаемых лиц и выправке не подходили они под определение обычных зевак).
Сразу обращаю внимание на редкой красоты бабу с двумя испуганными пацанами лет по 10–12. Рядом с ними - явно бабушки-дедушки. Их всех опекает пара телохранителей в непроницаемых чёрных очках, словно они только что вернулись с вечеринки из "NEO". Плюс представители правоохранительных органов в форме по всему периметру зала.
Круто. Я такого оцепления здесь ещё никогда не наблюдал. Причём лица у полиции и "людей в штатском" такие, словно сейчас под их наблюдение приведут не иначе как восставшего из ада Бен Ладена.
Элина: "Ты хоть знаешь, кого судят?".
Я: "Наркошу какого-то".
Элина: "Снова шутишь?".
Я: "Нет, я пока не врубаюсь в ситуацию".
Элина: "Тогда ты очень не врубаешься, если не шутишь. Попов, говорят, - это первый человек, кто толкает наркотики по всей России.
Боюсь даже предположить, кто за ним стоит. Пятнадцать лет он этим занимался. Прокуратура его взяла за яйца только сейчас - видимо, кому-то дорогу перешёл".
Я: "А ты возьмёшь меня сегодня за яйца?".
Элина: "Маньяк", - и улыбнулась мне открыто и радостно, давая тем самым сигнал, что не только за яйца она готова меня сегодня взять.
10:20 Судья
- Слушается дело номер "18-12-306". Прошу всех встать и отключить мобильные телефоны. Дело ведётся над Андреем Владимировичем Поповым, причастному к…
Судья - женщина лет пятидесяти, по всем признакам в молодости - яркая красавица, никогда не отказывавшая себе в удовольствиях, водке и мужчинах, и потому в свои пятьдесят выглядевшая как 70-летняя богатая тётка после очередного бюджетного "тюнинга", - начала перечислять все возможные даты и места, где мог быть и творить зло этот самый Попов. В моем мозгу росло впечатление, что все те "жопости", что я утром проглотил вслед за кофе, - все они состоялись по воле и при участии этого человека. Нам сообщили, что Попов был не раз арестован, но каким-то чудом ему всегда удавалось сразу выйти на свободу. Даже сейчас, по словам судьи, он проходит по делу под чужим именем и по поддельному паспорту.
Я слушал монотонный речитатив судьи, и в моём мозгу он постепенно накладывался на какой-то музыкальный ряд. Стремительно пролистывая воспоминания, я мучительно пытался определить, что за песня звучит во мне, в чьём исполнении и когда я впервые её услышал. Мой отец долгое время работал программным директором на музыкальной радиостанции, поэтому в родительской семье музыка звучала постоянно. И вдруг моя память выдала точный образ, звук и изображение - Coolio, обильно татуированная звезда гангста-рэпа. Казённые причитания судьи гармонично легли на бит, в котором начал пульсировать мой мозг. И как только саундтрек к текущему судебному заседанию зазвучал во мне в полную силу, в зал ввели мужчину и как-то очень торжественно препроводили его в клетку. Даже судья на секунду оторвала свои очи от протокола и взглянула на подсудимого.
Введённый в зал суда и замкнутый в клетку Попов сразу вызвал во мне уважение как очень сильный и необычный мужик. Даже охранники, которым было приказано убить его при любом несанкционированном телодвижении, с почтением посматривали в его сторону. Эти жлобы в камуфляже явно гордились, что их снимают фото-и телекамеры рядом с этим человеком. Я где-то читал, что каждый талантливый мент и каждый выдающийся сыщик - прирождённые преступники. Но судьба уготовила им другую задачу: не творить, а предотвращать зло, с которым эти люди всегда были на "ты". Сейчас эти "охотники" явно гордились пойманной и упрятанной за железные прутья "добычей": это был крупный и породистый "лев", настоящий "царь зверей". И они позировали так, словно стали победителями в сафари - на фоне поверженного зверя.
Попов же был абсолютно спокоен. Я бы дал ему лет сорок, или сорок пять, но судья назвала год его рождения, я быстро сосчитал и изумился - Андрей был моим ровесником, ему в этом году тоже должно было исполниться тридцать три. Седые красиво уложенные волосы. Серебристая щетина. Впалые глазницы, узкие скулы. Руки сильные, жилистые. Мощная шея. Широкая спина.
"Богатырь в неволе", - вот что подумал я, разглядывая Андрея Попова в клетке.
10:21 Элина
Мы сидели на самом последнем ряду из шести возможных. Элина достала свой ноутбук, положила его на коленки, чуть сдвинув свою мини-юбку, чтобы я видел её кружевные чулочки, и, спросив разрешения у стоявшего рядом охранника, включила компьютер и настроила Интернет.
- Перестань, зачем ты это делаешь? У меня сейчас встанет, и я ничего не смогу запомнить, - шёпотом начал я.
- Может, я так хочу, - возразила она.
- Ты желаешь, чтобы я прямо здесь накинулся на тебя?
- Тишина в зале! - судья ударила молотком по столу и строго посмотрела в нашу сторону.
10:25 Попов
Поведение Попова удивляло и вызывало восхищение. За ним наблюдали все - и охранники, и присутствующие в зале, и многомиллионный Интернет, который, вопреки всем запретам, транслировал процесс при помощи камер, встроенных в якобы отключённые мобильники. Раз уж нас не отключали и не отбирали средства связи, значит, как сказал когда-то поэт Владимир Владимирович, "это было кому-нибудь нужно".
Итак, когда ввели Попова, он сначала осмотрел свою клетку, присел, поёрзал на скамье, замер на секунду - и выбрал своё место. Пока судья монотонно "читала" свой "ганста-рэп", Андрей проверил прочность решёток, убедился, что замок заперт, потрогал, насколько реальна крыша над ним, и протянул руку ближайшему к нему охраннику - и тот, чес-слово, с почтением ответил ему рукопожатием. Только после всех этих неспешных движений Попов поднял глаза на жену и сыновей.
Пока он смотрел ей в глаза, в зале висела звенящая тишина - оглушающая и пронзительная, когда страшно даже дышать, чтобы не спугнуть воцарившийся покой. Вы заметили, что постоянный звуковой фон нам, горожанам, привычен и почти не раздражает, а резко наступившая полная тишина сразу привлекает внимание? Тут произошло то же самое: тишина оглушила всех - даже судья замолкла и начала старательно протирать свои очки.
Так могли смотреть глаза в глаза только очень влюблённые люди. У его жены текли слёзы, она смотрела на него, не мигая, - и беззвучно рыдала. Её губы шептали: "Андрюша… Мой милый Андрюша…".
Я вдруг ощутил, как напряглась Элина. Это стало настоящим удивлением для меня: она смотрела на переглядки Попова с женой с совершенно непонятным мне чувством, я даже уловил лёгкое подёргивание её пальцев на клавиатуре ноутбука. Осторожно положив свою ладонь на её оледеневшие руки, я спросил:
- Ты настолько сентиментальна?
- Нет. То есть да, - она быстро и пронзительно посмотрела мне в глаза. - Мне же нужно сделать ещё один "самый сенсационный репортаж"! Просто… я хочу их понять, - и Эвелина мягко, но решительно отстранила мою руку. Я боковым взглядом оценил её состояние, и мои жеребцовые страсти слегка угасли. Ласкать такую Элину - всё равно, что заниматься любовью с гранитным постаментом памятника Екатерине Великой возле петербуржской "Александриинки". Поэтому я чуть сдвинулся вправо и снова занялся Поповым.
Тот перевёл свой взор на сыновей. Мой отец так же смотрел на меня, когда я прощался с ним в аэропорту много-много лет назад. Моя мама нашла себе другого мужа, и он уводил меня в аэропортовский накопитель. А мы с папой, вывернув свои шеи и задрав головы, смотрели и смотрели друг на друга, понимая, что у каждого отныне впереди - своя жизнь.
Попову поднесли Библию, он положил руку на Книгу и произнёс все слова, что мы привыкли слышать в фильмах про суд, судейство, судей и преступников. Затем он сел на скамью. И в этой ситуации у меня язык не повернётся назвать её "скамьёй подсудимых"! Нет, Попов словно водрузил себя на трон, который достался ему по праву и по наследству.
10:27 "Компьютер есть?"
- Гражданин Попов Андрей Владимирович, рассматри…, - продолжила, было, судья, однако Попов властно перебил председательствующую даму. Он вёл себя так, словно не его - а он сейчас начнёт судить.
- Ваша честь, уважаемые свидетели этого "дела" и просто люди! - голос Попова звучал сильно и уверенно. Он говорил чётко, избегая слов-паразитов, заменяя их непродолжительными паузами. Я быстро сообразил, что этот человек привык материться, но позволить себе такую роскошь в сей момент он не мог, поэтому говорил так, словно спотыкался о слова, которых не желал произносить. Он встал со своей скамьи, и его клетка снова показалась похожей на тесный фургон кочующего зверинца, куда заключили молодого льва, к которому люди приходят не затем, чтобы его осудить, а чтобы поглазеть на силу, упрятанную в неволю.
- Вы здесь собрались, чтобы услышать, как мне попытаются приписать пожизненный., то есть смертельный приговор. Но прежде я хочу в очередной раз померяться с вашей системой силой и показать вам, что показательные смертные приговоры выносит не только существующая власть, но и те, кого она когда-то приговорила стать её смертным врагом.
Снова повисла звенящая пауза.
- Перед тем, как меня запрут в карцер, - продолжил Попов, - как это сделали со всеми, кто перешёл дорогу правительству и не успел вовремя смыться в Лондон; прежде, чем меня попытаются снова сковать одиночеством, я хочу сделать заявление, которое должен услышать весь мир. Никому из вас, кто присутствует в этом зале, я не намерен нанести вреда. Более того, я приготовил для вас такое шоу, которое, как его участники, вы сможете продавать впредь во всех формах - какие только позволит ваше воображение! Если кто-то из вас сомневается и желает выйти, сейчас - самое время, потому что позже вы уже сами не захотите покидать эту арену.
"Господи, в чём сила этого человека?", - думал я. Даже судья, казалось, была на миг околдована чарами Андрея. Но её словно током ударили - и высоким, почти на уровне визга голосом она приказала охране: "Угомоните его!", - и глухо ударила молотком по столу.
К Андрею подошёл тот самый парень из охраны, с кем он здоровался за руку, и, повернувшись спиной к судье, тихо произнёс: "Владимирыч, ты, это, не шуми. Не хочу тебя обижать, но есть же правила".
Попов резко поменялся в лице. Я не удивился, если бы у него прямо сейчас начала расти шерсть, покраснели зрачки и заострились клыки. Он в полном смысле этого слова - озверел - и стал страшен. Даже охранник, вооружённый двухметровый детина, отшатнулся от клетки, будто на него повеял ураганный порыв. От Попова исходила такая мощь, что даже меня, на самом дальнем ряду от него, бросило в дрожь.
- Всем - молчать! - приказал он. - Срочно включите "youtube": канал "Попов. Настоящая правда"! И - молчите, - Андрей посмотрел в сторону председательствующей, - иначе. Впрочем, вы сами сейчас всё поймёте.
Что-то в его голосе и поведении охраны вызывало тревогу. По всем правилам, его должны были немедленно усыпить электрошоком, скрутить ему руки, судья должна была немедленно ввести самые крутые санкции. Но все, кто призван был здесь и сейчас вершить судьбу этого человека, прислонив пальцы к уху, выслушивали какие-то внутренние инструкции, известные только им одним. Поймав эту несогласованность, Попов продолжил:
- Сначала я хотел назвать всё это "революцией", но, подумав, решил, что в нашей стране революций и так уже было предостаточно. Пусть это будет момент правды, час истины, урок истории. Истории, которая, как известно, нас учит только тому, что ничему не учит. Итак, кто-то из вас набрал названный мною адрес?
Элина толкнула меня в бок и громко прошептала: "Это полный пиздец!".
Я глянул на монитор и высоко поднял руку, чтобы привлечь внимание судьи. Она спросила: "Что там?", - но голос её изменился. Если до этого она вещала с интонацией бабушки, которой докучают её внуки, то тут была слышна некая тревога, словно она на очередном приёме спрашивала своего онколога: "Что там? Ведь всё хорошо, правда, доктор?"
- Ваша честь, - одними губами прошелестела Элина, тоже подняв руку и переключив всё внимание на себя, - это здание ГУВД Центрального округа.
10:33 Первый взрыв
- И что? Это всё? - спросила судья.
В эту секунду раздался взрыв в колонках ноутбука. Картинка на экране сразу стала серой из-за облаков дыма и пыли. Я заметил, что первые языки пламени вырвались из окон второго этажа, но уже через пару секунд всё здание источало смерть и разрушение. Тот, кто передавал изображение в Интернет, сделал "отъезд" объектива и показал нам более широкую картину. Припаркованные возле здания машины устроили какофонию из воя сирен - ударная волна от взрыва включила все "сигналки" на пару километров вокруг. Проезжающие машины врезались друг в друга по цепочке, и магистраль тут же встала из-за нагромождения повреждённых автомобилей. Часть прохожих разбежалась - среди них были и окровавленные люди, - но на их место прибывали сотни новых зевак. Ещё более широкий план показал, что ни полиция, ни скорая помощь, ни пожарные не смогут подъехать к месту взрыва, потому что здание было окружено баррикадой из искорёженных и наскочивших друг на друга кузовов и суетящихся людей. Взрыв сработал словно магнит, притянувший к себе ещё больше разрушений, которые создали плотную стену, усложнившую оказание какой-либо помощи пострадавшим.
Все присутствующие в зале суда, кто имел с собой мобильные средства связи, тут же включили их, и сдавленные "охи-вздохи", причитания и тихие ругательства создали ещё одну волну звуков.
- Светлана Борисовна, - обратился к судье Попов. Мы все посмотрели в его сторону. Свой недавний демонический образ он успел поменять на лик благостного и невинного дяденьки.
- Я предупреждаю вас и всех присутствующих, что если сейчас мне не дадут слова, весь город, и даже область начнут взлетать к чертям собачьим. И если кто-то меня ещё раз посмеет тронуть или перебить, случится то, что вы видели в голливудских фильмах с компьютерными спецэффектами - только масштаб этого "кино" будет куда значительнее, чем просто кассовые сборы от разрекламированных голливудских спецэффектов. Вы слышите меня, Светлана Борисовна? Вы хоть понимаете, что происходит?
10:35 Страх
Меня охватил нервный озноб. Элина сидела рядом, зажав рот рукой, словно боялась выдохнуть неуместное слово. В зале снова повисла тишина. Я испытывал предвкушение восторга, замешенного на отчаянном страхе. Это было сродни волнению, которое испытываешь, когда возносишься на самую верхушку американских горок, или когда готовишься сорваться с крутого склона "камикадзе" в водном парке Айя-Напы. Затаённое дыхание перед крутым виражом - вот что чувствовали все мы, свидетели и участники битвы "Popov Vs. Systema".
10:36 Андрей Попов
- Подайте мне пачку сигарет, воды и поставьте ноутбук на судейский стол таким образом, чтобы все видели экран. Шоу начинается!
Элина передала ноутбук через весь зал. Секретарь поставила его сначала "лицом" к нам, зрителям, потом, чуть подумав, развернула экран, чтобы его видел и Попов, и только после этого с замешательством посмотрела в лицо судьи.
Та изменилась. С её лица слетела усталость от жизни. Она словно вся проснулась изнутри, но была ещё "в себе", привыкая к новым, - точнее, давно забытым ощущениям.
- Светлана Борисовна, присаживайтесь в зал. Иначе всё самое интересное пропустите, - с лёгкой иронией Попов обратился к даме в мантии.
Та молча встала со своего стула и вышла в зал. На секунду замерла, высматривая себе место, но люди в первом ряду потеснились и освободили ей часть скамьи перед монитором ноутбука. Так что у Светланы Борисовны оказалась самая выгодная позиция из всех нас.
Попов закурил. Он глубоко и жадно затягивался, длинно выдыхал, и все мы дышали с ним в унисон. Сигареты ему подали хорошие, и очень быстро атмосфера казённого и пропитанного горем помещения стала заполняться элегантными ароматами, присущими курительной комнате в хорошем клубе.
Наши телефоны лихорадило: "эсэмэски" сыпались звонким градом, и Попов попросил: "Вы телефоны не отключайте, но как-то с громкостью сигналов разберитесь, пока я…, - Андрей ещё раз затянулся и неожиданно пропел: "Снова курю, мама, снова", - и посмотрел на жену.
А вокруг - тишина.
10:40 Подлог
Андрей докурил, погасил окурок, встал и начал говорить:
- В том здании и в той комнате, где произошёл взрыв, должны были находиться два человека: майор Шилов и подполковник Власов. С них, уважаемые мои, всё и началось.
Его интонация была ровной и спокойной. Мне пришла в голову мысль, что сейчас добрый дедушка начнёт рассказывать вечернюю сказку: "Жили-были…". Однако здесь всё было не так мило, как в детстве - когда перед сном меня накрывали одеялом, я требовал почесать мне спинку и, представляя себе серого волка, которого ждёт плохой конец, спокойно погружался в сон.