14:50 Секс
Андрей обратился к одному из охранников, чтобы тот открыл ему клетку. Это можно было сделать и раньше, но почему-то никому не пришло в голову столь простое решение. Сержант не высказал никакого сопротивления: вставил ключ в гнездо, повернул его и отошёл в сторону.
- Уважаемые мои искатели справедливости, предлагаю нам всем поесть за одним столом. Молодые люди, помогите составить общий стол! Дамы, накрывайте еду, - командовал Андрей.
Попов подошёл к жене и детям и обнял их всех. Они стояли молча. В детях была такая же спокойная уверенность, как и в их отце. По всей видимости, они привыкли к выходкам Попова, который всю жизнь вытворял масштабные вещи. У Андрея была красивая жена. Впрочем, сейчас для меня все женщины вдруг стали красивыми - как после выпивки. Хотелось всех и сразу. Я подошел к Элине, которая что-то строчила на своей странице.
- Спасибо, что провела меня сюда. Никогда в жизни ничего подобного не испытывал. И разреши тебя поздравить - с твоими миллионами…
- Завидуешь? - не оборачиваясь, спросила она.
- Нет, что ты! Просто теперь буду любить тебя за деньги. И отныне не проси, чтобы я покупал тебе еду!
- Ты же знаешь, что ты мне нравишься, - она посмотрела мне в глаза.
- И когда это я начал тебе нравиться?
- Всегда. С первого дня.
- Ты так говоришь потому, что нам осталось жить не понятно сколько времени?
- Дурак ты. Он же сказал, что с нами всё будет в порядке, - она качнула головой в сторону Попова.
- А мне кажется, нет. Андрей демонстрирует свою радость - этакий эмоциональный кураж перед неминуемой смертью! Сама подумай: сейчас миллионы людей смотрят в экран, ждут тревожных новостей, а мы здесь исполняем любые его желания. Вот ты, к примеру: через пару минут можешь стать известной художницей. Или журналистом, которого знает весь мир. Можешь просить всё, что пожелаешь. Понимаешь?..
- А если я скажу, что сейчас хочу тебя, ты мне откажешь?
- Разве я тебе когда-нибудь отказывал?
Присутствующие в зале суда были заняты сервировкой обеда. От обилия деликатесов, источающих соблазнительные ароматы, от предвкушения вина, которое уже разливалось по бокалам, народ воодушевился и всё своё внимание сосредоточил на том, чем бы побаловать свои вкусовые рецепторы. Поэтому никто не заметил, как мы с Элей скрылись за судейской стойкой. Я прикоснулся к её промежности. Эля была возбуждена. Через юбку ощущалось, что она хочет, чтобы я вставил ей. Жарким шёпотом она попросила: "Хочу кончить… У меня стресс… Помоги мне!".
Я развернул компьютер в нашу сторону и включил камеру. Со стороны это выглядело, будто мы что-то делаем в своём блоге…
Но, по сути, так оно и было! Мы не просто "что-то делали" - мы трахались в прямом эфире перед аудиторией в 200 миллионов человек, - в зале суда, где находился Андрей Попов со своей женой, близкими ему людьми, свидетелями и многочисленными охранниками, которые, забыв на время про свои социальные роли и должностные обязанности, пили вино, вкусно закусывали и не тревожились по поводу того, что кое-кто отсутствует за столом. В какой-то момент я шепнул Элине на ухо: "Если мы выберемся отсюда, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Той самой женщиной, которая родит мне детей. Спасибо, что ты у меня есть", - и кончил в неё. Она кончила со мной одновременно. Мы отдышались, пришли в себя и улыбнулись в камеру, надеясь, что стали известными на весь мир.
15:03 Присутствующие
Держась за руки, мы прошли к столу и скромно присели с краю. Если раньше я видел, в основном, только затылки, то сейчас мог рассмотреть людей более подробно. Из тридцати занявших свои места на "зрительских" скамейках к представителям прессы, помимо нас с Эллиной, можно было отнести человек пять. Но это были какие-то совершено реликтовые особи, и они, очевидно, были отобраны кем-то, чтобы оказаться здесь.
Фотограф лет пятидесяти пяти, совсем седой, с древним цифровым "Никоном", весь в походном камуфляже со множеством карманов - на жилетке, клетчатой рубашке, холщовых застиранных брюках. Он сразу присел поближе к водочке, а в тарелку наложил себе закуску попроще - хлеб, ветчина, картошка.
Рядом с ним уселся другой репортёр - явно представитель газеты "На страже Родины": сухопарый, в очках-аквариумах, с нервными тонкими пальцами, стреляющий глазами направо-налево и время от времени достающий блокнот, чтобы вписать туда несколько строк только ему понятной тайнописью.
Были ещё три дамочки, которых я бы тоже отнёс к "прессе", потому что они постоянно что-то шептали в свои диктофоны и время от времени делали звонки, разговаривая, прикрывая рот ладошкой. Причём сами они говорили мало - больше слушали, кивая головой и повторяя коротко: "Да. Ясно. Поняла. Так точно.". Одна из них была помоложе, но настолько стёртая, безликая и нелепо деревенская, будто её, в качестве спецкора, отправили из главной районной газеты какого-нибудь сибирского Задрищенска. Зато две другие бабки были опытными и тёртыми писаками из разряда "Чего изволите?". В молодости они честно пропагандировали пленумы ЦК КПСС; в 90-е честно громили коммунистов и пели хвалу Ельцину, Гайдару, Черномырдину, Кириенко и Немцову; а в новом тысячелетии вдруг обнаружили "язвы ельцинского времени" и стали уповать на "сильную руку молодого и спортивного лидера державы". Вот и сейчас эти резвые бабули чиркали в своих клетчатых тетрадях гневные заметки о распущенности олигархов, которые позволяют вытворять в зале суда (!) такую ересь как обед. Им всё было в диковинку в этом "бандитском" меню, и названия некоторых блюд они просили записать своей рукой девушку, что сидела с ними рядом и которая была явно из стана родственников Попова.
По моим прикидкам, родственников Попова было человек восемь - это кроме Анны с мальчишками и двух боксёров, что служили им охраной. Две бабушки и один дед. Две молодухи, внешне очень похожие на Андрея, возможно, его сёстры - прямые или двоюродные. И с ними три мужчины в возрасте от 25 до 40 лет - возможно, двое из них были мужьями "сестёр", а один - то ли сват, то ли брат. Но по тому, как они общались, переглядывались, передавали друг другу носовые платки, яблоки или бумаги, были видно, что это люди одного круга, одного племени.
А вот среди оставшейся десятки я вычислил трёх человек, которые могли проходить как "свидетели по делу": двое крепких и коротко стриженых мужчин, явно с опытом отсидки, а, возможно, и этапированных сюда специально из мест лишения свободы. На эту мысль меня натолкнуло то обстоятельство, что каждый из них был явно при сопровождении: с ними неотлучно были ещё два крепких парня, но явно другого сорта - стопроцентные представители тюремной охранки в штатском, с убийственными кулаками, зорким глазом и наглухо застёгнутыми пиджаками. И сидели эти парочки в особой зоне зала - в дальнем углу, рядом со служебной дверью, из которой выводят подсудимых, и за их спинами стену подпирали ещё двое в форме и при открытом вооружении.
Итак, двое "уголовников" могли быть возможными свидетелями или подельниками Попова, но он лишь бросил один продолжительный взгляд в их сторону - и этого, видимо, им хватило, чтобы о чём-то безмолвно договориться. Но была в этом кругу ещё и женщина: я заметил, как она пару раз поворачивалась к "уголовникам", и один из них дал ей какой-то знак - показал хитрую комбинацию из пальцев, и мадам в ответ только ухмыльнулась. То была статная, по виду волевая и пробивная тётка "далеко за сорок", в неожиданном для её комплекции стильном деловом костюме "а-ля Шанель", и в её облике читалась история "опытного бухгалтера", которая до начала 90-х орудовала в торговле, а затем села на финансы по импорту леса, нефти и газа. Возможно, ей была уготована роль давать показания по счетам, которые подписывал Попов? Она тоже была не одна, но её худосочный и миловидный спутник лет тридцати пяти на охранника не тянул. Референт? Любовник? Сын?..
Был человек, который держался обособленно, ни с кем не общался, был старше всех - сутуловатый, совсем седой, с интеллигентной заострённой бородкой и шляпой в руках. Вылитый профессор из фильмов сталинской эпохи.
Оставшиеся четверо мужчин на первый взгляд казались людьми отстранёнными и могли сойти за кого угодно: адвокатов, свидетелей, студентов-юристов, которых всегда полно на судебных заседаниях. Эти парни никак не контактировали друг с другом, были одеты каждый по-своему, но их отличали от всех остальных два свойства. Во-первых, глаза и лица, свойственные убеждённо непьющим людям - с печатью отменного духа во взоре и здоровой печенью (они и за столом не притронулись к спиртному, наливая себе только воду - либо "Evian", либо слабогазированный "Perrie" с лаймом). Во-вторых, они очень интересно выбирали себе диспозицию в зале: сидели все порознь, но каждый при своей группе - один среди родственников Попова, другой - возле клетки, третий - у входной двери, четвёртый подпирал "уголовников". И за столом они расселись так, чтобы, "в случае чего", каждый мог легко укокошить кого-то из своих подконтрольных. "Засланные хлопцы, фээсбэшники", - решил я и на всякий случай выбрал себе место так, чтобы зрительно видеть всех их и при этом не попасть ненароком под их руку. Так как их время действия ещё не пришло, они вежливо общались со своими соседями, отвечали на вопросы и берегли свою энергию, не выдавая никаких признаков утомления.
Ах, да, был ещё десяток вооружённых представителей внутренних войск, тройка полицейских, прокурор, защитник, секретарь и судья. Кстати, пара бокалов золотистого вина и стопарик водки смягчили настроение Светланы Борисовны, и она даже внешне стала какой-то более женственной. Судья сидела обособленно, ни к кому с просьбами не обращалась, но по набранным ею кусочкам рыбы, печени, зелени и соусам было видно, что мадам великолепно разбирается в высокой кухне: даже вино было выбрано ею на удивление точно - прохладный "Сотерн" к фуа-гра.
15:07 Похвала Попову
Андрей руководил парадом, с удовольствием подсказывал людям, что за пища лежит перед ними, что с чем следует сочетать, наливал - кому вина, кому покрепче, - но сам не прикоснулся ни к пище, ни к выпивке. Он пил только воду и изредка бросал в рот поджаренные ломтики хлеба в чесночном соусе.
Когда он наливал портвейн одному из охранников, тот спросил его, подняв голову и прямо посмотрев Попову в глаза:
- Андрей, у тебя есть план? Ты хочешь их всех свергнуть?
- А ты разве этого не хочешь? Не хочешь, чтобы все те слова, что обсуждаются в каждой квартире, были исполнены? Я, по-моему, невинных людей не трогаю. Поверь, меня тоже ждёт наказание, и оно ничуть не будет отличаться от того, что ты видел на экране. О, кстати, чуть не забыл! Девочка моя, - он обратился к своей жене, - возьми, пожалуйста, у Артёма телефон. Артём, набери мне Соловьёва.
Я протянул трубку его жене. Другая моя рука под столом лежала на ноге Эли. Она тоже держалась за меня.
- Чик-чик, чик-чирик, Соловей, ку-ку, Попов тебя беспокоит. Слушай, здесь дело такое: надо один ресторан прорекламировать. Прямо сейчас устрой им такой праздник? Хватит людей запугивать моей рожей, они всё равно все смотрят по Интернету на меня. В общем, записывай, - он жестом попросил одного из охранников передать пакет с едой, на котором был адрес в Сети и номер телефона. - Аллё, Соловей, пиши. И укажите в титрах, что еда очень вкусная, и все "заложники" сыты, здоровы и хотят добавки. Всё! Целую. Ещё свяжусь с тобой.
- Вы не ответили, - тихо повторил охранник.
- А что отвечать? Неужели и без твоего вопроса не понятно, насколько сильно я хочу это сделать? - Андрей обернулся к моей подруге. - Эля, я что-то непонятное делаю? Или не правильное? Ты как считаешь?
- Сказать по правде… Вы молодец, что решились на это. Все мы смотрим новости. Понимания, что в них уже ничего нового нам не сообщат. Это всё равно, что ходить на одну и ту же работу, получать одну и ту же зарплату и думать, что ты работаешь больше всех и тебя заметят когда-нибудь. Но, увы, как показывает практика, на таких людей только напирают сильнее и требуют от них больше, зная, что их работоспособность выше, чем у других сотрудников… По-моему я сбилась с темы. Сейчас, Андрей, - она ладошками зачесала назад волосы, подняла бокал и поднялась, - я считаю, что благодаря вам мы избавимся от плохих людей, от тех, кто не заслуживает большой похвалы, а тем более наших с вами налоговых и прочих денег. Я рада, что присутствую в этом зале, и это честь для нас всех… Я так думаю. В любом случае я не желаю выходить из этой комнаты, потому что мне здесь хорошо, и я требую продолжения расправы! Выпьем за вас, Андрей!
Эля подняла бокал чуть выше, жестом головы попросила всех встать, однако её никто не поддержал. Все, включая жену Андрея, отвели глаза и отставили бокалы. Слегка удивившись молчаливому саботажу присутствующих, Эля, тем не менее, воскликнула:
- За вас! Уррра!
- Ну-ну, хватит, хватит! - Андрей тоже отреагировал на молчание людей и решил поддержать это настроение. - Делаете тут из меня какого-то героя. А я такой же плохой человек, как и они все. Должен признаться, в глубине души я каждый день проводил в ненависти к самому себе. Каждый день я знал, что сам могу стать пешкой. Вы не представляете, какой это жёсткий стресс, когда по ночам не спишь из месяца в месяц. Под подушкой три пистолета, которые проверяю каждый раз перед сном. А охрана? Это вообще отдельная дебильная тема! Каждое утро я целую своих парней, и они смотрят на меня как на сумасшедшего. А я боюсь за них, поэтому по возможности провожу с ними больше времени, зная, что могу их однажды просто не увидеть. Благо, я не дожил до этого момента. Я люблю вас, мои хорошие. Моя хорошая., - он обернулся в сторону жены и детей и ещё раз поцеловал каждого в лоб, а жену в губы.
15:23 Попов: продолжение его истории
Элина осторожно убрала от меня свою руку и вновь направилась к ноутбуку.
- Вы давно планировали это? - спросил я.
- Каждый день, как вышел из тюрьмы в первый раз! Жажда мести и справедливости меня выворачивали наизнанку. Это как шило в заднице! Постоянная мысль - уничтожить всех, кто сделал мне и моей семье плохо… Проще, считай сам. Лет пятнадцать - пока создавал группу людей, пока находил компроматы… Думаешь, я просто так стал самым крупным наркодилером? "Рашн Пабло", мать его! Нет. Ты же сам понимаешь, что стать в нашей стране кем-то "самым крупным" можно только с верховного соизволения и соучастия.
Попов перевёл дух и продолжил:
- После тюрьмы я сразу пошёл на рынок. Торговал шоколадками. Бегал по рядам и перепродавал "Сникерсы", которые были нужны всем. Но даже этим спокойно не давали заниматься - тут же пришли конкуренты, быдло. Объяснили, что вся территория поделена, и я не имею права здесь просто так бегать и зарабатывать, мол, делиться надо. И что думаешь? Я начал делиться. Но видел, как их обманывают другие быдла. Стал сливать информацию: что видел, кто виноват, кто не прав. Ребята меня приняли за своего, разрешили вместе с ними тусоваться по вечерам после активных продаж. Ну и однажды случился какой-то замес у клуба, который организовал я. Друг у меня с института в ментовку подался, по отцовской линии пошёл служить - отдавать честь Родине. И ему нужны были звёзды на погонах. С ним-то мы и придумали всю эту схему, к финалу которой пришли только сейчас. Придумали сходняк двух группировок. Началась делёжка - ну и менты подрулили, типа "без палева". Самых главных взяли за яйца. Менты тогда, поверь, похлеще бандюков были. Умные быдла так и поднялись - в ментовку подались и сейчас управляют аппаратом. Правда, сегодня не их день, но об этом позже, - он улыбнулся, налил себе стакан воды, жене добавил вина, откусил яблоко и продолжил. - Отвезли этих главных в лес, привязали к деревьям и вежливо рассказали, что к чему. Это были страшные дни для меня. Я даже не за себя боялся, а за родителей, которых сильно любил. Потом встретил Анюту, девочку свою. В деревне.
- Такая ты у меня хорошая. Неиспорченная. Самая сладкая девочка на свете, - Андрей ещё раз поцеловал Анну и приобнял её. - Как сейчас помню. Ты стоишь в огороде, копаешься там, а я угонял от кого-то, нёсся сломя голову не понятно куда, и тут вижу деревню: "Сосновская". И - Аня. Без объяснений паркуюсь на заднем дворе дома, подбегаю к ней… и в эту секунду - всё! Я сразу всё понял. Она смотрит на меня глазами ребёнка, а в них чистота и доброта. Та, которая у меня была до первой отсидки. Прости, что я так говорю, моя хорошая, ты всё знаешь, просто, чтобы народ хоть как-то меня хорошим запомнил, я им всё это и рассказываю. Ты же знаешь, как я люблю тебя.
Анна всё время старалась держать спину прямо. Свои руки по возможности она клала на руки Андрея, хотя он постоянно размахивал ими, и тогда она перекладывала ладони на плечи молчаливых мальчиков.
- Я беру её за руку. Прошу помочь спрятать автомобиль. А сам как чмо выгляжу. Весь потный, нечёсаный. И тут выходит её отец - вот он здесь сидит, рядом с моей тёщей. Знакомьтесь - Герман Митрофанович и Софья Ильинична. Не знаю, что он тогда во мне разглядел, но почему-то решил помочь. Тоже ещё тот вояка. Бункер у деда под домом был с запасом малинового варенья на век придуман, с возможностью заезда машины! В те времена, когда в столице подземный паркинг был роскошью, у этого старикана был целый город под землёй! Куча немецких красивых вещей, кожаные диваны, западная выпивка - всё как в лучшем ресторане. Я паркуюсь в подвале, хочу сказать "Спасибо", а он: "Иди умойся. Аня тебе чистые вещи принесёт". Понимаете? Я этот день считаю лучшим из дней своей жизни, не считая появления детей на свет. Я сидел в подвале. Аня по возможности всегда спускалась ко мне вниз после изнурительной работы на грядках. А мне неловко было - жуть. Митрофаныч меня чуть ли не в плен взял. Я у него дней пять просидел, света белого не видел, поэтому когда моё сокровище спускалось, у меня всё внутри переворачивалось, как и по сей день, когда я открываю глаза и вижу её.
15:46 "Миф"
- Так, поели, выпили, давайте снова приступим к реализации плана. Эля, зайди на мою почту, там должен быть следующий претендент на вылетание, - Попов вернулся к своей обычной активности.
Зазвонил мой телефон. Говорил какой-то другой начальник, видимо, Шмак уже бронировал себе место в экспрессе.
- Алло? - гудела трубка. - С кем говорю? Это заложник?
- Добрый день. Меня зовут Артём Сергеев…
- Артём, доложите обстановку! У вас есть раненые? Кому-то плохо?
- Нет, всё хорошо, только что все вкусно поели.
- Вы можете передать трубку террористу?
- Андрею, в смысле?
- Не понял. Вы с ним заодно?
- Нет, с чего вы решили?
- А… бля, давай быстро мне этого вашего там… лидера или кем он там вам всем приходится?
Я передаю Андрею трубку со словами: "Тебя там какой-то другой спрашивает".
- Слушаю, - сказал Попов.
- Андрей, генерал Свистков на связи. Давай заканчивай своё представление. Люди в панике, чего тебе надо?
- Свистков? Что ещё за бред? В ваших рядах нет таких фамилии.
- А ты не глубоко копаешь, поэтому для тебя я - миф.
- Как? "Миф"?.. Ты порошок, что ли?