- Не знаю, все может быть. Вы достаточно долго общались с Ковачем, и они могут предположить, что вы что-то знаете.
- Клянусь, он не говорил со мной ни о чем! И вообще, заметь я хоть что-нибудь подозрительное, я обязательно бы вмешалась и не позволила бы ему впутаться в эту историю!
- Каким образом? Обратились бы к нам?
- Как ни странно: да! Возможно, он порвал бы со мной, но был бы спасен.
- Вы поступили бы правильно, - согласился подполковник.
Руководитель группы экспертов подошел к Руже.
- Мы закончили!
- Благодарю вас! Пусть двое останутся здесь, наведут порядок. Не исключено, что они мне понадобятся. Остальные свободны.
Кути, едва начался обыск, пристроился к книжному шкафу, найдя себе занятие по душе и как следователь, и как литератор. Снимая книги, он прочитывал абзац-другой и только потом перелистывал страницы, проверяя, не спрятано ли что между ними.
- А что с этим делать? - спросил он, услышав приказ Ружи об окончании обыска, и протянул ему пачку фотоснимков.
- Мог бы и раньше мне показать, - с досадой сказал ему Ружа.
Кути подошел к столу и аккуратно, по восемь штук в ряд, разложил на нем фотографии.
- Вуаля́! - сказал он, театральным жестом приглашая шефа.
- Брось дурачиться, - укоризненно покачал головой тот и шепотом отдал распоряжение: - Позови привратниц!
Кути вышел в прихожую и послал стоявшего у дверей милиционера за старушками.
- Посмотрите, - сказал подполковник девушке, - быть может, кого-то узнаете.
Эва внимательно посмотрела на фотографии.
- Вот этого почтальона я знаю. Когда он застает меня дома, я угощаю его рюмкой ликера, и он в благодарность частенько приносит мне заказную или служебную почту сразу, как только она поступает. Случается, даже вечером.
- Больше никого не узнали?
- Нет, - отрицательно качнула головой Эва.
- А кто же этот? - показал Ружа на снимок, запечатлевший того почтальона, с которым он столкнулся в воротах.
- Привел привратниц! - доложил милиционер.
Сестры были убеждены, что наконец-то их ожидают заглавные роли, во всяком случае, они ожидали чего-то подобного и с волнением оглядывали комнату.
- Добрый день! - как старого знакомого, приветствовали они Кути. А на Эву бросили колючие взгляды. - Нас пригласили, - пояснили они хозяйке.
- Да-да, - сказал Ружа, с трудом сдерживая улыбку. - Нам нужна ваша помощь. Покажите, пожалуйста, кто из этих людей ваш постоянный почтальон?
Старушки сунули руки в карманы передников, достали очки и долго их протирали носовыми платочками, разглядывая на свет, достаточно ли чисты стекла. Потом склонились над фотографиями.
Каждый снимок они изучали, как ученый изучает под микроскопом какую-нибудь редкостную бактерию.
- Это госпожа Буяки из восемьдесят восьмого, - стала перечислять Катица, Оршика согласно при том кивала. - А вот Дежё Киш разговаривает с дядей Дани - разумеется, перед рюмочной... А Яника снова гоняет на велосипеде по тротуару...
- Почтальона, пожалуйста, - попросил Ружа.
Перебрав почти все фотоснимки, они одновременно схватились за фото с изображением старого почтальона.
- Вот он! Он самый и есть! - И, перебивая друг друга, заговорили: - Дядя Гергей его зовут. Через четыре месяца выходит на пенсию. У него есть участок в Эрдлигете, с фруктовым садом...
- Большой? - невольно поинтересовался Ружа, но тут же пожалел о своем вопросе.
- Двести пятьдесят элей. С однокомнатным кирпичным домиком и сарайчиком для инструментов. У бедняги недавно скончалась жена. Он остался с дочкой и зятем. А на чай дядя Гергей берет только натурой: вином, палинкой или ромом. К обеду он обычно уже навеселе. За исключением дней, когда разносит пенсии. Тут он себя соблюдает. И чаевые берет деньгами... - тараторила Оршика.
- Но на следующий день все равно пропивает их, - дополнила ее рассказ сестра.
Ружа взял фотографию второго почтальона.
- А это кто? Может, разносчик телеграмм?
- Мы его никогда не видали, - покачала головой Оршика.
- Разносчики телеграмм обычно мальчишки. На велосипедах или мопедах, - добавила Катица. - А этот - взрослый совсем. И потом, кто же разносит телеграммы с такой огромной сумкой!
- Стало быть, вы его никогда не видели?
- Никогда!
- Спасибо за помощь, - улыбнулся им Ружа, - можете быть свободны.
- Мы с удовольствием вам и в другом поможем! Стоит нас только спросить! Мы не спешим, верно, Оршика?
Но Ружа был неумолим.
- Спасибо, мы уже все выяснили, - сказал он.
- Все? - разочарованно спросила Катица.
- Все, все, - подтвердил подполковник и, не обращая больше внимания на старушек, углубился в изучение фотографии молодого почтальона.
Потоптавшись на месте, они ушли с обиженным видом.
- Салаи, - отозвал Ружа помощника в спальню, - вот этот снимок нужно срочно размножить и объявить розыск! Всю милицию нужно снабдить, а главное, пограничников.
- Так точно! - Салаи убрал снимок в карман. - Но сначала я проверю в министерстве связи, может, там его знают.
- Да, проверь, хотя, как мне кажется, этого человека не знает никто.
Салаи поспешил выполнять задание.
- Теперь-то вы понимаете, что за игра здесь идет? - вернувшись в гостиную, сказал подполковник Эве.
- В голове не укладывается, как Пали мог впутаться в эту историю.
Подполковник молчал.
- Он мне лгал! Подло лгал и использовал меня в своих грязных целях! - взорвалась она, но тут же опомнилась и прошептала упавшим голосом: - Мне страшно! Мне очень страшно!
Ища поддержки, Эва ухватилась за руку подполковника.
- Что со мной будет?!
- Я сказал, что мы вас защитим. - Он задумался, разглядывая черно-красный орнамент ковра. - Но для этого, разумеется, нам потребуется ваша помощь.
- Чем я могу вам помочь?! - горько воскликнула девушка. - Ведь я даже не могу доказать свою невиновность!
- Я вам расскажу, вот послушайте...
Глава VI
1
Было уже совсем поздно, когда черная "волга", в которой сидели Ружа, Кути и Салаи, въехала на мост Маргит. Усталые, погруженные в свои мысли, они задумчиво смотрели на темное зеркало Дуная, на пароходы и баржи, стоявшие у берегов, на слабо освещенный купол Парламента.
- Торопитесь домой? - нарушил молчание Ружа, полуобернувшись назад. Он сидел рядом с шофером.
- Моя очередная невеста сегодня красуется в новых нарядах на встрече с бывшими однокашниками, - усмехнулся Кути. - Так что я не спешу.
- А я уже позвонил жене и предупредил, что сегодня задержусь на работе. Так что, уложив спать детей, она будет смотреть телевизор, - сообщил Салаи.
- Тогда домой поедете только вы, - сказал Ружа шоферу, - остальных приглашаю на тарелку фасолевого супа.
- Шеф, ты гений! - поспешил принять приглашение Кути. - В последний раз я ел нормальную пищу неделю назад. Кстати, на твоем ранчо.
- Держим курс на пивную "Пожонь"! - обратился к шоферу Ружа. - Там фасолевый суп просто великолепен!
Водитель свернул под мост и вырулил на Пожоньское шоссе.
В ресторанчике, как всегда в будний день, было затишье. Влюбленные парочки сидели по боксам, иностранцы общались с родственниками-венграми или партнерами по коммерции. Сдвинув столы, веселилась туристская группа ИБУСа. Двое гостей с осоловелыми глазами, еле ворочая языками, пытались убедить официанта, что подавать им счет не приспело время и вместо этого лучше подать еще пива. Словом, царила обычная для пивной "Пожонь" мирная атмосфера.
Вновь прибывшие довольно быстро нашли себе бокс, по соседству с которым не было посетителей. Ружу здесь, видимо, знали, так как официант подскочил к их столу, едва они сели.
- Что будете пить? - спросил он.
- Колу! - сказал Ружа.
- Воду! - поскромничал Салаи.
- Пиво! - весело сказал Кути.
Салаи бросил на него завистливый взгляд.
- В одном я уверен, - начал Ружа, заглядывая под салфетку на хлебнице, чтобы проверить, хватает ли хлеба и, главное, не успел ли он зачерстветь, - а именно в том, что Ковач является тем звеном, от которого тянутся ниточки к звеньям куда более важным. Они всеми силами пытаются спасти его связи.
- Значит, собственно, важен не Ковач сам по себе!
- Если Ковачу было бы с самого начала ясно, насколько не важен он сам, он в первый же день нам все рассказал бы. Но он крепко на что-то надеется.
- Вот только на что? - наморщил лоб Салаи.
- Как раз это тебе и предстоит узнать, братец Салаи!
Ружа смолк, видя, что приближается официант с дымящейся супницей. Другой нес напитки. Перед Салаи он с каменным выражением на лице поставил бутылку зельтерской.
- Завтра с утра отправишься в следственную тюрьму, - сказал подполковник, обращаясь к Салаи, когда суп был разлит по тарелкам, - и будешь при Коваче, следя за каждым его шагом, за каждым движением и даже за каждым вздохом.
- На тюремный паек сядешь, - уплетая суп, ехидно заметил Кути.
- А ты не радуйся наперед! - охладил его Ружа. - Ты вообще без пайка останешься!
Ложка в руке у Кути застыла.
- Что это значит? Пост и молитва, да будет тебе известно, успеху следствия не способствуют!
- Ты будешь постоянно дежурить на улице. Организуешь у адвокатской коллегии наблюдение за доктором Немешем и его помощниками.
- Но ведь Немеш имеет допуск к особо важным делам, - возразил Кути, - он абсолютно надежен.
- Он - единственная живая связь с нашим подследственным, - пресек спор Ружа, - я никого не подозреваю, но нужна полная ясность.
Некоторое время Кути молча ел суп.
- Истинно говорю тебе, - взглянул он на Салаи, - не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня!
- Что, что? - встрепенулся Ружа.
- Это я из "Тайной вечери" цитирую.
Салаи только рукой махнул.
2
Рано утром маленький "трабант" с трудом припарковался у адвокатской коллегии, напротив входа. В машине сидели парень и девушка. Перед ними, на полочке под приборным щитком, лежало устройство с кнопками. Поглядывая за движением, они разговаривали.
Юноша как раз что-то объяснял девушке, когда та его вдруг перебила на полуслове:
- Смотри!
Из ворот вышел д-р Немеш с большим черным портфелем-дипломатом в левой руке.
- Адвокат, - сказала девчушка, провожая взглядом Немеша, который быстрым шагом направлялся к своей машине. - Жми три раза...
Парень быстро нажал на кнопку.
Чуть поодаль в "БМВ" находился Кути с двумя следователями. В аппарате, лежащем на сиденье, трижды вспыхнула лампочка.
- Немеш! - оживился Кути. - Приготовиться к старту!
Водитель повернул ключ зажигания.
Машина Немеша тронулась.
"БМВ" последовал за нею.
3
Старший лейтенант Салаи не был тщеславен, но все же, направляясь к зданию тюрьмы, он долго размышлял, в каком звании ему там появиться. Наконец он остановился на звании старшего сержанта. Для младшего сержанта или сержанта он был стар, а для старшины - слишком молод.
Кряжистый, загорелый старший сержант выглядел в дверях комнаты для свиданий как нельзя лучше. Он стоял на часах и смотрел в оба.
Пал Ковач сел к столу с безразличным видом. Время от времени он поднимал взгляд на Немеша, который, теряя последние надежды, еще пытался выудить из него хоть слово.
На Салаи подзащитный внимания не обращал. Он был для него таким же охранником, как и все остальные.
Немеш занервничал. Перешел на скороговорку. Ковач, не реагируя на его слова, опустил голову.
Но вот он оживился. Адвокат достал из кармана пачку "пэл-мэла" и закурил. Потом предложил Салаи, тот махнул рукой, давая знать, что не курит. Немеш показал пачкой на Ковача, спрашивая, может ли он угостить подзащитного.
Салаи кивнул.
Ковач сделал глубокую затяжку и, открыв рот, с удовольствием выпустил дым. Лицо его смягчилось, он с благодарностью посмотрел на адвоката. Немешу показалось, что наступил благоприятный с психологической точки зрения момент, и, чтобы сделать Ковача еще податливей, попросил Салаи:
- Вы позволите мне остаться с подзащитным наедине? - Голос его звучал твердо.
Салаи заколебался, однако против процессуального кодекса он был бессилен. Пришлось согласиться.
- Пожалуйста! - вытянулся он и повернулся кругом. Но, прежде чем удалиться, оглянулся, чтобы предупредить адвоката: - Я буду рядом, у двери!
Глава VII
1
Все было готово к торжественному открытию. Разумеется, на венгерский лад. Над входом возведенного на окраине Пешта современного шестиэтажного здания типографии красовался кумачовый транспарант, на котором оформитель вывел четкими белыми буквами: "Добро пожаловать, дорогие гости!" Между тем во дворе и в цехах еще высились груды мусора.
По наружным стенам вились провода и кабели, бригады уборщиц скребли и мыли огромные окна, а в конференц-зале кипели страсти: строители сдавали приемной комиссии здание.
Только в машинном зале - сердце всего сооружения, - где собрались инженеры, печатники и наладчики оборудования, было тихо. Приближались волнующие минуты пуска наборной машины с программным управлением - одного из важнейших звеньев реконструкции венгерской полиграфической промышленности, на которую предполагалось затратить не один миллиард форинтов.
Между директором типографии и главным инженером стоял, объясняя что-то наладчику, Георг Юнг. Вот он открыл портфель и, порывшись в нем, достал листок с текстом.
- Начнем сразу с самого сложного, - предложил он, показывая собравшимся иноязычный текст с какими-то математическими выкладками. Затем запрограммировал формат, шрифты, варианты и обратился к директору: - Кто у вас старший наборщик?
- Дядя Немак! Вот он рядом со мной.
Юнг взял старика под руку и подвел к машине.
- Вам принадлежит право пуска. Я думаю, вы это заслужили.
Этот жест всем понравился.
- Нажмите на кнопку, вот здесь, - показал Юнг.
Старик, робко улыбнувшись, нажал пусковую кнопку, и через несколько секунд, к удивлению всех присутствующих, машина начала выдавать оттиски.
Главный инженер подошел к зарубежному коллеге и протянул руку.
- Прекрасная работа, господин Юнг, поздравляю! - с восторгом сказал он. - Мы не ошиблись, обратившись именно к вашей фирме.
Юнг поблагодарил его.
- Я надеюсь, это не последний заказ! Как частное лицо, должен сказать, что с удовольствием провел бы в вашей прекрасной стране еще несколько месяцев.
- Это решится в течение ближайших двух недель. Вы ведь пока остаетесь?
- Да, две недели, пока идет обкатка, пробуду здесь, а там, если все будет благополучно, отправлюсь домой.
- Господин Юнг! - выглянув из застекленной конторки, окликнула его девушка-администратор. - Вас к телефону!
- Иду! - Он остановил машину и пошел в конторку. - Георг Юнг! - сказал он, плотно прикрыв за собой дверь, в телефонную трубку.
Девушка осталась снаружи. Не хотела ему мешать.
В трубке было тихо. Юнг знал, что нужно немного подождать.
2
В затемненной плотными шторами квартире горела только настольная лампа.
Слабый свет был направлен на телефонный аппарат с автоматическим ответчиком и лежащий у телефона миниатюрный черный магнитофон. Трубку держала чья-то рука в перчатке.
- Георг Юнг! - донесся из трубки твердый голос инженера.
Затянутая в перчатку рука включила магнитофон и переключила скорость, после чего поднесла трубку к магнитофону. Искаженный замедленной скоростью голос сообщил Юнгу:
- Говорит Бутон! Милиция произвела обыск на квартире у Эвы Ласло. Но мы их опередили. Начинайте действовать! Сегодня вечером очередное послание будет в тайнике. Заберите его! И пусть наш второй человек приступает к делу. Следующего звонка ждите в обычное время.
- Все понял, - прошептал Юнг.
Рука опустила трубку на рычаги. Раздался щелчок.
Девушка-администратор, оставшаяся снаружи, видела через стекло, как Юнг еще какое-то время разговаривал по телефону, умолкал, делая вид, что слушает собеседника, и даже смеялся в трубку. Наконец он с улыбкой положил ее на место, вышел из конторки и, поблагодарив девушку за то, что была так любезна позвать его к телефону, вернулся к главному инженеру.
3
Ружа сидел за письменным столом без пиджака: на улице нещадно палило солнце, как будто лето, спохватившись, спешило наверстать упущенное в июне - июле.
Проникающий в щели жалюзи свет падал лишь на подставку с цветами, придвинутую к окну.
В дальнем углу просторного кабинета, создавая иллюзию свежести, гудел вентилятор, направленный на офицеров, которые расположились напротив Ружи за скошенным в виде ромба - и оттого якобы современным - столом для совещаний.
Кларика, секретарь подполковника, подавала мужчинам кофе. Кути как посвященный ассистировал ей. Первыми получили гости, подполковник пограничной службы Даниэл и капитан Ладани, потом Ружа, наконец Кути взял чашечку и себе. Салаи жестом дал знать, что кофе не хочет.
- Товарищ Кути и Салаи, - начал Ружа, - как ваши наблюдатели?
- У адвокатской коллегии полный порядок, - доложил Кути.
- В следственной тюрьме тоже, - добавил Салаи.
- Что касается Эвы Ласло, - сказала Кларика, - мне только что сообщили: она в сберкассе, работает, внешне спокойна.
Свою секретаршу подполковник знал уже ни много ни мало пятнадцать лет. Когда ее прислали к Руже, это была тридцатилетняя темноволосая женщина с большими карими глазами. С тех пор она успела стать бабушкой. "Вот выйду на пенсию, что будете делать?" - спросил ее как-то, месяца два назад, Ружа. "Не пытайтесь меня разжалобить, товарищ подполковник, - ответила Кларика. - Всем известно, что вы никуда не уйдете, пока последний шпион не займется мирным трудом землепашца. Так что вам еще долго придется трепать мне нервы, а мне - возиться с вашим молодняком и литрами варить вам кофе!"
В кабинет постучали. Вошли двое экспертов в белых халатах, с восьмимиллиметровым кинопроектором, штативом и переносным экраном. Пока они устанавливали аппаратуру и заряжали пленку, Салаи опустил шторы на окнах. Кларика села за стол, придвинула к себе настольную лампу и приготовила карандаш и блокнот для стенографирования.
- Все готово, товарищ подполковник, - сказал один из экспертов.
- Начнем! - распорядился Ружа.
На экране, перебирая на ходу письма, появился молодой почтальон. Перед тем как войти в дом номер 96 по улице Лео Франкеля, он оглянулся. Лицо его в этот момент было хорошо различимо.
- Стоп! - остановил Ружа просмотр. - Сделайте покрупнее!
Щелкнул выключатель маленькой настольной лампы, осветившей блокнот и проворный карандаш Кларики.
На экране снова поплыли кадры. К дому номер 96 подкатила черная "волга". Из нее бодро выскочил подполковник и помог выйти Эве Ласло. Подъехали другие машины. Следователи и эксперты поспешили к Руже. В это время, уже выходя из дому, в воротах снова показался почтальон.
- Стоп! - распорядился подполковник.
На лице почтальона была заметна растерянность.
- Опешил, стервец, - прокомментировал стоп-кадр Кути.