Лена, решив, что притворяется, взбунтовалась. Правда бунт был почти вежливым.
- Халат. Глухой? По буквам, что ли ещё рассказать.
Надо же сработало. Ай да я!
- Зачем. Всё ж и так понятно. Минуточку.
Вежливости у неё надолго не хватило.
- Пошёл ты к чёртовой матери, - сорвалась Лена на ругань. - Я костьми лягу, а от тебя откачаюсь.
Никита коротко хохотнул:
- Надо пожаловаться твоему издателю за далёкий от литературы язык.
- Зато близкий к реализму. Принеси халат, хватит выпендриваться и повесь на ручку двери.
- Ладно, будет тебе халат. - Сымитировав уход и приход, он тут же выхватил её из щели, в какую она, протянув руку, принялась шарить, в поисках одежды.
- Фу - у! Сколько усилий и нервных клеток потрачено из-за книжного абажура. - Цепко поймав за локоть, он потянул её к себе. - Всё оказалось не так уж и страшно, да?
- Убери руку, затрахал…,- забилась она. - Дождёшься, убью… Можешь не сомневаться.
Он беззаботно хохотал:
- Сомневаюсь… ты так любила…
Изловчившись, она въехала ему в плечо кулаком.
- Какой же ты…
Он сгрёб её в охапку, притиснул, чтоб не дёргалась к себе и держал пока не успокоилась. Обжигая поцелуем висок, предупредил:
- Да ладно тебе скромничать-то, у меня ещё такой бабы не было… - Лена сделала попытку повторить трюк с ударом, но он перекрыл ей путь, зажав обе руки. - Руками не маши, а то мне губы разобьёшь или фингал поставишь.
Она со злым ехидством заметила:
- Надо же, как ты к себе нежно относишься.
- А ты как думала. У нас внимательно относятся к внешности кадров, как что не так - на дверь.
Она, не оценив его откровенность, затрясла на все силёнки за плечи:
- Как - как? Никак. Пусти.
- Сейчас, на кровати и отпущу.
- Я с ума сойду… Ты пожалеешь. Взбешусь…
- Кто против то, только давай завтра. Сегодня ты вырубила меня под завязку. И по правде, я уже не боец.
- Ну, и гад же ты! Ох и говнюк! Тебе не надоело паясничать?
Её не просто злила, а бесила та ловкость, с которой он уходит от объяснений в плоскость расслабленности перемешанной с вульгарщиной. Но его не пронять. Он посмеиваясь заявляет:
- Это мой стиль. Лучше жить с улыбкой, чем с кислотой на лице. Это не спасёт. Лен, да ладно тебе, в самом-то деле. Ну случилось и случилось. Хорошо же было. Мне так очень понравилось и тебе по тому как вела и была инициатором многочисленных повторов - надо полагать тоже. Надо проще жить. Или что, я так плох?
Она мыкнув, от возмущения закатила глаза: "О, Боже!"
Найдя с ней полное взаимопонимание, он широко улыбнулся: Вот так!
Никита осторожно уложил её в подушки. Её густые волосы разбросанными метёлками душистых трав разметались по атласным наволочкам. Но Лена не знала, как выглядит соблазнительно прекрасно. Она страдала от несовершенства фигуры, возраста забравшего красоту и упругость кожи, своего морального падения. Для неё это было серьёзно. Слова Никиты жгли уши и казались насмешкой. "Боже мой, как стыдно!" Лена крепче прикрыла полыхающие ужасом глаза. Но надо выкручиваться, а значит полностью валить вину на него. Не очень справедливо, но как же быть?… И делано вздохнув, она выдавила из себя:
- О чём я вообще-то говорю. Ясно же, как божий день, не способны мужские мозги нормально функционировать там, где в полную силу стараются половые органы.
Словесная дуэль. Он ухмыльнулся, но не готовый к такому повороту ничем оригинальным отличиться не мог, поэтому пробурчал:
- Ручаюсь, сочинила на ходу. Век бы не подумал…
- Это тебе любой медик подтвердит, - поспешила она с оправдательной речью. - Послушай, Никита, я никуда отсюда не уйду. Ничего здесь не трону. Только не оставайся больше здесь ночевать.
Он, гася удивление, поморгал и ехидно заметил:
- Это тебя половой вопрос в такой плоскости волнует?! Ты что на полном серьёзе считаешь, что сексом можно заниматься только ночью. Ай - я - яй, какое упущение! Придётся ликвидировать тот прокол и излечить тебя от такого заблуждения.
Она обречённо попросила:
- Умоляю! Отпусти мою душу грешную на покаяние!
- Значит, всё-таки не угодил и придётся сейчас повторить и всё исправить, - ласково коснулся он губами её шеи. Его глаза, вопреки словам, источали невероятную нежность. Ноздри раздувал жар.
Отведя глаза, она взмолилась:
- Никита!?
Он навис над ней. Поднял подбородок. Теперь она вынуждена была смотреть на него. Как это было непросто и даже опасно для неё. Его виновато просящие глаза втягивали её в себя и, обволакивая воздушной паутиной, держали. Она с большим трудом проглотила застрявшего в раскалённом горле ежа. Он коснулся её вздрагивающий в огне губ и прошептал:
- Ты много от меня хочешь, я привык жить одним днём и дальше утра не загадывать. Мы рядом. Нам хорошо сейчас. Иди ко мне.
Лена, стряхивая плен его чар, качнула головой.
- Знаешь, я, конечно, могу благодаря годам тренировки долго крепиться, наподобие закипающему чайнику, на котором, если во время не помочь, начинает дрожать подпрыгивая крышка и возмущаться таким невниманием свисток.
Он, придерживая её брыкающиеся конечности ногой, топил её рот в медовом поцелуе размазывая его потом по горящему лицу, шеи и груди…
- Подумаешь беда, ко всему надо вовремя принимать меры. Снял крышку, пар и тю-тю испарился. Не понимаю я твоего упорства и возмущения. Разве тебе плохо со мной?…
- Ума не приложу, как мы будем жить дальше? - задумчиво не то спросила его, не то себя она.
- Безумно счастливо, - заверил он.
- Давай спать, а?! - почувствовав бесполезность борьбы, миролюбиво попросила Лена. Да она сдалась, а что ей оставалось, когда он сильнее её. Он уснёт и она уйдёт. Так будет правильно.
- Непременно, только вот ты кое - что забыла…
Она приподнялась над подушкой:
- Не поняла?
- Поцелуй на ночь, чтоб снилось приятное, а не твои детективные убийства на каждой странице.
Её побил град. "Ух! Что за характер? Не понять… Опять взял и по носу щёлкнул. А ведь кто-то, когда-то сказал, что характер - судьба".
Его смеющиеся глаза блеснули рядом, и Лена схватилась за простыни, чтоб не слететь с небес, на которые сейчас опять угодит. Но воздуху перестало хватать, её рука скользнула по его спине, и круг страсти замкнулся. Потом, откинувшись на подушки, он принялся смеяться. Лена, полёживающая на его плече, растерялась и в недоумении пыталась сползти с кровати.
- Куда? - дёрнув, положил он её на себя. - Это я над собой смеюсь. Сколько ты мне там за эту ночь заплатить хотела?
Она смущённо прошептала:
- Сколько б запросил. Лишь бы не болтал языком и не вставал больше на моём пути. Пусти, - рванувшись, сделала она попытку высвободиться и уйти, казня себя за то, что опять попалась на его уловки.
- Надо же. Прибыльный заработок, надо подумать над таким деловым предложением. Раньше - то, дурак, сам платил. Вот вислоухий!
Поняв, что он потешается, а с таким братом ухо надо держать востро, Лена покладисто в очередной раз предложила:
- Давай спать, а?
- Куда мы денемся раз на кровати лежим, уснём. Скажи-ка, ты чего так дёргаешься, хороший же секс был. - Притиснув её к себе, очертил языком он её губы. - Как живому без него… Ты ж себе вредишь. Тем более такая азартная женщина, таким фонтаном била…
- Что ты городишь… Замолчи…,- простонала она, уже сомневаясь насчёт наличия у себя железной выдержки и терпения. - Слышь, Никита, поклянись, что никому про то не скажешь?
- Чтоб я сдох! - выпучив глаза поклялся он. - Умора с тобой… Чего ж так-то, непонятно. Секс в Китае считается главным секретом долгого и счастливого существования. Знаешь, как говорит о сексе их учение: "Если вы отказываетесь от совокуплений, ваши жизненные силы застынут".
Она не злобно отмахнулась:
- Балабол.
- Нет, правда, и горе тому китайцу, стержень которого вздумает отлынивать от своих священных обязанностей!
Ей было легко и страшно. Легко потому, что счастье сделало её невесомой, а страшно по множеству причин, каждая из которых казалась уважительной. Хотя бы взять то, как она забыла прошлое. Не слишком ли быстро? Опять же, очертя голову ринулась жить настоящим. Захотелось ощущать каждый день. Это безумно нелегко, но ведь радостно. К тому же… Нет, нет, надо кончать эти глупости.
- Никита! Выслушай меня и постарайся понять. Я взрослая женщина с устоявшейся жизнью. Мне тридцать восемь. Моему сыну девятнадцать. А ты меня в такое болото втянул.
- С лилиям же, не с зубастым крокодилом.
- Ты всегда такой?
- Ну. Тебя что, возраст сына компрометирует?
Выбор не большой: надуться или изобразить обиду. Она с ленцой произнесла:
- Говорю, как со стеной.
- Тогда поговорим о другом. Поделись, что ты там такое сердитое написала, зачем пошла охота? Ведь охота идёт за книгой?
Она тут же насторожилась.
- С чего ты взял такой сюжет?
- Ну не за твоим же новым детективом они охотятся? Кому нужна та мура… Что ты там нарыла, а? Рассказывай уж?
"Он прав. Они уже в курсе, что я пишу о стрельбах". Однако огрызнуться себе не отказала, но быстро оттаяла:
- Но не за письмом же в ООН. Как ты заметил, я давно не девочка и понимаю, что там тоже нужны всем деньги и всё так же, как и везде, продаётся. Немного есть материала. Детектив, естественно.
- И ты решила использовать материалы Долгова? - продвинулся он в догадках вперёд.
- По стрельбам и ещё… Надеюсь, удастся выудить кое - что.
- И это "что"? - навис он над ней.
В двух словах она рассказала о своих мыслях и предположениях относительно продажи оружия и перекачки денег через идущие под сокращение части.
Он нежным поцелуем одарил её уголки губ и ухмыльнулся.
- Жуть! В нашей стране? Такие вещи?
- Перестань хихикать и язвить, - обиделась она.
- Будем считать, что впечатляет. Но, радость моя, это происходит сплошь и рядом. В масштабе страны - мизер. Все ж про всё знают, все всё понимают и живут… Тебе зачем подобная ерунда?
- Значит, не о чем и говорить. - Отрезала она, обрадовавшись, что отобьёт ему охоту лезть в её дела. Размечталась. Не тут-то было. Никита не собирался сворачивать. Её надежда отвязаться развалилась как карточный домик.
- Ладно. И ты знаешь, как это происходило? хотя глупый вопрос. Не знала бы не ввязывалась, писала бы свои детективчики. Но что делать с подобным дерьмом не знаешь. Выскочила впопыхах на лёд и широко шагаешь. Без коньков идёшь и страховки. Ноги не разъедутся? Плюхнуться не боишься?
- Опять остришь. Что ты с меня хочешь?
Он нахмурил брови и изобразил думающее лицо.
- Совет закинуть всю эту муру за высокую гору, ты, конечно, не примешь? - Она в знак согласия склонила голову набок. - Я так и думал. Значит, помочь, ягодка. Как джентльмен просто обязан. Теперь мы вроде как не чужие… - Он прогладил ладонью по её горячему животу и сердито добавил. - Рассказывай, что имеешь. Материалу хватает или будешь добывать? Опять же, чего они боятся и почему крутятся около тебя? Уж больно много претендентов. За один присест не разобраться. Заруби себе на носу горькую истину: опасайся того, кто тебя боится.
Ей показалось, что в душе она даже обрадовалась его упорству. Хотя до самой последней минуты не была уверена, что расскажет ему всё то, о чём поведал ей покойный Иван. Как бы там не было, но пошла на попятную.
- Про дискету стрельб ты знаешь. Сам понимаешь, все реальные материалы уничтожены и заменены. Долгов, поругавшись с руководителем этого шоу, ушёл в институт и наблюдал за стрельбами оттуда. Там локаторы. Он снял происходящее. Мишень для двухсотки была снабжена автоответчиком. Он видел, как ракета, не дойдя до мишени, отклонилась и, зацепив более мощную цель, взяла курс на неё. Заметь, там летело два самолёта, она выбрала более мощный. Так она спрограммирована и те козлы не могли не знать об этом.
- Теперь понятно почему дискета осталась. Когда все её собратья были уничтожены. - Оживился Кушнир. - Она сделана в другом месте и про неё никто не знал?
- Так и было. Он видел, что питание станции не отключено и ракета шурует к цели. Семён, позже, чуть не в рукопашную схватился там, ещё и по этому поводу. Мне о таком раскладе намекнул Иван, а я не поняла…
Никита подоткнул поудобнее подушку и приподнялся на локте:
- Какой ещё Иван?
Лена горько вздохнула:
- Теперь никакой, он погиб или…
Никита подвёл итог и тут же придавил её вопросом:
- Убили… За вами наблюдали. Возможно, слушали. Наверняка… Вряд ли они решили, что вы с Иваном пили кофе ради удовольствия и говорили на какие-то посторонние темы. Конечно, нельзя категорично утверждать, но скорее всего, его смерть имела отношение к стрельбам. Ты понимаешь куда этот бред сивой кобылы может завести? Я тебе в двух словах расскажу, если ты тугодумка. Да и кто поверит в реальность, которую ты с таким усердием пытаешься выудить?
Она молча наблюдала за ним. Молчала, молчала, а потом устало сказала:
- Когда-нибудь об этом нужно начать говорить, теперь мне это яснее ясного.
- Яснее ясного ей… А в беду влететь не хочешь? - Он кашлянул в кулак и продолжил металлическим вопросом:- Кто знал о вашем разговоре?
Она помахала пальчиком, как маятником туда-сюда.
- Никто. Хотя прослушка… Я ему звонила, просила о встречи. Они знали, что я говорила с напарником Семёна. Ой!
- Что ещё? - поднял бровь он.
Она вспомнила нёсшуюся на неё машину. Сейчас тот наезд не показался водительской беспечностью и её задумчивостью.
- Меня чуть не сбили машиной… Сразу же после разговора. Тогда я не придала значения. Думала случайность. Чёрт! И…
Вовремя остановилась. Про взрыв у входа в супермаркет, она решила промолчать.
Кушнир хмыкнул и опять подтолкнул к разговору вопросом:
- Понятная картинка. Отскочила? - Лена кивнула, а он, вдруг заинтересовавшись, увёл разговор опять к ракете:- А что изменилось бы, если отключить питание?
Пришлось ей ему объяснять:
- Она полетела бы как обыкновенная дубина по прямой, пока не кончится горючее. А потом бы шлёпнулась и всё.
- А нельзя было просто дождаться, пока пролетят самолёты? - уточнил он.
Лена шлёпнула ладошкой по одеялу:
- Нужно было. Но что толку об этом говорить теперь. Я знала Попова ещё с подполковника, если б не распад Союза, он им бы и уволился. Такие, как он не относились к перспективным. В нашем округе была сосредоточена кадровая элита вооружённых сил. А он держался тут на блате. Хотя на фоне того, какие кадры при развале вернулись на Украину надо сказать, он выглядел не худшим образом. Но со своим вздорным и не управляемым характером, мог в любой момент наделать беды. Командир корпуса, тот вообще алкоголик, дурак и неуч.
- Генерал неуч?
- Генерала он получил при возвращении на Украину, за преданность. А диплом к таланту, уму и профессионализму не имеет никакого отношения. Это просто диплом. Личная преданность определённому лицу обеспечила карьерный рост. И вообще он сухопутчик. На полигоне ему писали бумажку, что, когда и как по ходу стрельб говорить. Такой себе сценарий.
- Химера… А Долгов?
- Долгов умница. Классный специалист, талант. Правда, со своими тараканами, но это армии не касалось. Считал, что делать всё непременно нужно хорошо, иначе не имело смысла браться. Всю жизнь старался расти и карабкаться вверх. Это не в смысле должности, а знаний и своей полезности. Жаль, что когда достиг стольких высот, подстерегла смерть. Не очень-то правильно складывается и не совсем добра к нам человеческая жизнь. Имел планов до небес. Боялся, что жизни не хватит на их реализацию, её и не хватило. Жаль. Здесь говорили - москаль, в России - хохол. Так и жил - свой среди чужих и чужой среди своих.
- Почему же он всё же не генерал? - уточнил он.
Лена помолчала, так ей не хотелось говорить об этом, но пришлось.
- Потому что не сговорчив и потому что чужой.
- А Попов?
- Наш, тутошний, самостийный. К тому же он, развернулся в полную силу только в годы, когда и нужны были не совсем профессиональные, но покладистые кадры для того, чтоб сладко говорить угодное националистам, а на деле армию сдать на металлом, как метал и не больше. С такой задачей он чудненько справлялся. Что хотели то и получили. Или как там говорят, за что боролись на то и напоролись. Курочили кабины, выпаивая серебро, золото, платину. Везде были расставлены свои послушные люди. Которые, не блистали умом и талантом, зато славненько выполняя приказы, долбали армию. Когда аппетиты возросли, и они поняли, что на металле таких денег, каких они хотят, не заработаешь, пошли в ход другие схемы, не сразу, со скрипом навели мосты - продажа вооружения, ну и наглая перекачка денег пошла в ход.
Он поболтал ладонью у виска.
- Как перекачка?
- Выбирали бригаду, полк или дивизион и начинали качать туда средства. Перестраивать казармы, строить автопарки, котельные, всё это оснащать новой мебелью, компьютерами. Естественно, реальная стоимость всего и задокументированная разнятся.
"Вот это ведения дел!" Никита был повален на лопатки:
- А что потом?
- Потом под сокращение и получился суп с котом. Документально всё чисто. Не подкопаешься ни к чему. А в реальности туфта. Или открывали стрелковые тиры, бросали туда огромные средства, якобы на закупку стрелкового импортного оружия, а реально опять сказки. Перечислять можно бесконечно. Ремонт комплексов становился золотым. Денег вколачивали в него столько, что можно было новый купить, последней модификации. Делали даже такие фокусы, как полка нет, а деньги на зарплату туда отстёгивали. Занижали реальную стоимость до копеек. Мол, списанное старьё, а в реальности…
Никита проморгавшись от только что услышанного, выразил по последнему пункту сомнение:
- Деньги понятно, но вооружение, учёт же?
Сказал и тут же подумал: "А что собственно меня удивляет? В наше-то время и космическую станцию могут запросто продать". Объяснения Лены подтвердили это.
- Учёт всегда можно при расформировании запутать. Здесь сняли, перекинули туда, там не оприходовали и расформировали… Всё, концы в воду. Или вот ещё лазейка, отправили технику или комплексы в ремонт, а часть в архив. Проще простого. Обратно возврата нет, и до ремонта опять же не всё доходит. А если и случается, то идёт на ту же продажу. У Долгова на этот счёт были проблемы с некоторыми персонами. Те, поняв, что 125 и 75 комплексы никому даже в Африке на фиг не нужны, пытались сократить и продать С300, которых и так по пальцам можно у нас посчитать. Его коробило, когда они начинали хвастаться нашими вооружёнными силами и патриотизмом, тут же бездумно кромсая по своим личным интересам армию, уничтожая технику и делая прозрачной воздушную границу страны.
Последнее он воспринял не без оговорок.