* * *
Все, все, все, хватит об этом.
Посмотрел на часы, от нечего делать включил телевизор.
Черный фон, портрет, комментарий к фону и портрету - убит, мол.
Ясно, кому - кому, а ему это известно, наверное, лучше, чем другим.
М - да.
Течение мысли вялое, какие - то незначительные воспоминания - детали проплывают на поверхности, неприятные такие, тонкие, ломкие, переливчатые, как радужная бензиновая пленка по Москве - реке: вот, вспомнилось, что рукоятка пистолета была мокрой от пота, в туфли через верх набрался снег, носки промокли насквозь…
Интересно, а в Москве - реке могут водиться какие- нибудь аспиды доисторические, ихтиозавры, змеи морские, чудища лох - несские?..
Радужные пленки воспоминаний и ассоциаций поплыли дальше, по течению, растворились в мозгу.
Стоп!
А для чего он все это задумал?
Задумал и - сделал?
Для чего?
Взял сигарету, закурил, пожевал фильтр, сплюнул на пол.
А действительно - для чего же?
Затушил окурок, выключил телевизор - на сегодня это все новости, больше, как он понял, уже не будет.
Для кого?
Ясно - для себя: где - то в самом сокровенном закутке мозга есть комната, шикарная такая комната, запретная для всех, и сидит там, свернувшись клубком, это самое эго, и, чтобы поддерживать его, он должен периодически носить в комнату что - нибудь такое… Кормежку, как носят питонам живых кроликов.
Для кого - ясно.
А для чего?
Стоп, стоп…
Что сделал?
Убил.
Правильно, а кого?
Если без персоналиев - то просто всем известного человека.
Своего Цезаря.
Ага, все правильно… А для чего?
Потому что это принесло ему удовлетворение. Это… и это тоже.
Большинство убийств, наверное, происходит только потому, что они приносят самому убийце удовлетворение, каким бы оно ни было.
"Сатисфакашен", удовлетворение - хорошее слово. Название композиции "Роллинг Стоунз". И "фак" есть, и… Хорошее было слово, пока в телерекламе под эту песню не стали "Сникерс" крутить.
Интересно - а Марку Юнию Бруту убийство Цезаря тоже принесло… Ну такое же удовлетворение, как и тебе? Наверное, когда они с заговорщиками забаррикадировались на Капитолии, чтобы вновь провозгласить Республику, он тихонько отошел куда - нибудь за дорическую колонну, распахнул тогу, и…
Такой вот банк "Империал".
Да, дорогой, ты - маньяк, Маньяк, оставайся им и впредь. Но об убийстве Брутом Цезаря Рим узнал сразз же, а об убийстве этого…
Хорошо бы убивать известных людей где - нибудь в Колизее, при большом стечении народа, как убили какого - то там, кажется, Домициана. Впрочем, современные масс - медиа дает аудиторию куда большую, чем все древнеримские амфитеатры, вместе взятые.
А значит…
Не надо закрываться на все замки, не надо придвигать тяжелый шкаф к двери, главное - не надо бояться! Нет никаких змей, не водятся кобры и эфы в Москве, тут только черви на кладбищах да глисты в канализации…
И вообще: всех этих жутких пресмыкающихся выдумали биологи да хичкоки.
Тогда - к чему бояться?
Зачем тогда выслеживал, зачем стрелял? Брутом захотел стать, ну, "паблисити" себе сделать? Все правильно, это принесло тебе удовлетворение, удовлетворение твоему эго.
Скормил кролика.
А теперь остановка за немногим - чтобы об этом узнали все.
Ай - ай - ай!
Как непоследовательно!
Вновь - "на публику", как те, которые… ну, сфые мыши?
Удручающая схожесть волосков на одном месте?
"Норма"?
"Как все"?
Курительная?
Разговоры?
Бляди?
Акты?
Плевать на дефиниции. Главное то, что в конечном итоге тебе это принесет удовлетворение. Тебе, твоему священному эго.
А отсюда - совершенно логический шаг: пойти и сдаться.
Иначе никто не узнает, что это ты. В прокуратуру, в милицию, в ФСК, к черту, к дьяволу - иначе какой смысл было делать это?
* * *
Он медлил: легко сказать самому себе - "идти и сдаться". Легко представить себе это, но ведь представление всегда умозрительно!
Ну, придет, заявит, запишут его показания, побеседуют, обрадуются, наверное, что сам пришел, что меньше теперь у них головной боли, чаем угостят, печенье поставят, а потом…
Может быть, будут бить, может быть, распилят тупой пилой на части, может быть, скормят змеям в зоопарке, может быть…
Страх перед физической болью, и опять, хоть тысячу раз себя переубеждай - точно целый клубок гадких, холодных пресмыкающихся: кажется, Клеопатра покончила жизнь самоубийством, дав укусить себя змее фу какая гадость она же скользкая холодная ползет по твоему нежному животу все ниже и ниже щекочет судорога еще одна кожа покрывается мелкими пупырышками а она все ниже опускается ползет жало обнажает…
Укус!
Стоп.
Стоп.
Стоп.
Надо сделать усилие.
Надо превозмочь себя.
Иначе - все было бессмысленно. Иначе не надо было совершать этого. Тут какая - то западня, хитрая ловушка природы: чем больше наслаждение ты хочешь получить, тем больше боли тебе придется испытать, больше неприятного пережить. Все равно - или ли "до", или после. "Тоска после акта", воспетая поэтами "серебряного века", наступает "после". Тебе же по - настоящему повезло - сперва страшная мука, а затем - райское наслаждение… И толстый - толстый слой шоколада.
* * *
Поставил машину на стоянку, заглушил мотор.
Отделение милиции: сделанная из старого кинескопа светящаяся вывеска с полустертыми красными буквами, скрипящая на сыром мартовском ветру, заплеванный, пропахший мочой и гуталином темный подъезд, серый, ноздреватый утоптанный снег.
Сюда.
Главное - не волноваться, главное - вести себя с достоинством.
Ты - Марк Юний, а они - плебс. Они должны тебя принять с почтением, подобострастно, чтобы потом внукам об этом визите рассказывать…
И вообще: Caveant consules .
Храни достоинство, гражданин Брут.
Осторожно открыл дверь, сдерживая дыхание, вошел в подъезд.
"…простите, а где тут.""
"…по какому делу?.."
"…хочу сделать заявление…"
"…третья дверь направо…"
Ободранный канцелярский стол, мент поганый за столом - волосы жирные, точно сливочным маслом смазанные, наверное, как в Москву на лимитное место приехал, так и не мылся с тех пор.
"…простите, я хочу…"
"…обождите…"
"…я хочу сделать заявление…"
"…не видишь, я занят…"
Хлопнул папкой с маленькими синими змейками вместо тесемок, завязал на хвостики, отложил в сторону и - устало:
- Чего?
- Пришел сделать заявление…
- Слушаю.
"…тот, что по телевизору… сегодня… передали… портрет на черном фоне… ну, Влад Листьев - убит… Короче - я его и убил…"
Милиционер недоверчиво посмотрел, почесал обгрызенным карандашом за ухом.
- Эй, Вась, а Вась, иди - ка сюда…
Из - за неплотно заткрытой двери:
- Чё те, Витек?
- Да вот, еще один…
- Что?
- Ну, сознаваться…
- Который за сегодня?
- Четвертый…
- Гони в шею.
Захлопал ресницами, оглянулся - из двери соседнего кабинета уже выходил Вась…
Маленькие, цвета заполярного неба глазки, серая кожа, крупинки перхоти на лацканах, прокуренные желтоватые усики.
У большинства московских ментов абсолютно одинаковая внешность: наверное, когда они сюда на лимитные места устраиваются, то вместе с засаленной предыдущей партией лимиты униформой получают в каптерке и эти обесцвеченные водкой глазки, и поджатый рот, и светлые усики, и обкусанные ногти на сосисочных пальцах, а вместе со всем этим - чувство безграничной власти надо всем, кто этими вещами не обладает.
Подсел, улыбнулся, дохнул табачищем - точно старому другу.
- Убил, гришь?
- Да…
- Ну, расскажи…
- Что?..
- Как убил?
- Застрелил.
- Из чего?
- Из пистолета.
- Пистолет где?
- Выбросил.
Недоверчивая усмешка, полупрозрачное лицо иди- ота - службисга, голубые, пропитые глаза.
- Куда выбросил?
- В речку…
- Где выбросил?
- С моста, на Кутузовском…
- Когда выбросил?
- Сразу, как убил.
- Почему выбросил?
- Испугался…
- Чего испугался?
- Что найдут…
- Что найдут?
- Пистолет…
- Кто найдет?
- Вы…
- Откуда он у тебя оказался?
- В траве нашел.
- Когда нашел?
- Года полтора назад…
- Где нашел?
- Под зданием Парламента…
- Пришел сюда зачем?
- Признание сделать…
- О чем?
- Об убийстве…
- Документы есть?
Да, паспорт взял с собой, ведь знал, куда шел, зачем шел, тем более, что там ведь сразу, на первой же странице красивым каллиграфическим почерком раба - писца выведено:
Имя: Марк
Отчество: Юний
Фамилия: Брут.
"Aut Caesar, aut nihili"
Полистал паспорт, глянул зачем - то прописку, протянул обратно.
- А убил зачем?
Не скажешь же этому Вась, зачем убил! Может быть, банк "Империал" он еще и знает, но - не дальше.
А тот смотрит недоверчиво своими пропитыми глазками, маленькой змеиной головкой качает:
- Ну - ну…
Отвернулся - будто бы пустое место перед ним, а не сверхчеловек со своим священным эго.
- Витек, помнишь, нас подполковник предупреждал, когда Александра Меня, ну, попа этого, выкреста, грохнули, человек семьдесят созналось?
Витек - не глядя:
- Угу… Семьдесят семь.
- И все, как один - психи.
- Точно.
- Всех на обследование в дурдом отправили?
- Ага…
- Сегодня ко мне уже двое приходили, посмотрел - тьфу, пидарасы, малолетние. Один, идиот хренов, еще и вязаную шапку горшком специально натянул - ну, как у того, что на фотороботе. - Обернулся, наконец: - ты вообще кто такой?
- Студент.
- Что учишь?
- Историк.
- Истории сочиняешь?
- Изучаю.
- Чё там за истории?
- Ну… Древний Рим, Цезарь, Брут, там. всякое, короче…
- Значит - ты его грохнул?
- Ну да…
- Ну - ну… Листьева этого …ва киллеры профессиональные грохнули, мафия там какая - то с "Останкино", с рекламы - рекламу смотришь? Не нашли, значит, языка с этим клиентом, газеты читать надо. Киллеры, а не студент. - Протянул портреты фоторобота: - Ну, на кого из них ты похож? Ни на кого. И их двое было, а не один. В следующий раз, когда еще кого - нибудь грохнут, если сознаться захочешь, то сперва хоть "Вести" смотри или газеты читай. Овладевай знаниями, понял? Ленин чё сказал? а то сказал: "учиться учиться и учиться…"
- Товарищ старший лейтенант…
- Чё?
- Но я…
- Чё еще?
- Признание…
- Ну, хорошо. Писать умеешь?
- Умею…
С мерзким грохотом выдвинул ящик стола, бросил на стол несколько смятых листков сероватой писчей бумаги, прикрыл пятерней с тупыми обгрызенными пальцами.
- Витек, дай ручку…
- Самому нужна.
- Ну, на минутку…
- Да иди ты нах!
- Витек, пусть он напишет и отстанет. Житья от этих … нет, тут с организованной преступностью надо бороться, а они, маньяк на маньяке …вы, только и знают, что под ногами шастают…
Маньяк?
Он так сказал?
Откуда он знает?!
- Витек, только на минутку. Надо, чтобы все по закону было. Ты ж понимаешь…
- На, подавись…
Грохнул пятерней по листу бумаги.
- Пиши.
Писать?
Ну, хорошо. Вот - что только?
Не верите?
Ну, хорошо: сейчас напишем…
* * *
Написал. Все подробно, все так, как чувствовал, как понимал, все - и про эго тоже.
Ведь главное - это!
Подвинул листок старшему лейтенанту, с шумом выдохнул воздух - точно гора с плеч.
Уф - ф–ф…
- Все?
- Все.
Взял заявление; прочитал - беззвучно, как все малограмотные читает, шевеля губами.
- Не понял…
- Что, товарищ старший лейтенант?
- …"Марк Юний Брут…", "…он станет моим Цезарем…", "…питоны и гадюки…", "…экзестенциализм…", "…удовлетворение…", "…мое эго…" Эго - что? Эт - то что такое?
Казенные глазки моргают - непонятливо так, усики топорщатся…
- Ты чё это сюда пришел?
- Товарищ старший лейтенант…
Отвернулся.
- Витёк, ручку на!
- Ага… Ну, чё он там написал?
Товарищ старший лейтенант с кривой усмешкой протянул листок Витьку.
- На.
- Чё?
- Почитай.
- Ага…
Читает, подперев голову рукой.
- Ты чё это - издеваться над нами пришел - да?
- Товарищ дейтенант…
- Нет, Вась, он точно маньяк… Еще ручку у меня для такой …ни просил…
Скомкал признание, бросил в мусорку. Поднялся пружинисто, подошел вплотную.
- Так: сейчас сюда приедит один мой друг, хороший такой дяденька в белом халате. Пульс тебе измерит, и все такое остальное…
- Товарищ лейтенант!..
- А потом увезут тебя в место, где нет ни змей, ни экстен… экстен… экзенстенсоциализма. Там только имбицилы тихие по койкам сидят и дрочат, дрочат, дрочат. Удроты …вы. Щас позвоню…
Маньяк уже был в заведении, которое сулил ему товарищ лейтенант: первый раз он не поступил в родную Alma Mater, и пришлось ему, чтобы в армию не пойти, закосить. Почти по классику: "Ярбух унд психоаналитик". Бухгалтер Берлага косит осенний призыв.
А косил он на заветную "статью", освобождающую от знакомства с АК, БМП и БТР по толстому - толстому учебнику для медицинских вузов (во всяком случае, убеждал в этом других). Когда забирали по "скорой", брыкался, царапался, кусался, визжал, рыдал, стонал, ругался, как пьяный пролетарий…
Буйный - да?
Это, коллеги, уважаемый ученый консилиум, обыкновенный шизофренический бред, подробно описан в соответствующей научной литературе, сейчас, дорогой, сперва в укрутку, парашютным стропом, а потом закатаем тебе полну жопу сульфазинчка, и будешь ходить потом по палате, изо рта тухлыми яйцами нести будет на сто километров, и ничего не будет хотеться.
Ага, уже ничего не хочется?
Как - совсем - совсем ничего?
Вкус к жизни потерян?
Вот как?
Безвозвратно?
Этот случай тоже описан, уважаемые коллеги. Это называется типичным маньякально - депрессивным психозом. МДП сокращенно. Тяжело, но излечимо. Сейчас мы тебе, дорогой пациент, инсулинчику полну жопу закатаем, чтобы радость к жизни восстановить, шок тебе такой небольшой сделаем…
Бр - р–р…
И вспоминать не хочется.
Хуже, чем все змеи мира…
Рука с сосисочными пальцами легла на телефонную трубку, но в последний момент товарищ лейтенант почему - то передумал - пожалел, наверное.
Ничто человеческое и им, стало быть, не чуждо, в том числе и жалость к павшим…
Ухмыльнулся желтозубо:
- Вот что: вали - ка ты отсюда. И помни мою доброту. Понял?
- Почти беззвучно, одними губами:
- Понял…
- И больше чтобы мне на глаза не попадался, под ногами не путался. Понял?
- Понял, товарищ лейтенант…
- А если еще раз придешь такие заявления делать, то… Понял?..
* * *
Сел за руль, завел двигатель, закурил.
Идиоты, ничего не скажешь.
М - да.
Идиоты.
Менты поганые.
Поехал по городу, неспеша так. Машин, кстати, как кажется, даже меньше стало. Наверное, сидят теперь люди перед телевизорами, смотрят самое главное известие в их жизни, тоскуют о павшем герое голубого экрана…
И никто не знает, что это сделал он.
Остановился у киоска, купил свежий номер газетки, развернул…
"Гроб с телом… для прощания… "Останкино"… доступ…"
Два фотоснимка: "фотороботы подозреваемых в убийстве Владислава Листьева. Каждый опознавший их может позвонить по телефону…"
Ага.
Не верите, что это я убил?
Ну - ну…