- Дорогой мой, - обратился он к своему другу, - наши мысли почти совпадают. Но давай по порядку рассмотрим все вопросы.
- По вопросам, касающимся условий объединения, почти все ясно, и у нас здесь позиции одинаковы. По военной помощи. Мы, без сомнения, вам поможем. По первым прикидкам вам будет выделено восемнадцать вертолетов, тридцать танков, восемьдесят боевых машин пехоты, двадцать установок "Смерч" ну и, конечно, артиллерия, минометы, стрелковое оружие, транспорт и прочее. Но вам нужно отобрать около трех тысяч наиболее верных вам лично людей и направить к нам в Армению на обучение по управлению всей этой боевой техникой. Времени остается очень мало. Более того, мы закупаем шесть торпедных катеров для защиты Батумского порта и всей припортовой и прибрежной полосы.
По компромату на вашего президента мы уже работаем и, я думаю, нам удастся добыть через пашу американскую и европейскую диаспору необходимые материалы. Думаю и Россия нам в этом поможет. Но с выступлением Южной Осетии вряд ли получится. Россия не захочет баламутить Северный Кавказ, ей хватит и Чечни.
Бабаян подошел к столику, налил в рюмки коньяк, пригубил из своей и снова продолжил.
- Теперь два наиболее важных вопроса, без которых мы не сможем успешно решить нашу задачу. Первый это Абхазия. Второй - Азербайджан. С абхазами мы навели мосты еще в прошлом году, долго вели переговоры, не раз встречались и у нас. На Последней встрече они поставили жесткие условия по границе, которая разделит Абхазию и уже объединенную с вами Армению. Вот смотри. И Бабаян достал карту и расстелил ее на столе.
- Мы с вами хотели провести границу по реке Риони, - произнес Бабаян. Абхазы не против, но при условии, что к ним отойдет порт и город Поти, а далее граница пойдет по реке до Самтредия и далее, аж до самой границы с Россией в Северной Осетии. Думаю, что мы вынуждены будем согласиться с этим вариантом, так как абхазы не хотят выпускать Потийский порт, да и граница по реке более надежный для них вариант. Здесь, видимо, уже просматриваются интересы России. То есть получается, что на море мы расширим нашу зону только на девятнадцать километров. Но это можно компенсировать территорией на суше. Главное - не зарываться и отсечь Грузию от моря километров на пятьдесят-шестьдесят, тогда ей сложно будет попытаться взять реванш.
- Да, тогда наша морская граница составит только шестьдесят пять километров и мы будем иметь не два порта, Батуми и Поти, а только один, - произнес Абашидзе. Но видимо с абхазами придется согласиться, но поторговаться по другим вопросам.
- Смотри, - обратился Абашидзе к Бабаяну, ткнув пальцем в карту. - Наша граница тогда могла бы пройти от моря до Самтредия, как ты уже сказал, и далее по берегу реки Риони до поселка Вани, а от него вдоль дороги до поселка Багдати и города Зестафони на Тбилисской трассе. А от него на юго-восток до Боржоми и далее на юг по дороге до реки Храми. А начиная с городка Цалка на ней, граница пройдет по дороге на юг до самом границы с Арменией, через поселок Дманиси. Таким образом здесь участок нашей территории между Грузией и Турцией будет длиной почти восемьдесят километров.
- Послушай теперь о нашей проблеме, - прервал друга Бабаян. - Шила в мешке не утаишь. О нашей вам помощи станет известно уже с начала боевых действий, и к кому бросится Грузия? К Азербайджану! А тот постарается не упустить момент. Тем более, что еще не известна реакция Турции. Но Азербайджан наиболее опасен, он рядом. Поэтому нам нужна будет помощь России и Ирана, чтобы связать руки Баку…
Они еще минут двадцать обсуждали детали предстоящего дела. Особенно Абашидзе обрадовало, что Армения планирует по своей территории продолжить часть нефтепровода, который шел бы от границы Азербайджана до Батуми. Всего сто семьдесят шесть километров, и цепь нефтяного потока замкнется, а это даст огромный доход. Россия внакладе ведь не останется. Каспийской нефти хватит и на Россию и на новую Армению…
8 октября 1999 года, Казахстан, Алма-Ата.
Самолет президента Казахстана приземлился в аэропорту Алма-Аты в двенадцать часов пятнадцать минут. Жорес Улумбаев президента не встречал, так как часть охраны прилетела с ним из Акмолы. В его же обязанности входило обеспечение безопасности президента на территории всех помещений, где он будет находиться в эти дни, где будут встречи и кутежи с друзьями. Расписание было плотным. После прилета, обеда и короткого отдыха, в пятнадцать часов встреча с представителями творческой интеллигенции, затем посещение номенклатурного детского сада и телевизионные съемки о том, какая прекрасная жизнь у детей и как о них заботится президент. В восемнадцать часов совещание с руководителями министерств, еще не перебравшимися в новую столицу Акмолу. Затем встреча с предпринимателями, а по сути дела, с ворами своего клана, разграбившими республику и так ничего и не предпринявшими для своего народа. В двадцать один час был намечен банкет с самыми близкими и богатыми его друзьями и банкирами, в бывшей, теперь уже старой резиденции президента.
Жорес все продумал и просчитал до мелочей. Он понимал, что после убийства президента уйти он не сможет и уже давно был готов к смерти. Перед тем как обвязать свое тело с двух сторон пластиковой взрывчаткой, он невольно вспомнил, как прочитал в газетах еще ельцинского периода о том, что только за один год в России покончили жизнь самоубийством сто тридцать офицеров русской армии в знак протеста против нищенской жизни. Он тогда был шокирован. Это какими глупыми людьми надо быть, чтобы на радость врагам, ограбившим их семьи, взять да и убить себя, вместо того, чтобы хоть пару десятков таких собак унести с собой на тот свет. Да, слабый народ… Это Сталин мог сделать их сильными, иначе не выиграли бы они войну…
Нет, он, Жорес, не дурак. Он унесет на тот свет тридцать-сорок, а может и больше шакалов, растоптавших веру людей в справедливость, в закон, в равноправие. Он обвяжет себя с двух сторон двумя плитками пластида по двести граммов каждая, так что унесет с собой столько, сколько позволит ситуация. Для самого большого шакала, личного советника президента Равиля Айзенберга, помогающего ему грабить республику и самому уже наворовавшему около трех миллиардов долларов, он приготовил лимонку…
Только в двадцать один час сорок минут около пятидесяти человек с женами и любовницами, обвешанными бриллиантами и золотом, собрались в банкетном зале. Раскачка шла около часа, и, уже к двадцати трем часам многие начали терять над собой контроль. Да и охрана ослабила бдительность, вроде все свои. Министр транспорта Тукурбасв в это время тискал за стоном сидевшую рядом полную, незнакомую Жоресу женщину, а президент Казнефтебанка, как всегда, поедал одну тарелку снеди за другой. Султан Набиев - бара-повый король Казахстана, как его называли за обладание почти половиной поголовья баранов республики и шестью мясоперерабатывающими комбинатами, что-то доказывал сидевшему рядом с ним помощнику президента по внешней политике Аульбекову, яростно при этом жестикулируя.
Жорес посмотрел в сторону президента, тот разговаривал с сидевшей рядом с ним женой вице-премьера Джакупова, а Равиль Айзенберг, сидевший с другой стороны от президента, чокался бокалом с председателем Комитета национальной безопасности Саламбеком Рымбаевым. Подняв обшлаг рукава пиджака, Жорес глянул на часы. Было двадцать два часа пятьдесят две минуты. Счет пошел на минуты. Все должно свершиться в двадцать три часа. Потому что именно в это время в далеком Эгейском море, на маленьком острове в районе греческих островов Северные Спорады, на вилле президента, тоже произойдут взрывы, которые уничтожат золотое гнездо, построенное на наворованные у народа деньги.
Там в этот момент будет восемнадцать часов по местному времени. Такая синхронность нужна была, чтобы избежать осечки. Ведь после взрывов в Алма-Ате и преодоления первого шока кто-либо из уцелевшего руководства охраны мог позвонить по космической связи на виллу президента его жене и предупредить охрану острова о трагедии и необходимости арестовать Жукусова и Текильбаева, людей Жореса Улумбаева на острове, либо в крайнем случае их ликвидировать. Три часа назад Жорес позвонил Текильбаеву на остров по сотовой связи и предупредил, что все вдет по плану, время остается прежнее и сказал - прощай…
8 октября 1999 года, Греция, Эгейское море, остров Эльвира.
В этот момент, за несколько тысяч километров от Алма-Аты, на маленьком острове в Эгейском море, названном в честь дочери президента Эльвирой, на вилле из белого мрамора, семья президента усаживалась за стол. Ужинали здесь всегда в одно и тоже время, в восемнадцать часов. Текильбаев, руководивший всей операцией на острове, в течение месяца готовился к такому дню, хотя дату акции Жорес назвал ему только три дня назад, когда стало известно о распорядке дня визита президента в Алма-Ату, и он сам вылетел туда из Акмолы для подготовки визита.
Вначале, когда Текильбаев и Жукусов прибыли на остров, зная, что предстоит совершить акт возмездия, им было жалко женщин, жену и дочь президента, его внуков. Но уже спустя месяц от этой жалости не осталось и следа. Надменность и презрительность к окружающим, непомерная жадность и издевательства над обслуживающим персоналом этих тварей, не заработавших за свою жизнь ни одного тенге, полностью отключили у ребят моральные сдерживающие факторы. Тем более что Жорес им объяснил - цель акции не только уничтожить племя выродка казахского народа, но и показать, что семьи воров у власти будут караться так же, как и они сами, это поумерит ненасытность этих шакалов.
В яхту и два катера охраны, вооруженных крупнокалиберными пулеметами, на что пришлось получать специальное разрешение полиции Греции, Текильбаев заложил в общей сложности килограмм пластиковой взрывчатки. На вилле была заложена оставшаяся часть, почти четыре килограмма. Этого хватило бы взорвать три таких виллы. Во все заряды были вставлены детонаторы, срабатывающие от радиосигнала. Они распределили роли. Жукусов взрывал виллу, Текильбаев - яхту и катера, чтобы уцелевшие не могли организовать за ними погоню, если вдруг кто-то уцелеет после взрывов.
Путь отхода тоже был продуман до мелочей. Привлекать посторонних к переправе их на материк было опасно, их могли выдать. Поэтому они за 7 тысяч долларов купили небольшой, но быстроходный катер. Чтобы отвлечь внимание руководителей охраны виллы, объяснили это пристрастием к рыбалке и поэтому трижды в неделю они вынуждены были отплывать от острова в море, демонстрируя обоснованность своей покупки. Только с ловлей рыбы у них что-то не особо получалась…
Сегодня их катер, окрашенный в цвет моря, стоял наготове с полным баком горючего. С собой они должны были взять только небольшие сумки с личными вещами. Денег на двоих осталось чуть больше трех тысяч долларов. Но этого с лихвой хватало, чтобы добраться от Салоник до Афин, а оттуда самолетом до Вены. Благо Шенгенская виза действовала и в Австрии.
Лучше конечно, - думал Текильбаев, - если бы Жорес деньги перевел им в Афины. Он не знал, что Улумбаев, предусматривая возможность их прокола, переводил деньги в ту страну, где они могли получить помощь, ведь не зря он дал номер телефона в Вене, когда звонил в последний раз. Еще в Алма-Ате Жорес тщательно продумал для них пути отхода. Они оба тогда отрастили усы, перепробовали много разных париков. Но от них отказались, а продумали варианты изменения причесок. Единственно, что нельзя было изменить, так это разрез глаз. За европейца не сойдешь. Сам Текильбаев отлично знал и русский и английский, немного поднатаскался и в греческом языке. А вот у Жукусова с языками было посложней.
Тогда же Жорес Улумбаев заготовил им поддельные паспорта с усами и измененными прическами на другие фамилии, но все-таки граждан Казахстана. Когда же стало ясно, что акцию нужно будет провести в конце сентября, начале октября, он получил в Греческом посольстве для них Шенгенские визы сроком на три месяца.
Вена же была нужна им по нескольким причинам. Там их в гостинице "Континенталь" будут ждать семьи, которые Жорес должен был отправить в туристическую поездку по Австрии. Во-вторых, там теперь проживал, бывший министр финансов Казахстана Марк Тарковский, который сбежал из республики в конце 1998 года, переведя заранее на подставную фирму в Люксембурге шестьдесят два миллиона долларов, якобы за оплату оборудования для нефтяных разработок. Улумбаев разработал для них операцию по поимке этого подонка и изъятию награбленных миллионов. И, в-третьих, Жорес дал им номер телефона в Вене, по которому можно было позвонить только в крайнем случае, если что-то сорвется и нужна будет экстренная помощь.
Жукусов и Текильбаев на катере дважды прошли маршрут, по которому они должны были совершить побег. От их острова до маленького городка Загора на побережье залива Термаикос было около семидесяти километров, то есть полтора часа хода на их катере. Там еще неделю назад они купили два велосипеда, на которых должны были добраться до города Волос, и спрятали их в специально оборудованном тайнике. До этого города было четырнадцать километров, а от него до Салоник было всего сто девяносто километров. Поезд отходил в Салоники в двадцать часов двадцать минут и приходил на конечный пункт в ноль часов десять минут.
А поезд из Салоник в Афины отправлялся в ноль часов тридцать пять минут. Из всех рассмотренных ими вариантов, этот был наиболее подходящим. Но они ведь операцию планировали осуществить в семнадцать часов, когда все отдыхали; а это время стыковалось с графиком президента в Алма-Ате, о котором им сообщил Улумбаев. Но ситуация поменялась. В течение дня график президента сдвинулся, и намечаемую акцию Улумбаеву пришлось переносить на двадцать три часа в Алма-Ате, а значит и на острове время сдвигалось с семнадцати на восемнадцать часов.
Текильбаев и Жукусов пришли в большое смятение, когда узнали новое время. Эта сдвижка на час лишала их какого-нибудь маневра на случай непредвиденных обстоятельств, и время по всей цепочке становилось предельно жестким. Все было впритык. Значит не должно быть никаких срывов, а вдруг катер подведет, забарахлит мотор, или еще что. Тогда им из мышеловки выбраться будет предельно сложно…
* * *
8 октября 1999 года, Россия, г. Рубцовск, Алтайский край.
Сергей Борзов закрыл планшет с картами и откинулся на спинку стула. Медленно закрыл глаза. Давало знать напряжение последних недель, когда он, подполковник, начальник сектора 13 - БА (Боевые Операции) Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба России, ежедневно мотался между Новосибирском, Барнаулом и Рубцовском, проверяя и внося коррективы в подготовку операции "Степной Беркут" на этом направлении. Он знал установленную еще в конце августа ориентировочную дату ее начала - десятое октября 1999 года.
И несмотря на то, что по целому ряду нюансов он мог уже твердо сказать, что десятого октября операция не начнется, поблажек никому не давал, даже генералам, которые, несмотря на его более низкое звание, косвенно подчинялись ему по специальной директиве Генерального Штаба. Практически войска были готовы к началу операции, а девяносто процентов боевой техники уже было в местах дислокации. Немного отставали гражданские ведомства: министерство путей сообщения, автотранспорта, строительные ведомства.
Но на прошедшем первого октября совещании в Новосибирске, которое проводили заместитель министра обороны, командующий сухопутными войсками генерал-полковник Ботко и вице-премьер правительства Валерий Барзилович, хорошо были вправлены мозги всем, кто не укладывался в установленные сроки. Тогда двух заместителей министров, транспорта и промышленного строительства, сняли с работы, а генерал-майора Швецова, отвечающего за тыловое обеспечение и подвоз военных грузов Восточной группировки, разжаловали сразу в капитаны и отправили под арестом в Москву для разбирательства.
Борзов чувствовал себя постаревшим лет на десять. Ведь за последние шесть месяцев не только полностью перевернулась его жизнь, но и произошли события, которыми хватило бы заполнить полжизни. Еще в марте этого года он, капитан ВДВ России, нелегально уехавший в Боснию воевать в 1992 году, находился там в селении Рогатица. В апреле его и часть его ребят вызывают в Москву, где его восстанавливают в действующей армии и присваивают звание подполковника, а генерал Малинин из ГРУ Генштаба, забирает его к себе. Затем подготовка к операции "Хвойный аромат" по захвату Прибалтики в ответ на тайное решение НАТО разместить там, в Польше и в Чехии ядерное оружие, и успешное ее проведение. А в июне уже новое задание - подготовка к операции "Степной беркут".
Город Рубцовск в Алтайском крае, где практически завершилось сосредоточение первого эшелона группировки войск, находился всего в сорока километрах от границы с Казахстаном, правда границы как таковой, в общепринятом смысле этого слова, просто не существовало. Район этот был пустынным почти до Семипалатинска, все 140 километров. А до Усть-Каменогорска было чуть более 220 километров. Основные же силы вторжения - второй эшелон - сейчас были сосредоточены в районе Барнаула и Новосибирска.
Наиболее важным звеном в предстоящей операции, как и в Прибалтике, было обеспечение скрытности сосредоточения, в основном первого эшелона. Ведь американские спутники-шпионы срисовывали из космоса буквально все. Но хотя со времени подготовки прибалтийской операции и прошло всего шесть месяцев, прогресс был налицо. В течение одного месяца мая, по заданию Минобороны были сконструированы сборно-разборные щитовые утепленные домики, типа контейнеров, размерами шесть на пятнадцать метров, а за три месяца их уже запустили в поточное производство.
В домике, рассчитанном на взвод, помещалось два ряда двухъярусных кроватей на тридцать два человека и комнатка для трех офицеров. На входе была оружейная комната и место, где ставилась печь с котлом, которая через проброшенные по домику регистры отапливала все помещение. С другого торца домика размещалась комната для умывания и туалет. На кровле домика монтировался теплопоглощающий материал, образующий своеобразный экран, не позволяющий по тепловым факторам обнаружить их из космоса. А визуальная маскировка была обеспечена огромной брезентовой накидкой, натянутой над домиками на тросах и раскрашенной под местный ландшафт.
Прошли те времена, когда окопавшаяся в Министерстве обороны лампасная сволочь, озабоченная только воровством, заставляла солдат во время войны в Чечне жить, как скотов, в земляных норах. Много той сволочи было казнено, когда пришел к власти Лобанов. В Минобороны тогда влились честные генералы, служившие непосредственно в войсках. Из кадрового состава министерства тогда осталось на своей работе не более тридцати процентов офицеров и генералов, не замаравших себя ни предательством, ни воровством, ни трусостью, ни соглашательством. Солдат стал главной фигурой в армии. В ВДВ теперь брали ребят ростом не ниже ста семидесяти пяти сантиметров и весом не менее семидесяти пяти килограммов. Поэтому уже через шесть месяцев, при тройном рационе питания и двенадцатичасовой общефизической и десантной подготовке в день, они превращались в крепких и выносливых бойцов, способных к решению любых поставленных задач.
Открывшаяся дверь прервала мысли Борзова. Вошел майор Игорь Киреев, командир I десантного батальона, который должен был высаживаться в район Усть-Каменогорска.