Лишь коренная чистка могла поставить все на свои места, восстановить прежний, упорядоченный мир. Тот мир, в котором Даниель Лавердон будет облечен всей полнотой власти, правом распоряжаться жизнью и смертью.
То, что он пережил за один день, было выше его сил. Его, как мальчишку, обманул этот мерзавец Джо. Эта шлюха Дора попросту его обокрала. Недурно он выглядел теперь, Бебе было над чем посмеяться от души. Да еще этот "задний пояс" у входа в зал, неожиданный прием, бросивший его, побежденного и беспомощного, к ногам Бебе. Он действительно больше ни к черту не годился. Это был предел унижения. Никогда еще, ни во время войны, ни в каторжной тюрьме, он не был так одинок. Даже в худшие времена он был преступником, приговоренным к смерти, но заслуживающим уважения; вечником, которому кланяются; старостой участка, с которым лучше не ссориться. Сейчас он был ничем. Джо, наверное, смеется над ним. Даниель представил себе Джо, облизывающегося от удовольствия, пока он испивал чашу позора у Бебе.
Прежде всего надо взять напрокат малолитражку. Бебе предложил ему свою помощь, чтобы он мог расплатиться со всеми долгами и, кстати, свести счеты с Джо. Даниель обещал себе задать Джо такую трепку… Эта мысль развеселила Даниеля. Только так можно доказать свое превосходство, превосходство солдата и мужчины, превосходство того, кто бьет, над тем, кого бьют. Даниель сумеет заставить себя уважать. Конечно, довольно утомительно все время заставлять и доказывать. Но, сведя счеты с Джо, он получит возможность работать на себя. Бебе не собирался, видимо, отказывать ему в деньгах. У него будут свои подчиненные, свои лакеи, свои мальчики на побегушках. Кроме того, можно будет повидаться с Лэнгаром. Маневрируя между ними, легче будет сохранить независимость. Во всяком случае, мсье Джо недолго осталось смеяться.
* * *
Жозефу Картье никак не удавалось вырваться из Парижа. Как только Даниель вошел к Бебе, Джо уехал, уверенный, что дальнейшее он узнает завтра из газет. Ему надо было ехать в Ман, к приятелю, которому он поручил Дору, но сначала необходимо было отпраздновать одержанную победу. Наконец-то жизнь улыбнулась ему. Наконец-то на него работали другие. Он отогнал машину в гараж и распорядился сделать профилактику, вымыть ее и переменить в ней масло. Сегодняшний день оказался свободным, он может провести его в свое удовольствие.
Джо, посвистывая, вышел из гаража и наткнулся на старьевщика, своего давнишнего приятеля. Матье наливал воду в радиатор малолитражки выпуска 1921 года, которую он переделал в грузовичок. Джо нуждался в благоговейном слушателе и потому обрадовался Матье.
- Бросай работу! - скомандовал Джо. - Бросай и идем: я тебе залью твой радиатор!
Тот захохотал так, точно услышал шутку, самую остроумную со дня сотворения мира. Это был низкорослый человек, не крупнее Джо, но жилистый и крепкий. Он был устрашающе худ. Когда он смеялся, его желтое, морщинистое лицо сливалось с голым черепом. В квартале он был известен под прозвищем Матье Мертвая Голова.
- Мне надо отвезти эту штуку домой, - умоляюще сказал Матье. - А то, знаешь, моя хозяйка…
- Боишься, что твои ребята тебя отлупят?
- А что, мой старшенький для своих десяти лет здоровенный парень…
- Бросай и пошли!
Матье застонал еще жалобнее.
- Редкий случай, старина… Переносная печка, настоящая саламандра - и всего за тысячу монет…
Джо взял его за руку, но Матье начал энергично сопротивляться.
- Дай я хоть поставлю машину, Джо… А то я себя знаю…
Этот аргумент подействовал на Джо. Он тоже знал себя. Но сейчас ни за что нельзя было отпускать Матье домой: Джо хорошо знал его хозяйку, стокилограммовую даму с отлично подвешенным языком. Голос у нее был, как паровая сирена, и она так умела кричать о своих несчастных детях, что даже Джо иногда случалось расчувствоваться. Сегодня она обязательно испортила бы им все удовольствие. С королевской щедростью Джо велел Матье пристроить за его счет машину в гараж. Затем он распорядился, чтобы эту старую калошу подвергли пульверизационной смазке. Механик гаража разинул рот. Затем они под руку отправились в самый дальний кабак. Разумнее было начинать оттуда, постепенно приближаясь к дому. В сумерках по этим паршивым мостовым совершенно невозможно ходить… Матье не возражал, он был со всем согласен. Он тоже знал Джо, как самого себя.
* * *
Прежде всего Даниель отправился в гараж. "Фрегат" стоял на своем месте, стало быть, и мсье Джо обретался неподалеку. Даниель зашел в угловой кабачок и узнал, что мсье Джо был здесь четверть часа назад и ушел вдвоем с товарищем, неким Матье. Куда они направились?
- В кровать, вероятно, - с усмешкой сказала хозяйка. - Она им была просто необходима…
Даниель выпил коньяку и вышел с огорченным видом человека, которому пришлось перенести на завтра неотложное дело.
В малолитражке его ожидал Бебе. Они объехали квартал, заглянули в ярко освещенное кафе и обнаружили обоих приятелей за стойкой - они уже выглядели достаточно живописно. Даниель хотел атаковать немедленно, но Бебе удержал его. Умнее было подождать, пока приятели выйдут. Можно поехать за ними и подобрать более подходящее место для разговора. Сидя в засаде, Даниель заново открыл полузабытое удовольствие, чувствуя приятное возбуждение, наслаждаясь холодным воздухом и молчанием. Сердце билось сильно, но не от волнения, а от радости. Ровно месяц назад он вышел из тюрьмы, и только теперь представилась возможность развернуться.
Ожидание показалось ему недолгим. Дверь кафе распахнулась и выпустила двух пошатывавшихся пьянчужек. Даниель дал им отойти подальше и тихо поехал следом.
За поворотом начиналась темная уличка, плохо освещенная редкими фонарями. Их мертвенный свет падал на жалкие лачуги. Даниель прибавил газу. В ночной тишине слабый треск малолитражки казался грохотом могучей гоночной машины. Метрах в двадцати от друзей Даниель убрал газ и перевел машину на нейтральную скорость. Машина заплясала по неровному булыжнику. Обогнав пьяниц, Даниель развернулся и затормозил.
Затем он выскочил из машины и ринулся в бой. Приятно было сознавать, что ты не разучился драться. Сила и точность взмаха остались при нем. Несколько ударов заводной ручкой были нанесены в безупречном темпе, это была чистая, красивая и бесшумная работа. Увидев два рухнувших тела, Даниель пожалел, что все так быстро кончилось. Джо лежал на краю дороги, свесив голову в канаву. Даниель набросился на безжизненное тело и дал волю ярости, пока Бебе не вернул его к действительности, запустив мотор на полные обороты. Даниель сел в машину и молча выслушал ругань Бебе: Джо надо было вздуть, но не искалечить… Впрочем, что сделано, то сделано.
Они ехали не торопясь, как на прогулку. Даниель улыбался, давно ему не было так хорошо. На площади Этуаль Бебе вылез из машины, оставив Даниелю несколько тысячефранковых бумажек и ключ от студии на улице Мальфер.
Оставшись один, Даниель почувствовал себя совершенно счастливым. Зверь в нем ликовал. В первом попавшемся бистро он пропустил двойную порцию коньяку и поехал в Булонский лес. Он медленно ехал по аллее, когда стоявшая под деревьями женщина сделала ему знак рукой. Он затормозил. При неверном свете фар женщина показалась ему соблазнительной. Все было в порядке: он был свободен, и мир принадлежал ему.
* * *
Утром Даниель отослал девку, он переживал новое наслаждение, оставшись один в студии на улице Мальфер. Он голый разгуливал по комнатам, трогал безделушки, словно они были его собственностью. Он заглянул в платяной шкаф Доры и погрузился в мечты о мирной холостяцкой жизни. Ему казалось, что необходимое равновесие найдено. Рожденный для боя, он должен был сначала победить самого себя. Он принялся мечтать о том, как окажет Бебе огромную услугу и взамен приобретет независимость. После этого он создаст организацию. Придется собрать воедино разрозненные группы настоящих ребят. Их надо будет обучить, вооружить и подготовить так, чтобы в Великий День они выступили как грозная сила. Бебе отпал, он дал соблазнить себя финансовыми делами. Даниель поднимется выше: все деньги Бебе и таких, как Бебе, будут принадлежать ему. Он станет настоящим вождем. Эта перспектива вдохновила его.
В дверь позвонили. Он решил, что вернулась Дора, и обрадовался тому, что сейчас узнает все досконально. Даниель накинул халат и открыл дверь. На площадке стояли два господина в штатском.
- Мсье Даниель Лавердон? У нас есть к вам несколько вопросов. Потрудитесь следовать за нами.
Даниель выпрямился.
- У вас имеется ордер на арест?
В ответ шпики захохотали.
- Молодец, знаешь порядки! В последний раз дело обошлось восемью годами, верно? Идем-ка. Давай без фокусов.
Легавые тем временем успели просочиться в дверь.
Даниель пошел наверх одеваться. Младший шпик двинулся было за ним, но старший сказал поучительно:
- Второго выхода нет, я проверял.
Даниелю эта история надоела. Этот Джо - прямо проклятие. Видимо, в госпитале он продал его полиции. Нанесение телесных повреждений - во что это может обойтись? Он порылся в памяти и решил, что удовольствие недорогое. Черт бы его побрал, уж лучше бы он его прикончил… Вот так всегда - страдаешь за свою доброту…
Уже одетый, он спускался по лестнице, когда старший инспектор небрежно бросил:
- Ты, конечно, знаешь, что он умер?
- Кто? - искренне удивился Даниель.
- А тебе разве не известно? Подумай хорошенько. Никто из твоих знакомых не хворал? Какая жалость, а он-то думал, что это ты его пришил. Сам понимаешь, придется разобраться…
Даниель пожал плечами.
- Я не читаю полицейских романов.
- Разговор идет о Джо, твоем дружке Джо…
- Что еще он устроил? Опять будете придираться и шить ему дело? Мало он от вас натерпелся? Вы бы лучше взялись за жидов и коммунистов…
- А ты не глуп, - признал шпик. - Только тебе не повезло. Твой дружок Джо наговорил лишнего перед тем, как отдать концы. Наболтал целую кучу.
- Сволочи! - взвыл Даниель. - Вы сами его убили! Мало вас расстреливали за такие дела?!.
- Правильно, старина, правильно! Пойдем быстренько, там тебе все объяснят…
IX
К вечеру жажда стала невыносимой. Шесть часов сряду Даниеля передавали из рук в руки. По-видимому, Джо умер на месте, но другой остался жив. В больнице он опознал Даниеля по фотокарточке, опознал его и хозяин бистро. Так по крайней мере утверждали следователи, хотя упорно отказывали Даниелю в очной ставке. Пока что Даниель ни разу не сбился. Он искал Джо накануне, чтобы разузнать насчет Доры. В первом кафе ему сказали, что Джо, вдребезги пьяный, шатается по улицам с приятелем, который ничуть не трезвее его. Оба они были тепленькие, дай бог, чтоб добрались до постели… Даниель на этом успокоился и сразу отправился домой. Вот как обстояло дело. Но легавые разыскали его малолитражку. Даниель и тут приплел розыски Доры и неустанно повторял все ту же историю. Он чувствовал себя в форме и вполне мог выдержать еще целую ночь. Теперь они станут грозить ему судом присяжных. "Раз ты не хочешь нам помочь - просидишь годик под следствием, торопиться некуда. Твое прошлое нам известно, а парень убит типичным приемом рукопашного боя… Хватит ловить шансы… Это тебе не поможет…"
Вошел грузный, плохо выбритый беззубый человек, похожий на актера Фернанделя. В огромной его голове было что-то бычье и в то же время что-то лошадиное. Ом взял со стола пачку бумаг, внимательно посмотрел на Даниеля и приказал дежурным агентам оставить их наедине.
- Давайте, Лавердон, поговорим, как друзья. Убийство вашего приятеля Джо меня не интересует. Ребята говорят, что это - ваш почерк, ваша работа, но меня это не касается. Я хотел бы знать вот что: почему ваш друг Филипп Ревельон толкнул вас в такую заваруху? Мы знаем, что покойный Джо шантажировал его много месяцев, а то и лет. Джо слишком много знал об операциях Ревельона в Индокитае. Недавно Ревельон принялся подчищать свои делишки, и шантажиста нашли убитым. Вы меня не интересуете, вы - исполнитель, не больше. Мне нужно знать, почему Ревельон решил одним ударом освободиться от вас обоих?
- Это все? - спросил Даниель.
- Все. Поразмыслите об этом.
- Я не пишу криминальных романов.
- Как хотите. Нам известно, что Ревельон выписал на ваше имя несколько чеков на общую сумму около миллиона. Какие услуги он оплачивал?
- Никаких. Я присматривал за его домом.
- Это, милейший Лавердон, вы расскажете присяжным. Послушайте меня: если вы сумеете осветить роль Ревельона, вы не только выйдете сухим из этого дела, но и поможете всем, кто пострадал от ревельоновских махинаций. А для вас это будет значить больше, чем свобода.
- Да вы что, издеваетесь надо мной? К пиастрам я не имею никакого отношения. Проверьте даты, проверьте, раз уж вы все хотите проверять, проверьте, если это даст вам хоть что-нибудь…
Шпик с улыбкой встал со стула.
- На вашем месте, Лавердон, я спросил бы, о каких махинациях Ревельона идет речь. Вы не спрашиваете - значит, вы в курсе. Желаю вам доброй ночи.
Даниель остался один, у него было время, чтобы обдумать положение. Что хотел сказать шпик? Что Бебе воспользовался им для сведения счетов? В этом не было ничего удивительного. Джо, как известно, - редкостный прохвост. Зато теперь Бебе ни в коем случае не покинет его. Это совершенно очевидно.
Шпики подстраивали Бебе какую-то крупную пакость. Кому-то из большого начальства Бебе сильно насолив. Именно поэтому здесь, в Сюрте, смерть Джо наделала столько шуму. Подумав, Даниель решил, что у полиции против него нет никаких прямых улик, если не считать показаний старьевщика, этого проклятого пьянчуги. Его показания стоили недорого. Матье был никто, меньше, чем никто… Все же Даниель жалел, что поблизости нет ни одной знакомой рожи. Он вспомнил об инспекторе политического отдела, которого встретил тогда в задней комнате кабака… Как, черт возьми, его звали, этого толстого, добродушного дядю с багровым лицом? Даниель напряг память и вытащил из ее недр имя комиссара Рагесса. Но еще не известно, примет ли он сторону Даниеля или присоединится к легавым. Он решил обождать, пока положение прояснится.
В комнату вошли шпики утренней смены. У них были славные, налитые морды, видно было, что они недурно провели ночь. От дыма их сигарет у Даниеля защипало глаза. Пришлось признать, что они знают свое ремесло: они взялись за Даниеля, голодного, неспавшего, полумертвого от жажды. Допрос возобновился немедленно, и Даниель убедился, что с того времени, когда он сам пользовался теми же методами, по существу, ничего не изменилось. Вот только они старались не оставлять следов на теле, а все прочие третьестепенные приемы применялись по-прежнему.
Он знал толк в этих делах и постарался показать это тем, кто его допрашивал.
* * *
Много часов спустя первая смена отработала свое и удалилась. Даниель никогда не думал, что это так страшно. Его терзала жажда. Он ожидал продолжения допроса и мучился от подступавшей тошноты. Вдруг вошел тот толстый папаша, который давал ему добрые советы.
- Ну, как, Лавердон, поразмыслили?
- Почему бы вам не вызвать самого Филиппа Ревельона? Спросите у него, что он думает по этому поводу.
- Не будьте ребенком, Лавердон. Неужели для того, чтобы Ревельон мог спокойно спать, вы позволите припаять себе большой срок? А ведь он использовал вас, как лакея, и покинул в беде…
- Вы так и скажете на суде?
- Ну, как хотите, Лавердон.
Даниель попытался выпрямиться на стуле. Все тело невыносимо болело. Толстяк вышел, сейчас придут те, другие. Все мерзко на этом свете, и Бебе не лучше остальных. Пожалуй, ребята, прямо из тюрьмы отправившиеся в Корею, были не так уж неправы…