- Только между нами, господин Манн… - тихо сказал китаец, совершенно не меняя своего дружелюбного выражения лица. - Я очень надеюсь на благоразумие советников Вашего президента! А то… опять же между нами, ведь общеизвестен тот факт, как только его поимеют… во всех отношениях… так он сгоряча начинает во все стороны ракетами расшвыриваться…
А в это время министр иностранных дел России страдал. Он отделался от дружелюбного, но весьма настойчивого господина Ли и ему стало вдруг скучно. Все эти люди чего-то от него хотели, что-то предлагали… И прием оказался на самом деле скучным, хотя вокруг России развернулась нешуточная борьба, точнее возня, а еще точнее… Если уж быть совсем точным, то у него жутко болела голова, поэтому все дипломатические интриги, страстным любителем которых он был, сегодня доставляли ему лишь раздражение. Он с трудом подавил желание прижать фужер с шампанским к пульсирующему левому виску. его массивное лицо свело легкой судорогой.
Разговоры в зале приемов слились в один зудящий гул. Хорошо, хоть от него на время отстали. Ему и так вполне хватило вчерашнего заседания Совбеза, которое затянулось до часа ночи! Он прикрыл глаза, обманув себя, будто так - гораздо легче. Однако спустя несколько секунд глаза пришлось открыть, чтобы остальные гости приема не приняли его мимику за некие судьбоносные знамения. Мимику или жест?… А "мимикрия" - это из этой же области или… А, к черту все эти изыски! Господи, как хорошо, оказывается, быть просто Первым заместителем министра…
- У меня тоже жуткая мигрень. - Доверился ему голос совсем рядом.
Иванов повернул голову. Голос принадлежал Рите Хайенс, представителю США при ВТО. Весьма миловидная женщина с твердым характером и стальными нервами - иначе на этом посту долго не протянешь - сожрут. В душе Иванов проклял все на свете ибо понял - настоящие его мучения только начинаются.
- Может давление? - выдавил улыбку Иванов.
- А может похмелье? - сверкнула ответная улыбка Хайенс, а затем она подняла руку. - Шучу, шучу, Игорь Сергеевич!
Довольно мило прозвучало из ее уст его полное имя.
- И как, Примаков остался доволен результатами Вашего боннского вояжа?
- Более или менее. - Иванов пожал плечами, помянув про себя в очередной раз недобрым словом Лившица - из-за его отсутствия на совещании "шерпов" стран "Большой Семерки" в январе, Иванов приехал уже к подготовленным без участия России рекомендациям и решениям партнеров. В итоге российская делегация выглядела довольно бледно. Наверное, как и он сам в настоящее время… - Помилуйте, Рита, я ведь менее полугода на этом посту!
- Что же, вполне приличный срок, учитывая некоторые… национальные особенности России! - позволила себе шутку Хайенс, а затем довольно жестко добавила. - Только в ВТО вы прорываетесь годами!
Иванов отпил шампанское и поморщился - оно стало неприемлемо теплым. Оно покосился в сторону Хайенс, словно намереваясь спросить, а у нее такое же теплое, но вместо этого поинтересовался с кривой улыбкой:
- А как же друг Билл? Неужели не поможет?
Хайенс не поддержала шутливого тона. Она словно ждала того момента, когда Иванов по-настоящему втянется в серьезный разговор, и не собиралась упускать этот момент:
- Вам ведь известно о двух подходах в нашей Администрации к проблеме вступления России в Торговую Организацию? В частности, вы могли бы иметь неплохих союзников в лице Федерального казначейства, которое выступало за "мягкий" подход с предоставлением всевозможных льгот и положенных России отсрочек. А вот небезызвестные господа Барщевски и министр торговли Рубин наоборот считают, всяческие поблажки и льготы России противопоказаны.
- А Вы, Рита, за какой подход выступаете Вы? - скорее из вежливости поинтересовался Иванов, уже зная ответ.
- Я, Игорь Сергеевич, получаю указания от своего правительства и следую им. Я могу лишь рекомендовать.
- И каковы же могли бы быть Ваши рекомендации?
- России нужно жестче использовать методы политического давления. У Вашей позиции имеются некоторые козырные элементы.
- И какие же? - не удержался Иванов.
- Помилуйте, Игорь Сергеевич, кто из нас министр? - делано изумилась Хайенс.
Оба рассмеялись. Некоторое время просто смотрели на группы людей, где в настоящее время делалась мировая политика.
- Кстати, миссис Хайенс, - снова вернулся к теме разговора Иванов. - Вы упомянули про "мягкий" подход…
- Да, бытовало такое мнение. - улыбнулась Хайенс. - Но к несчастью… - Иванову показалось, пауза была неслучайной. Это обстоятельство заставило его внимательнее воспринимать казалось бы неофициальный и ни к чему не обязывающий разговор. - …к несчастью, Казначейство в настоящее время по уши погрязло в финансовом скандале. Вы, наверняка слышали об этой разгорающейся афере с… то ли динарами, то ли с рупиями… не помню точно… Какие-то подставные фирмы, российский опять же преступный капитал… Грязная история, должна заметить. И она еще не закончилась… Так что, Казначейству сейчас не до вас, ему, честно говоря, плевать на ВТО. Боюсь, союзников у России нет…
- Стало быть…
- Стало быть, - официальным тоном ответила Хайенс, - при нынешнем состоянии российско-американских отношений мы, скорее всего, не согласимся на смягчение своих подходов. Более того, нельзя исключать их демонстративного ужесточения, если в Белом доме будет доминировать мнение, будто политика Примакова эволюционирует в нерыночном отношении…
- А… доминирует именно подобное мнение? - спокойно уточнил Иванов.
Хайенс посмотрела Иванову в глаза, где тот и прочитал ответ.
- Мы, знаете ли, не можем пройти мимо заявлений Евгения Примакова, где он намекает на пример Пекина… цитирую по памяти: "обойти выдвигаемые к нему требования и перейти в контрнаступление, а именно готовность самостоятельно определять правила своего поведения в мировой торговле в двадцать первом веке…"
- Да, Евгений Максимович склонен к некоторой экспансии… - у Иванова дернулся уголок рта.
- Не надо, господин Иванов! - жестко сказала Хайенс. - Примаков очень умный и тонкий политик. Я не знаю человека, который был столь же далек от экспансивности. Каждое его слово тысячу раз проверено и несет именно тот эффект, на который он рассчитывает!
- Разве усиление государственного регулирования, защита национальной валюты и проведение таможенной политики…
- Все это безусловно прекрасно для Вашей страны, господин Иванов! - прервала его Хайенс. - Но именно эти пункты вступают в явное противоречие с нашим требованием к России о более глубинном открытии рынков!
Иванов чувствовал, голова его сейчас просто лопнет, словно перезрелый арбуз. Сейчас он не был готов к подобному разговору. А разговорчик-то получается интересный, да еще если увязать его с введенными в конце февраля экономическими санкциями против десяти российских организаций.
Он хотел возразить, мол, государственник Примаков не пойдет ни на какие уступки, вредные для страны… Но ведь на Примакове свет клином не сошелся, а Россия все равно пойдет к Западу… вот только с кем?.. И к своему ужасу министр понял, что оказался перед выбором…
23 марта 1999 года
Россия, Москва
…Неприступного вида женщина в зеленой форме пограничника недоуменно взглянула на пожилого американца, чей паспорт она в данную минуту штамповала на вылет. Американец улыбался неизвестно чему, его карие глаза без цветных, ставших за многие десятилетия родными, линз были подернуты дымкой воспоминаний. Добрых и светлых. И против своей воли, женщина-пограничник тоже улыбнулась, возвращая паспорт…
Шла регистрация рейса швейцарской авиакомпании по маршруту "Москва - Цюрих"…
В салоне американец с удовольствием развалился в кресле возле иллюминатора и придирчиво осмотрел ремень безопасности. Заказал красного сухого вина и смежил веки. "Ай, да Максимыч!" весело подумал он, поглаживая непривычно гладкий бритый подбородок. "Устроил под старость заварушку. Спасибо! Ему, видите ли, важнее довести до конца это дело, чем брать меня в Вашингтон! А ведь не врали, черти… действительно хотели включить в состав делегации… ишь ты… Да и Лебеда тоже хорош! Ишь ты, зараза, вспомнил ведь, хрыч старый! Ничего, прилечу - покажу им "вербовщика"!"
С этими странными мыслями "американец" еще раз с нежностью улыбнулся и заснул, моментально вспомнив умение засыпать, если необходимо, в любое время…
* * *
…- Однако! - только и произнесла Женя, смахивая пот с его лба.
Блуждающий взор Николая упал на электронный будильник. Четыре часа утра. Значит уже двадцать четвертое…
Двадцать четвертое марта…
Весна…
Он в своей квартире…
И она с ним….
24 марта 1999 года
Заключительная и кульминационная, надо полагать, дата…
Швейцария, Цуг
Обстановка в кафе была спокойной. Настораживающих либо подозрительных моментов вокруг места проведения встречи отмечено не было. Невольно в голову лезли штампованные фразы будущего отчета…
Посетители в этот час не баловали своей многочисленностью, те же, которые заскочили прогреть свои внутренности после мерзкого, моросящего и холодного дождя, кучковались в основном вокруг стойки, в меру своего интеллектуального развития любезничая с двумя миловидными барменшами.
Столики, за исключением трех, оставались пустыми. Возле самого выхода расположились двое серьезного вида мужчин, негромко спорящие над разложенными исписанными листками. По внешнему виду, этих двоих можно было принять как за работников операционного зала среднего банка на ланче, так и за лаборантов университета.
"Хотя у лаборантов не бывает такого острого взгляда!" мелькнула одна и та же мысль у разменявшего шестой десяток мужчины и его спутницы, на рыжих волосах которой блестели крупные капли дождя. Полные нежности взгляды, обращенные друг к другу; переплетенные пальцы рук на поверхности столика. Ничем не примечательная картина, если бы не мелькающее тревожное ожидание в глазах. И вот с этим они-то ничего и не могли поделать, какими бы искусными физиономистами они ни были.
Через два столика лицом к ним попивал пивко дородный бюргер, напрашивающийся на ярлык "Короля сосисок". Словно подтверждая свой имидж, перед ним на тарелке были навалены тонкие венские сосиски обрамленные хрустящей красной капустой и ломтиками жареного картофеля вперемешку с вареными овощами. Ел он не торопясь, словно смакуя, и было видно, человек получает удовольствие от самого процесса…
Общая ситуация несколько оживилась с приходом нового посетителя. Прикрыв за собой звякнувшую колокольчиком входную дверь, он потоптался, стряхивая воду с ботинок и, опуская воротник промокшего насквозь пальто, решительно направился к столику с толстяком. Шляпа с прогнутыми под напором дождя полями скрывала его лицо, делая посетителя похожим на голливудскую легенду Хэмфи Боггарта.
Толстяк удивленно взглянул на мужчину, кивнул в ответ на его тихие слова и, пожав плечами, растерянно предложил сесть на свободный стул напротив.
Влюбленная пара словно рада была отвлечься от своих дум и с видимым интересом наблюдали за этой сценой, не забывая про соленые орешки.
Трое поглощенных спором "лаборантов" по-прежнему ни на кого не обращали внимания.
Посетителей у стойки вообще ничего в этом мире, кроме разреза на блузке барменши, не интересовало…
Между тем беседа за столиком толстяка оживилась настолько, что тот даже стал подпрыгивать на стуле.
Однако, чем радостнее и даже одухотвореннее становилось его лицо сосисочника, тем скучнее и даже раздраженнее выглядел наблюдающий за ним мужчина. Женщина же, напротив, полностью сосредоточилась на новом посетителе. Он же, словно вняв ее желаниям, обернулся и жестом заказал себе пива.
Увидев его лицо, рыжеволосая вскрикнула, типично женским движением прикрыв рот, а ее спутник в сильнейшем возбуждении вскочил со своего стульчика, опрокинув его на пол…
Россия, Москва
- Добрый день, Вячеслав Иваныч! Шерстков беспокоит.
- Здравствуйте, Валерий Михайлович! Давненько не было слышно о Вас…
- Так не удивительно! В Центральной лежу, с двадцать второго. Вместе, так сказать с Самим! - Смешок.
- Но хоть не в одной палате? - легкое, позволительное проигрывание в лояльный либерализм.
- Что Вы, уважаемый! - притворный ужас. - Я храпа не выношу.
Вежливый смех по обе стороны особой связи.
- Я что звоню-то, Вячеслав! - молчание, обдумывание. - Помните письмецо-то Ваше?
Исчезла показная легкость общения. Теперь не оплошать.
- Какое именно, Валер? От меня знаешь, сколько в день уходит?
- Да коротенькое… От братьев-славян на имя премьера…
Отчетливое тиканье напольных часов. Интересно, а сколько они здесь уже находятся?.. Так-так… От братьев-славян могло быть только одно письмо, точнее срочная шифртелеграмма о намеченной НАТО дате вторжения в Югославию. А дата-то… сегодняшняя… Теперь очень осторожно! Связь-то, конечно, особая, но…
- Ах это! - голос должен быть ровным. - Мы отправили, премьер получил, полетел мозги кое-кому вправлять… Что тебя беспокоит-то, Валерий Михалыч?
- Понимаешь, Слав… Не успел Максимыч-то прочитать телеграммку… Только сегодня она вылезла из вороха бумаг. Так образом, он летит, понимаешь, навстречу сюрпризу… Был у нас Киндерсюрприз, а теперь будет Примуссюрприз! Вот так-то… - Пауза, долженствующая высказать особое расположение… некое приобщение… - Да, сплоховали наши шифрики… Знаешь, какой обычно ад перед визитами творится! Ну и затерялась где-то бумаженция-то… Да и взыскать не с кого - человек в "краткосрочке"… По просьбе Ваших же товарищей, кстати… А тут еще все мы, как назло… ха-ха… в ЦКБ завалилась… Как раз, понима-аш, на эти числа! Вот ведь совпаденьице, а, Вячеслав Иваныч?
Как интересно! Оказывается, волосы и в самом деле шевелиться умеют.
- Понятно…
- Вот и хорошо, Валер… Просто предупредить… Ты-то свое дело сделал? Отправил? Контрольная дата исполнения стоит? Вот и чудненько… И у нас все было завизировано соответствующими датами! И представляешь, разгильдяйство какое! Эх, Юрия Владимировича на них бы!
- Понятно, Валерий Михалыч, а что же Иванов-то?
- Ээ… - пауза, - … я же говорю, Слав… визит… суета… не до того ему! Да и не отследишь все телеграммы-то! Все-таки "Гор-Черномырдин"! То есть, тьфу "Примаков". Пока еще…
- "Пока" - что?
- А о чем это ты?
Пауза.
- Понятно… А кто в командировке-то? Скажешь? Кого сдали, а, Валерий Михайлович?
- Слава! Дорогой, "кого сдали"?! О чем ты? Просто человек не вовремя уехал, деньжат, понимаешь, подвернулась возможность срубить на "краткой". Забыл, значит, правило - когда начальники по командировкам разъезжают, то информационный поток прерываться не должен. Я лично это так понимаю… А с подчиненных какой спрос-то? Они по неопытности и пропустили "срочную" в потоке… Я и тебе-то звоню успокоить, мол, ты свое дело сделал профессионально, грамотно и вовремя.
- Понятно, Валера. Так кто же?
- Ах ты настырный какой! Да ты не знаешь его! - пренебрежительный тон. - На пенсию просто товарищу уже пора! Недавно взлетел на высокий пост и давай пользоваться благами…
- Так кто же, Валер?
- Да говорю же, не знаешь ты его. Слава Аллаху, разведка не всех работников МИДа под себя подмяла!
- А ты попробуй, Валерий Михалыч…
- Ладно… - неохотно, - Некто Каюров… Игорь… по-моему, Алесеевич… И Слав…
- Слушаю, Валерий Михайлович.
- Подумай хорошенько… Не бери греха…
- Выздоравливайте, Валерий Михайлович! И этому… пациенту привет передавайте!..
Отбой…
Швейцария, Цуг
Они вскочили одновременно - Раменов, Лаура и три господина за соседним столиком.
Раменов застыл с раскрытым ртом и полными ужаса глазами. Изумленные посетители невольно стали оглядываться в поисках по меньшей мере призрака отца Гамлета.
- Влад! - взвизгнула обычно хладнокровная американка.
Собеседник Люти повернул на крик голову и побледнел.
Трое господ с другого столика также ничего не сказали. Они молча и целенаправленно ринулись мимо ошарашенной пары прямо к столику Люти, так и не успевшего доесть свои "венские".
Однако, довести свой маневр до конца они не успели. Первый из них кубарем полетел, подсеченный стройной, но очень тренированной ножкой Лауры.
Второй успел среагировать и перепрыгнул через ногу. Но лишь для того, чтобы быть сбитым в воздухе страшным ударом вытянутой руки поперек груди. При падении он грохнулся головой о край стола и затих на полу.
Третий не растерялся и моментально сунул руку под плащ, решив не испытывать судьбу. Но пока он уворачивался от тел своих товарищей, драгоценные секунды были потеряны. И когда он уже почти вытащил пистолет, раздался сухой треск электрического шокера в руке неугомонной американки. И третье бездыханное тело грудой одежды обрушилось на пол.
Все действо заняло не более десяти секунд. Никто больше не успел ничего предпринять. Да и не хотел.
Теперь уже Лаура подскочила к столику Люти и схватила за руку его соседа.
- Скорее, Влад! Через кухню…
- Господи, Лаура, рад видеть тебя в добром здравии! - только и успел пробормотать тот, к кому она обращалась.
- Госпожа Брайтман, что же это происхо… - начал в величайшем изумлении Люти, но его речь перешла в хрип, в горле забулькало, и изо рта хлынула кровь.
Когда Лаура отдернула от его горла руку, он был мертв…