- Мда… - озадаченно протянула продавщица, до сих пор с интересом наблюдавшая за моими действиями. - Попробую наскрести сдачи… Слышь, Лех, а ты пока взвесь гражданину…
- Пять. - решил я ей облегчить поиск сдачи.
- … пять кило. - явно обрадовалась она и ввалилась в помещение.
Грузчик, возраст которого я так и не смог определить, пожал плечами, отлепил взгляд от моего бумажника, а зад - от ящика и стал сгребать руками мандарины…
…Дорога утомительно тянулась вдоль задней стены того самого гаражного кооператива - предела мечтаний большей части населения нашего города. С другой стороны высился увенчанный колючей проволокой забор машиностроительного завода, а вдоль него изгибались трубы теплотрассы с облезлыми пучками свисающей стекловаты. Не самое приятное место в городе, мелькнула мысль, и я невольно потрогал внутренний карман куртки, куда положил бумажник после покупки мандаринов.
Дочка прокладывала своими маленькими лыжами путь по запурженной снегом по пояс обочине шоссе. Несмотря на возраст, получалось у нее неплохо. Одетая в шубку и валеночки, Ксюшка была похожа на неуклюжего медвежонка с растопыренными ручками.
По-прежнему никто никуда не спешил. Похоже, весь город в девять утра еще спит! Хотя нет… сзади захрустел снег. Я мельком глянул через плечо, и взор по привычке за пару секунд запечатлел облик приближающегося мужчины: темное старое пальто, надетое явно не по сезону, серые, без калош валенки, завязанная под подбородком ушанка и закрывающий половину лица шарф. Что ж, его предосторожность можно было понять - у меня нос уже основательно пощипывало, а заиндевевшие щеки явно жили своей отдельной жизнью. Чем-то знакомым показалась мне его фигура, но на морозе было чертовски лень напрягать память по пустякам. Снова отмерил взглядом расстояние до крыши домика правления кооператива, вздохнул и продолжил путь. Всколыхнувшаяся было подозрительность при виде одинокого человека, никак не хотела улетучиваться, пришлось прикрикнуть на нее и сурово заметить, не для того я по трупам возвращался домой, чтобы шарахаться от каждой тени. Здесь, черт возьми, моя советская Родина, а не задворки Бруклина!
В конце концов, у меня были мысли поважней, а именно - скорректировать свои ближайшие планы. Дело в том, что на единственной встрече с руководством после возвращения на Родину мне было предложено продумать легендированное возвращение в структуру МИДа. Разумеется под другим обличьем и с совершенно иным прошлым. Моя-то фамилия десять лет назад прогремела на весь мир. В принципе, определенный резон есть. Никому в голову не придет увязывать мою персону с Комитетом госбезопасности….
Холод резкой и острой болью проник со спины сквозь мой канадский горнолыжный комбинезон, сразу превратив в лед весь левый бок. Я с удивлением попытался посмотреть, что же это такое, но голова непроизвольно закинулась на спину, и теперь я смотрел на небо. А там вместо пронзительной голубизны и сверкающего солнца, разлилась чернильная темнота, разваливаясь росчерками разноцветных молний на отдельные куски и превращаясь в ничто. А потом… потом меня поглотила пустота.
Часть 2
Министерство Иностранных Дел
Российской Федерации
Секретный фонд
Информационное Дело "Балканы"
Июль, 1992 год
Бывший посол США в Югославии Л.Иглбергер: "…ни Европа, ни ООН не сумели положить конец югославскому кризису - для этого нет действенных механизмов у СБСЕ, а военное вмешательство на Балканах чревато "ливанизацией" конфликта… Речь прежде всего идет о междоусобной войне, связанной с различием религиозных убеждений…"
Проведенные на многопартийной основе выборы Белград заранее объявил недействительными… Президентом самопровозглашенной республики Косово стал лидер албанского национального движения И.Ругова… Лидеры косовских албанцев рассчитывают на поддержку международных организаций и лидеров ЕС. Однако, последние, опасаясь открытия еще одного, южного фронта на территории бывшей Югославии, выступают за широкую автономию Косово в рамках Сербии…
Лорд Каррингтон: "…представляется совершенно необходимым провести международную конференцию в Косово для определения прав и статуса албанского населения, но без признания Косово республикой."
Президент Сербии С.Милошевич: "…выступаем против интернационализации косовского вопроса. Это - внутреннее дело Сербии…"
И.Ругова: "…автономия, как решение косовской проблемы, уже не устраивает албанцев, они - за предоставление Косово полной независимости и политический союз с Албанией…"
19 августа 1998 года
В этот день в разных точках Москвы…
Смоленская-Сенная площадь
- Идиоты! Ну идиоты, мать их…
Бормотание Игоря Алексеевича Каюрова временами становилось просто невыносимым. Положение усугублялось вынужденным размещением всего отдела в одной комнате - сам начальник второго отдела Департамента экономического сотрудничества, его заместитель, трое молодых сотрудников в дипломатических рангах третьих секретарей и Маришка, чьи функциональные обязанности были покрыты мраком и являлись предметом тайных споров вот уже полгода.
Заместитель, Стоцкий Сергей Владиславович, высокий и крепкий мужчина за тридцать, выразительно взглянул из-под выгоревших на солнце светлых волос на товарищей по комнате и закрыл глаза. Маришка прыснула. Остальные продолжили флегматично переставлять "шары" - самую популярную в мидовских кабинетах компьютерную "игрушку".
Игорь Алексеевич поднял глаза и обвел взглядом своих коллег-подчиненных. Вздохнул, глядя на всеобщее понурое настроение.
- Лично у меня с сегодняшнего дня зарплата составляет 120… в пересчете на доллары!
В глазах одного из молодых дипломатов мелькнула искра интереса. Было видно, как заработал калькулятор у него в голове. Губы беззвучно зашевелились. Поморщился.
- Восемьдесят!
Он недоуменно взглянул на единственную в комнате девушку и повторил с надрывом:
- Восемьдесят!
После этого, не говоря более ни слова, достал из стола чистый лист бумаги и стал изводить чернила своей "Уотерпрайс" с серебряным пером. Остальные оторвались от нехитрых разноцветных комбинаций на мониторах и ждали завершения сцены.
Каюров не выдержал первым.
- Что это ты там малюешь, Алексей? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Пишу заявление об уходе… - не отрывал вдумчивого взгляда от каракуль на бумаге Алексей. - Золотой фонд российской дипломатии - и на такой зарплате!!
Он поднял страдальческие глаза на своего начальника, словно вопрошая, где же в мире справедливость. Но идеей насчет "золотого фонда" руководство не прониклось. Каюров слегка повернул голову к другому молодому человеку, азартно протиравшего рукава "карденовского" пиджака за клавиатурой:
- Например, ты, Сев! - голос начальника не утратил своей мягкости. - Вот чем ты сейчас занимаешься?
- Я? - переспросил Сева, сдувая черный локон с наморщенного от напряжения лба. - Я обобщенную справку готовлю! По Косово.
- Ух ты! - восхитился Игорь Алексеевич. - Вот берите пример - человек горит на работе! И… каков рекорд?
- Мой личный - тридцать шесть тысяч! - Сева отключил разноцветное поле и улыбнулся, потягиваясь. - А "обобщенка", кстати, уже с утра в Вашем "ящичке" лежит…
- Пойду пивом торговать! - Алексей явно не хотел уходить от своих дерзостных мечтаний. - Или… А кто-нибудь знает, к америкосам на Новинском можно пройти? По делу?
Он демонстративно покрутил в руке дискету для электронных документов с грифом "секретно".
Маришка захохотала. Каюров укоризненно на нее взглянул, но вынужден был сделать сложную гримасу, дабы предательская улыбка не осветила его морщинистое и навечно загорелое лицо. Собираясь ответить в духе старого чиновника советских времен, он уже откинулся в кресле, но неприятный зуммер телефона вновь пригнул его тело к столу.
Восстановив мановением руки тишину в кабинете, четко представился:
- Вас слушают. Каюров.
Некоторое время он действительно просто слушал. В глазах уже не осталось ни малейшего намека на веселье.
- Совершенно верно, Евгений Максимович.
Четыре пары изумленных глаз уставились на ставшее непроницаемым лицо. В управлении давно уже муссировались слухи о том, будто с очень и очень давних пор Каюров числится если не в друзьях, то уж точно в доверенных лицах (а это, как ни крути, гораздо выше) министра иностранных дел Примакова. И тот, якобы, даже пытался в свое время переманить Каюрова на высокую должность во внешней разведке, когда самому Примакову предложили ее возглавить. Но Каюров предпочел продолжить посещение дипломатических раутов с единственной целью - неплохо провести время. Подтверждения этим слухам, равно как и их опровержениям не было. И при великолепном отношении к нему со стороны руководства МИДа, оставалось, например, загадкой очень уж невысокое его служебное положение…
- Все ясно. Будет сделано.
Каюров нажал отбой и надул щеки - верный признак глубоких раздумий. Медленно обвел взглядом заинтригованных коллег и остановил его на Алексее. И взгляд этот был тяжел.
- Субботник? - убитым голосом спросил Алексей. - Или секретный мусор опять сжигать?
- Кто писал "обобщенку"? - довольно мрачно задал свой вопрос начальник.
- Он! - Алексей вытянул обличающий перст в сторону флегматичного Севы.
- Хватит паясничать! - неожиданно резко повысил голос Каюров.
Алексей осекся и с величайшим удивлением взглянул на него - это случилось впервые за два года работы в отделе, когда Каюров повысил голос. И надо же! именно этот самый первый раз и адресовался ему - "золотому фонду"!
- Я полагаю, внесение в цифру "восемьдесят" небольшой корректировочки в сторону понижения, разумеется, будет выглядеть вполне естественно!
Тон Стоцкого, спокойный и по обыкновению чуточку насмешливый, не хуже громоотвода разрядил атмосферу в душном кабинете. Каюров виновато наморщил лоб и протер усталые глаза.
- Так кто же готовил справку? - уже спокойно повторил он вопрос.
- На самом деле - он! - с нескрываемым торжеством в голосе кивнул Сева на своего товарища. - Я внес лишь один абзац из вчерашней "тассовки". А что, опять Милошка дает прикурить косоварам?
- Я ее прочитал сегодня с утра. Толково. Видно, руководство тоже по достоинству оценило ваш "германский след" у "югов". - убито пробормотал Каюров. - Собираются сводку заделать для Кремля…
Вздохнув, он вылез из-за своего годами обживаемого стола, по пути пнул плохо задвигающийся нижний ящик тумбочки. Осмотрел забарахленную поверхность, словно раздумывая, а не взять ли еще чего, кроме коричневой кожаной папки.
Проводив взглядом начальство, молодые люди весело переглянулись и одновременно вскочили.
- До буфета с нами прошвырнешься? - галантно предложил девушке Алексей…
* * *
Кремль
- Проходите, товарищи генералы!
Президент оторвал приклеившийся было к гобелену взгляд и зафиксировал его на первом сановнике в шеренге парадных мундиров. Медленно подошел и с видимым усилием протянул руку.
- Здравия желаю, Борис Николаевич! - бодро откликнулся тот, в штатском, делая шаг вперед и придавая своему лицу долженствующее почтение. Маленький остренький подбородок вжался в грудь, резко очертив складку на щеке.
Но президент уже перемещался дальше, поочередно здороваясь с каждым. Задержался перед нашивками генерала армии. Несколько секунд, твердо сжав губы, тяжело смотрел в спокойные чуть прищуренные глаза за стеклами очков в золоченой оправе.
- Штэ, не любит разведка своего президе-ента? - протянул президент, продолжая не мигая, буравить взглядом стекла очков.
Генерал армии выдержал паузу чуть большую, чем требовал этикет, заслужив удивленные, укоризненные, недоуменные повороты голов и ровным голосом ответил:
- Разведка собирает секретную информацию за рубежом, а не участвует в рейтинговых опросах, Борис Николаевич! Не наша специфика…
Президент крякнул и перешел к следующему в шеренге, министру внутренних дел. Тот собрался было сделать шаг вперед, но президент вновь обернулся к предыдущему собеседнику.
- Разбаловал вас Примаков, понимашь!
- Евгений Максимович всего лишь вернул деятельность разведки в ее исконное русло, Борис Николаевич. - смело, но не теряя учтивого тона, возразил генерал армии. - У нас одна задача - служение Родине, вне политических дрязг изнутри!
Президент, не слушая ответа, медленно вышагивал дальше. Слова его не интересовали, его беспокоила лояльность этих людей, от которых зависела надежность ЕГО власти. Все остальное, кроме ВЛАСТИ, было для него вторично. Дойдя до конца "силовой" шеренги, указал на прямоугольный, красного дерева, стол:
- Пршу садиться!
Резко отмахнулся от услужливых рук Секретаря Совбеза, самостоятельно дошел до кресла во главе стола и грузно сел, сразу привалившись к правому подлокотнику - благо, заседание было закрытым, и камеры стояли зачехленными…
В полном молчании уползли в вечность пять минут. Некоторые из сидящих помрачнели. Одно дело - наблюдать за эдаким лицедейством, похохатывая перед телевизором с бутылочкой пивка. И совсем другое - ерзать за этим самым столом, гадая, то ли главный просто отключился от бренных забот, то ли страху нагоняет перед увольнением…
- Я… сегодня… распускаю… првительство! - насупился президент. - А то держат президента, понимашь, за невесть бог кого!.. К'да хтят - ъбвалят ру-убль, з'хотят - не ста-анут!..
Снова пауза, в течении которой мысли присутствующих свелись к одному "Ну вот, опять начинается…" Но по мере того, как говорил гарант Конституции, лица "силовиков" менялись в зависимости от подавляемых амбиций и промахов в прошлом…
- … прдложи-ить Черномы-ырдина! Но!.. Мне. Пркомендова-али. Этого. Не. Делать!
Энергичная отмашка рукой, показывающая, в данном случае приближенные советники выдержали экзамен. А генералы внутренне облегченно вздохнули - все-таки каждый на своем посту представлял эту страну в глазах всего мира, и зачастую, публичные попытки дать логичное объяснение тому или иному действию конституционного гаранта заканчивались крахом карьеры.
- … тут Явлинский посоветовал Примакова…
Пауза. Тяжелый взгляд в сторону силовиков. У них в глазах обидное недоумение.
- Н' я сомнева-аюсь! Н'чего путного не выдет!
Пауза. Лихорадочная прокрутка вариантов в глазах присутствующих.
- Не ну-ужен мне Примаков там! Но иначе… Беспорядки обещают! Пугают, понимашь! А?
Взгляд в сторону руководства "внутренних" служб. И с бравым лейтенантским задором ответ:
- Это, вряд ли, Борис Николаевич! - и приличествующая к моменту улыбочка на тонких бледных губах, демонстрирующая полный контроль над ситуацией. - Замочим.
- Млодец! - подобрел конституционный гарант. - Но все-е-равно… Не нужен мне сщас девяносто третий, понимаишь…
Очень длинная пауза. Присутствующие привели мысли в порядок, сориентировались в ситуации, просчитали ходы.
Пауза затягивалась. Взгляды скрестились на нездоровых складках тяжелого лица. Крутой излом бровей, изогнутая линия рта, маленькие застывшие глазки.
Тишина. Тиканье напольных часов. Шорох уходящего времени, прожитых без смысла минут…
- Чтэ же это разведка не прдпридила вовремя?!
Праведный гнев в глазах всенародно избранного.
Интересный может получиться вариант… А в самом-то деле? И плевать, что политработник по образованию?..
- На протяжении последнего года разведка рассылала свои рекомендации и аналитические прогнозы в заинтересованные министерства и ведомства, Борис Николаевич… - генерал поправил очки и раскрыл лежащую перед ним красную кожаную папку с золотым тиснением "На доклад". - Наши партнеры неоднократно передавали материалы, предупреждающие о готовящемся массированном сбросе российских ценных бумаг со стороны западных банков и…
- Т'к надо было идти прямо к президенту. Докладывать. А не заваливать какие-то там министерства!
Главный разведчик устало закрыл глаза. Не было ни сил, ни желания возражать, спорить с человеком, не признающего понятие "диалог" в принципе.
Он мог бы ответить, разведка действительно сделала все, от нее зависящее, или почти все, ведущие экономисты на государственном уровне были оповещены и предупреждены. Однако, вместо выводов, на Службу обрушилась очередная невидимая для обывателя лавина лукавых обвинений в паникерстве, нетерпимости по отношению к стратегическим партнерам, жажде вернуть образы врагов, в раздувании всеобщего антироссийского заговора и прочей херни… Сами-то предупрежденные располагали ИНФОРМАЦИЕЙ! И сколотили неплохие состояния, кстати.
Он мог бы также напомнить методичное, начиная с достопамятного девяносто первого, уничтожение Кремлем структур государственной безопасности. И делать-то ничего не нужно, всего лишь спустить своры либерально-демократической швали. Упомянуть, как до сих пор аукается "достойная" лепта Козырева - разведка в миг лишилась более половины своих "прикрытий" за рубежом, самая ценная агентура сдавалась Москвой противнику пачками, перекрывалось финансирование. А когда во главе разведки встал кремлевский ренегат, официально провозгласивший своей задачей доказать ненадобность разведки, как государственного органа…
Он мог бы напомнить, как этим людям сходили с рук деяния, однозначно трактовавшиеся юристами как "государственная измена"…
Но шеф разведки открыл глаза, посмотрел на своего сегодняшнего обвинителя, и подумал, а какого черта он так ополчился на тех, далеких и мелких…